Свой среди чужих, чужой среди своих

Разумеется, в итоге снова пришлось переодеться. Шэнь Цзю только и сказал, что, если Юань в таком виде отправится на тренировку, Лю Цингэ обязательно или порежется собственным мечом, или будет натыкаться на деревья. Цингэ в ответ на это слегка покраснел, отчего его и без того совершенные черты лица обрели особенную яркость, но возразить даже не попытался. Хотя, по мнению Шэнь Юаня, старая ученическая форма брата не сильно отличалась от выбранной им не менее старой нательной рубашки, с которой были срезаны рукава и длинные полы. Да, она закрывала плечи и руки до локтей, да, ее нужно было подхватывать поясом, но принципиальной эта разница не была, о чем Шэнь Юань по ходу занятия нет-нет, да заводил разговор с Лю Цингэ. Тот, правда, каждый раз непонятно почему смущался и прибегал к отговоркам, мол, старшему главе пика Цинцзин виднее в этом вопросе, и его мнение является определяющим. Шэнь Юань и не особенно спорил. В остальном тренировка походила на предыдущие: он шутил и смеялся, Лю Цингэ терпеливо и доходчиво показывал и рассказывал, поправляя и направляя, тело Шэнь Цзю порой действовало на собственных рефлексах, а с каждым новым движением и сам Шэнь Юань понемногу осознавал, как и что нужно делать. Когда не отвлекался на мысли о том, насколько все в этом мире плотно завязано на секс, конечно. - Локоть тверже и выше, Юань-гэ, - Лю Цингэ тут же вернул его руку в правильное положение. Меч, роль которого сейчас выполняла бамбуковая палка, немедленно выправился. - Еще раз. - Прости, Цингэ, - кивнул ему Шэнь Юань, повторяя нужную связку, на этот раз обойдясь без досадной ошибки, а потом еще и добавив сложный разворот, которому учился накануне. Палка взлетела, описывая в воздухе короткую дугу, а потом уперлась Лю Цингэ в грудь - прямо туда, где сердце. - Лучше, - кивнув, отошел в сторону тот. - Продолжай. Без выстроенной системы духовных вен даже триста повторов были бы недосягаемым значением. Шэнь Юань не сомневался, что упал бы без сил после первой же сотни связок: все эти повороты, приседания, выпады требовали не только хорошей координации и растяжки, но и выносливости - и в этом случае владение ци на уровне контроля физического тела здорово облегчало жизнь. К тому же, при всем терпении Цингэ был безжалостен, и если уж называл пятьсот повторов как минимальный уровень, то сдвинуть его было невозможно. Зато где-то после трехсот пятидесятого раза связка словно впечатывалась в мозг, и дальше можно было уже расслабиться и просто позволить телу следовать движениям своеобразного танца. О вчерашних поцелуях под деревьями, вернее, о проверке на инкуба Лю Цингэ больше не вспоминал, что Шэнь Юаня с одной стороны вполне устраивало, а с другой… Нет, он прекрасно понимал, что его отношение к интимной стороне отношений будет совершенно отличаться от общепринятого здесь. Иначе и быть не могло - в мире, где духовное совершенствование со всеми его энергетическими практиками возводилось в культ, где ученики изучали техники двойного совершенствования чуть ли не на самых первых этапах и где существовало огромное количество афродизиаков всех мастей. Причем, речь шла не о каких-то там мидиях, шампанском, клубнике и ароматических смесях с иланг-илангом, нет. Земные афродизиаки и рядом не стояли с пыльцой, например, пушистолистой акации: Шэнь Юань мельком видел на пике лекарей медицинский трактат с описанием последствий, и одних картинок хватило, чтобы заречься подходить к золотистым зарослям и на километр. С другой стороны, он бы так и оставался в неведении, не раскрой ему Лю Цингэ глаза на то, что он занимался двойным совершенствованием уже, вероятно, трижды: с самим Лю-шиди, с Му Цинфаном - а "поддержание уровня ци" в лекарских садах наверняка было именно двойным совершенствованием и ничем другим! - с главой Юэ и даже с Цзю-гэ! Правда, оглядываясь назад, ничего предосудительного Шэнь Юань в обмене ци не видел. Даже поцелуи были бы просто приятным дополнением к ци, циркулирующей внутри тела, если бы Шэнь Юань от них не кончал. Вот уж действительно, секс - не повод для знакомства. Палку вдруг выдернуло из рук, он машинально попытался поймать и, дернувшись за ней, врезался в Лю Цингэ. Хорошо еще, тот успел обхватить его руками и удержать на ногах, а то бы упали оба. - Ты отвлекся, - с каким-то напряжением в голосе заявил Цингэ. Шэнь Юань невольно скользнул взглядом по его красиво очерченным губам и тут же одернул себя. - Не могу не думать о разном, - честно ответил он, внезапно понимая, что при определенном ракурсе их положение сейчас могло бы считаться объятиями. - Ты прав, - вздохнул Лю Цингэ, разжимая руки и отступая на шаг назад. - Тебе давно пора возвращаться. Кто-нибудь из глав пиков может прибыть для представления главных учеников. То, каким тоном это было сказано… - Лю-шиди что-то знает? - вопросительно поднял бровь Шэнь Юань. Лю Цингэ едва уловимо смутился и отвернулся. - Ци Цинци, верно? Тот кивнул. Шэнь Юань почувствовал, как губы растягиваются в ухмылку. Самолет не уделял Ци Цинци много времени в романе, больше заостряя внимание на ее боевых навыках и красоте - и теперь было понятно почему. Эмоции главы Сяньшу порой бежали впереди ее разума. - Подожди, - неожиданно окликнул его Лю Цингэ, не успел Юань сделать и нескольких шагов по тропинке, ведущей к бамбуковому дому и как-то само собой возникшей за прошедший месяц тренировок. - В чем дело? - повернулся он, тут же натыкаясь взглядом на узкую коробочку в руках Лю-шиди. - Этот Цингэ не поблагодарил за спасение своей жизни, - с заметным трудом пояснил тот. Ах, Лю-шиди… Улыбнувшись про себя, Шэнь