Полёт бабочки

С каждым днём цены становились всё выше и выше. Наглые хапуги брали за свои куцые комнатушки, как самые дорогие проститутки в Юнань! Му Цин, конечно, не был скупым, но всё же запас денег у них был ограничен, так что приходилось жёстко экономить, чтобы хватило на траты в столице. Он с трудом представлял, какие цены будут в столице, если уже в Центральном регионе с них за комнату требуют раза в три больше, чем обычно! Он холодно смотрел на хозяина таверны, который улыбался ему в лицо, потирая свои руки. И с одной стороны, такие деньги у Му Цина были, достань из мешочка и протяни этой наглой роже, но с другой стороны, эта гостиница не стоила СТОЛЬКО. Не стоила, и всё. Комнаты маленькие, воняет так, что едва не тошнит, а еда тут... Такая себе. Му Цин не был привередлив в еде, тем не менее ему не хотелось проводить ночь в таком месте, но на данный момент это было единственное место, где вообще были комнаты, остальные уже были заняты другими людьми. – Ну, так что, молодые люди? Устраивает? Если нет, то выметайтесь отсюда к демонам, не задерживайте очередь, – грубо фыркнул хозяин этого сарая. – Что-то я не вижу большой очереди, господин, – так и было. Полторы калеки, которые сидели за столами, не выглядели как очередь из страждущих. – Вот вы своими хмурыми рожами прекратите пугать людей, сразу придут, – не унимался мужчина. На его неприятном лице была довольная улыбка. Однако, надо быть полным идиотом, чтобы считать, что в этом клоповнике будут останавливаться люди, которые могут заплатить такие деньги. Му Цин сжал Фэн Синя за руку, чтобы тот снова на натворил делов, потому что буквально кожей ощутил, как его буквально распирает от злости. А сейчас нельзя, надо вести себя вежливо. – Так это не мы пугаем, это духи, – Му Цин наугад ткнул в угол и сурово произнёс, – Вон там сидит очень злой дух, который портит ауру постояльцев вашей гостиницы и пугает потенциальных гостей, – потом посмотрел в другой угол, игнорируя округлившиеся от страха глаза хозяина, – А там вообще демон. Очень слабый, но он угрожает людям. И вы собираетесь в таком дурном месте пытаться работать и тем более размещать в этом доме желающих приюта и ночлега? Да как у вас хватает на это совести! А если бы ваших детей сожрали эти демоны!? Му Цина хоть и откровенно несло, но ему надоело то, что ему пытаются втюхать какую-то вшивую комнату за деньги, которые заработали его братья и он сам. Он, конечно, никогда не был скрягой, но цена должна соответствовать качеству. Здесь же уже натуральное издевательство. Хозяин гостиницы смотрел на него выпученными от страха глазами, его большие руки дрожали, как и поджатые губы. Что уж тут сказать, мужчина был в шоке. По пухлым щекам потекли капли пота. Чёрные волосы прилипли к влажному лбу, руки тянулись к старой, явно видавшей лучшие времена тряпке. – Даочжан... – в ужасе проговорил хозяин гостиницы. – Что? – громко рявкнул Му Цин, доставая из рукава талисман с иероглифами. Лист тут же загорелся и горсткой пепла упал на пол. – Вот! И эти твари будут питаться вашей жизнью, вашей силой... Вы станете немощным как мужчина, ваши женщины будут терять детей, а то и вовсе погибнут, ваши дети родятся с увечьями... И всё это из-за этих злых духов! – Даочжан... – Вы бессовестный человек, который подвергает опасности не только себя и весь свой род, но и чужих людей, – Му Цин сильно ударил кулаком по стойке, от чего по ней пошли трещины. От этого зрелища хозяина гостиницы чуть не хватит удар. Мужчина мелко задрожал и смотрел на Му Цина как на какого-то демона, который явился по его душу. Те немногие постояльцы, что пытались поесть, начали в страхе озираться, ища взглядом