bitterromantic.

Баджи не умел сдаваться. Дрался он всегда до конца и до последней капли крови, если попадется сильный противник, ему было плевать, он просто продолжал бороться. Баджи всегда побеждал Санзу и никогда — Майки, раз за разом брал реванш, не сегодня — так в следующий раз он сможет его побить. Кейске был крайне упрям и уперт, и для него не оставалось ничего невозможного. Плевать он хотел на то, сколько усилий приложит. Когда Баджи смотрел на Шиничиро, его посещало странное, тягучее, тоскливое ощущение, будто бы все что он делает — бестолку. Как бы ни пытался привлечь к себе его внимание, как бы ни старался выделиться среди толпы других подростков, которые постоянно ошивались вокруг него, Баджи чувствовал, что его ждет провал. И когда он смотрел на Шиничиро — сердце ныло. Оно просило любви и признания, но не получало ровным счетом ничего, кроме положенной толики внимания, которая так же положена еще множеству детей. Поэтому Баджи решил начать разбираться в машинах и байках. К Шиничиро часто обращались починить чью-нибудь барахлящую колымагу, всякий подросток, у которого был байк, в случае беды притаскивал его к Шини, а тот наверняка мог разобраться, в чем проблема и как с этой проблемой справляться. Знал, как и где заказать новые детали, да и к тому же, у него был свой гараж, в котором он проводил достаточно времени, за какие-то суммы чинил машины, а если обращался подросток, у которого этих денег отродясь не водилось, то уже чинил бесплатно. И летом Баджи повадился проводить больше времени с Шиничиро в гараже, чем с другими ребятами — у Майки в гостях или на улице. К себе же домой он часто приходил чумазый и в мазуте. Силясь быть полезным Шину, часто мог вляпаться и вскоре вовсе обзавелся старенькой поношенной одеждой Шиничиро, которую он отдал, чтобы мальчик не портил свои вещи. Комбинезон и футболка самых маленьких размеров из гардероба Шиничиро — Баджи нравилось ее надевать, потому что она принадлежала Сано. Шин поначалу недоумевал, почему Баджи теперь проводит больше времени с ним, чем с Майки, но рассудил, что нет в этом ничего необычного, и Баджи не выгонял, даже наоборот, было как-то веселее с ним, чем одному. Вакаса почти не появлялся в гараже и уж если заходил, то непременно выпить спиртного и переговорить на какие-то насущные темы. Баджи не любил, когда он приходил. Смотря на Вакасу, Баджи чувствовал что-то схожее с собой — незримую связь, общую цель, и это его раздражало. Кейске любил проводить время в гараже с Шиничиро, потому что тогда он уделял свое внимание только байку и мальчику. Сейчас же, спустя года, роясь в воспоминаниях, Баджи мог сказать: то летнее время было действительно лучшим, и хоть оно отдавало тоской от невысказанной любви, сокрытой в сердце Баджи, Шиничиро будто бы принадлежал ему. Тот день, несмотря на испытанный страх, был для Баджи волшебным. Полуденное солнце проникало через отворенные двери гаража, внутри железной коробки было душно. Старенький, вышедший из строя и кое-как починенный Шиничиро вентилятор работал на полной мощности, однако же это не помогало. День был особенно жарким. Шиничиро даже снял футболку, его худощавое тело покрылось испариной. Они вместе сидели «по-турецки» у разобранного байка и битый час пытались найти проблему. Жара плавила мозги, головная боль распирала изнутри, и Баджи, как бы ни силился вспомнить все что ему рассказывал Шин, понятия не имел, как решить представшую перед ними проблему. Шиничиро завис тоже. Он вытер рукой испарину с лица и повернулся к Баджи. Тот мигом выпрямился и нахохлился — взгляды Шиничиро в свою сторону он воспринимал как вызов, как испытание, которое нужно выдержать, не дрогнуть и не отвести свой взор. — Если хочешь, топай к нам домой, там попрохладнее, — улыбнулся он. — Нет! Я останусь, надо закончить работу. — Сегодня вряд ли закончим, да и мозги из-за жары не работают совсем, — он перевел задумчивый взгляд на байк, затем резко поднялся и направился к столу, где лежал его телефон. — Ладно, на сегодня хватит, давай не будем мучиться, сейчас что-нибудь придумаем. Точнее, напряжем Майки. Через полчаса Майки лениво и