***
— Так и что решаем? — Дракен, точно генеральный директор на внеплановом собрании, опирается ладонями на стол, возвышаясь над собравшимися. Тёмные глаза внимательно осматривают каждого — Кен всем своим естеством переживает, хоть и внешних признаков никаких не подаёт. На беду его нервных клеток и утекающего в никуда времени, возможные советники озадаченно молчат — то ли обмозговывают суть обозначенной им проблемы, то ли просто не соображают, чего от них добиваются. Обстановка, к слову, ничуть не деловая и не располагающая к размышлениям — из колонок голосит реклама, возле двух их столиков, сдвинутых вместе, ходят шумные посетители с подносами. Суетятся, лихорадочно выискивая свободное место для трапезы, со всех сторон поджимают заливистым смехом и чавканьем. — Я заберу у вас стул? — из-за широкой спины Дракена внезапно материализуется карикатурный дядька за сорок. На правах заместителя негласного лидера, Рюгуджи грозной скалой оборачивается к незнакомцу, нарушившему их чрезвычайно важную — к тому же, срочную, очень срочную, как он писал в личку Баджи, — планёрку. Хмурится, придумывая наиболее тактичный ответ — разумеется, отрицательный. — Чё, не видно, что занято? — огрызается Хаккай и задвигает сидение до упора. Ножки с резким лязгом пропахивают плитку, спинка внезапно востребованного всеми стула глухо стукается о край стола, а мужчина непонимающе вскидывает брови. Сбоку неопределенно цокают языком — Чифую, удивлённый таким сюжетным поворотом, косится на Баджи, не зная, к кому конкретно из двух участников не особо дружелюбного диалога обращено вот это невысказанное недовольство. Заведомо для себя решает, что к обоим сразу. Немое осуждение Мицуи читается по широко распахнутым глазам, взгляд которых устремлён к ощетинившемуся Шибе. Стабилизирует накалившуюся обстановку всё тот же Дракен: — Вы моего друга извините, пожалуйста, только у нас всё действительно занято. Сейчас ещё один человек подойти должен. Такая вежливость совершенно не характерна для его внешнего вида — снова удивляется Чифую. Всё-таки друзья Баджи — та ещё сборная солянка. Удивительно, как они сошлись вообще и друг друга до сих пор не поубивали. Хаккай же на слова Кена кивает, не сводя глаз с незваного гостя: — Сказал же сразу, в чём проблема? Дядька неодобрительно качает головой и, махнув рукой на всех пятерых, отправляется на дальнейшие поиски. Причитает что-то про подрастающее поколение, недосмотр родителей, армейские ремни и уличное воспитание — предвзятое отношение со стороны взрослых, основанное на глупых стереотипах, иногда раздражает Чифую, и он бы с радостью вставил свои пять копеек, начнись борьба за стул с обращения к нему, однако тут ситуация и впрямь вышла двоякая. — Ну и зачем? — вздыхает Рюгуджи, дожидаясь вразумительных оправданий от Хаккая. Тот угрюмо молчит, сводит брови к переносице. Лампасы на синей олимпийке выглядят устрашающе. Ещё до знакомства с Баджи Мацуно постоянно кончатил с похожими парнями, и в положительном ключе отозваться о них у него язык не повернётся. Хаккай же, в свою очередь, очень их напоминает не только стилем одежды, но и поведением — он самый, без преувеличения, агрессивный среди собравшихся. Проигнорировав вопрос Кена, Шиба провожает посетителя испепеляющим взглядом и играет желваками. Наверное, поэтому и не замечает ладонь Такаши — та влепляет поучительную затрещину точно в темечко. Мгновение — и всю спесь снимает рукой. В прямом смысле, получается. Чифую удивляется в третий раз, недоумевая, как может обернуться такой финт. Хаккай подскакивает на стуле, поворачивается к Мицуе, заметно сникая: — Таканчик… Чего? Чифую вообще не понимает, какими чудесами спровоцирована эта резкая перемена в его характере. — Не надо себя так вести со старшими, — не дав