Свой среди чужих, чужой среди своих

Староста не понравился ему еще накануне: слишком любезный и слишком мнительный. Как это сочеталось в одном человеке, Цингэ не понимал, но то, что Вэнь Бо лип к Шэнь Юаню, навязывая тому свои проблемы по поводу и без, ему не нравилось. Шэнь Юань же словно не замечал этой нарочитой навязчивости, и потому разговор все не заканчивался. - …мешки с песком? - удивленно качал сейчас головой староста. - Разве они могут остановить при разливе воду? Должно быть, бессмертный мастер смеется над этим бездарным! По виду ему не было еще и сорока, крепкий и жилистый, он всем своим видом выдавал человека, занятого крестьянским трудом, даже несмотря на то, что в поля наверняка и выходил-то только покричать на нерадивых работников. Рядом с ним Шэнь Юань казался еще стройнее и изящнее, он словно светился изнутри, полный благородства и безмятежности: эта безупречная осанка; рассыпавшиеся по плечам волосы, в своей легкой небрежности придававшие младшему главе Цинцзин еще более недоступный и неприступный вид; и эти глаза, обрамленные длинными ресницами, что, как опахала, то плавно опускались, пряча темный нефрит, то поднимались снова, завораживая своей красотой… - Почтенный Вэнь шутит? - бровь чуть двинулась вверх, обозначая сомнение, и староста, похоже, разом забыл, о чем шла речь. А вот Цингэ поймал себя на том, что едва сдерживает рычание. - Вряд ли речь идет об обычном разливе реки, раз подобное происходит не каждый год и не зависит от количества выпавшего в горах снега. Но этот мастер однажды слышал об огненной облачной рыбе, что прилетает на нерест к вершинам гор. Ее раскаленная икра растапливает ледники, так что неудивительно, что в какой-то момент с гор сходят потоки воды. Огненная облачная рыба? О такой Лю Цингэ не встречал даже упоминаний. - Если причина в этом, - продолжил Шэнь Юань и чуть склонил голову, словно желая завершить разговор, - то создание временной дамбы, которую легко разобрать и так же просто сложить, станет решением всех проблем. - Проще было бы пустить этого облачно-огненного карпа на жаркое, бессмертный мастер Шэнь, - с нахальством совершенного бездаря заявил староста и даже заулыбался, явно довольный собственным остроумием. - Раз уж мастера великого ордена почтили скромную деревню Аньлай своим присутствием… Вот наглец, решил поймать двух зайцев сразу! Да он хоть представлял, каково это - одолеть редчайшего летающего духовного зверя?! Цингэ положил ладонь на плечо Шэнь Юаня, останавливая того от ответа, и шагнул вперед. - Обычные твари путешествуют по земле и тем оставляют следы, а какой след в небе? - не потрудившись даже придать тону вежливые ноты, спросил он. - Куда прилетает одна огненная рыба, прилетит и вторая, и третья! Господин Вэнь предлагает двум главам пиков ордена Цанцюн сидеть среди снегов в засаде, терпеливо дожидаясь, когда на вершины снова пожалуют звери? Через месяц, или полгода, или вообще через несколько лет? - Что? - до старосты, наконец, начала доходить глупость его предложения. - Нет-нет, конечно же, этот скудоумный совсем не то имел в виду! - Меч Чэнлуань понимает, - кивнул Лю Цингэ. - Тогда почтенный господин Вэнь желает устроить в деревне пост учеников Цюндин на все время ожидания - взяв на себя все затраты по проживанию, так скажем… двадцати учеников, поскольку огненные облачные рыбы явно чрезвычайно опасны, раз даже их икра способна растапливать лед. Он снова сделал паузу, давая старосте возможность посчитать расходы в уме, и услышал за спиной легкий шелест. А потом нежный сандаловый аромат моментально унял раздражение на деревенского глупца: Шэнь Юань взял веер Цингэ даже на охоту, понимая, что один его вид расскажет всем о том, чей именно это подарок, и даже больше… Тем временем староста, наконец, справился с подсчетами и шумно сглотнул. - Да-да, - торопливо произнес он