вразвалочку пришел, неся пакет с холодной водой и мороженым. Манджиро, похоже, был недоволен, что его заставили выйти из прохладного дома в пекло, и грозно поглядел на Шиничиро, когда они с Санзу оказались в гараже. — Лицо попроще, — Шин принял пакет у Майки, тот только цокнул языком, но спорить не стал: в конце концов ему разрешили взять деньги и купить фруктовый лед для себя и Санзу. Шин принялся разливать ледяную воду из бутылки в дежурные стаканчики, которые вечно находились здесь, в гараже, на случай неожиданных гостей с напитками. Фруктовый лед достался всем, Санзу помнил любимый вкус каждого, поэтому Баджи принялся есть свой любимый, с ежевикой. — Давайте, что ли, музыку включим, — сказал Шиничиро и, держа во рту фруктовый лед, стал перебирать свои диски. Он решил взять новехонький, который ему пришел по почте недавно (в Итиномии так и не открылись магазины с музыкальными дисками). Этот альбом он заслушал до дыр, и Баджи теперь тоже знал эту группу и их песни. Он вставил в магнитофон диск группы Chelsea grin «Evolve», и на весь гараж заиграла песня Confession. Майки развалился на диване: — Опять, — заныл он, пытаясь еще к тому же перекричать доносящуюся из колонки песню. — А мне нравится, — проговорил Баджи и откусил фруктовый лед. Нельзя сказать, что метал-музыка, так любимая Шиничиро, нравилась ему именно из-за него. Она ему просто нравилась, хотя раньше он не задумывался о музыке в принципе. Теперь же, находясь с Шиничиро в гараже постоянно, Баджи прослушивал диски групп, ранее ему не знакомых совсем. Но все-таки он ждал одобрения Шина, и тот потрепал его по макушке прохладной рукой. Они слушали музыку и ели фруктовый лед, а горячие солнечные лучи были им нипочем, Баджи наконец почувствовал, как охлаждается его разгоряченное тело. Майки в шутку пихал Санзу, тыкал его пальцами в ребра и коленки, а Хару также дразнился в ответ. Внимание Манджиро, сколько бы они не находились вдвоем, всегда доставляло удовольствие Санзу и вызывало улыбку. Они долго бесились, переговариваясь и в шутку переругиваясь, обменялись фруктовым льдом, Санзу откусил большой кусок десерта Майки, на что тот начал возмущаться, и откусил еще больший кусок в ответ. Но Санзу не стал возмущаться. Майки никогда не замечал: когда он жаловался, что не наелся, и ныл, прося еще одну порцию, Санзу всегда отдавал ему свою. Баджи точно не знал, хотел ли Хару ее доесть, но он делал это каждый раз. Их сморило, и они заснули на диване — Майки прилег на плечо Харучие, и, казалось, они не замечали никакие звуки вокруг. — А Майки постоянно ворчит на мою музыку, — проговорил Шин. — Вон, даже без проблем заснул под нее. Музыку они все-таки сделали потише и весь оставшийся день до вечера провели в гараже. Жара все никак не хотела отпускать их город, даже вечером было душно. Баджи предчувствовал дождь. Шиничиро разбудил брата и Санзу, отправил их домой. Он попытался спровадить Баджи, но тот наотрез отказался. — Мне все равно еще надо прибраться в гараже, иди домой. — Нет, я помогу и вместе пойдем, — сказал Баджи. Сказанное Шини его укололо: он подумал, что Шиничиро, должно быть, желает от него избавиться. Кейске не хотел его отпускать, потому что так ему было легче не тревожиться. Ночью закрадывались мысли, что Шиничиро проводит время с Вакасой. Но им не суждено было прибраться в гараже и отправиться домой вовремя. В дверях возникло пять фигур, смутно знакомых Баджи, но вскоре он вспомнил — это были ребята, которые постоянно конфликтовали с друзьями Шиничиро. Шин сделал несколько шагов вперед, чтобы Баджи оказался позади, а у Кейске ноги почему-то стали ватными — он предчувствовал, что это закончится дракой. Баджи ничего не боялся — может быть, только слизняков в траве — но сейчас чувствовал, что страх сгущался в нем и преобладал. Баджи лишь повернулся в сторону столика и нашел телефон Шиничиро, спрятав его в кармане комбинезона. Он помнил, что они говорили стоять на месте, но Кейске не мог стоять — понимал, что не справится сам, а Шиничиро не так уж силен. И Баджи рванул — взобрался по лестнице, выйдя через люк гаража на крышу, затем повиснул, зацепившись за