Юань открыл шкатулку, аккуратно извлек веер, а потом едва не забыл закрыть рот. Не то чтобы дорогие наряды Цзю-гэ были ему так уж в новинку: старшие братья Юаня могли и на семейный ужин заявиться в костюме от Бриони, даже он, затворник, не раз надевал на очередной прием смокинг - когда матушка считала, что семья Шэнь должна присутствовать в полном составе, однако некоторые вещи в этом мире поражали своим качеством, особенно если не забывать, что они были исключительно ручной работы. Подарок Лю Цингэ не походил на обычный бумажный веер: тончайшие деревянные планочки были перевиты по краю серебряной нитью, складываясь в единое полотно, и пахли чем-то потрясающим. Юань поднес веер к лицу и, вдохнув аромат, блаженно прикрыл глаза - сандал, определенно сандал, только какого-то особого сорта… Про мастерство, с которым были выписаны фениксы вокруг обнаженного клинка, уже и заикаться не стоило. Хотя рисунок казался знакомым: Шэнь Юань сдвинул брови, пытаясь вспомнить, где видел подобное совсем недавно, и невольно ахнул, наконец сообразив. - Цингэ, разве это не чересчур?.. - прошептал он, но тот лишь поднял ладонь, останавливая возражения. Будто не хотел и слышать, что могут подумать люди, увидев столь многозначительное заявление: повторение рисунка Чэнлуаня на веере младшего главы Цинцзин. - Мастер Чэн из Фэнхуанфу сам выбирает, что изображать на своих веерах, - сказал Лю Цингэ, упорно глядя в сторону. Мастер Чэн? Тот самый знаменитый мастер, который отказался делать веер для Ша Хуалин в романе, и из уважения к его таланту даже Ло Бинхэ пришлось отступить? Шэнь Юань потрясенно развернул веер снова. - Я даже не знаю, что сказать, Цингэ, - проговорил он. - Скажи, что тебе нравится, - глухо ответил тот, будто опасался, что подобная красота может Юаню не понравиться. Да тут даже слепой бы был под впечатлением! - От него глаз невозможно отвести, - признался Шэнь Юань, снова поднося веер к лицу. - Ты простишь мне, если я буду его беречь для особых случаев? Может быть, даже только для себя… Должно быть, он сказал что-то не то, раз Лю Цингэ покраснел чуть сильнее. - Он и есть только для тебя, - сказал тот, наконец повернувшись к Шэнь Юаню. - Если захочешь кому-то показать - тебе решать. Шэнь Юань молча кивнул. Веер был произведением искусства, и чем больше Шэнь Юань его рассматривал, тем больше видел мелочей, приводивших в восторг: тонкий шнур на сандаловых пластинках оказался двухцветным, чуть светлее к краю веера и темнее к основанию - стоило чуть наклонить веер к себе, как эта волна мерцания прокатывалась вниз, и на хвостовых перьях феникса-самца становилось видно изречение “Беречь и защищать”, а глаза самки-феникса словно закрывались от смущения. - Я никогда такого не видел… - признался Шэнь Юань, поднимая на Лю Цингэ взгляд. - Это просто чудо какое-то. Вместо ответа Лю Цингэ мягко привлек его к себе, и Шэнь Юань ни за что бы не признался - никому! Ну, может, только Цзю-гэ, - что в груди как-то особенно дернулось, во рту вдруг пересохло, а в голове словно все поплыло: мысли, ожидание чего-то, предвкушение… Он невольно облизнул губы, чувствуя, как по щекам расползается тепло, и Лю Цингэ, выдохнув что-то неразборчивое, прижал его к себе сильнее и поцеловал. Да. О таких традициях Самолет не писал, но Шэнь Юань ничего не имел против, особенно, если к поцелую и обмену ци будет приложен оргазм. Как накануне, например. Голову затуманило, колени подозрительно ослабели, но Шэнь Юань старался не подавать вида. Он уже привычным усилием направил ци в духовные вены Лю-шиди, но, может, от того, что был сильно увлечен сам, течение получилось особенно мягким, почти томительным, и один этот процесс вызывал вполне определенные желания. Ну, и сопутствующие мысли во время тренировки, наверное, тоже сыграли свою роль. Возбуждение росло, словно уровень воды в сосуде: пламя все разгоралось - и неспешного поцелуя уже казалось недостаточно для его утоления. Шэнь Юань бы… ну, что-нибудь бы уже… Лю Цингэ вдруг потянул его вниз, на траву, ци "бога войны" уже знакомо отзывалась удовольствием внутри, и поневоле вспоминалось, как это было в пещерах Линси, что только сильнее подстегивало возбуждение. Внезапная мысль о том, что лучше всего это ощущалось бы без одежды, ошпарила Шэнь Юаня стыдным шоком. Дыхание перехватило, он даже на мгновение растерялся, а Лю Цингэ вдруг аккуратно надавил ему на плечо, укладывая на спину, а потом накрыл собой - не прерывая поцелуев и ни на миг не прекратив движения ци в венах. Как-то оказалось, что ноги разошлись словно сами собой, позволяя Цингэ устроиться удобнее, так, чтобы… ну… члену досталось больше касаний, но это тут же стало неважно - воротник вдруг ослаб, и горячие губы Лю Цингэ скользнули по шее, обжигающе острыми и удивительно нежными поцелуями разжигая желание еще сильнее. - Я сгорю, Лю-шиди, - выдохнул Юань, отведя в сторону руку с веером, чтобы случайно не повредить подарок. Если каждое двойное совершенствование дарило столько удовольствия, неудивительно, что Ло Бинхэ в романе просто не вылезал из постелей. Но кто их, заклинателей, знал, может, для них двойное совершенствование шло на уровне рядовой тренировки? Исчерпываясь простым, обычным желанием сделать еще шажок вперед в бесконечном пути наращивания духовной силы? - Не думай об этом, - выдохнул ему в губы Цингэ, а потом вдруг нажал ладонью на член, и все мысли разлетелись круговоротом листьев, осыпавшихся с дерева. Он бы продержался дольше - обязательно продержался, но Цингэ не просто гладил: отдельный поток ци хлынул через его ладонь прямо в пах, проникнув немыслимо глубоко, наполнив собой нижний