демонов, которых тут и не было. – Я не собираюсь оставаться в этом месте, как и мой друг, – Му Цин развернулся и пошёл в сторону выхода, пыша праведным гневом. Хозяин очень резво для своего телосложения миновал стойку и упал перед Му Цином на колени, хватая того руками за полы ханьфу. Руки дрожали ещё сильнее, в глазах стояли слезы. – Даочжан, пожалуйста, помогите мне... Очистите гостиницу, а я... Вы сможете выбрать лучшую комнату, лучшая еда... Только, прошу вас, помогите, – мужчина своими грязными руками сжимал белые одежды Му Цина. На ней остались пятна с его рук, но сам монах будто не замечал этих следов на себе. На лице Му Цина не отразилось никаких эмоций. Фэн Синь вообще всё это время молчал и не мешался под ногами, лишь послушно ходил за ним. Сейчас он с жалостью смотрел на мужчину, который стоял перед Му Цином на коленях, унижаясь и прося помощи. Постояльцы испуганно озирались, раздумывая, уходить или же нет. Впрочем, Му Цин лишь кивнул. – Отправьте всех в их комнаты, поставьте на столы лучшую еду. Никому нельзя спускаться сюда, пока я не выйду отсюда. Вы можете слышать любые звуки, но должны сидеть тихо. Я буду успокаивать духов. Мне также нужны благовония, жертвенные деньги. Моему другу и мне выделите комнату, с двумя кроватями. Хозяин закивал встал и начал выгонять гостей в их комнаты, большинство очень резво убежали наверх. Му Цин довольно кивнул и сел за свободный стол. Он терпеливо ждал, пока уберут тарелки и принесут свежую еду. А на самом деле ему хотелось банально вкусно поесть. Хотя вряд ли тут так хорошо готовят, но в еде у него не было особых предпочтений. Всего лишь, чтобы это было съедобно, а от вкуса вполне можно абстрагироваться. Фэн Синь сидел рядом и молчал. А что ещё сказать? Му Цин уже всё сделал, хотя самого Фэн Синя бесило то, что хозяин заломил просто огромную цену за эту вшивую комнатушку, при этом ещё и хамил им. Даже хотел вмешаться в драку, навалять этому наглецу, чтобы поменьше раскрывал свой поганый рот. И всё же его друг нашёл метод решения проблемы, при этом без драки, без хамства. Фэн Синь ужасно хотел спросить у Му Цина, а есть ли тут реальные духи? Или он всё придумал на ходу? Пока нельзя портить эту иллюзию, этот изящный обман, который провернул Му Цин. И понятное дело, что он ничего плохого не сотворит, может быть, поставит несколько защитных талисманов и заговоров, даст хозяину несколько рекомендаций да уйдёт спать. Ничего страшного и ужасного. Му Цин терпеливо ждал, не открывая глаза. И сейчас действительно напоминал статую небожителя. У него красивые руки, прямая спина, а его одежды не роскошные, но не в пыли, словно не Му Цин большую часть суток проводил в седле, в грязной дороге. И его строгое лицо, чёрная качающаяся прядь впереди и хвост на затылке. На нём не было броских украшений, как на благородных дамах, как на членах императорской семьи. Фэн Синь в который раз задерживал на нем взгляд, ощущая то, что чувствовал десять лет назад в лесу. Он бы молился, будь Му Цин богом. Стоял бы на коленях столько, сколько потребуется, лишь бы получить его благословение. Он бы отдал ему всё, что у Фэн Синя есть, если бы Му Цин попросил об этом. Но он был счастлив в своём монастыре, при своём мастере, матери и брате. И ему не нужно было то, что мог дать Фэн Синь. Слишком возвышается над миром в своём спокойствии. Ему не ведомы людские страсти, которые сжигают изнутри Фэн Синя. А они сжигают, вытесняя фантазиями воспоминания о жене. Образ Цзянь Лань уже казался чем-то эфемерным, забытым. А Му Цин был близко, притягивал к себе внимание, манил, как изящный меч, который нельзя взять, но можно проводить над его лезвием кончиками пальцев, ощущать