трубу, и спрыгнул на протоптанную дорожку. Он бежал и пытался позвонить Вакасе, тот ответил. У Баджи будто бы камень с души упал — если Вакаса придет на помощь, то все не так плохо. — Пожалуйста, там Шиничиро, один. В гараже, — Баджи не мог составить предложение и говорил отрывисто. Он услышал спасительное и короткое от Ваки: «Понял», и тот бросил трубку. Не дозвонившись до Майки, он побежал к дому Сано. Дождь к тому времени шел уже несколько минут, и земля стала мягкая, Баджи поскользнулся и упал, разбив коленки. Но вовсе не было каких-то болезненных ощущений, и Кейске тут же поднялся, добежав до дома Майки. Вместе они с Хару отправились в гараж к Шиничиро как можно быстрее, хотя могло бы быть поздно. Зачем-то за ними потащилась Сенджу, и Кейске крикнул ей остаться дома, но она лишь крикнула в ответ: «Я не подведу!» и не послушалась их. Сенджу было двенадцать, и она плохо дралась — Баджи понял, что ему придется еще к тому же защищать ее. Баджи бежал, и сила будто бы скапливалась в его руках. Он снова был готов драться до последнего, даже если это парни на семь лет старше и в сто раз сильнее. Он не боялся драться. Он боялся за Шиничиро. Когда они оказались в гараже, Вакаса прибыл на своем байке и принял на себя удар. Баджи услышал в свою сторону: — А это что еще за мелюзга? — и эта фраза его крайне обидела. В жилах забурлила кровь, и Кейске казалось, что сила сосредоточена в руках прямо как энергия у персонажей аниме, поэтому он не глядя ударил самого здорового. Майки был непобедимым. Сенджу пыталась стать непобедимой. А у Санзу была своя философия — за Майки и за Сенджу. Вакаса дрался так круто, что Баджи с каждой секундой чувствовал, как его обуревает ненависть и восхищение одновременно — техника Имауши была точна и изящна. И возможно в этой битве в гараже хватило бы лишь Вакасы и Майки, но Баджи хотел почувствовать причастность, приблизиться к миру Шиничиро хоть на толику. Дома Шиничиро обработал ссадины на лице Санзу и локти Сенджу, потому что она неудачно свалилась, успев подставить их. Сенджу была безмерно рада получить эти раны — потому что ее не оставили дома и разрешили драться тоже, и настроение у нее было приподнятое. Она весело дрыгала ногами, пока Шин обрабатывал ее локти перекисью, и ей абсолютно было наплевать, что жидкость жжется. Он отправил их домой и Баджи велел пойти домой тоже после того, как обработает его раны. — Почему? — Баджи поджал губы. Шиничиро опустился на пол, чтобы обработать разбитые коленки Баджи, пока тот сидел на диване. — Потому что я устал, мне надо побыть одному. Баджи хотел было сказать: «Даже от меня устал?», но не решился, ему казалось, что он так сильно прилип к Шиничиро, и тот вскоре попросту откажется от него, больше к себе не подпустит. Шин полил одну из коленок перекисью, и Баджи от неожиданности ойкнул. Он быстро подул на коленку Кейске, пытаясь облегчить жжение, а у Баджи внутри будто бы разливалось тепло, и внизу живота приятно потянуло, как бывало, когда он представлял их с Шиничиро поцелуй. — Полегче? — Нет! — сказал Баджи, хотя ему вмиг стало легче, и Шиничиро подул снова. Он обработал его коленки до конца, а Баджи наблюдал, глядя сверху вниз, как возится Сано. Ему нравилось, когда он заботился, когда он говорил: «Тебе нарезать арбуз?» или «Какое мороженое купить в магазине?» Баджи не хотел уходить, когда Шиничиро уединился на веранде, чтобы покурить. Мальчик метался: не хотелось докучать Шину, но вместе с тем он не хотел оставлять его таким грустным. И он тихим шагом прокрался на веранду, сев рядом. Баджи наблюдал, как Шиничиро выдыхает дым и затягивается снова. — Мама сегодня не дома? — Дома, — честно сказал Кейске. — Топай тогда, она, наверное, волнуется, — сказал он тихо. — Докуришь эту сигарету и пойду, ладно? — Что уж с тобой поделаешь, — усмехнулся он. Баджи осторожно придвинулся поближе. Он старался не разговаривать, чтобы лишний раз не докучать, а Шиничиро докурил свою сигарету слишком быстро. Кейске вздохнул, ощущая какую-то тоску от предстоящей разлуки, но Шин вдруг заговорил: — Ты тоже решил волосы отращивать? Майки растил их давно, волосы уже отросли