даньтянь, прежде чем устремиться выше и выше, через центральную духовную вену до самого лба. Все вокруг окрасилось в белый, в ушах аж зазвенело, и от силы ощущений Шэнь Юань выгнулся под Цингэ, прижимаясь вплотную, всем телом, изо всех сил комкая тому одежду на спине. А потом, оглушенный - ослепленный новым тугим витком ци вокруг золотого ядра - оказался едва способен поддерживать минимальный ответный поток. Ошеломленно подумалось, что и Му Цинфан, и Цзю-гэ с Юэ Цинъюанем жалели его. И были деликатны, ни разу не выкрутив ощущения на максимум - это же был максимум? Если нет, он просто спятит - очень быстро и очень счастливым. Лю Цингэ тронул его губы поцелуем в последний раз и чуть сдвинулся, устраиваясь рядом. Шэнь Юань чувствовал его взгляд, но шевелиться и открывать глаза сил, да и желания не находилось. Было слишком хорошо. - Цзю-гэ меня, наверное, уже потерял, - пробормотал он, слабо улыбнувшись. Только погладил большим пальцем подаренный веер, заодно убеждаясь, что он по-прежнему в руке. - Нужно возвращаться, - согласился Лю Цингэ, но тоже с места не тронулся. Шэнь Юань внезапно осознал, что на штанах, должно быть, уже расползается мокрое пятно - и понимания хватило, чтобы не только покраснеть, но решительно подняться, а также одним всплеском ци высушить и штаны, и тело, и волосы. - Да, идем! - делая вид, что ничего не случилось, сказал он, поворачиваясь к Цингэ и протягивая ему руку. - Ты сказал, Ци Цинци намеревалась посетить нас первой? Цингэ кивнул, глядя, кажется, с некоторой растерянностью, но сейчас Шэнь Юань не собирался обращать внимание ни на что. Он был готов волочь шиди за собой, если будет недостаточно слов, но Лю Цингэ шел, не отставая, и даже не спрашивал, какая спешка вынуждает Шэнь Юаня тащить его вниз по тропинке за руку. И правда, какая? Эта со всех сторон здравая мысль постучалась Шэнь Юаню в голову уже на заднем дворе бамбукового дома. Тренировка закончилась, Лю Цингэ, скорее всего, ждали дела его собственного пика, а Шэнь Юань, вместо того, чтобы - нет, не думать о том, что в итоге испачкало штаны! - поблагодарить шиди за уделенное время и заботу и попрощаться, заставил главу Байчжань спускаться по склону вниз. Зачем? - Боюсь, я отнял у Лю-шиди непростительно много времени, - повинился он, склоняя голову, а потом уже машинально раскрыл веер и, вновь почувствовав утонченный аромат сандаловых пластинок, даже расслабился. В самом деле, ну что такого только что произошло, чего еще не происходило? - Все в порядке, - с непроницаемым лицом сказал Лю Цингэ, и Шэнь Юань, окончательно успокоившись, еще раз ему кивнул и отправился переодеваться и приводить себя в порядок. Форму застирывать не пришлось. Когда Шэнь Юань понял, что грязь, пот - и прочие жидкости - на ткани не задерживаются, то чуть не рассмеялся от облегчения. Выходило, что Лю Цингэ мог ничего и не заметить, а раз так… - Надо будет перед ним извиниться, - пробормотал он под нос, быстро оглядывая себя в зеркале. В глубине дома слышались голоса, значит, кто-то из глав пиков уже прибыл с визитом, и заставлять себя ждать было бы невежливо - по меркам Шэнь Юаня, что бы там ни было допустимым в рамках традиций этого мира. Чуть поправив воротники платьев, чтобы каждый нижний слой выступал ровно на два пальца из-под верхнего, и убрав волосы под новую заколку в форме рукояти меча, Шэнь Юань не удержался и вместе с веером, подаренным братом, взял с собой новый. Демонстрация его всем главам пиков, вероятно, была бы опрометчивым поступком, но разделить радость с Цзю-гэ хотелось больше - красоту этой вещицы тот мог оценить, как никто другой. Впрочем, уже подходя к главным комнатам дома, Шэнь Юань узнал звучащий голос и расслабился: перед Юэ-шисюном можно было не скрывать подарок Лю-шиди. Так что подарок брата занял свое место на поясе, а новый веер перекочевал в руку. - Юэ-шисюн, этот шиди рад приветствовать тебя на пике Цинцзин, - раскрыв сандаловое совершенство, которое точно заслуживало какого-нибудь самостоятельного имени, произнес Шэнь Юань, заходя в комнату. Официальный повод требовал от места встречи гостей множества условностей: два чайных столика стояли на невысоком помосте в глубине комнаты, за одним сидел Цзю-гэ, второй явно оставив Юаню. Гостям же полагалось сидеть ниже, на ковре, что, впрочем, Юэ Цинъюаня нисколько не смущало: судя по тому, что он пил из уже знакомой Юаню яшмовой чашки, его вполне устроило бы и место во дворе. Пришедший с Юэ Цинъюанем юноша - скорее всего, главный ученик Цюндин, который в романе даже не упоминался по имени - стоял поодаль за спиной своего наставника. Шэнь Юань успел поймать на себе его ошеломленный взгляд, а потом парень поклонился, пряча лицо. - Полагаю, тренировка удалась, А-Юань, - почти пропел Цзю-гэ и скользнул взглядом по вееру в его руках, а потом посмотрел на Юэ Цинъюаня. - Изумительный подарок… Лю-шиди не откажешь во вкусе и смелости. Почему он говорил это главе ордена, а не Шэнь Юаню? И почему Юэ Цинъюань чуть нахмурился, это услышав? - Похвала шисюна полностью принадлежит мастеру Чэн, - раздался вдруг голос Лю Цингэ. Шэнь Юань чуть не вздрогнул от неожиданности, но, бросив взгляд в сторону, увидел главу Байчжаня, рассматривающего висевшие на стене свитки с философскими изречениями. - Этот скромный передаст ему одобрение истинных ценителей. В комнату торопливо вошел Мин Фань, неся еще один накрытый чайный стол, а следом за ним появился и Ло Бинхэ с подносом, на котором благоухали разложенные на блюдах пирожки и булочки. И ведь Шэнь Юань накануне сказал ему не беспокоиться о предстоящих визитах! Но нет, он, похоже, вчера даже не возвращался