Полёт бабочки

Девушка широко улыбнулась, повернулась к начищенному до блеска диску, чтобы поправить прическу и макияж. У неё очередной клиент всего через… вот когда парочка благовоний догорит, а ароматный дым унесёт запах прошлого клиента, тогда и явится следующий. А пока у неё есть время ополоснуть тело, там, за ширмой. Она критично осмотрела себя. Да, девушка была хороша, аккуратная и изящная грудь, плоский живот, округлые бёдра, бледная кожа, густые чёрные волосы, и эта игривая родинка. Ей нравилось то, как щедро её одарила природа. Только её данные оценил не её муж, а клиенты этого заведения. Комнатка была небольшая, на полу постель, надо было поменять бельё, что хозяйка и сделала. Не пристало принимать мужчин на грязных простынях. В центре, возле окна, размещался стол с кувшином и парой бокалов. Всё для приёма гостей было готово. Впрочем, этот дом терпимости был весьма беден, несмотря на то, что был расположен в столице региона. В Юнань единицы могли оплатить работу достойного опавшего цветка. Но на красные стены и в целом хорошее убранство тут хватало. Правда, украшений не так много, но если поднакопить, то вполне можно переехать в Сяньлэ, и там уже стать любовницей какого-нибудь аристократа. Накинув одежды, девушка вышла из-за ширмы, и практически сразу в комнату вошёл юноша. Судя по одеждам, не такой богатый, но было в его облике что-то благородное. Она задержала взгляд на его лице, и тут же осознала, что этому мальчику нет и восемнадцати, несмотря на высокий рост. Он ещё сохранял черты юноши в своей фигуре. А ещё ей понравились его глаза. Левый глаз чёрный, а вот правый алого цвета. У неё возникли ассоциации с огнём. К ней редко приходили такие красавчики, зачастую её посещали именно богатые и сильные мира сего. Обычному человеку она была не по карману. Ведь у неё не было запретов. Она была готова на всё, лишь бы хорошо платили. – Добрый вечер, молодой господин. – она подошла к юноше и посмотрела в его лицо. – Добрый вечер, госпожа, – вежливо ответил ей Хуа Чэн. И почему говорить с проституткой вынужден именно он? Не сказать, что ему было противно, просто это первый его выход за пределы монастыря, не считая нескольких ночных охот, да длительных походов в лес в обществе Му Цина и Фэн Синя. И это не считая, что путь воздержания выбрал именно Му Цин! Хуа Чэн же не собирался как-то ограничивать себя, уж тем более в подобных вещах. Впрочем, мастер не настаивал. Он сказал, что это выбор каждого, и обучение вполне можно продолжать. К тому же, встал не менее щекотливый вопрос полового созревания. Организм менялся, и Хуа Чэн уже не был тем невинным ребенком, а стал подростком, переживающим гормональную бурю. Так что про вполне конкретные вещи ему растолковал Му Цин. И надо сказать, что сделал это очень даже хорошо, со всей ответственностью. Правда, перед этим он очень долго пытался уговорить на такую авантюру именно Фэн Синя. Так что в теории Хуа Чэн был вполне осведомлен обо всех особенностях близких отношений мужчины и женщины. А вот на практике... Практика не была возможной по причине отсутствия в монастыре шицзе или шимей. А к шиди и шисюнам приставать такое себе. Так что спасался он едва ли не единственным способом, доступным ему на тот период времени. Рука, уединение и тишина. И сейчас ситуация была крайне… Неловкой. В комнате сильно пахло благовониями. Но если принюхаться, то можно отличить и запах тела, и ароматные масла, и свечей. Комнатка была небольшой, но для того, что тут происходило, её пространства хватало. – Чего желает юный господин? Эта недостойная исполнит любую просьбу или даже приказ. – девушка игриво провела кончиками пальцев по поясу его верхних одежд, от чего юноша покраснел. В нём сложно было признать заклинателя. Строгие чёрные одежды, минимум декора, минимум вышивки, ткань тёплая, но тело уже привыкло к грубой ткани. На шелка не