договорить ему, строго чеканит Мицуя. — Даже если они ведут себя неправильно, по твоему мнению, не стоит дерзить им. Особенно, блять, по таким нелепым мелочам. Будь выше этого, ладно? — вкрадчиво проговаривает Такаши, и заходит на новый виток нравоучений. Осыпаемый всеми возможными эпитетами и формулировками в духе «А если бы он был…», Хаккай извиняется, мечась растерянным взглядом поверх голов Кейске и Мацуно. Неясно, что нового он рассчитывает увидеть на рекламных объявлениях с расценками на мороженое и холодные напитки, но выглядит он, точно червяк, попавший в очень глубокую лужу, где его ещё сильнее топит усилившийся ливень. Шиба сползает к столу с несколькими подносами, усеянными разными закусками в красно-белых коробочках с мистером Сандерсом, отодвигает свой. — Я не хотел, Таканчик, виноват, — бормочет он, пристыженно опуская глаза куда-то себе под ноги. — Извини, я просто помочь хотел. Кладёт руки на освободившееся пространство, и тут же утыкается в свои лампасы лицом. Дракен тяжело вздыхает. Мацуно, до сих пор не приспособившемуся к быту товарищей своего парня, всё больше не вдупляет — язык так и чешется спросить у Баджи, как часто происходят все эти перепады настроения. — Хаккай, вот прошу тебя, не надо загоняться, — Такаши немедленно наклоняется к спрятавшемуся ото всех Шибе. Проходится ладонью по ёжику крашеных волос, приглаживает, — Сколько раз мы с тобой это уже обсуждали? — по-родительски вопрошает он. Из бункера, увенчанного синими лавровыми венками, ответного сигнала не следует, словно его владелец успешно вышел в астрал погулять и не вернулся. Пыхнув надутыми губами, Мицуя отбрасывает широкие плетёные шнурки своего худи назад, опускает кисть на плечо Шибе, легко качает его из стороны в сторону, шепчет что-то на ухо. — …вдвоём? — умудряется расслышать Чифую и прифигеть пуще прежнего. Если всё именно так, как ему показалось… — Нет соединения, попробуйте позже, — внезапно комментирует Баджи, бодая локтем Мацуно. Дракен, до этого занявший роль стороннего зрителя, складывает руки крест-накрест, и воровато озирается: — Давайте всё до прихода Майки решим? Пожалуйста, парни, подскажите, я уже задолбался думать над подарком. Все, за исключением Хаккая, который прикинулся крайне грустным предметом интерьера, возвращаются к главной повестке дня и своему перекусу. Обсуждают всё подряд, начиная от игрушек, радиоуправляемых машинок и вертолетов, звонят Шиничиро, охают и ахают, потому что «Майки уже ушёл с его монтажки, пиздец». Чифую постепенно абстрагируется от происходящего. Ему нет смысла повторять всё, что уже изложил в личку Рюгуджи длинным, развёрнутым текстом — Мацуно просто наслаждается прохладой от кондиционеров, попивает ванильный милкшейк, листая ленты в соцсетях, и читает комментарии пользователей про обновления в Геншине. — И всё-таки я думаю, что идея Чифую была самая нормальная, — внезапно откликается Мицуя, флегматично потягивая холодную колу. — Сами посудите, человек точно разбирается во всей этой теме, — Такаши берёт свой мобильный со столика, набирает что-то, разворачивает экран к остальным. С дисплея отсвечивает длинный список положительных отзывов: — Цены, пишут, хорошие, скидки часто бывают, да и ехать в принципе удобно. Вечерком спровадишь Майки ко мне, а сам туда поедешь, выберешь, что надо, — обращается он к Кену. У того, кажись, вена на виске вздувается от напряжения. — Да ты, блять, надо мной реально издеваешься? — вопрошает он. Потирает лицо руками, плюхаясь обратно в кресло, в сердцах хватает картошку фри из коробочки и принимается горестно жевать. — Это же ерунда какая-то, еду на день рождения дарить! Надо же полезное что-то, памятное, — поясняет он, вазюкая в коробочке с кетчупом. — Тебе-то легче всех — взял футболку какую-нибудь из