Станция "Ночной бульвар"

***

Мама Чифую вернулась с работы где-то с час назад, принесла в большущих пакетах кучу всего съестного — Кейске не разбирался, но сумки до кухни донести помог, про себя удивляясь тому, как такая миниатюрная женщина умудряется таскать все эти тяжести. Любой честный труд вознаграждается — в качестве благодарности кудри Баджи мягко потрепали и торжественно вручили в руки упаковку зефира, приправив бесчисленными фразами про «вежливого мальчика» и «милую мордашку» — аж уши загорелись. Вскоре краснеть пришлось во второй раз — мама Мацуно хихикнула, словно подружка-старшеклассница, заметив алые от поцелуев губы сына, и уклончиво отправила ребят в комнату — с кухни сразу же послышалось знакомое «Да, здравствуйте, ваш сын сегодня у нас ночевать…» Они честно-пречестно собирались досмотреть сезон «какого-то там», который ещё «ну как его?» — Кейске в названиях путался, как в дремучем лесу, дебри которого было не преодолеть без толковых разъяснений его светловолосого проводника, знающего все авторские тропки и сюжетные ямы. Однако кривая повернула немного не туда, как в былине про три пути, хотя допотопные дяденьки с бородой не одобрили бы японщину. Но не о них речь, а о том, какой уклон приобрёл типичный романтичный вечер. А всё из-за того, что Чифую не сказал жанр этого аниме. Причём не сказал специально, чтобы сюрприз сделать. Так вот у него получилось, спасибо — происходящее на экране ввергло чересчур темпераментного и падкого на близость Баджи в омут тихих стонов из колонок — и это как бы хуйня, — и томных вздохов рядом — а вот это уже посерьёзнее. Окончательно вскружили голову кроткие поцелуи в шею — ткань на шортах мгновенно натянулась, взмокла, низ живота начало приятно покалывать. И не то чтобы Кейске был не рад, просто… Чёрт, в соседней комнате мама же. Вдруг услышит? — Баджи-сан, — назвав своего парня на азиатский манер, Чифую просяще тычется кончиком носа в щёку, ведёт к шее, расталкивая густые чёрные пряди. — Как думаешь, насколько приятно заниматься сексом? — прочерченный путь делает дугу в направлении компьютера, где какая-то «тяночка» — чёрт, ну и названия, — красноречиво держит коленно-локтевую, позволяя себя раскрывать нескольким парам рук. — Мне кажется, им очень хорошо. Как думаешь, Баджи-сан? — Мацуно прихватывает губами кожу на шее, медленно всасывает, мокро лаская языком. Хочется, чтобы Чифую продолжал, чтобы доставал до плеч и уха — Кейске вздрагивает и закусывает губу, вытягивая шею. — …Х-ха, а ты собираешься проверить? — ему вроде стыдно, а вроде и не очень — мечтал ведь о том, как прикасается к Мацуно по-другому, не просто нежно и бережно — хотя не без этого, — а более интимно и по-хозяйски жадно. Тем временем, чужая ладошка по-свойски проходится по шортам, слегка надавливает на бугорок — Баджи сдавленно выдыхает носом и лихорадочно мечет взгляды по многочисленным плакатам на стенах: — Чиф, ты понимаешь, что сейчас делаешь? Не дразни лучше, я еле держусь. Дальше петтинга у них ещё не заходило — Кейске стеснялся предложить. А Мацуно молчал, как партизан, изредка выдавая безобидные намёки в виде покачиваний бёдрами навстречу ласкающей его руке. Как только дело принимало более откровенные нотки, пищал и смущался, пряча краснющее лицо в одеяло или подушку. Но сегодня… — Не надо сдерживаться, — прямолинейно выдаёт Чифую, не прекращая напирать с частыми поцелуями. — Баджи-сан, ну пожалуйста, я хочу тебя. Ты ведь тоже… Ну… Хочешь в меня… Опять смущается и отворачивается, чтобы понаблюдать за колышущейся от ветерка шторой — Кейске своими коньячно-огненными палит туда же, едва сохраняя самообладание. А из мерцающего различными откровенными ракурсами компьютера всё льются стоны и шлепки. Заглушить бы их стонами Мацуно. Хотя бы тихими. — Ты специально для меня это включил, так ведь? — мнётся Баджи, неуверенно опираясь рукой о постель рядом с бёдрами Чифую. Переводит взор на профиль парня, пытаясь поймать его беспокойный взгляд — не получается, на то он и беспокойный. — Я… Блять… Я тоже не против. Нет, не так, я очень хочу, но это пиздецки больно, — он старается подобрать правильные слова, постепенно придвигаясь к желанному телу, буквально пожирает глазами