и даже вытер пот со лба, - временной дамбы из мешков с песком будет достаточно. К тому же, не так уж часто подобное происходит… - Тогда эти мастера больше не станут отнимать время у уважаемого старосты, - с нажимом подытожил Лю Цингэ и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошел к выходу, по дороге бережно поймав А-Юаня за локоть и уводя его за собой. - Но праздничный ужин! - долетело им вслед. - Не забудьте о праздничном ужине! Будет вся деревня! Снова свирепея, Цингэ бросил взгляд на А-Юаня, изо всех сил давящего смех. - Лю-шиди, ты слишком строг, - в зеленых глазах переливались искры веселья. - К тому же настоящие герои дня - ученики, и им точно не помешает расслабиться. - Что я не видел на деревенской пирушке? - проворчал Цингэ, буквально всем собой ощущая, как тает раздражение. - Пусть ученики там и маются. - Возможно, Цингэ-шиди запамятовал, что должен этому шисюну желание, - невинно напомнил А-Юань и сделал вид, что заинтересованно рассматривает дерево гинкго, которым так хвалился хозяин, устроивший почетным гостям прогулку по саду. - Как проигравший в споре, помнишь? На его губах лежала тень лукавой улыбки, и это было больше того, что Лю Цингэ мог вынести. - Помню, - он вновь подхватил А-Юаня под локоть, увлекая дальше - туда, где перекошенная на один бок ива создавала над дорожкой арку, способную скрыть их от лишних глаз, и поцеловал, не пряча ни своего чувства, ни ци внутри духовных вен. Шэнь Юань тихо ахнул, и Цингэ немедленно воспользовался удивленной уступчивостью губ, чтобы сделать поцелуй глубже, обнимая А-Юаня за талию и мягко привлекая к себе. Казалось бы, он должен был уже привыкнуть ко вкусу его губ, но нет - сколько бы ни было поцелуев, их все равно было мало. - Не трать свое желание на такую мелочь, - прошептал он потом, тронув губами румянец, что расползался по щекам Шэнь Юаня. - Если тебе хочется, чтобы этот Цингэ пришел на деревенский праздник, он придет. Цингэ все никак не удавалось себя заставить выпустить его из рук, но А-Юань, похоже, и не возражал. - Тогда я просто обязан возместить тебе неудобства, - усмехнулся он, да так, что Цингэ чуть не поцеловал его снова. - Как насчет того, чтобы осмотреть вершину вечных снегов? Караулить облачную рыбу, разумеется, бессмысленно, но не просто так же она прилетает туда на нерест. - Думаешь что-то найти там? - он наконец совладал с собой и разжал объятия. - О, - задорно улыбнулся Шэнь Юань. - Огненная облачная рыба остужает свои икринки во льдах, чтобы их оболочка стала хрупкой, как скорлупа. Если верить словам старосты, вода выходила из берегов совсем недавно, а значит, на вершине еще можно попытаться найти осколки. Он приглашающим жестом предложил ему проследовать дальше по дорожке, как будто ничего особенного не произошло. Поначалу эта манера сводила Цингэ с ума, и если бы не тот намек Шэнь Цзю, пусть и здорово смахивавший на предостережение "напугаешь своим ухаживанием моего брата - убью, не разбираясь", он бы долго пытался понять, в чем дело. А Шэнь Юань просто не считал поцелуи и то двойное совершенствование, что у них иногда случалось, чем-то особенным. И теперь Цингэ с ума сводило уже это. Они прошли через ворота и вышли на деревенскую улицу. - А эти осколки скорлупы… У них какие-то особенные свойства? - спросил Лю Цингэ. Шэнь Юань посмотрел на него с интересом и промолчал, словно ожидая ответа от самого Цингэ. Стоп. Хрупкая твердая скорлупа, которая может быть разбита в песок, а потом добавлена кузнецами Ванцзянь в металлы - и при нагревании те будут становиться мягче, делая общий сплав еще прочнее… Да и защита от огня будет усиливаться, а это значит, пики Цяньцао и Чуаньцзао будут крайне заинтересованы в получении инструментов или посуды, отлитой из такого металла. - Следует ждать, что помимо Му Цинфана в счастливое неистовство впадет еще и Сюй