сешки, разрисовал красиво своим этим акрилом или чем ты там красишь, завернул в крафтовую бумагу эту, и всё, готово. И это, знаешь ли, — Кен грозно тыкает картошкой в сторону Такаши. — Это достаточно практичная херня, в отличие от этих ваших пиздоглазых шоколадок, которые могут Майки и не понравиться. — Тогда в Стиме возьми ему что-нибудь, — в их диалог наконец вклинивается Баджи. — Я вот так и сделаю, — пожимает плечами он, отправляя в рот ещё один наггетс, щедро измазюканный в сырном соусе. — Чтобы он потом из комнаты выходить перестал и всё в эти ваши игрушки рубился? — причитает Дракен, ощетиниваясь картофелиной с кетчупом в сторону Кейске. — Скоро так и так все по домам сидеть будем из-за холодов, не вижу проблемы, — парирует Баджи, облизывая испачканный палец. Откидывается на мягкую спинку софы, незаметно укладывает вторую ладонь на колено Чифую. Тот ёрзает, стараясь не подавать вида — Кейске дёргает подбородком в сторону подноса, как бы намекая, что Мацуно-таки рискует остаться без своей половины порции — коробочку-то, по классике, на двоих брали. Правда, перспектива лишиться нескольких кусочков курицы не так волнует, как пальцы Баджи. Чёртовы пальцы Баджи, нарочито-ласково скользящие ногтями вверх по бедру, прямо под шорты. Чифую в эти секунды готов пищать и драться до последней капли крови. Не при друзьях же, пусть они и заняты своими дебатами, тематика которых мимоходом соскользнула с подарка на день рождения Майки на отношение присутствующих к временам года. Раскосые янтарные глаза хитро поблёскивают, наблюдая за происходящим снаружи через окно, а ладонь всё продолжает свой путь, ведь Баджи, беспринципный засранец, внешне никак не напоминающий подростка-извращенца из гаремников, которых Мацуно явно пересмотрел за последнюю неделю, легко поглаживает внешнюю сторону бедра. Мнёт кожу, скалится себе в ладонь, подпирающую подбородок. Как хорошо, что никто не видит, чем именно занимается Кейске под столом, куда там направляется его рука, и какой необычный характер приобретает дыхание Чифую. — Убери, — сквозь зубы шепчет он, аккуратно спихивая с себя чужую руку. Щёки, кажется, сейчас загорятся от волнения — никто из ребят не должен и краем глаза увидеть все эти телодвижения. Ладно мама, ладно какой-нибудь её кавалер, но эти парни явно не погладят их двоих по головке, узнай они то, какими методами Мацуно и Кейске на самом деле дружат — подставлять своего парня как-то неправильно, что ли. — Без проблем, — фыркает Баджи, и моментально сгребает коробку с оставшимися в ней наггетсами на свою часть столика. — Раз ты не будешь, значит, сам съем. Не то убери, твою ж за ногу, ты же всё сразу понял — сопение из ноздрей Чифую близится к температуре горения всего вокруг, в том числе и украденной картонной коробки. Он подлетает с места, инстинктивно прыгает на Кейске, принимаясь махать руками, и под дикий ржач последнего пытается выбить свою часть порции. — Да шучу я, не надо тут вот этого, — сквозь смех исправляется Баджи, перехватывая его запястья. Чифую замирает, всматриваясь в янтарную россыпь в раскосых глазах, чувствует затылком чей-то колкий взгляд.***
«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — Бобруйская» — объявляют в вагоне знакомым женским голосом. Кто-то влетает в поезд под предупреждающий сигнал над дверьми, тараном рассекает толпу у выхода напополам — Дракен цокает языком, аккуратно отодвигает прижавшегося к себе пассажира, и отходит ближе к центру. Следом за ним протискивается Баджи, попеременно посылая на хуй давку, вечерний час пик, и новые вагоны, слитые между собой. Так-то оно так, теперь циркуляция пассажиропотока происходит не только на платформе, но и в тоннельных перегонах в процессе движения, только Рюгуджи заинтересован немного другим. Честное