на Цяньцао. - Ученик приветствует наставника, - поклонился тот, приблизившись, и радостно улыбнулся. Ну и какой из него черный властелин, спрашивалось? Ло Бинхэ был милым белым барашком, да и только! Допоздна вчера ждал их возвращения, первым на Цинцзин узнав о том, что имя Шэнь Цинцю отныне носят братья-близнецы, и, похоже, за ночь окончательно уложил это в своей голове. Хотя Шэнь Юань всерьез опасался, что основные расспросы еще впереди: если этот Бинхэ обладал умом главного героя из романа, то рано или поздно он найдет нестыковки в рассказанной ему версии. Судя по задумчивому взгляду, что он нет-нет, да бросал на Шэнь Цзю, это случится даже раньше, чем можно было рассчитывать. Но рисковать обретенным братом Шэнь Юань не собирался - и давать Бинхэ шанс затаить обиду тоже. В конце концов, Самолет весьма доходчиво описал, чем иначе все закончится. - Прошу Лю-шиди присоединиться к нам за столом, - кивнув Бинхэ, позвал Цингэ Шэнь Юань и приглашающим жестом указал на столик, который Мин Фань поставил напротив стола главы ордена. - Благодарю младшего главу Цинцзин, - коротко ответил Лю Цингэ, и Шэнь Юань поспешил занять свое место рядом с братом, раз уж у них тут почти официальная церемония. С ловкостью профессионального стюарда Бинхэ обнес всех сладостями, а потом неслышной тенью скользнул Шэнь Юаню за спину. Цзю-гэ только коротко качнул головой на такую вольность, как будто не имел ничего против. Вот и верь идиоту-автору, который совершенно нормального человека сделал чуть ли не исчадием ада. Юань напомнил себе потом заинтересовать Цзю-гэ формированием демонических вен, чтобы заложить основы совсем другого взаимодействия между учеником и учителем, но это, в любом случае, пока терпело по времени. - ...мастер рад представить второму главе пика Цинцзин своего главного ученика, Ли Сы, - услышал Шэнь Юань и понял, что отвлекся. Ли Сы? Самолет копировал имена из учебника истории, что ли? И кого еще из великих легистов теперь предстояло найти на Цюндин? Скуластый юноша, пришедший с главой Юэ, шагнул вперед и поклонился. Шэнь Юань ответил ему вежливым кивком, а Юэ Цинъюань уже продолжал: - Но может ли сяо Юань… Юань-шиди показать нам свой новый веер? Этот шисюн заинтригован: слава мастера Чэн летит по всем землям, однако, по слухам, уважаемый мастер давно отошел от дел, так что возможность увидеть его новый шедевр стоит многого. - К тому же, особой ценностью будет узнать, как Лю-шиди уговорил мастера взяться за работу, - добавил Цзю-гэ, посмотрев на главу Байчжаня, а потом налил Юаню чая в белоснежную чашку с тонкими золотыми прожилками по бокам. - Хотя, конечно, вопрос цены никогда не волновал выходцев из семьи Лю. Шэнь Юань чуть не поперхнулся и едва сумел сдержать улыбку. То, как Цзю-гэ сейчас вернул Лю Цингэ шпильку насчет "молодого избалованного мажора из богатой семьи"... Вот только ему показалось, или в тоне брата проскользнуло одобрение - словно Цзю-гэ был не против расточительства семьи Лю, если оно распространялось на подарки для Юаня? Он вопросительно глянул на близнеца, но тот ответил непрошибаемым выражением лица, за которым виделась тень веселья и удовольствия, и укусил одну из принесенных Бинхэ булочек за румяный бок. - Шэнь Цзю может не знать, но иногда достаточно вежливо попросить, - Лю Цингэ не дрогнул, а потом Шэнь Юань, не веря своим глазам, заметил, как кончики ушей у шиди порозовели. Что такое? Требовалось срочно вмешаться, пока Шэнь Юань окончательно не перестал что-либо понимать. - Конечно, Юэ-шисюн, - поспешно спохватился он, поворачиваясь к Ло Бинхэ и протягивая ему веер. - Этот мастер просит Бинхэ передать веер главе Юэ. Хотя, признаться, веер настолько прекрасен, что этот Шэнь с трудом готов выпустить его из рук - и одновременно опасается повредить. - Этот ученик будет осторожен, - а вот Бинхэ счастливым не выглядел, хотя просьбу Юаня выполнил, с поклоном отдав веер задумчивому Юэ Цинъюаню. Нет, что здесь происходит? - Потрясающая работа, - тем временем согласился глава ордена, разворачивая веер. - Рука мастера все так же точна, как и раньше, а глаза так же остры. Лю-шиди действительно знает толк в подарках. Вот только вторая часть девиза… Юэ Цинъюань не договорил, вместо этого посмотрев на Лю Цингэ, и тот встретил взгляд так же, как встречал палку, изображавшую меч на тренировках Шэнь Юаня. Какая еще вторая часть девиза?.. Защита дома едва заметно прогнулась, пропуская нового визитера, и Шэнь Цзю тихо засмеялся. - Ну разумеется, - пробормотал он, - в самый подходящий момент… Мгновением позже Шэнь Юань и сам увидел Ци Цинци, с серьезным видом входившую в дом. Лю Минъянь - а вряд ли еще кто-то на пике Сяньшу был вынужден носить вуаль - следовала за наставницей по пятам. - Эта Цинци не сочла нужным объявлять о себе, поскольку между боевыми братьями и сестрами не должно быть никаких секретов, правда? - с улыбкой заявила Ци Цинци, подходя ближе. Формально придраться было не к чему, хотя тон Шэнь Юаню не понравился сразу. - Приветствуем Ци-шимэй на Цинцзин, - также формально произнес Шэнь Цзю, а сам Юань просто склонил голову. Вряд ли глава Сяньшу изображала радушие и любезность просто из вежливости. Накануне ей ничего не мешало склонять имя Цзю-гэ в самых оскорбительных выражениях, и надеяться, что Ци Цинци изменила свою точку зрения, не стоило. - Главная ученица пика Сяньшу, Лю Минъянь, - а та махнула рукой, подавая знак сестре Лю Цингэ. Девушка тут же вышла вперед и низко поклонилась. - Главный ученик пика Цинцзин, Мин Фань, - столь же церемонно ответил Шэнь Цзю, и теперь уже ученики обменялись поклонами. Пока шло официальное представление, Шэнь