опасный холод. Но нельзя взять в руки, нельзя пустить в дело, нельзя ощутить всем собой. Потому что нельзя меч обагрить кровью. Но для чего тогда этот меч? Фэн Синь надолго задумался. Му Цир очень красивый. Даже слишком хорош собой. Удивительно, что у него никогда никого не было. Потому что... Это в понимании Фэн Синя было невозможно. При дворце красивые юноши тоже удостаивались внимания других мужчин. И надо сказать, даже Его Величество не брезговал половыми связями с любовниками своего пола. Однако, сам Фэн Синь не мог это утверждать наверняка. Своими глазами не видел, поэтому ручаться за эти данные не было никакой возможности. И всё же. Если бы Му Цин был при дворе, то его бы точно... У Фэн Синя от одной этой мысли поднялись странные чувства в груди. Ревность. Жгучая, как уксус. Он сглотнул слюну и уставился в какую-то доску. Смотреть на Му Цина чревато. Когда девушки принесли свежую еду, Му Цин выгнал их прочь, но сам еды не коснулся. Талисман в его руке вспыхнул, осветив помещение ярким светом. И только в самом дальнем углу остался мрак. Заклинатель посмотрел в ту сторону и глубоко вздохнул. Тварь была сильной. – Выйди к остальным, – буквально приказал Му Цин Фэн Синю, – Тут действительно есть тёмная тварь. Фэн Синь мотнул головой, отказываясь уходить: – Я не брошу тебя, – твердо произнёс он и потянулся к мечу на поясе. – Тогда не подставляйся и не лезь в драку, – делать нечего, надо работать с тем, что есть. – А ты уверен, что нам придётся драться? – совершенно неожиданно раздался грубый мужской голос. Му Цин опустил руку на рукоять сабли и повернулся в сторону, откуда доносился звук. В углу стоял мужчина, широк в плечах и высок, при этом его одеяния напоминали одежды воина. Длинные тёмные волосы были собраны в крепкую толстую косу, которая лежала на его плече. Он сделал шаг, теперь можно было увидеть его лицо. Грубые черты, сдвинутые брови, от чего создавалось впечатление, что он вечно хмурый. – Му Цин, верно? Меня зовут Шэнь Мэй. Я шисюн твоего почившего учителя, Цзань Иня, – демон говорил громко и спокойно. Он быстро подошёл к столу и сел рядом с ними на свободный стул. – Почившего? Когда я уходил, мой учитель был жив и здоров. Вы что-то путаете, – поправил его Му Цин и сжал рукоять сабли крепче. – Почившего очень давно, Му Цин. А пару-тройку недель назад он покинул этот мир окончательно. Но не это важно. Он погиб из-за твоего шиди, Хуа Чэна. Му Цин мотнул головой, отрицая всё, что сказал ему демон. Его мастер не мог погибнуть. И тем более погибнуть из-за Хуа Чэна. Это просто невозможно. Однако, зерно сомнений в его душе было посеяно. – Скоро ты узнаешь, что я сказал тебе правду. Я здесь не для вредительства. Я хочу тебя предупредить. Твой шиди – проклятие, которое обрушится на страну. Он зальёт Сяньлэ кровью, спалит её до тла. Потому что такова натура разрушителя, такова суть его проклятия. Как бы ОН ни пытался это изменить, у него ничего вышло. Одинокая звезда Разрушения, Хуа Чэн родился под ней. Из-за его рождения погиб его отец, из-за его рождения погиб твой отец, из-за него погибла твоя мать, твой учитель и мой друг. Му Цин, ты ближе всего к нему, поэтому я прошу тебя убить его. Если с самого начала Му Цину это казалось бредом сумасшедшего, то на последних словах его глаза залила ярость. Убить шиди?! – Да пошёл ты ко всем демонам! – совершенно неожиданно в разговор вмешался Фэн Синь, который встал между Му Цином и Шэнь Мэем. Демон с интересом наблюдал за этим, но ничего не сделал. Только нахмурился чуть сильнее, однако, Му Цин понимал, что этот демон может причинить им вред. – А вы кто, молодой человек? Я не с вами разговор веду, – Шэнь Мэй сжал руки в