Цинли? - пробормотал он недоверчиво и был вознагражден нежной улыбкой Шэнь Юаня. - Если на вершине действительно найдется скорлупа, нужно будет велеть старосте, чтобы он сообщал в Цанцюн о каждом половодье, - А-Юань, похоже, вообще не представлял, насколько очаровательно выглядит и каких усилий Цингэ стоит сдерживать свое желание снова его поцеловать. - Несколько учеников Аньдин смогут сформировать небольшую дамбу за пару дней - это ничтожная цена за возможность время от времени пополнять запасы скорлупы. - Шисюн делит шкуру неубитого тигра, - проворчал он, недовольный тем, что в глазах Шэнь Юаня, должно быть, выглядит неотесанным неучем. - Так что мешает нам отправиться на вершину и проверить, есть там что или нет? - азартно предложил тот. - Не говоря уже о том, что на обратном пути мы можем заглянуть в рыбацкую деревушку в верховьях: староста сказал, там ловят зеркального бронзового лосося. Раз уж мы здесь, почему бы его не попробовать? Честно говоря, Цингэ устраивал любой вариант, который позволил бы им провести больше времени наедине, а не в окружении целой толпы учеников или то и дело проскальзывающих мимо слуг или крестьян. Но сдаваться за просто так? - Только если отправимся прямо сейчас. Не хочу ждать, пока Дуань-шимэй с учениками вернется из леса, - честно сказал он и едва не прикрыл глаза от того, как просиял в ответ Шэнь Юань. - Согласен, - ответил тот и через миг уже оказался в воздухе. - Догоняй! Догоняй? Что значит - догоняй? Но от следующей мысли Цингэ стало жарко: в памяти всплыли все те романтические истории, которыми его в детстве донимала Минъянь. Игры в догонялки и обязательные потом поцелуи под цветущими сливами… Он невольно сглотнул и, не позволив жару разрастись в пожар, вскочил на Чэнлуань, полный намерений воплотить в жизнь одну из этих историй в конце предложенной гонки. Река, название которой он не удосужился запомнить, мелькала под ногами длинной серебряной лентой с жемчужной вышивкой пенных перекатов на камнях. Совсем скоро показалось ущелье, из которого она вытекала в долину, а потом нашелся и след недавнего селя. Шэнь Юань взмыл выше, следуя за вывороченными камнями, миновал пересохший водопад, успевший выворотить из каменистого обрыва узкое устье, и Цингэ нагнал его резким рывком, готовый прикрыть, если на небольшом плато найдется что-то опасное. Но там не было ничего кроме выплавленного в леднике кратера. Цингэ замер чуть впереди, скользя взглядом по оплавившимся стенкам, свидетельствующим о немыслимом жаре того, что еще недавно наполняло их. - Едва вылупившиеся детеныши огненной облачной рыбы должны дышать густым паром или туманом, - сойдя с Сюя, Шэнь Юань уже оглядывался вокруг, не скрывая своего интереса. - Поэтому мать пригоняет к вершине облака, пока малыши остаются в образовавшейся заводи. Правда, те заняты в основном пожиранием друг друга, и в живых остается сильнейший… Прозрачная вода все еще парила, словно была горячей, и Лю Цингэ, подойдя ближе, присел и тронул ее ладонью. - Очень теплая, - сообщил он А-Юаню, рассматривая груды камней лежавших на дне и невесть как там оказавшихся. - Но я не вижу там никакой скорлупы. - Она там, в самом низу, - уверенно ответил ему Шэнь Юань. - Можем даже поспорить, если хочешь. Новый спор? Цингэ оглядел заводь, пытаясь по ней представить размеры животного - и даже в первом приближении получалось что-то очень большое. - Поспорить можно, - усмехнулся он, вновь проводя по теплой, почти горячей воде рукой. Ну не эти камни же были осколками скорлупы? - Только как проверять будем? - Как обычно, - А-Юань подошел к нему, остановился рядом, и, когда Цингэ поднял на него ошарашенный взгляд, оказалось, что он не только успел раздеться до нательных штанов, но и подвязать волосы в узел. - Цингэ-шиди же умеет нырять? - Что?.. “Цингэ-шиди” прямо сейчас соображал-то с трудом! Он уже