Юань рассматривал Лю Минъянь, пытаясь понять, что в ней было такого, что делало ее признанной красавицей из красавиц. Большие глаза феникса, очень, к слову, похожие на глаза брата, или там, под вуалью, скрывались полные губы, от одного взгляда на которые у здешних мужчин переклинивало в голове? Теоретически такое было вполне возможно, если провести параллели с тем, что считалось красивым в той или иной культуре разных времен. - …где, как не на пике Цинцзин, не правда ли, глава Юэ? - поймал он обрывок фразы Ци Цинци и понял, что задумался. - Минъянь. - Да, наставница, - между тем главная ученица Сяньшу держала в руках выточенную из кости статуэтку высотой в два локтя, не меньше. Насколько Шэнь Юань видел со своего места, это было изображение водопада, причем поразительно детальное. - А из чего сделана вода, будто настоящая? - чуть наклонившись к брату, шепнул Шэнь Юань, и тот, взглянув на подарок пристальнее, вдруг усмехнулся. - Ци-шимэй столь любезна, что использовала печать Покрова Истинного Отражения? - громко произнес он. - Она столь трудоемка, что потребовала от шимэй серьезных усилий, а этот шисюн даже не предложил главе Сяньшу присесть… Этот глава приносит свои извинения. - Покров Истинного Отражения? - сводя брови к переносице, что ему неимоверно шло, переспросил Лю Цингэ. - С каких пор Ци-шицзе не доверяет собратьям по ордену, раз желает проверить их столь примитивным образом? - С тех пор, Лю-шиди, как один из аскетов ордена потерял голову, поддавшись чарам инкуба, - ядовито улыбнулась та. - Долг старшей сестры вывести это существо на чистую воду и открыть вам его настоящий облик. Она хлестнула ци, точно кнутом, разрубая чуть заметную мерцающую пленку, что лежала на резном скате воды, и почти осязаемый поток света гигантской волной ударил в стороны, расплескался по комнате, отразился от стен и снова вернулся в центр. Ощущение было такое, словно Шэнь Юаня окатило с ног до головы ледяной водой: кожа аж горела, и остальные, если судить по румянцу на щеках, чувствовали себя не лучше. У не имеющих золотого ядра учеников даже волосы стояли дыбом, потрескивая от статического электричества. - Предупреждать надо, шицзе, - пробормотал Лю Цингэ, убирая когда-то выхваченный Чэнлуань в ножны. - Действительно, это было лишним, - сухо произнес Юэ Цинъюань, поднимаясь с места. Лишним? Шэнь Юань разозлился, останавливая рукой качнувшегося вперед брата. Лишним?! - Вчера этот шисюн решил, что глава Сяньшу прекрасна и лишь потому подвержена чувствам, однако сегодня он видит перед собой... - на языке упорно вертелось "дура", но Юань отлично понимал: скажи он такое - и они с братом обретут врага на всю жизнь, - человека, поставившего личную обиду выше возложенного на него долга! - Шисюн объяснит… - лицемерно начала Ци Цинци, и ее непонимающее выражение лица только подлило масло в огонь. - Объяснит! - повысил голос Шэнь Юань и резко поднялся на ноги, чувствуя, как ци качнулась вокруг. Юэ Цинъюань обеспокоенно повернулся в его сторону, Цзю-гэ поймал за рукав, словно желая остановить, а Лю Цингэ вновь положил ладонь на рукоять Чэнлуаня. - Или, может быть, Ци-шимэй сама расскажет, что было ее главной целью? Та возмущенно вскинула голову - сама оскорбленная невинность! - очень убедительно, и Шэнь Юань непременно поверил бы, если б в свое время не посмотрел с младшей сестрой чертову прорву дорам про гаремные интриги, не говоря уже про чтение многотомного романа Самолета. - Удар подобной мощи может навредить развитию учеников, не обладающих золотым ядром, - он махнул рукой в сторону Мин Фаня и Ло Бинхэ, судорожно глотающих воздух. Да и Ли Сы недалеко от них ушел, хоть и пытался сделать вид, что все в порядке. Даже у Лю Минъянь слезились покрасневшие глаза, а уж ее-то Ци Цинци точно защитила каким-нибудь талисманом. - И кого потом обвинят в этом? Цзю-гэ едва слышно выругался и отпустил его рукав. - Да как ты смеешь, лживая тварь?! - Ци Цинци картинно задохнулась, прижав ладонь к груди и явно переигрывая. Оскара за роль точно ей не светило. - Смею, - без стеснения оборвал ее Шэнь Юань, - еще как смею! Все это негодование, лживые слова, упрямство и слепота… Сначала они казались признаками зависти и даже ревности, уязвленного самолюбия красивой женщины, которая вдруг увидела, что что-то идет вразрез с ее желаниями. Но я вряд ли ошибусь, если предположу, что Ци-шимэй разыгрывает эту карту не первый раз? Или слухи о том, зачем мой брат посещает бордели, распускались не ее “феями с Сяньшу”? Лю Минъянь вдруг залилась краской и опустила голову, пряча лицо. - А-Янь? - почти прорычал Лю Цингэ. - Это правда? - Этого главу тоже интересует этот вопрос, - произнес Юэ Цинъюань, переводя на Ци Цинци тяжелый взгляд. - А-Юань, не надо, - прошептал Цзю-гэ, но Шэнь Юань не собирался отступать. Вместо этого он шагнул к близнецу и сжал его плечо ладонью, мельком поймав взгляд широко раскрытых глаз Ло Бинхэ. - Об искалеченных духовных венах моего брата знали все главы пиков, - отчеканил он. - Возлежание с бездуховными только усугубило бы проблему, о чем, к удивлению этого Шэня, не вспомнил никто! И деликатность моего брата, всего лишь собиравшего сведения для ордена, всегда бережно и уступчиво относящегося к женщинам, обернули против него самого! Кому могло прийти такое в голову, как не шимэй, которую больше волнует, что происходит в чужих постелях, а не в ее собственной голове? - Ты, - прошипела Ци Цинци, - инку… - Достаточно! - сила главы Юэ придавила всех неумолимой тяжестью. Лю Минъянь даже всхлипнула. - Ци-шимэй слишком устала, исполняя роль главы ордена Цанцюн на минувшей встрече глав, и