было денег, хотя иногда Его Высочество привозил в монастырь и ткани, и золото, но использовать дорогую ткань для походной одежды мастер считал слишком расточительным. А пальцы девушки уже начали развязывать ремешки на поясе, вот же ловкая какая! И делала это умело, со знанием дела, сопровождая это действие томным взглядом и хитрой улыбкой. Видимо, за этим юным лицом скрывается уже повидавшая многое женщина. Хуа Чэн перехватил её руки, сжал её тонкие запястья в своих ладонях, тяжело сглотнул. Ему было не по себе. Он пришёл сюда только для разговора, хотя Му Цин и оплатил целый час. Но это больше для надёжности. – Госпожа, я всего лишь хочу задать Вам вопросы. Нет нужды в… – "в моём соблазнении" – не договорил Хуа Чэн. Хотя он не мог не признать, что она красивая. А ещё у неё редкого цвета глаза. Серые. Она удивленно выгнула тонкие брови. – А я уже понадеялась, что мне удастся провести время с Вами. – её губы изогнулись в грустной улыбке, – Не каждый день ко мне приходят юноши, не познавшие женской ласки, – она сделала шаг назад и села на постель, жестом пригласив гостя сесть рядом. – Вы мне можете задавать любые вопросы. Эта недостойная постарается ответить на них. Он ей понравился. Это выражалось в её взгляде, позе и движениях. Она словно звала его к себе, манила красотой и сексуальностью на грани пошлости. И Хуа Чэн решил, что это хороший знак, поэтому сел рядом с ней. И всё же ситуация вышла весьма неловкой. Он пришёл в публичный дом, но не для получения желаемого женского тепла, а для ответов на вопросы. – Благодарю Вас, госпожа. – юноша широко улыбнулся, приветливо и беззлобно. – Я хотел спросить вас об одном из ваших клиентов. Бин Хан. Он… – Такого, как он, вряд ли забудешь хоть когда-нибудь. Садист, извращенец и просто конченный ублюдок, который вовсю пользуется тем, что входит в личную гвардию Верховного Генерала. – абсолютно без сомнений ответила девушка. И буквально скинула с себя одежды, которые скрывали её наготу. И Хуа Чэну надо бы отвернуться, но он не успевает, скулы стали цвета спелых вишен, но отводить взгляд юноша не спешил. Потому что было в этом всём что-то удивительно неправильное и завораживающее. – Видите, господин? Он испортил мое тело шрамами. Сейчас они уже не такие заметные, но всего пару месяцев назад… – тонкими пальчиками мэйхуа провела по груди, обращая внимание юноши на тонкие белые полоски. И несколько были прямо возле нежно-розового соска. Юноша покраснел ещё гуще, но отвести взгляд от груди всё же смог. – Госпожа, прикройтесь, пожалуйста. – прочистив горло, попросил Хуа Чэн. – Вы без сомнения очень красивы, но не надо столь откровенно… – Вы монах? – Я учусь при монастыре, но обеты не давал. – честно ответил гость. – Бин Хан оставил раны не только на мне. Много девушек от него пострадали. Одну он избил так сильно, что она больше не встала. Он и его солдаты буквально забили её до смерти. Никто из наших не любит, когда он и его отряд решают заехать сюда. Значит, быть беде. – она тяжело вздохнула и всё же запахнула одежды. – Понимаете, мы абсолютно беззащитны перед его псами. А Фэн Хайдэ, демоны чтоб этого псевдокнязя Мэйъин забрали, будто старался набрать в свой отряд самых отбитых ублюдок. Но, сколько не корми диких псов, рано или поздно они откусят руки своему хозяину. Бин Хан не единственный мудак, уж поверьте. – Хм, какая интересная характеристика. – заключил Хуа Чэн, всё вполне складывалось. И характеристика Бин Хана вполне соответствовала тому, что они ранее выведали у стражи. Выходит, что мнение о нём было одинаковым у разных людей. – Вы ещё живьём этого негодяя не видели. И не надо, если уж на то пошло. И всё же… Почему Вы им интересуетесь? – девушка выгнула тонкую бровь и внимательно посмотрела на гостя. – Нас вызвал глава местного гарнизона, капитан Юй, из-за нападений на патрули. Наверное, вы слышали. – Да, точно. И вы