бледные ноги и острые коленки, отливающие всеми цветами радуги от единственного источника света в комнате. Поднявшись зрачками выше, замечает, как недвусмысленно оттопырен край безразмерной футболки — Мацуно твёрдый без поцелуев, чёрт. Кейске рвано вздыхает, думая о том, как ему безумно хочется отсосать у Чифа. Сглатывает вязкую слюну — а мог бы сперму, но хер там, он не скажет, потому что стесняется не меньше:  — Просто… если мы начнём прямо сейчас, то нас могут услышать. — Мама давно спит, ты же знаешь, и мы можем вести себя тихо-тихо, как мышки, — с готовностью тараторит Мацуно, подаваясь вперёд — будто заранее подготовился и послал к чёрту долгие ящики. Обвивает предплечьями шею, прижимается: — Раздень меня, Баджи-сан, потрогай так, как хочешь, — сбивчивый шёпот опаляет ухо, а запах мармелада, исходящий от тела парня, сводит с ума. Кейске льнёт к кадыку, покусывает клычками, натужно сопя — это всё чёртовы гели для душа, точно они виноваты. А ещё лето, жара в комнате и отсутствие на Чифую какой-либо одежды, помимо футболки и белья. Жизнь превращается в настоящее издевательство, когда предмет вожделения соблазнительно близок — словно конфета, от лёгкой обертки которой не составит труда избавиться за считанные секунды — минуту протерпеть Кейске не сможет. Одурманенный напрочь голос разума, разбившегося на два лагеря, настырно подначивает, умудряясь перекрикивать целомудрие — под бельём нет ничего, совсем ничего, только упругое, нетронутое никем тело, так дотронься же первым, сделай его своим. — Да чёрт, — отчитывая себя за подобные рассуждения, цокает языком Кейске. Упирается лбом в острые ключицы, торчащие из-под воротника, судорожно вдыхает запах Чифую в себя, сгорая от нетерпения вперемешку с муками совести и вот этим «да больно же будет, я не хочу, чтобы он плакал, нахер секс этот, переживу». Но на макушку неожиданно ложатся мягкие пальцы, успокаивающе приглаживают кудри, заверяя, что никто не будет страдать — Баджи машинально ластится к ним, гортанно мурча: — Послушай, я ведь тоже ни с кем до этого… — Разве это плохо? — обрывает его Мацуно, ёрзая на пушистом покрывале. — Давай попробуем, пожалуйста. Я… У меня даже смазка есть. И презервативы. Под подушкой… Я… В общем, да, я специально купил. Хотя стыдно пиздец как в аптеке было стоять — вдруг знакомый кто зайдёт, — его яркие аквамариновые радужки снова пугливо удирают к окну, а пальцы беспорядочно жамкают подол футболки. — Бля, ну не надо, — лицо у Баджи растерянно вытягивается. — Не надо так переживать, эй, ну. Всё же хорошо, ты такой смелый, Чиф, не волнуйся, пожалуйста. — Легко сказать. — Давай потрахаемся. Давай, я тоже хочу. — Бадж… Договорить не получается — в следующее мгновение Кейске опрокидывает Мацуно на кровать, цепляется за запястья, заводит над головой. И затыкает распереживавшегося Мацуно нежным поцелуем — тот поначалу не до конца понимает, тушуется. Спохватившись, набирает полные лёгкие воздуха — Баджи чувствует, как вздымается грудная клетка. Чифую боязливо вжимается в шероховатые губы, тянет на пробу верхнюю, проходится по зубам. Язык Баджи ловко перехватывает другой, вовлекая в глубокий, чувственный поцелуй. Рты у обоих влажные, горячие, хотя Кейске кажется, что Чиф в сотни тысяч раз жарче всего земного и неземного — огня, вулканической лавы и солнца. Даже щёки у него — кипяток. Баджи берёт их в ладони, отпуская запястья, которые мгновенно забираются под футболку, жмут и разжимают плечи, требуя раздеться. Кейске хмыкает в податливый рот, отстраняется, рывком сбрасывая с себя футболку. Взгляд Мацуно завороженно заостряется на рельефном прессе, туда же устремляются пальцы, оглаживая контуры мышц. Ручки у Мацуно мокнут, подрагивают — волнуется, но не отступает, как прежде. — Тебя раздеть? — сбивчиво спрашивает Кейске, нетерпеливо оттягивая резинку чужих трусов. Чифую нервно кивает и приподнимает бёдра — сильные руки тут же стягивают бельё на колени, обнажая твёрдый член. Он чертовски влажный — капли смазки блестят в слабом освещении дисплея, стекают на впалый живот. Баджи облизывается, очарованный наглядной реакцией своего парня и эротичными изгибами его же бёдер. Пусть Кейске и не фанат японских мультиков, но Чифа хочется