потому ее реакция на новости оказалась столь бурной, не так ли? - Да, Юэ-шисюн, - выдавила Ци Цинци явно через силу. - Эта шимэй просит ее извинить за резкость и неосмотрительность. - Цзю-гэ? - позвал брата Шэнь Юань, поскольку это ему стоило решать, принимать эти извинения или послать зазвездившуюся главу Сяньшу куда подальше. - Извинения приняты, - глухо сказал тот. - Тогда больше не смеем задерживать шимэй, - приказным тоном добавил Юэ Цинъюань. Ци Цинци молча развернулась и вышла, гордо подняв голову и так же не проронив ни слова. Лю Минъянь, правда, бросила взгляд на брата, удостоилась хмурого "позже поговорим" и торопливо проследовала за наставницей, унося с собой резную статуэтку. Подобной мелочности удивляться уже не стоило. - Прошу простить, Юань-шиди, - как ни в чем не бывало, произнес Юэ Цинъюань, садясь на место, - этот шисюн забылся и не сразу вернул веер. Теперь уже посыльным выступил Ли Сы, и Шэнь Юань, наплевав на то, что в любой момент мог явиться еще кто-нибудь из глав пиков, развернул сандаловый веер и вдохнул его умиротворяющий запах. Нет, стоило не только извиниться перед Лю Цингэ, но и поблагодарить его еще раз, да. - Полагаю, Му-шиди тоже вот-вот должен прибыть с визитом, - сказал Юэ Цинъюань. - Этот шисюн подождет его здесь, чтобы убедиться, что совершенствованию учеников не нанесен серьезный ущерб. - О чем она вообще думала? - возмущенно пробормотал Лю Цингэ, ударив ладонью по столу. - Не замечал за ней раньше такой безответственности! - Лю-шиди говорит о главе Сяньшу или о своей сестре? - будто между делом проронил Шэнь Цзю. Лю Цингэ поднял голову, но Шэнь Цзю уже подзывал к себе для проверки духовных вен сначала Мин Фаня, а потом и Ло Бинхэ. - Этот учитель не такой мастер, как Му Цинфан, но по внешним признакам дисбаланс ци может быть снят простой медитацией. - Но все же этот мастер подождет главу Цяньцао здесь, - настойчиво повторил Юэ Цинъюань. - Это у Лю-шиди нет повода задерживаться. - Есть, - ответил тот, хмуро наливая себе еще одну чашку чая. - Старший брат должен знать заранее, о чем говорить с младшей сестрой. Шэнь Юань не удержался от улыбки, благо, ее можно было скрыть за веером. - На что спорим, что Юэ-шисюн останется до конца, чтобы присутствовать при каждом визите? - хитро посмотрев на главу ордена, шепнул он брату. Тот так же развернул свой веер. - Если я задамся целью его выгнать, А-Юань, ты проиграешь, - шепотом ответил Цзю-гэ, а потом вдруг бросил на Юэ Цинъюаня задумчивый взгляд и усмехнулся. - Но рисковать не буду. И насчет варвара с Байчжаня тоже. - Лю-шиди? - удивился Шэнь Юань. - Нет, не думаю… - Если выигрываю я, ты снова спишь здесь, а я тебя караулю, - невозмутимо сделал ставку Цзю-гэ. - Идет? Мысли немедленно вильнули в сторону печати, построение которой Юаню показал Лингань. Защита от демонов снов плелась словно в двух слоях одновременно, замыкая контур не только на земле, но и в воздухе, и попробовать создать подобную вещь у Шэнь Юаня чесались руки еще накануне. Особенно, если есть возможность проверить, заработает она или нет. - По рукам, - согласился он и повернулся к Ло Бинхэ, который вновь занял место у него за спиной. - Бинхэ, сходи на кухню, узнай, не осталось ли там еще этих прекрасных булочек? Тот явно обрадовался, да так, что, будь у него хвост, как у щенка, он бы уже мёл им по полу. - Наставнику понравилось? - с воодушевлением воскликнул он. - Этот ученик принесет еще! И со свининой тоже! - Мин Фань, помоги ему, - велел Цзю-гэ. - Да, наставник, - а вот Мин Фань, в отличие от Ло Бинхэ, по-прежнему выглядел оглушенным и оттого имел немного глуповатый вид. - Да, хорошие пирожки, - немного не в тему заявил Лю Цингэ, и Шэнь Юань немедленно улыбнулся его попытке сгладить ситуацию, как и тому, что спор, похоже, выиграет Цзю-гэ. Следующим Цинцзин посетил Му Цинфан. Он аккуратно проверил баланс ци всех присутствующих, и даже Юэ Цинъюань не избежал этой участи. Потом, горько сетуя, что не может задержаться подольше, глава лекарей вручил Шэнь Юаню довольно увесистый кувшинчик с мазью, долженствующей снимать усталость после тренировок, после чего истребовал-таки обещание навестить сады Цяньцао и откланялся. - Ну-ну, - почему-то усмехнулся Цзю-гэ. Главы пиков прибывали один за другим, иногда даже вдвоем, как Сюй Цинли и Дуань Цинцзе, представляли главных учеников, задерживались или нет, а Шэнь Юань, встречая каждого и выслушивая представления и поздравления, пусть не только формальные, но и не всегда искренние, все пытался понять, что было причиной столь резкого неприятия Ци Цинци? Почему остальные главы пиков отнеслись к появлению брата-близнеца Шэнь Цзю куда терпимее? Кроме Шан Цинхуа, разумеется. Из тех, кто встал в оппозицию к официальной точке зрения - думая об этом, Шэнь Юань даже слышал в собственной голове интонации комментатора с ведущего политического канала, - Шан Цинхуа единственный не торопился с посещением пика Цинцзин, что для человека, пытающегося остаться незаметным, было почти демонстративным заявлением. Помимо Ци Цинци, закатившей скандал, ожидаемо формально отбыл свой визит Линь Циншуй. А вот с Гао Цингао удалось поговорить хоть и коротко, но не без удовольствия. Тот даже обещал заглянуть снова ближе к вечеру, чтобы обсудить заинтересовавшую его тему - в чем-то занудный человек с лицом разбойника с большой дороги, но Юаню он иррационально понравился. Жуань Цинжуань принес с собой небольшой бочонок вина, как Шэнь Юань понял, какой-то экспериментальной технологии. Дегустацию провели немедленно - вместе с Вэй Цинвэем, который к тому моменту еще не успел уйти, и голоса разделились. Цзю-гэ, Лю