ищете того, кто это сделал? Неужели, вы думаете, что подобное мог сотворить Бин Хан? Но его не было в городе, да и… Хуа Чэн кивнул, глядя на нее. Да, капитана действительно не было в городе, но юноши подозревали, что он приложил руку к этой истории. А история началась с письма. Глава гарнизона просил о помощи. Уже около месяца неизвестный уничтожает патрули стражников. Чаще всего патрули страдают возле Леса Трёх Тысяч Птиц. Какое-то существо буквально рвёт солдат на части. Наутро их останки находили либо другие стражники, либо простые крестьяне. Следов этой твари тоже нет, облавы, которые устраивали солдаты, не приносили никаких результатов, судя по всему, существо чуяло опасность и отказывалось появляться. Тогда и решил глава гарнизона обратиться за помощью к ближнему монастырю. Мастер отправил двух своих лучших учеников, которые должны были справиться с заданием достаточно быстро. Но. В этом деле было очень много странностей. Первая – существо трогало не всех, а лишь определённую прослойку солдат. Детей богатых родителей из южных, восточных и северных регионов, и у каждого была за душой не самая чистая история. Вторая странная подробность – существо расправляется с жертвой с особой жестокостью, используя для этого длинные когти и зубы. Третья – около года назад пропала юная девушка Не Цзе, дочь потомственного мясника. И с ней история обрела новые краски, от чего стало понятно, что к пропаже девушки имеет прямое отношение отряд Верховного Генерала, потому что у неё был тайный роман с одним из солдат отряда. Его имя так и осталось неизвестным. Отец девушки отказался сотрудничать с юными монахами. – Естественно, его не было, но преступление может быть связано с ним. Какие девушки нравились Бин Хану? – продолжил расспрос юноша. – Какие?.. Сложно сказать. Он любит молодых, с бледной кожей, обязательно надо быть в пурпурном платье, когда приходит, даже вино "Сливы Золотого Моря". Пьёт только его. У нас всегда есть запас этого вина. Сливы Золотого моря? Хуа Чэн нахмурился. Это было весьма дорогое вино, пробовал его юноша лишь однажды. На свадьбе Фэн Синя. И то всего лишь одну плошку, потому что больше не разрешил Му Цин, сам старший брат даже не пригубил. – Вот оно как. Пурпурное платье?.. А вы слышали про Не Цзе? – Про ту, которая пропала? Ну, я слышала, только близко мы не общались. Она вообще была, ну, такая… наивная? – она выгнула руку, прижимая пальцы к виску, – Верила всем, но отец гонял, а как только у него жена погибла, отец ко всему стал равнодушен, лавку на сыновей скинул и ушёл в запой, а дочка его связалась с новеньким из отряда Бин Хана. Е Ван, что ли, я плохо их по именам помню. Только по оружию. У пацана на шее кулон был из белого камня, на нём лотос вырезан. Лучник. Такой же ублюдок, как и все. Только личико помилее. – Госпожа, это очень ценные сведения. Как я могу вас отблагодарить? – в принципе можно считать, что допрос окончен. Хуа Чэн уже хотел подняться. – Позвольте мне прикоснуться к Вам.– она посмотрела в его глаза и улыбнулась. – К тому же, наше время ещё не закончилось. А я хочу эти деньги честно заработать. Не поймите неправильно. – Госпожа… Я не имею подобного опыта, и не за этим пришёл. А деньги - это плата за информацию. – юноша сглотнул. Ситуация его смущала, он действительно пришел не за этим. И все же… Она была очень красивой. Он только более или менее расслабился, но сейчас всё опять выходило из-под контроля. – Это не страшно. – она упёрлась ладонями в его грудь, повалив его на постель, оседлала его бёдра. От чего полы её одежд немного обнажили её тело. – Поверьте, я сделаю всё очень хорошо. Эта недостойная очень, очень постарается. – Госпожа… – выдохнул Хуа Чэн и снова сглотнул. И ведь надо сказать, что тело реагировало на девушку. Реагировало весьма однозначно. Она довольно улыбнулась, ощутив его реакцию, вжимаясь в его бедра ещё