Полёт бабочки

За столом было немного непривычно. Обычно Хуа Чэн обедал вместе с матерью в другой части столовой. Пока ему это позволялось. Но как только ему исполнится десять лет, ему уже надо будет обедать и ночевать с братьями-монахами. И если рядом с мамой ребёнок чувствовал себя свободно, то сейчас надо было ровно держать спину. За одним столом с ним сидели принц и его телохранитель. И если принц был достаточно изящный в своих движениях, то его телохранитель был очень крупным и суровым. – И как же вас сюда занесло, Ваше Высочество? – начал диалог мастер Цзань, отправив в рот росток, выловленный из бульона. Сегодня меню было достаточно разнообразным - и дикая птица, и свинина, и острые овощи… И откуда только достал? Хуа Чэн положил в рот кусочек мяса и украдкой посмотрел на принца. И всё же… Вот. Он не отказался разделить трапезу с главными людьми в монастыре. – Как я уже говорил, путешествие. Я хочу набраться опыта, знаний, увидеть хотя бы свою страну, в перспективе, конечно, не только её. Тем более Советник одобрил эту поездку, он считает, что она станет для меня настоящей школой жизни. – Какова же цель Вашего путешествия? – спросила Хуа Сюэ, внимательно глядя на принца. По её лицу нельзя было прочесть, какие эмоции она испытывает. – Помогать простым людям, народу. Ведь иногда случается так, что их некому защитить, – без тени сомнения ответил Се Лянь. И Хуа Чэн почему-то весьма живо услышал почти коварный смех его друга. Он бы действительно посмеялся над словами этого человека. И всё же были в его речи такие вещи, которые важны. Мальчик внимательно слушал разговор, вяло ковыряясь палочками в миске с лапшой. Ему специально положили не такой острый бульон, как у остальных. Му Цин знал, что мальчик не любит острое. – И от кого Вы их хотите защитить? – спросил Хуа Чэн. Он в упор смотрел на этого человека перед ним. – И как вы собираетесь это делать, Ваше Высочество? Мастер Цзань бросил на мальчика странный взгляд, который должен был остановить ребёнка от столь дерзких вопросов. Ведь это было несколько необдуманно. Хотя вопрос Хуа задал более чем серьёзный. – Защищать от тех, кто хочет причинить людям вред. Демоны, например, злые духи, оборотни, водяные гули, цветочные оборотни. Много их, таких вот тварей, которые так или иначе жаждут отведать вкуса человеческой крови. – Се Лянь на несколько секунд замолчал, а потом продолжил, – Мечом, дитя. И, возможно, словами. – лицо Се Ляня осветила застенчивая улыбка. – А если вредить захотят сами люди? Такое ведь часто бывает. Нам однажды чуть один мужчина не сжёг дом, мама не смогла спасти его сына во время родов. Но ведь мама не божество, она не может по взмаху руки исцелить или вырвать из объятий смерти. Того человека повязала стража, он понёс наказание. Вы бы тоже остановили его мечом? – этот случай был весьма ярким пятном в памяти Хуа. Тогда действительно они чуть не стали жертвами сошедшего с ума от горя мужчины. Но ведь всех не спасти. Это Хуа знал достаточно чётко, эта истина уже осела в его крови. И Се Лянь опять замер, глядя на мальчика. Один его глаз был закрыт повязкой, и тем не менее взгляд более чем серьёзный. Слишком взрослый для ребёнка его возраста. В его годы Се Лянь только начинал учиться, играл с игрушками, любой его каприз исполнялся почти сразу же. Сейчас перед ним сидел ребёнок, у которого судьба сложилась иначе. Никто не выполнял его капризы, его тела не касался шелк, он не носил украшения. – Я постараюсь решить подобную ситуацию словами. Не мечом. Меч не для всех. И я надеюсь, что в твоей жизни больше не будет таких случаев. – снова улыбнулся Се Лянь, немного растерянно. Где-то на другом конце зала Му Цин закатил глаза. – Может быть, Вы расскажете о том, что видели в своих путешествиях? – всё же вышел из ситуации мастер Цзань. Се Лчнь кивнул и начал свой длинный рассказ. На заднем дворе уже никого не было, все ученики разошлись по комнатам и