видел Шэнь Юаня обнаженным, но тогда был готов к такому и думал совершенно о другом, не позволяя себе ничего лишнего, а сейчас… Голые ступни и изящные щиколотки, обнаженные колени - зачем Шэнь Юаню потребовалось закатывать штанины?! - узкая талия, грудь с четкими и в то же время сглаженными линиями мышц, розовые соски… Цингэ шумно сглотнул, к своему стыду чувствуя, что краснеет. - Не стоит так переживать, шиди, - поспешил утешить его А-Юань, - этот глупец просто спросил, не подумав! Это в скрытом царстве даже младенцев учат плавать. Цингэ-шиди просто побудет на берегу, хорошо? - Хорошо, - заторможенно подтвердил он, все еще пытаясь справиться с открывшимся видом и слыша, как ревет в ушах кровь. - Конечно, этот Шэнь предпочел бы морскую воду, - улыбнулся А-Юань, - но горячий источник - тоже отлично. И, словно желая добить Лю Цингэ, скользнул в воду. Тонкая ткань моментально промокла, становясь чуть ли не прозрачной, уже не скрывая очертания ягодиц. Цингэ чуть не застонал вслух, а Шэнь Юань вдруг поднял руки и, оттолкнувшись ногами, подпрыгнул, чтобы, словно рыба, уйти с головой под воду, устремляясь в глубину. Со своего места Цингэ видел, как он запустил руки между камней, вороша их на дне, а потом начал что-то собирать - хотя что значит "что-то"? Наверняка ту самую скорлупу. В его пальцах блеснул один красный осколок, потом другой - и Шэнь Юань, развернувшись в воде, вновь загреб воду руками и, вынырнув, расслабленно поплыл обратно к ледяному берегу, где стоял Лю Цингэ. - Цингэ-шиди точно не хочет освежиться? Вода горячая, не хуже, чем в настоящей ванной, - часть мокрых волос А-Юаня выпала из пучка и теперь змеилась по плечам, и Цингэ вдруг испытал острую потребность проследить их линию пальцами. - Если что… здесь неглубоко, я подстрахую. Лю Цингэ давным-давно утонул и не собирался с этим бороться, но озерцо во льдах, пусть и с горячей водой - наверняка от неоплодотворенных икринок, которые по-прежнему лежали где-то там, под камнями, было не лучшим местом для того, что могло бы произойти, окажись обнаженный Шэнь Юань в его объятиях. Так что он вздохнул, покачал головой и протянул А-Юаню руку, чтобы помочь выбраться из воды, готовясь к тому, что сейчас увидит. Вот только в ладонь легли не пальцы, а теплые, почти горячие гладкие куски, здорово смахивающие на янтарь. Сам же А-Юань вдруг улыбнулся, а потом вода под его ногами слабо засветилась от приложенной ци, и младший глава Цинцзин наступил на нее, как на ступень, выходя из ледяной лохани. Но это было еще не все: совершенно опешив, Цингэ смотрел, как с Шэнь Юаня скатывается вода - россыпью капель, с волос, даже со штанов! - оставляя его тело и одежду сухими. - Ты бы точно проиграл спор, Лю-шиди, - улыбнулся А-Юань, кивая на осколки скорлупы, которые Цингэ так и держал в руке. Вокруг блестел на солнце слежавшийся в лед снег, парила горячая вода из озера, созданного икрой неведомой Цингэ облачной рыбы, а Шэнь Юань стоял босой и полураздетый, не позволяя холоду касаться себя благодаря своему контролю ци. - Тебе нужно одеться, - выдавил Цингэ и, сунув осколки скорлупы в цянькунь на поясе, поспешил помочь А-Юаню с платьем. Тем более, что, отправившись на охоту, тот оставил на пике свои невозможной красоты наряды, к которым и прикоснуться-то казалось едва ли не оскорблением божества. - Цингэ так внимателен, - почти смущенно произнес А-Юань, заправляя за ухо ту самую выбившуюся из пучка прядь, с которой сейчас явно не желал возиться. - Но с обувью я бы справился сам… - Смеешься? - погладив пальцами изящную щиколотку, Цингэ помог Шэнь Юаню обуть и вторую ногу. - Здесь не на что сесть и не за что держаться. Кроме меня, конечно. Он вновь поднялся на ноги и, даже не подумав о том, что делает, потянулся отвести от лица Шэнь Юаня упрямую прядь, и только потом, коснувшись ушной раковины, понял, что невинный