сильнее. Она потерлась о него и облизнула пересохшие губы. – Да, господин, повезёт вашей жене. – она ласково погладила его по груди через нижние одежды, распахнув уже первый слой. И когда успела? А ведь ему нравилось. Ему очень нравилось. У неё было гибкое изящное тело, которое ему хотелось огладить кончиками пальцев, сделать девушке приятно. Но она буквально отключилась, рухнув на юношу. Хуа Чэн быстро и аккуратно спихнул её с себя и подскочил на ноги в поисках незваного гостя. – Помешал? – раздался знакомый голос за его спиной. Волна раздражения поднялась в нём. Хуа Чэн, конечно, ожидал всего. Но не его. Совсем не его. И ведь вмешался же! От досады скрипнули зубы. Хуа Чэн вздохнул и обернулся, столкнувшись лицом к лицу с Бай Усянем. – Да. – выдохнул ему в маску юноша и скрестил руки на груди. – Помешал. – Как жаль, что мне совсем не жаль. – склонил голову на бок Бай Усянь. И ведь влез он, сам не зная, почему. Нет, он вовсе не следил за ним, просто оказался рядом, наблюдал за Хуа Чэном из чистого интереса. Ведь это был первый раз, когда его подопечный будет биться с демоном, достаточно серьёзным, но он справится. И тут эта дамочка, которая с самого начала так и хотела запрыгнуть на его член, она выбесила его. И если бы не Хуа Чэн, то он бы убил ее, не особо церемонясь. Она не имеет права его касаться. – Чего тебе? – раздражённо произнёс юноша и зло посмотрел на нарушителя спокойствия. А ведь всё действительно было спокойно. Хотя бы относительно, мать вашу. Хуа Чэн пытался пригладить волосы, которые выбились из хвоста, и запахнуть верхние одежды. – Да так, на огонёк зашёл. – засмеялся Бай Усянь и уже теперь сам толкнул Хуа Чэна к столу поясницей в столешницу, руками опершись на него, вышло так, что он запер его в своеобразной клетке из рук и ног. И чуть навалился вперёд, своими бедрами вжимаясь в его. Бай Усянь пристально смотрел в его глаза, через прорези маски, понимая, что его дыхание оседает на маске. – К тому же, есть одна проблема, её надо бы решить. – Решил её собой заменить? – зло прошипел Хуа Чэн в губы маски. И чуть откинулся назад, чтобы руками опереться на стол. И надо сказать, что возбуждение никуда не делось. Лишь обострилось от раздражения и злости. Бай был слишком близко. И вообще, это неправильно. Неправильно, когда мужчины стоят так близко, и когда у одного из этих мужчин член упирается в бедро другому. – С возрастом ты стал всё чаще дерзить, А-Чэн. Стал плохим мальчиком? Не боишься наказания? – тягуче прошептал Бай. – А я накажу. – Я уже не ребёнок. – с нотой гордости ответил ему Хуа Чэн, попытавшись отпихнуть от себя Бай Усяня, но не вышло ровным счётом ничего. А использовать против него духовную силу - ещё более сомнительно. – Естественно. У детей не стоит. – ехидно заметил Бай и потерся бедром о пах юноши, заставив того вздрогнуть и застонать сквозь стиснутые зубы. – Ну, она красивая, логично, что стоит, не кажется? Или у тебя не стоит? – и всё же силы дерзить были, несмотря на весьма щекотливое положение и откровенное предательство своего тела. – А ты проверь. – маска уже чертовски мешала. Слишком красивое зрелище. Красные скулы, частое дыхание и пересохшие губы, чуть приоткрытые, видно кончик языка и белые ровные зубы. Красивый. Какой же красивый. В прошлой жизни он выглядел иначе. У него не было таких невероятных глаз. И Бай не ожидал, что Хуа Чэн действительно это сделает. Его колено коснулось паха, полувставшего члена. И едва ли не впервые за тысячу лет, он ощутил что-то похожее на возбуждение. Точнее не похожее, а именно его. Маска действительно стала мешать. – У тебя на меня стоит? – с ехидцей в хриплом голосе прошептал Хуа Чэн, которого откровенно уже вело. Гормоны ударили в его голову, и эти шальные глаза выдавали его состояние. – На кого же ещё?.. – не надо вспоминать про проститутку, которая лежит на полу. Колено снова прошлось