занимались своими делами. Хуа Чэн тихо открыл одну из дверей и вышел на площадку. Было темно, но последние лучи солнца давали немного света. Никого вокруг не было. Пустота. Но Хуа Чэн знал, что если вглядеться в самые тёмные углы, то можно найти его след. У него были достаточно сложные чувства к этому человеку в маске. Он появился в его жизни внезапно, неожиданно. Сначала от него буквально веяло опасностью, сейчас это чувство никуда не испарилось, оно лишь слегка притупилось. Но тем не менее этот человек не причинял вреда. И всё же он был странно холодным. А ещё никогда не показывал своего лица, предпочитая носить маску. Впрочем, это уже практически не имело значения. И без этой информации им было достаточно хорошо. Их встречи, порой короткие, как прикосновение бабочки, иногда долгие, всегда были разными. Нельзя было сказать, что придёт в его голову, но Хуа Чэн и не предполагал таких вещей. Хотя бы потому, что так было интереснее. И всё же сегодня его не было? Или же был? Хуа Чэн убрал с лица повязку, чтобы не мешала, и пошёл вперёд. Неужели, не дождался? Хуа Чэн и так старался есть быстрее, чтобы успеть. – Я здесь, – знакомый голос раздался где-то позади. Мальчик тут же обернулся. И действительно… Человек в белом стоял возле двери. Сорвавшись с места, мальчик рванул вперёд, навстречу. Мужчина в маске распахнул свои объятия, и как только мальчик добежал до него, сразу же крепко обнял. – Прости, что задержался. – виновато произнёс мальчик, уткнувшись лбом в живот мужчины. – Всё в порядке. Правила вежливости никто не отменял. – он погладил ребёнка по волосам. – Сильно устал? – Да. Общество принца… Надо сидеть ровно, никаких шуток, никаких обсуждений… И говорил только принц! Бу-бу-бу да бу-бу-бу… И только о себе, и что учитель у него лучший, и какая жизнь во дворце, и кого он спас.. – обиженно произнёс Хуа и надул губы. Мужчина под маской улыбнулся. Уж ему не знать о болтливости Се Ляня. Да, принц любил быть в центре внимания, так что вполне понятно, зачем он начал говорить о себе. А уж хвалить своего наставника...У Бай Усяня были свои эпитеты, припасенные для Мэй Няньцина. – Забудь, это не стоит твоего внимания и твоих эмоций, – усмехнулся человек в белом. – Чем ты хочешь сегодня заняться? – Ну… Ты говорил, что сегодня ты мне расскажешь про богов и Небесную кару. – Да? – на несколько секунд мужчина задумался. Тем временем его руки гладили мальчишку по волосам. – Хм… тогда лучше показать. Как тебе? Я покажу тебе Небесную Столицу. Расскажу про богов, если мы их встретим. Как тебе? – Ого! А это возможно? То есть... Там же боги живут… А я человек. А ты… Кто ты?.. – мальчик растерянно посмотрел на собеседника. Этот вопрос его не посещал, хотя, наверное, стоило бы задать его раньше. Но лучше уж сейчас, чем никогда. – Неважно кто я, но я тебе расскажу, когда настанет время. Хорошо? – мальчик кивнул в знак согласия, – А насчет Небесной Столицы…. Это возможно. Держись крепче, – быстрым движением Бай Усянь взял ребёнка на руки, тот крепко обнял его за шею. – Никто не заметит, если я пропаду? – Я же тебя верну. – усмехнулся мужчина и буквально взмыл в воздух. Хуа Чэн ещё сильнее вжался в своего друга. Такой резкий отрыв от земли был весьма неожиданным. И всё же скоро они начали подниматься достаточно плавно. А ещё становилось холоднее. Хуа Чэн даже сквозь тёплые одежды чувствовал это. Но холод был больше приятным, чем колючим. Щеки его покрылись румянцем, пар выходил изо рта с каждым выдохом. – Хуа Чэн, убери, пожалуйста, маску чуть повыше. – попросил его Бай Усянь, на внутренней стороне маски немного скопилась влага от его дыхания. Аккуратно, чтобы не упасть, мальчик чуть отодвинул маску в сторону, чтобы открыть рот. И даже пар уже спокойно выходил. А земля была всё дальше и дальше. С каждым разом, с каждым шагом. Если раньше монастырь можно было разглядеть, то сейчас он уже полностью скрылся в зелёном полотне лесов, раскинувшихся