жест слишком похож на нежную ласку. Пальцы дрогнули, когда он медленно провел ими по самому краю, Шэнь Юань едва слышно выдохнул, вдруг облизнув губы, и Цингэ сдался. Не думая. Не успев себя остановить. Не желая останавливаться. Он целовал А-Юаня, пьянея от его мягкой уступчивости, от того, как его язык коснулся языка Цингэ, как потекла ци, лаская каждый цунь духовных вен - возбуждая еще сильнее, но кругом лежал снег и лед, и вершина горы по-прежнему оставалась местом, неподходящим для двойного совершенствования. И это понимание отозвалось чуть ли не физической болью. Цингэ отстранился и с трудом отвел взгляд от влажных порозовевших губ А-Юаня. - Рыбацкая деревня? - напомнил он скорее себе самому. - Да, наверное, - немного невпопад ответил Шэнь Юань, будто не сразу вспомнив о планах. - Здесь и правда… Он не закончил фразу, и Лю Цингэ всю обратную дорогу думал, что же именно хотел сказать младший глава Цинцзин. Здесь и правда нечего задерживаться? Здесь и правда больше нет ничего интересного? Или - здесь и правда совсем неподходящее место? По прибытии на место выяснилось, что рыбацкая деревня ничуть не походила на, собственно, деревню. В этом месте река делалась шире и мельче, вплотную подступая к стенам ущелья, сквозь которое пробила себе дорогу, так что жители выстроили несколько свайных лунных мостов прямо над стремниной, а с годами все это соединилось в общую постройку деревянными домишками и постройками из глиняных кирпичей и выросло на три, а кое-где и четыре этажа вверх. То там, то тут были видны лестницы вниз: на хлипких мостках у самой воды рыбу сразу потрошили и чистили, а потом смывали потроха и рыбью кровь прямо в реку, прикармливая не только драгоценного зеркального бронзового лосося, но и рыбешку попроще. Шэнь Юань с интересом поглядывал по сторонам, иногда спрашивая о вещах, которые самому Цингэ и в голову не пришли бы: вроде того, есть ли в этой деревне общая система снабжения водой, каким путем в деревню подвозится дерево - лодками, с последующим поднятием наверх, или же берегом и потом транспортировкой вниз по веревочным мостам, или и вовсе системой противовесов. Сейчас Шэнь Юань рассматривал ручные зеркала с пол-ладони величиной, которые висели подобием виноградной грозди в одной из лавок. Деревянные ручки, простой выжженный узор - словом, ничего особенного, но А-Юань почему-то был удивлен. - Откуда тут настолько дорогие вещи? - пробормотал он, и Цингэ, радуясь, что может оказаться полезным, улыбнулся. - Я сталкивался с таким в южных окраинных землях, - сказал он. - В чешуе и есть ценность здешнего лосося. Сама рыба вкусна, но ценное в ней - бронзовые чешуйки и особенно зеркальный перламутр, который их покрывает. Хозяин лавки тут же согласно закивал, не посмев, правда, вставить и слова в их разговор, но когда Цингэ протянул руку, тут же вложил ему зеркальце в ладонь. - Перламутр снимают, а потом смешивают с костным рыбным клеем и наносят поверх отполированного дерева в несколько слоев, - подытожил он, поворачивая зеркало к свету и показывая едва заметные слои. - Чем их больше, тем лучше зеркало. - Вот оно что… - прошептал Шэнь Юань. - То есть, такое зеркало не бьется? - Нет, - Цингэ вдруг поймал себя на неожиданной мысли и повернулся к хозяину. - Покажи самое лучшее, что у тебя есть. Тот засуетился, выкладывая на широкую скамью, что заменяла стол, зеркала из эбенового дерева, из радужного бука, явно привезенного издалека, и даже с оправой из плетеных листьев золотой ивы. А под конец вытащил шкатулку, в которой, завернутое в несколько слоев потертого шелка, лежало зеркало в оправе из резной кости. - Это, - выдохнул Шэнь Юань, едва его увидев, и тут же полез за деньгами, не дав Цингэ возможности сделать ему подарок. - Оно словно создано для Цзю-гэ! Ах, вот оно что… Настроение даже не успело испортиться. - Спасибо, Лю-шиди, - благодарный