сравнивать с теми идеальными героями — как с экрана тайтла сошёл. Колени Мацуно внезапно сгибаются, закрывая чудесный вид, а сам он, резко осмелев, протягивает ладони к шортам Баджи, дёргает пояс: — Снимай и ты! — Так сразу? — от неожиданности озадачивается парень, но покладисто расстёгивает пуговицу и переходит к ширинке, где натирает взведенную плоть дурацкая ткань. — Скажи, где лежит тюбик? И гандоны тоже, — быстро шепчет Баджи, привставая с кровати. — Под подушкой, — пристыженно выдаёт Чифую, разводя ноги куда менее решительно, чем прежде, и вертит головой по сторонам, не зная, куда выбросить эти свои страхи. — Ещё я читал, что для первого раза удобно лёжа. Ну, чтобы тот, в кого… Чтобы он видел лицо, чтобы его… Пиздец я волнуюсь, Баджи, а вдруг я налажаю и буду выглядеть смешно? — поняв, что практически безнадёжен, Мацуно закрывает глаза ладонями и всхлипывает. — Ну, ты чего? Ты не один, — с долей робости признаётся Кейске, вновь нависает над своим парнем, легонечко тычась кончиком носа в тыльную сторону кисти. — Я с тобой, Чиф, не бойся, мы всё сделаем так, как надо, слышишь? — ласковое мурчание у уха сменяется губами, ласкающими шею. — Не переживай, я тоже боюсь, не меньше твоего... Клыки аккуратно впиваются в мурашки, сглаживают языком, руки скользят по обнажённым бёдрам, оглаживают с внутренней стороны, добираются до члена — изо рта Мацуно вырывается недопустимо громкий и приятный звук, но не успевает заполнить комнату — его тут же ловит и охотно впитывает нёбом Кейске, страстно целуя любимые губы. Пальцы хаотично надрачивают горячую плоть Мацуно — тот продолжает сдержанно постанывать, шумно сопя ноздрями. Подмахивает ублажающей его руке, не забывая подпитывать вскипевшего до свиста партнёра ответными ласками — мастурбирует он куда нежнее и медленнее Баджи, и последнему жуть как охуенно от того, что они, вроде как, разительно отличаются друг от друга, но в то же время похожи как две капли воды в своих желаниях и ладят между собой чуть более, чем прекрасно. После очередного вскрика, пустившего вибрацию по гортани, тормоза внутри головы Баджи не выдерживают. Самообладание трещит по швам, гаечки и болтики срываются к чёртовой матери от напора бешеного сердцебиения и узловатых спазмов внизу живота — Кейске заводится до предела и, ляпнув едва осмысленное «давай будем потише?», прикладывается приоткрым ртом к затвердевшему соску, лезет под подушку за смазкой, нашаривает. Хищно изучая реакцию Мацуно на каждое своё действие, он резко подхватывает его под поясницу и переворачивает на бок, раздвигая рукой округлые ягодицы. Обильно льёт прохладный лубрикант между, пристраивается позади, голодно впиваясь в плечо. Чифую стягивает рот в тонюсенькую полоску, сопит в ожидании, жмурится, подрагивая от возбуждения вперемешку со страхом. Вторая рука Кейске играет с его грудью, катая бусины поочередно между подушечками, выкручивает так, что хочется скулить. — Сейчас потерпи, ладно? — лихорадочно бормочет Кейске, скользя дрожащей от напряжения кистью ниже поясницы. — Баджи-сан, пожалуйста, — заходясь в предвкушении, упирается макушкой в его плечо Мацуно. Прозвище, конечно, дурацкое, но Кейске оно внезапно нравится на слух — наверное, из-за того, каким сексуальным тоном произносит его Чиф. И Баджи-сан не может противостоять — медленно вводит внутрь первую фалангу, обнимает пискнувшего Мацуно одной рукой, прижимая спиной к себе, чтобы мог почувствовать, как у самого Кейске сумасбродно грохочет в груди. Много-много целует в лоб, шепчет что-то бессвязно-ласковое, постепенно продвигая палец глубже — Чифую всхлипывает из-за него, Чифую извивается и дрожит, выгибаясь в талии. Чифую хочет именно его и именно ему доверяет свой первый раз. Кейске всеми правдами и неправдами старается забыться на то время, пока его пальцы вбирают внутрь узкие стенки. Они настолько плотные, что в определённый момент он всерьёз задумывается, получится ли у них в первый раз или эта долгая ночь запомнится как не доведённая до логического завершения прелюдия? Но в какой-то миг он улавливает иное, напрочь опровергающее его переживания — Мацуно слегка притихает, переставая вздрагивать, и неожиданно булькает что-то в духе «ещё», только