по его паху, вызвав прилив возбуждения. А Хуа Чэна даже не вело, а уносило. Одной рукой он опирался на стол позади себя, другой же свернул с Бай Усяня маску так, чтобы видеть его лицо. И это стоило того. Потому что этот полубезумный взгляд был чем-то очень новым для Хуа Чэна. И не сказать, что между ними были вообще чувства… Точнее, между ними всё было достаточно сложно. Но не настолько же! И всё не должно было сойтись на странном сексе в борделе. В соседней комнате раздался женский стон, Хуа Чэн двинул коленом ещё раз, уже сильнее, буквально причиняя любовнику боль, от чего тот зарычал и выгнулся, сильнее вжимаясь уже в пах самого юноши. Это была весьма странная стимуляция. Но освободить руки, чтобы хотя бы задрать одежду, было выше его сил. И всё шло к тому… Хуе Чэн решился первым. Поцеловал его, жадно накрыв его губы своими, прижимаясь ещё ближе, слушая стоны, которые так и рвались из глотки. И ведь Бай ответил. Так сильно, так ярко и болезненно, с жаждой, словно его несколько сотен лет никто не трогал. Не трогал ТАК. Именно так. Именно так правильно. Бай всё же выпустил его из клетки рук, но только для того, чтобы притянуть к себе за волосы и поцеловать глубже. По подбородку стекала слюна вперемешку с кровью. У Бай Усяня стояло. Стояло прочно, уверенно. Член болезненно и так сладко тёрся о шелк его одежд, но хотелось иначе. Иначе… Теперь они лежат на столе, Бай сидит на бёдрах юноши. И теперь можно. Можно под щелчки ремней Хуа Чэна, которые тот успешно развязывает, разбираться с витиеватыми застёжками на своей одежде. Судорожно, потому что у обоих дрожат пальцы. И только после пары минут такой борьбы с одеждой, Хуа Чэн сжимает их вместе, гладит по всей длине, иногда ногтями чуть нажимая на венки. – Плохой… ах… Мальчик… – шепчет Бай, – Очень плохой… Быстрее… Но Хуа Чэн ему не подчиняется. Ласкает их в своём темпе всё с той же наглой ухмылкой, которую Бай Усянь не раз видел в зеркале. Вот же паршивец! Юноша смотрит на него снизу вверх и понимает, что секс с проституткой и рядом не стоял с тем, что происходит сейчас. Он чувствует влагу на руках, под его ладонями хлюпает смазка, и безумный взгляд этого человека, – нихрена не человека, – сводит его с ума. Безумный, алчущий, дикий. Сликшком горячий, слишком обжигает. Но такой, что член стоит. Этот взгляд доводит его до странной дрожи. Ему хочется… Как же много хочется… И в рот дать, и загнать член в него по самые яйца. Хочется… Но он продолжает их тискать, ласкать, дрочить, доводя обоих до состояния безумия. И это под женские стоны. Они кончают практически одновременно, едва сдерживая стоны и рвущийся из горла крик. После оргазма Хуа Чэн часто дышит, лёжа на столе. Бай Усянь развалился на нём, стиснув своими бёдрами его. И он тоже дышит. Тоже приходит в себя. Он весь в белом, привстает на руках, чтобы посмотреть в глаза и понять, что сотворил. И зрачки в его глазах расширяются, когда демон слизывает с ладони юноши, с его пальцев, алчно его желая. Низ живота снова тянет. Снова они оказались практически в том положении, когда их застали его советники тысячу лет тому назад. И все же Бай откровенно наслаждался залитыми краской скулами, частым дыханием своего… Своего. Просто своего. Своего генерала. Который сейчас живой, который сейчас перед ним. Хуа Чэн краснеет, бледнеет, его шея, скулы горят. Это было очень интимно, странно и необычно. Ощущения сами по себе были новыми, слишком новыми для него, от этого не менее возбуждающими и острыми. В груди что-то металось, сердце ухало где-то в горле. Девушка проснулась от прохладного ветерка. Гостя уже не было, окно распахнуто. Она тут же подскочила, чтобы закрыть ставни. Она уснула во время работы? Не было похоже, что у них вообще что-то произошло. Неужели, он так сильно не хотел спать с ней, что применил на ней заклятие? Она нахмурилась. Лучше никому не знать о таком.