Цингэ и самому Жуань Цинжуаню вино не понравилось, а вот Юань, глава Юэ и Вэй Цинвэй нашли его вкус восхитительным. Расстроившись такому разделению мнений, глава пика Цзуйсянь успел переменить собственное - относительно Шэнь Юаня - и от дружелюбия вновь вернулся к нейтралитету. А Шан Цинхуа по-прежнему не торопился с визитом - и Шэнь Юань все больше задавался вопросом, было ли это свидетельством тотальной занятости или признаком чрезмерной трусости? Почему глава Аньдин не захотел прибыть в компании другого главы пика? С другой стороны, само его выступление против Шэнь Цинцю могло быть следствием недавней проверки на лояльность ордену, устроенной самому Шан Цинхуа - тогда это получался эдакий ответный ход от человека, которого Самолет в своем романе поставил на роль предателя. К вечеру Шэнь Юань начал думать, что Шан Цинхуа не придет. Не в последнюю очередь благодаря принесенному главой Цзуйсянь бочонку вина, встреча для оставшихся на Цинцзин глав пиков окончательно приняла неформальный характер. Шэнь Цзю распорядился открыть кухню в южной части дома и раздвинуть двери во внутренний сад в неиспользуемом западном крыле. Обрадованный доверием Ло Бинхэ оккупировал жаровни и небольшую печь и принялся готовить, взяв в помощники явно обалдевшего от такого подхода Мин Фаня и Нин Иньин, которая в какой-то момент просто появилась в комнате, нагруженная подносом с едой. Заметив, с каким одобрением посматривает за сноровистыми действиями Бинхэ Цзю-гэ, Шэнь Юань просто поставил у себя в голове очередную галочку и окончательно расслабился, получая удовольствие от отличной еды, вина, приятной компании и хорошей беседы. Вэй Цинвэй спорил с Лю Цингэ о демонических мечах, доказывая, что несмотря на намного большее количество осколков падающих звезд в демоническом мире, умениям их кузнецов недостает тонкости, и потому прокованы лезвия намного грубее. Юэ Цинъюань с Жуань Цинжуанем обсуждали будущий урожай риса в Шаосине, откуда поступала большая часть зернового материала для производимого в ордене вина, а Цзю-гэ мирно прислушивался к продолжению утреннего разговора с Гао Цингао. - …при должном усердии в упражнении разума связи между самыми разными вещами становятся очевидными, - как раз пытался на пальцах объяснить суть абстрактного мышления Юань. - Если взять, к примеру практики Кусин, направленные на овладение собственными страстями, и, скажем, разнообразие духовных и демонических тварей, иерархия получается схожей. - Ничего подобного не вижу, - под действием “экспериментального” вина Цзуйсянь Гао Цингао, похоже, хотелось обсудить каждую мелочь. - Этот шиди просит шисюна пояснить - и желательно с примерами. Цзю-гэ хмыкнул, пробормотал что-то неразборчивое и подлил Юаню того самого вина. Шэнь Юань ответил тем, что подпихнул брату подушку под локоть для большего удобства. - Взять к примеру обучение на Кусин, Гао-шиди, - затем продолжил он. - Оно построено от простого к сложному: начиная от вашей знаменитой стены, на которой высечены правила пика, и далее через техники медитации до самых сложных аспектов и практик. - Вроде духовного столкновения с собственной тенью, согласен, - кивнул Гао Цингао, устраиваясь по-портновски - на заднице и скрещивая перед собой ноги. - С животными и тварями тот же самый принцип, - улыбнулся Шэнь Юань, обмахиваясь сандаловым веером. - Проще всего устроены насекомые с их жесткой скорлупой снаружи. Кровь и жилы у них лежат внутри полой трубки, словно в стволе бамбукового дерева, и возможность расти для них измеряется прочностью этой скорлупы, поскольку от чрезмерного веса она неминуемо проломится. Точно также и внешний ученик Кусин, не осознавший глубины учения, зубрит только правила и остается закован внутри них. Надломленный их весом, он стремится держать лицо, но глубины учения осознать просто не в состоянии. - Очень интересно, - пробормотал Гао Цингао. - Никогда не думал об этом. - Всегда полезно узнать что-то новое, - заметил Цзю-гэ с едва заметной иронией в голосе. - Подобие продолжается и дальше, - Шэнь Юань весело глянул на брата. - Ящеры все еще покрыты жесткой чешуей, но уже вырастили внутри себя кости и даже позвоночник - этим они похожи на внутренних учеников, сумевших принять не столько правила, сколько их суть в качестве части своего разума. Но, как и ящеры, они тащат внешнюю их тяжесть на себе. - Действительно, - потер подбородок глава пика Кусин. - Шэнь-шисюн просто открывает мне глаза… - Гао-шиди льстит этому несведущему, - легко рассмеялся Шэнь Юань и поймал на себе взгляд Лю Цингэ. - Уверен, ему аналогия уже понятна. - Да-да, звери, питающие свой помет молоком, и, наконец, люди - без какой-либо внешней защиты, но укрепившие свой внутренний стержень, - закивал Гао Цингао. - Люди, способные придерживаться добродетельной жизни единственно потому, что не ищут себе ни власти, ни богатства, говорят честно и не питают дурных замыслов. Признаю правоту Шэнь-шисюна, - сказал он и поднял свою чарку с вином. Они снова выпили, и именно в этот момент защита бамбукового дома легонько прогнулась, пропуская последнего визитера. Сопровождаемый учеником в цветах Аньдин, Шан Цинхуа пришел буквально за полчаса до заката, традиционно обозначающего окончание допустимого времени для визитов. - Что здесь… - он остановился почти на пороге, явно не готовый увидеть собратьев по ордену за накрытыми столиками, расставленных по кругу. - Глава Аньдин, - сухо произнес Цзю-гэ и удержал на месте Шэнь Юаня, по старой земной привычке вознамерившегося подняться на ноги, приветствуя вошедшего. - С...