внизу. Внизу проплывали деревни, большие и маленькие, города, которые серыми монолитами стояли возле реки, поля, разбросанные тёмно-коричневыми прямоугольниками, и всё было такое красивое, такое маленькое. И под ними сейчас были люди. Сотни, тысячи людей, которые занимались земледелием, кузнечным делом, несли военную службу… И все они сейчас остались там, внизу. На несколько секунд Хуа Чэн ощутил сладкий вкус этих чувств. Власть, превосходство… Интересно, а боги чувствуют то же самое? Первичный страх отступил. Осталось только любопытство и такая приятная эйфория. Он пропустил момент, когда обзор закрыли густые белые облака, над которыми и находилась небесная столица. Издалека Хуа Чэн видел Императорский дворец, и он не мог сравниться с теми дворцами, которые стояли на каменном основании. У мальчика перехватило дыхание. Слишком. Слишком красиво, слишком это грандиозно. Они приземлились на одну из боковых улиц. Тут никого не было, так что их никто и не видел. – Держи меня за руку и не бойся. Они нас не увидят. – заговорщическим шёпотом произнес мужчина и приставил палец к губам, но тут же вернул маску на законное место. Страха не было. Вообще ничего не было. Рядом с ним Хуа Чэн совсем ничего не боялся. Это было очень тёплое ощущение защиты. И даже холод небес здесь практически не ощущался. Мальчик восторженно смотрел на большие и такие красивые в своей роскоши дворцы. Их тут так много! И каждый из них принадлежит божеству. Вот прямо целому божеству. Он крепко держал своего проводника за руку, но так или иначе всё равно бежал вперёд, чтобы успеть разглядеть как можно больше. На улицах было тихо. Боги, видимо, проводили ночи в своих дворцах. – Но боги ведь не спят. – возразил мальчик, когда не встретил на улице ни одного божества. – Спят, но сон им не нужен. Однако, привычки они сохраняют. Но не все спят. Идём. Это дворец Бога Литературы, – демон потянул парнишку в один из дворцов. Врата его были открыты, из окон лился свет. Они легко миновали внешний периметр и вошли во внутренние комнаты. И тут было очень много свитков. Столько Хуа не видел в библиотеке никогда. Некоторые даже на полу валялись. За широким столом сидел мужчина. У него была достаточно красивая внешность для учёного, его чёрные одежды только подчеркивали его возраст и благородную седину учёного мужа. Однако вид у него был угнетенный. – Огни благовоний в моих храмах почти потухли. – вдруг высказал мужчина. Он внимательно смотрел на свиток, вчитывался в каждый иероглиф. И потом взял сосуд, задумался и осушил его целиком. Крепкое вино потекло по уголкам его рта, пачкая его одежды и один из свитков. Он тяжело вздохнул и бросил кувшин в сторону, тот ударился об одну из стен и разбился. Остатки вина разлились по полу, глиняные осколки разлетелись во все стороны. – Зачем он пьёт? – в понимании Хуа пили только всякие попрошайки, а употребляли они дешевое вино. – У него уходят силы, ему уже почти никто не молится. А силы богов зависят от молитв простых людей. – пояснил Бай, их все равно никто не слышал, а бог верил в то, что находится в гордом одиночестве. Тем временем они устроились на кушетке. Бай Усянь усадил мальчика на свои колени и упёрся подбородком в его худое плечо. – Чем больше богу молятся, тем больше его сила. Как думаешь, кто самый сильный бог? – Бай внимательно наблюдал за мальчиком. Тот задумался на пару минут. – Владыка Шэньу? Первый Бог Войны. И Повелитель дождя Хуан. – мальчик слабо улыбнулся. – Почему именно Повелитель Дождя? – но не сказать, что сам Бай Усянь не понимал причину. Прекрасно осознавал. – Ей молятся простые земледельцы, а таких очень много. В любом государстве, в любом городе есть её храм. Но в основном ей молятся на территории бывшего Юши. Я не помню, какое там сейчас государство… – растерянно ответил ребёнок. Бай и не собирался ему устраивать экзамен по истории и географии. Он и так знал, что его подопечный очень