кулаки и зло посмотрел на Фэн Синя, который не собирался отходить. Он встал между ними стеной, Му Цину казалось, что несокрушимой и очень прочной. – Мой друг, – Му Цин сделал шаг вперёд и встал рядом с Фэн Синем, – Проваливай отсюда, если тебе больше нечего сказать. Смерть неизбежна, и если то, что ты говоришь, правда, то я обязан принять эти события, – Он говорил, но сердце его стучало быстро-быстро, его разум был чист, но сердце сжималось от страха при одной мысли, что этот демон говорит правду. – Ты не веришь мне. – Мужчина усмехнулся. – Как же ты отреагируешь на слова своего же шиди или его матери? Я ведь могу сейчас тебе показать то, что осталось от твоего... – Проваливай отсюда, демон. Я не желаю видеть того, что ты мне хочешь показать, я не верю ни единому твоему слову. Ты просто демоническая тварь, которая с чего-то взяла, что знает куда больше, чем есть на самом деле. Я не знаю, почему ты хочешь склонить меня к убийству шиди, и знать этого не желаю. Я рос с ним бок о бок почти десять лет, познавал мир вместе с ним, учил его и учился у него. Если ты думаешь, что я буду его винить в смертях близких мне людей, то ты сильно ошибаешься. У всего есть причина, далеко не одна. Единственный человек не может нести ответственность за поступки других. Му Цин говорил, глядя в лицо демона, сжимая ладони в кулаки. Господин Не, конечно, был честным с ними, но у него были доказательства, а эта тварь перед ним иного сорта, она явно старше и опасней, чем кажется на первый взгляд. Му Цин буквально чувствовал опасность, которая исходила от этого призрака. – Какой упёртый. Ну, что ж… – Мужчина усмехнулся, криво, показывая острые клыки, которые могли в любой момент впиться в горло Му Цина или Фэн Синя. – Проваливай, тварь! – рыкнул Фэн Синь, уже не выдерживая всего напряжения, что зарядами витало в воздухе. Демон усмехнулся еще шире, облизнул губы и исчез, растворившись в воздухе черной пылью. Му Цин еще пару минут стоял, приходя в себя и отслеживая колебания ци. Как только демон растворился пылью, сразу стало легче. Фэн Синь потер глаза и чихнул, не сводя взгляда с друга. Уже в номере, когда Му Цин перевязывал его раны и закладывал в них свежую мазь, его лицо было мрачным и задумчивым. – Ты же не поверил, что ваш монастырь разрушен? – Вопрос Фэн Синя был очень странным. Му Цин оторвал взгляд от его груди и посмотрел в глаза. Му Цин не сомневался в словах демона. Отчасти это было связано с тем мрачным пророчеством, что он видел практически десять лет назад. – Я знаю, что это правда, – неожиданно даже для себя и холодно выдал Му Цин и затянул узел на бинтах. – А-Цин… Это демон, они… – Фэн Синь не знал, что еще сказать, глядя в бледное лицо своего друга. Взгляд темных глаз был пустой, стеклянный, голос звучал слишком равнодушно. – Он не врал, – снова четко выдал Му Цин и моргнул, только Фэн Синь побледнел еще больше, увидев, как из уголков глаз юноши потекли слезы. – Это должно было случиться. Предопределено. Демон пытался обвинить моего шиди, но я знаю, что А-Чэн не при чем, что он такая же жертва. Фэн Синь большой ладонью коснулся щеки Му Цина и стер с нее слезы. Слышать это было ужасно больно, особенно плохо от осознания, что ничем не может помочь. И все же слишком сильный контраст между горячими слезами и холодными словами. Плакало сердце Му Цина, а разум принимал истину. – Му Цин, ты ведь не знаешь наверняка, он же демон, демон, а они редко говорят правду, им надо сделать как можно больнее, хотят, выжать из тебя еще больше боли, чтобы напитаться ею и нанести удар. – А-Синь, – Му Цин сурово посмотрел на друга и внезапно даже для себя понял, что устал. Он тяжело вздохнул и понял, что