слово, он бы рад не обращать внимания и списывать всё на элементарное «показалось», но в силу некоторых обстоятельств — а именно своих нифига не пацанских отношений с Майки — не может отрицать того факта, что он уже во второй раз на протяжении поездки — и четвёртый с момента встречи — засёк очень странный жест со стороны Кейске. Сначала тот касался талии Чифую в очереди в КФС, затем клал ему ладонь на колено там же, позже — брал под локоть, прежде чем из тоннеля вылетел нужный им поезд. Сейчас это. Кен выдыхает и незаметно притормаживает, чтобы пропустить друзей вперёд. Мотыляет тяжёлый взгляд по тюбингам, стремительно, как кадры на склейке, проносящимся за вагонными дверьми. Совать свой нос в чужую личную жизнь — явно не в его принципах, он и Хаккая по этой причине не стал дергать, только демонстративно закрывать глаза на то, как идущий впереди Кейске ведёт за собой Мацуно, придерживая того за мизинец, видится худшим вариантов из возможных. Может, если они признаются, то и Кен с Майки прекратят шифроваться перед остальными? Как там он, кстати? Минув несколько человек, сгрудившихся в кучку, Рюгуджи достаёт телефон, чтобы проверить сообщения, но снова попадает в толпу и начинает злиться уже по-серьёзному. — Я, кстати, туда Баджи уже пару раз водил, — полуобернувшись, произносит Чифую, и кивает в сторону своего мобильного, зажатого в свободной руке. — Мы правда в основном по лапше острой заморачивались, спорили, кто больше продержится… — Естественно, оба проёбывали, — щурится и скалит клыки Кейске и, продравшись через очередное скопление офисников в сцепке вагона, подступает к дверям вместе с остальными. — Не скажи, ты первый сдался, когда мы острый Самян напополам ели, — хихикают в ответ и беззлобно тыкают в плечо пальцем. Брови Дракена ползут всё выше. — Ля ты крыса, — опасно шикает Баджи, разворачиваясь на пятках к Мацуно. Через пару мгновений оба ржут и дурачатся — Кейске ерошит выкрашенные в золотистый блонд волосы, Чифую краснеет как варёная креветка и отбивается, пытаясь проскользнуть руками под чужую футболку. Футболку не простую, а с принтом из какого-то аниме — снова ставит зарубочку Дракен, лихорадочно рассуждая, стоит ли ему задать вопрос в лоб, или подвести к щекотливой в их консервативных реалиях теме более плавно и уже наедине с Кейске, которого он знает чуть ли не с начальной школы. Будет ли тот открещиваться тет-а-тет? Вряд-ли. Поезд привычно замедляет ход, народ как по команде поднимается со своих мест и осаждает двери — половине из присутствующих предстоит пересадка на красную, половине — дальняя поездка в область. За окнами, облклеенными прозрачными стикерами с краткой выдержкой правил поведения внутри вагона, виднеются высокие мраморные арки и всякие фигурные штуки, названия которых Дракен знать не знает. Да и не хочется как-то. «Станция Вокзальная. Переход на Певчую линию…» Кен боковым зрением улавливает самый красноречивый жест из существующих — Баджи мягко придерживает Чифую за талию обеими руками. Мыслительные процессы сами собой проводят аналогию в черепушке Рюгуджи. Там, конечно, полный фарш от осознания, но разум упрямо гнёт одно и то же — он крайне похоже ведёт себя в схожих ситуациях с Майки. Двери открываются, толпа несётся к лестницам и переходам, смешиваясь с такими же пассажирами с противоположного края платформы. Огромная люстра величаво покоится над их головами. Рюгуджи опять глядит не туда — ладонь Баджи легко поглаживает поясницу Чифую, прежде чем отпустить. Рюгуджи достоверно знает, каково это. Как это ощущается кашей в голове, истомой в животе и ниже, заразительными мурашками по коже и грохотом в груди. Знает, что так осторожно держат отнюдь не близких друзей. Так держат и загораживают от неурядиц тех, кого очень любишь.