усердный ученик. Так что научится со временем. Главное, чтобы он понимал фундаментальные процессы. Остальное легко можно уточнить. – Это и неважно. Но ты прав. – согласился Бай Усянь. – Огни благовоний в храмах Повелительницы Дождя горят ясно. И на Небесах её авторитет никто не оспорит. Тем временем Бог литературы продолжал что-то причитать, припоминая какую-то Наньгун Цзе. – Он напился? – спросил мальчик, когда мужчина смахнул со стола все свитки. Один докатился даже до них. – Боги не могут напиться. – однако, если Хуа Чэн видел лишь неадекватное поведение, то сам Бай ощущал сбитые божественные энергии. Где-то вдали раздался звук шагов. Этот кто-то шёл в сторону залы, где сидели все трое. Из одного коридора внезапно вышла женщина. И она была красивая. Чёрные волосы с серебряным отливом, собранные в аккуратную причёску, чёрные одежды её были просты в своём крое, а осанка прямая и строгая. От неё исходило ощущение опасности. – Наньгун Цзе, почему ты так одета? – выгнул бровь мужчина. Он сурово смотрел на неё. Но Наньгун Цзе явно было все равно. Похоже, она что-то прикидывала в уме. – А ты хотел, чтобы я вырядилась в пестрое неудобное платье, а цветы в моих волосах услаждали твой взор? – наконец весьма холодно ответила женщина и сжала ладонь в кулак. – Ты моя подчинённая, и я твой господин, – весьма самоуверенно заявил бог литературы. Хуа Чэн поднял взгляд на проводника, тот усмехнулся и велел наблюдать дальше. Мальчик внимательно смотрел на эту перепалку. Но, кажется, что сам Бай знал, какой у неё будет исход. Поэтому, наверное, с каким-то странным восторгом предвкушал развязку. И ответ не заставил себя ждать, из рукава одежд Наньгун Цзе выпал странной формы кинжал, который она перехватила за лезвие и метнула прямо в мужчину. Он попытался увернуться, но не успел, и вместо грудной клетки кинжал оказался в левом плече. Мужчина в шоке посмотрел на торчащее в его плече оружие. Не было ясно, чему он удивлён больше – что не успел увернуться или тому, что она вообще попыталась его убить. Но женщина явно не собиралась останавливаться, в её ладони сформировался энергетический сгусток, который она метнула в мужчину. Между двумя атаками прошло буквально несколько секунд. Бога литературы откинуло в стену, на него тут же посыпались свитки, а ещё несколько упали рядом с Бай Усянем и Хуа Чэном. – Они ничего не смогут нам сделать. – заверил мальчика мужчина и обнял крепче. В любом случае, они не сумеют причинить вред. А если и смогут, то обоих сотрёт в порошок, несмотря на то, что негласно поддерживает Наньгун Цзе. Между тем она не собиралась ограничиваться только двумя атаками. Теперь её энергия приняла вид белого копья, которое Наньгун Цзе без сомнений и сожалений метнула в своего бывшего "господина". Но мужчина в последний момент успел увернуться, хотя это было и сложно. И всё же женщина выглядела несколько жутко. Её серьёзный взгляд, поджатые губы и лаконичные чёрные одежды. От неё исходила опасность, как тёмная, вязкая аура. Но всё же в ней было ещё что-то. Что-то такое, что Хуа Чэн чувствовал больше интуитивно, нежели осознанно. С ней был кто-то ещё. Кто-то ещё оказывал ей помощь. Но они были только вчетвером, и то двоих никто не видел. И мужчине, который подвергся нападению, явно было не до того, чтобы разглядывать своего противника. Кажется, он пытался создать такой же сгусток энергии, чтобы дать отпор, но, – Бай Усянь под маской широко усмехнулся, – у него не получилось. Лишь слабый и маленький, как рисовое зёрнышко, пучок, который не мог причинить большого вреда. Его глаза широко распахнулись от удивления, а Наньгун Цзе лишь усмехнулась. Никогда не плюй в душу тому, кто разносит твоё вино. А он плюнул. И сейчас получал за все года унижений, оскорблений, попыток сломать её, на него обрушилась вся её ярость, которая годами копилась в её душе. И она смогла отстоять себя. Тогда мужчина решил, что лучший вариант – уйти. Он