до плеч, в то время как волосы Санзу доставали до линии челюсти, и он зачесывал их на одну сторону. — Не знаю, просто давно не стригся, — проговорил Баджи. — Хм… мне нравится, как они у тебя отросли, — он потрепал его по лохматым волосам, как часто это делал. Баджи посидел рядом с ним еще немного, но вскоре отправился домой, убежденный, что на лице Шиничиро осталась улыбка. С того момента он решил отращивать свои волосы. Он пришел уставший, но довольный. От всего произошедшего у Баджи были мурашки: он раз за разом вспоминал, как бьет громилу, и мощная сила его кулака будто бы ощущалась до сих пор; он вспоминал, как Шиничиро треплет его по голове, и тот факт, что Шин обратил внимание на его волосы, доставлял Кейске удовольствие, и становилось приятно. Баджи вдруг подумал, что его волосы, должно быть, слишком лохматые, и поэтому Шиничиро задал такой вопрос. Лежа в кровати, он потрогал их, понимая, что они слишком спутаны. Он провел рукой по своей макушке, как бы повторяя движение руки Сано. Обычно Баджи снились плохие и липкие сны, которые он никогда не забывал. Ему виделись котята в коробке, которых он нашел однажды в заброшенном доме, они были очень маленькие и писклявые. Мамы-кошки не находилось рядом, она не пришла даже через два часа ожидания, и Кейске сбегал за теплым одеялом и молоком, накормив их из шприца. А его строгая мама не разрешила взять котят, поэтому он с тяжестью на сердце пошел домой, обещав себе вернуться завтра и забрать их, чтобы найти человека, который бы их приютил. Но на следующее утро он обнаружил от них только останки — наверное, голодная стая собак съела легкую добычу. С тех пор ему постоянно снились эти котята, иногда они вырастали и снились ему взрослыми, но собаки все равно разрывали их. В ту ночь животные ему не приснились, а привиделся чудесный сон. Во сне ощущения от прикосновений Шиничиро были настолько реалистичными, настолько явными, будто бы взаправду. Шин прислонился к спине Баджи и просунул руку под его домашнюю футболку, он водил своими пальцами по коже Кейске и иногда щекотал живот. Подобрав ставшие вдруг длинными волосы Баджи и перекинув их на правое плечо, Шиничиро прикоснулся губами к задней части его шеи, легонечко, совершенно невесомо, но этого было достаточно, чтобы Кейске почувствовал возбуждение. И вдруг Шиничиро провел горячим влажным языком по коже шеи, вычерчивая неопределенный узор. Баджи сжался, и по его телу побежали мурашки. На утро никого рядом не оказалось. А Баджи пришлось отправиться в душ. Заодно он хорошенько помыл и расчесал свои волосы и сбрызнул их каким-то маминым спреем с запахом кокоса. Баджи показалось, что длинные волосы действительно ему к лицу. Настроение было хорошее, игривое, лучезарное — несмотря на то, что в реальности Шиничиро не обнимал и не целовал его шею. Баджи добежал до дома семьи Сано как можно скорее, он так сильно хотел показать Шиничиро, что сегодня его волосы аккуратные и вкусно пахнут, что чуть не свалился по дороге и не содрал коленки снова. Как только он добежал до дома Майки, то заметил что-то непривычное: обычно, когда Баджи приходил, на пороге помимо шлепанцев Майки, Шиничиро и дедушки Сано, валялись кроссовки Сенджу и Хару — они были потрепанные и старые, потому что им нечасто покупали новую одежду и почти за ними не следили. Но лежали еще одни — алые сандалии. Они принадлежали Вакасе. Баджи как можно быстрее вошел в дом, будто бы пытаясь убежать от настигающего плохого настроения, и обнаружил на кухне Вакасу. — О, клыкастик пришел, — проговорил задорно Шиничиро. Настроение у него было прекрасное. — Я делаю на всех омлет, на тебя готовить? — Шиничиро повернулся к плите, но Вакаса играючи пихнул его вбок своим бедром, отчего тот отшатнулся и проговорил весело: «Эй, ну хватит уже!» Баджи понял, что Шиничиро не дожидался его ответа и совершенно забыл, что он находится здесь, на кухне. Вакаса забрал у него сигарету изо рта, и как только Шиничиро попытался поймать друга, Имауши, посмеиваясь, отшатнулся назад и затянулся сигаретой. Баджи почему-то показалось, что ему нет здесь места. И он поддался порыву, выбежав из дома Сано.