более растянутое и сексуальное, как и он сам. На Кейске накатывают одна за другой горячие штормовые волны — он входит двумя пальцами до костяшек и проворачивает кисть, пробуя, что именно могло вызвать такую реакцию. Надавливает, водит в разные стороны. — Д-да, здесь, — тянет Чиф, качая бёдрами. Его руки, ранее терзавшие смятую простынь, резко перемещаются на грудь и член, а кожа покрывается горячей испариной — Баджи губами и пальцами, придерживающими парня под грудь, ощущает, насколько приятно сейчас. — Неужели настолько классно? — удивлённо взыркивает он, хмуря косматые брови. Мацуно не отвечает — он сконцентрирован и расслаблен одновременно. Приходится осторожно вытащить пальцы и залезть под пышную подушку, чтобы нащупать там ещё одну упаковку. — Ребристые? — глаза Кейске, бегло прочитавшие информацию на коробочке, готовы на лоб вылезти. — Чифую, ты… — Баджи-сан, хватит, я хочу дальше, — перебивает тот и резко переворачивается на спину, представая в крайне развратной позе — растрёпанные волосы, осоловелый взгляд из-под полуприкрытых век, покусанные губы, мокрые от смазки пальцы, водящие вверх-вниз по члену. — Попробуй сейчас. Только постепенно. Во время возни с латексом, Баджи понимает одну прекрасную вещь — его парень не просто любитель аниме и хулиган в одном лице, но ещё и развратный негодяй, который из него всю душу вытрахает, несмотря на мнимые спокойствие и прилежность. В тихом омуте, как говорится… — А-ах, Баджи-сан… Глубже… У Кейске, кажется, янтарная крошка из глаз готова разлететься по всей комнате — он с трудом вошёл только на головку, но Мацуно уже требует вбиваться дальше. Баджи в бесчисленный раз за этот вечер грызёт губы, стараясь не поддаться — Чиф не глупый же, должен понимать, насколько это опасно. И горячо, блять, куда горячее, чем Кейске мог себе представить. Шарики за ролики от остроты новых ощущений заезжают капитально, причём у обоих сразу — Баджи приходится держаться, чтобы не сделать что-нибудь резкое и неприятное, мять ляжки до синяков, глубоко и чувственно целовать, постепенно, мелкими толчками раздвигая нежные стенки. А ещё он уверен, что чертов презерватив притупляет ощущения — даже готов вытащить, чтобы снять надоедливую резинку и насладиться процессом по полной. Но изгибающий жилистый торс Чифую на пару с красными щеками и припухшими от стимуляции сосками бессловесно отговаривает его — брови изогнуты домиком, рот приоткрыт, дышит рвано, часто, шепчет что-то про то, как он хотел этого. Вскоре они полностью сплетаются телами на узенькой кровати — из-за нехватки места прижимаются ещё теснее друг к другу — Чифую тихонько постанывает в шею Кейске, крепче обвивая его икрами, пальцы скользят по влажной спине, хватают лопатки, цепляют проступающие при толчках позвонки. Темп прерывистый, неумелый — сноровки толком нет, но блять, страшно представить, что будет с кроватью, когда они научатся. Баджи прижимает парня к себе очень крепко, прихватывает кожу на шее, плечах, груди. Наверное, был бы очень рад, исцарапай они его до крови — появился бы наглядный повод похвалить самого себя при взгляде в зеркало этим утром. Но Мацуно такой нежный и милый, такой эротичный — Кейске шепчет ему на ухо самые ласковые слова, хаотично приглаживая прилипшие ко лбу волосы, целует и целует, как помешанный. Резкая дрожь пробегает по телу Чифую, он стыдливо ойкает и сжимает зубы, виновато глядя на Баджи — тот слегка замедляется, чувствуя, как по животу стекает что-то тёплое и вязкое. — Не смотри так, — слегка обиженно сипит Мацуно и отводит глаза — кончил из-за трения между телами. — Х-ха, Чиф, я очень тебя люблю, пиздец, — самозабвенно рычит Баджи, прежде чем выйти из жарких, теперь уже растянутых стенок и додрочить себе рукой. Из-за плотно задёрнутых штор горят огни ночного города, на границе слышимости шуршит, пробираясь сквозь приоткрытое окно, закемарившее шоссе Авантюристов — оно прямо за парком, минут десять топать. Жужжит над ухом процессор, ему вторят динамики компьютера и маленький настольный вентилятор — даже со сквозняком свежести не хватает. Мацуно ворочается в объятиях Баджи, забирается мордашкой к его сердцу и блаженно затихает — этот аниме-сериал досматривать уже нет смысла.