встал, с трудом, шатаясь, вынул из плеча кинжал, кровь тут же струёй потекла по его одеждам, они жадно впитывали ее, и побежал в сторону выхода из дворца, но не мог даже закричать. Яд лишил его не только сил, но и голоса. Кинжал был отравлен. Женщина пошла за ним, с явным намерением добить. Когда оба бога покинули помещение, в залу вошли несколько младших богов, которые начали убирать всё то, что эти двое успели наворотить. И чтобы не мешать, Бай подхватив мальчика на руки и покинул дворец. – А она его… убьёт? – осторожно спросил Хуа Чэн, когда они снова оказались на улице. – Да. Эту женщину зовут Наньгун Цзе, она Бог Литературы, весьма талантлива, умна, но долгое время этот Цзинвэнь, имя беглого Бога литературы, использовал её… Как украшение. Заставлял её носить вино, чай, кисти, быть на посылках, если совсем обобщить. Но, как видишь, она не из тех, кто это просто так стерпит. – Он не мог использовать свою энергию? – пока они шли по столице, Хуа Чэн продолжал задавать вопросы. – Да. И это не только из-за того, что он ослаб. Так или иначе, он мог бы составить ей конкуренцию, но в его теле был яд, который изменил течение ци по его меридианам. Наньгун Цзе не была уверена в победе чистой силы, поэтому и создала себе такое преимущество. – Но ведь… ? А как же честный бой? – растерянно произнёс ребенок. – Красиво для легенд, а встречается весьма редко. В войне так же. Преимущество на то и преимущество, каждый будет стремиться создать его любым способом, и это правильно. Война никогда не будет честной. К тому же, вот ты, например, станешь биться честно, а твой противник нет. Только за счёт удачи и мастерства ты выйдешь из ситуации без потерь. – и всё же это было именно мнение Бай Усяня, который пережил сотни боев, разной сложности, с разными противниками. – То есть, мой отец тоже использовал преимущество в бою? – мужчина даже подивился этому вопросу. Он вдоль и поперёк изучил биографию Хуа Чэна и знал, кем был его отец. – Думаю, что да. На то есть военная хитрость, тактика, стратегия. Не скажу, что сражения богов сильно отличаются от человеческих. Как видишь, так или иначе всё приходит к одной-единственной фразе "Либо убей, либо будь убит". И всё же говорить ребёнку подобное было как-то даже… Неправильно. Он ещё маленький, но судьба ему даст мало времени для взросления. И в интересах Бай Усяня сделать всё, чтобы он смог пережить этот период. Глядя на глубокую задумчивость мальчика, мужчина даже хотел извиниться, всё же слова и правда очень резкие. Но неожиданно Хуа Чэн сам посмотрел на него и задал вопрос, который вышиб у него землю из-под ног. – Меня ты тоже убьёшь? – несколько слов, а внутри что-то буквально сжалось. – Тебя? Нет. – тем не менее твёрдо ответил мужчина и серьёзно посмотрел на мальчика через прорези в маске, после аккуратно её снял, показав лицо. – Я никогда не посмею отобрать твою жизнь, твою свободу и твою волю. – он слегка улыбнулся. И было немного некомфортно, без маски слишком непривычно. И тем не менее сейчас он был максимально открыт. И вопрос пришёл в голову совершенно неожиданно, в какой-то степени даже казалось, что не он его задал. И всё же у него хватило смелости спросить. Хуа Чэн выжидающе смотрел на него. И когда этот человек открыл маску, мальчик буквально задавил в себе желание коснуться многочисленных шрамов на его лице. Такие шрамы остаются от давних ран. Он смотрел в холодные тёмные глаза, ощущая какое-то странное чувство, что это происходит не в первый раз. – Я верю тебе. – кивнул мальчик и расслабился. Этого обещания хватило, чтобы ощутить себя в безопасности рядом с ним. Больше ничего не надо. – Спасибо, – тихо ответил ему Бай Усянь и надел маску обратно. Не стоило пугать ребёнка лишний раз. А его лицо все же далеко от идеала. А такое ценное доверие... Это было приятно. Заслужил ли он его? Нет. Абсолютно нет. Ни капли. Потому что один раз он уже оставил его одного, не смог защитить.