старший глава Цинцзин, - запнувшись на обращении, Шан Цинхуа нервно поправил рукава. У Шэнь Юаня немедленно сложилось ощущение, что глава Аньдин избегает смотреть в его сторону. - Младший глава Цинцзин, - тот спешно махнул рукой ученику. - Главный ученик пика Аньдин - Ван Линь из Цайняо. Гордость пика, можно сказать, достойный сын своих родителей, полный разнообразных талантов молодой че… - Шан Цинхуа, - веско проронил Цзю-гэ, и одного этого имени хватило, чтобы заткнуть фонтан ненужного красноречия. - Неужели учет двух привезенных артефактов занял все время главы пика, раз Шан-шиди пришел так поздно? Глава Аньдин едва заметно втянул голову в плечи. Странное дело, его одежда из золотисто-коричневого шелка со скромной черной вышивкой в виде завитков волн смотрелась на нем едва ли не хуже, чем серо-бежевое холщовое платье ученика. - Сложное дело, Шэнь-шисюн, - тем временем пробормотал Шан Цинхуа, явно предпочитая смотреть на кого угодно, только не на Шэнь Юаня. - Неустановленное назначение артефактов всегда требует длительных консультаций, почти исследований. Сначала надо связаться с главой Сюй, потом дождаться определения принадлежности и ранга свойств, затем поднять архивы, определить подобающие условия хранения! Нельзя же допустить, чтобы в учет закралась досадная ошибка. Это может привести к самым разным последствиям, вплоть до самых катастрофических. Гао Цингао, потянувшись за новым пирожком, только хмыкнул, а Шэнь Юань все никак не мог определиться с собственным ощущением. Даже испытывай Шан Цинхуа страх или презрение по отношению к Цзю-гэ, это точно выглядело бы по-другому. Нет, тут было что-то не то… - А ведь артефактов было два, старший глава Шэнь, - Шан Цинхуа, похоже, вознамерился заговорить Цзю-гэ зубы, но как он умудрялся при этом ни разу не бросить взгляда на Шэнь Юаня, оставалось загадкой. - От одного-то большая морока, а два - так вдвойне! А вдруг Сюй-шимэй упустила какое-то их опасное свойство? Ведь нужно побеспокоиться о безопасности ордена, боевых братьев и учеников, чтобы вещь, добытая у демонов, не причинила никому вреда и послужила только славе Цанцюн… Казалось, он мог говорить бесконечно, даже не делая пауз. Шэнь Юаню это решительно надоело, но, как выяснилось, не ему одному. - Шан-шиди все же выкроил время посетить Цинцзин, - миролюбиво заметил Юэ Цинъюань, подходя к Шан Цинхуа сзади, и тот, чуть не подпрыгнув на месте от неожиданности, поспешно развернулся. - Как я мог не прийти, Юэ-шисюн? Никак, ни в коем случае! - он замахал руками, не прерывая словесного поноса. - Но дела, дела - этот Шан, собственно… - …хотел обсудить расширение бамбукового дома, о котором уже знает от этого шисюна, - подсказал глава ордена, чуть прищурившись. - О, к-конечно, - глава Аньдин суетливо оглянулся на Шэнь Цзю, вновь не касаясь взглядом Шэнь Юаня, - этот мастер искренне надеется, что Шэнь-шисюн найдет время обсудить план стройки, чтобы быстро приступить к работе. Цзю-гэ невозмутимо кивнул. Шэнь Юань снова восхитился умению брата держать лицо. - Если потребуется выделить дополнительные средства… - проронил Цзю-гэ, но ему даже не понадобилось заканчивать фразу. Шан Цинхуа поднял ладони и затряс головой. - Нет-нет, ни в коем случае, я уверен, Цинцзин укладывается в смету, ничего сверх имеющегося не потребуется, особенно если все еще раз проверить… - он отвел взгляд, беззвучно шевеля губами, словно считая в уме, а потом снова спохватился. - Тогда этот глава посетит пик Аньдин завтра, - подвел черту Цзю-гэ, в то время как Шэнь Юань пытался понять, что так царапнуло слух. - Вот и прекрасно, этот Шан очень рад, очень! Завтра будет удобно всем, и этот мастер все подготовит, разумеется, - продолжая бормотать, Шан Цинхуа пятился к выходу, больше напоминая чихуахуа на стероидах, чем бессмертного совершенствующегося, пока не скрылся за дверями, а Шэнь Юань почувствовал прикосновение к своему локтю. - Сяо Юань чем-то обеспокоен? Он с улыбкой поднял взгляд на Юэ Цинъюаня. - Если этот Юань все понял правильно, Юэ-шисюн и Цзю-гэ только что - даже не сговариваясь! - развели главу четвертого пика на куда больший объем работ, чем тот был готов даже обсуждать, - весело заметил он. Юэ Цинъюань смотрел на него, не отрываясь. Не ожидал признания своих талантов? Шэнь Юань тихо рассмеялся. - Юэ-гэ слишком скромен, - он тронул Юэ Цинъюаня за плечо и, заговорщицки подавшись ближе, шепнул. - Может, Шан Цинхуа ничего и не заметил, но меня провести не вышло. Глава ордена как-то беспомощно посмотрел на Шэнь Цзю, но брат скрыл усмешку за веером, только глаза смеялись. - Сядешь с нами, Юэ-шисюн? Вино Жуань-шиди достойно того, чтобы уделить ему особое внимание. - Сяо Цзю… - прошептал тот, будто колеблясь в принятии решения. - Шисюн может сесть между нами, - намекнул Шэнь Юань с невинным видом. - Мне нужно обсудить с ним построение печати защиты, боюсь, одному мне не справиться. - Тогда конечно, - тут же согласился тот, в то время как Цзю-гэ уже подзывал Нин Инъин, веля ей принести для главы ордена несколько подушек. - Сяо Юань хочет начертать печать уже сегодня? - Скорее, попробовать, - Шэнь Юань улыбался, не в силах остановиться. Он вновь перехватил взгляд Лю Цингэ и, не удержавшись, подмигнул в ответ, сразу вернувшись к разговору с Юэ Цинъюанем. - Но только если глава ордена даст свое разрешение, конечно. А еще следовало поговорить с Бинхэ и попросить вместе с Мэнмо проверить печать снова. Но сначала… - Теперь наша очередь угощать шисюна пирожными, - сказал он, взяв с тарелки один из золотисто-обжаренных шариков, обсыпанных кунжутом, и протянул его замершему Юэ Цинъюаню. - Ло Бинхэ сегодня превзошел сам себя. И, непонятно почему, Цзю-гэ вдруг расхохотался.