плачет. Пальцами он коснулся своей щеки, ощутил влагу и глубоко вздохнул, мелко дрожа. Он не принял. Он не мог принять возможную смерть своей матери. И даже сейчас разум, который твердил, что пророчество сбывается, что мастер предупреждал, что… Еще много всего он говорил, а сердце же тихо плакало от боли, но в то же время надеялось. Му Цин знал, что видит маму и мастера, Хуа и его мать в последний раз. Знал, но не мог смириться. И сейчас он очень остро ощутил отчаяние, которое сжало его в своих стальных объятиях. Всю дорогу Му Цин пытался заглушить сердце разумом, но сейчас все вышло из-под контроля. Его руки мелко дрожали, а сам Му Цин уже в глухом отчаянии прижимался к Фэн Синю, который обнимал его и шептал какие-то глупости о том, что все будет хорошо. Му Цин не верил, что все будет хорошо. Злой рок шел за ними, мрачные черные тучи сгустились над страной, над ними всеми. Мрачные предсказания уже свершаются. Му Цин не может ничего изменить, только принять как данность. – А-Цин, – ласково произнес Фэн Синь, оглаживая его по плечу, – Ты ничего не видел, мы далеко от Мадам Му и Мадам Хуа, тем более далеко от самого Хуа Чэна. Этот демон мог врать, и он точно врал, чтобы испугать тебя. А-Цин, не надо хоронить их раньше времени. Не надо, пожалуйста. Я уверен, с ними все хорошо. Му Цин вздрогнул. Он хотел назвать его дураком, хотел сказать, что он ничего не понимает, не знает. Но не мог сказать и слова из-за кома в горле. Они так и пролежали вместе всю ночь, пока лампа в номере не потухла сама, пока за окном дул холодный ветер, разносящий жухлую траву по улицам какого-то городка, название которого ни Му Цин, ни Фэн Синь не запомнили. Фэн Синь прижимал его за пояс спиной к своей груди, выносил все рыдания и мелкую дрожь Му Цина, который всю ночь метался в своих кошмарах, в них он звал свою мать, Хуа, мастера, сам тянулся к ним. Его сердце билось быстро-быстро, от чего Фэн Синю было самому плохо. Он каждый раз будил Му Цина, мягко хлопая его по влажным от слез щекам. Каждый раз он шептал, что Му Цин в безопасности, что он в номере на постоялом дворе. И на какое-то время юноша затихал, лежал спокойно, снова погружаясь в темные кровавые сны, которые не желали его отпускать. Они захватили его разум, его тело, подчинили его сердце и не давали спокойно дышать. Выдохнуть удавалось только в моменты кратких передышек между сном и явью, когда кошмар еще не стер границы реальности, когда Му Цин ощущал на себе тепло Фэн Синя, его руки и его запах, слышал его дыхание, оно грело его шею. Краткий миг передышки, когда все было спокойно. В один из порывов бреда Му Цин поймал над собой Фэн Синя, который сжимал его ноги своими бедрами, видимо, очередной кошмар, в котором юный монах пинался. – А-Цин, тише, успокойся, пожалуйста, все хорошо. – Фэн Синь нависал над Му Цином, тяжело дыша, аккуратно тряся его за плечи. Му Цин смотрел на Фэн Синя в странном оцепенении, до конца не проснувшись, ловил его тяжелое дыхание своими губами. И было тут что-то очень странное. Потому что порыв необъяснимый, но это было необходимо. Необходимо приподняться на локтях и коснуться чужих губ своими, чтобы урвать еще больше этого тепла, которое сейчас было так нужно и важно, что колени сводило. И ему ответили. Ответили так, что Му Цину казалось, надо еще, больше, но потом… Потом большие ладони обхватили его за щеки и отстранили от себя. – А-Цин, не надо… Я очень тебя люблю, но не надо. Ты будешь жалеть, – и это точно был голос Фэн Синя, который шептал, сдерживая дрожь в голосе. Жалеть… – Не сейчас. Я не хочу, чтобы ты потом жалел, – тихо шептал Фэн Синь, гладя его по лицу. И Му Цин снова уснул. Только уже без кошмаров.