взгляд согрел сердце еще больше. Как будто Цингэ и впрямь был каким-то боком причастен к работе мастеров, сделавших зеркало. Лю Цингэ посмотрел на хозяина лавки, мимолетно подумав, не добавить ли ему денег, а потом взгляд зацепился на тускло светящуюся ночную жемчужину, что едва тлела в темной комнате за его спиной. И правда, откуда тут взяться заклинателям… Он одним движением пальцев зарядил светильник до конца и, проигнорировав потрясенного такой щедростью хозяина, поспешил за Шэнь Юанем дальше по деревянному настилу кривой улочки. Они отошли от лавки уже шагов на сто, когда Цингэ догнал запыхавшийся хозяин. - Гос…господин! Господин! - Боюсь, Лю-шиди, от благодарности тебе не сбежать, - тепло улыбнулся А-Юань. - Поговори уже с ним. Лю Цингэ вздохнул и кивнул приблизившемуся человеку. - Этот ничтожный просит прощения… - еще не старый хозяин сильно прихрамывал, и Цингэ подумал, не этот ли дефект заставил мужчину сидеть в деревенской лавке, куда редко заглядывают приезжие, вместо того, чтобы самому возить в ближайший город свои зеркала. - Бессмертный мастер был так добр… Этот бездарный чувствует себя в неоплатном долгу… и, может быть… господин не побрезгует подарком… Он протянул к Цингэ руку и раскрыл ладонь, показывая крупную нефритовую бусину, лежащую на ней. - Нашел ее… в одной из рыбин, проглотила наверно, - все еще пытаясь отдышаться, принялся рассказывать он. - Этот бездарный подровнял, ну и узор немного… маленькая дочка надоумила… На темно-зеленой бусине был вырезан незатейливый рисунок, даже скорее выточены неглубокие канавки, но каждая из таких канавок была заполнена зеркальным составом, и теперь тот отражал солнечные лучи, рассыпая вокруг отблески. Она так подходила к той подвеске на меч, что была у Шэнь Юаня… Цингэ достал кошель. - Дочери в приданое, - сунув его в руку онемевшего мужчины, сказал Цингэ и, не желая больше разговаривать, махнул рукой. - Иди. - Да, господин… да… - а тот все смотрел на кошель, будто не веря, что какая-то бусина могла стоить больше, чем самое дорогое зеркало, но Цингэ это уже не волновало. Спрятав бусину в цянькунь, он вернулся к Шэнь Юаню, который смотрел, как в большой жаровне обжаривают куски рыбы, а потом заворачивают их в тесто. - Это речной сом, не лосось, - сказал Цингэ, глядя на рыхлое белое мясо, шкворчащее в раскаленном масле. - Но выглядит все равно аппетитно, - улыбнулся глазами Шэнь Юань и кивнул женщине-торговке. Они взяли по порции - на вкус Цингэ рыба оказалась чуть недосоленной, - а затем пошли вниз по кажущимся шаткими деревянным лестницам, к самой воде и мосткам, к которым причаливали рыбацкие лодки. Там А-Юань придирчиво выбрал пару уже выпотрошенных и очищенных от драгоценной чешуи бронзовых рыбин, чей рот был полон длинных острых зубов, и, наложив на свою покупку легкий покров ци, убрал их в цянькунь. Цингэ даже не пришлось пояснять, кому Шэнь Юань собирался их привезти. Снова подниматься наверх смысла не было. Они встали на мечи и перелетели ближе к другому берегу - туда, где располагался дом, выглядящий богаче других. Старосты дома не оказалось, за ним послали одного из младших сыновей - крепкого семилетку, что серьезно посмотрел на двух бессмертных заклинателей, а потом припустил со всех ног куда-то в деревню. - Из него вышел бы толк на Байчжане, - заметил Цингэ, поворачиваясь к Шэнь Юаню. Внутренних садов в здешних домах не было: их заменяли большие кадки с землей, в которых рос карликовый бамбук с рассеченными на кончиках листьями. Особой роскошью по местным меркам считалась, похоже, веранда над рекой, да еще и с восточной стороны, если учесть, откуда здесь чаще дули ветра - чтобы рыбную вонь относило в сторону. В доме старосты была как раз такая, и сейчас младший глава пика Цинцзин стоял у самых перил, глядя на блестевшую в солнечных лучах реку. В стоящей рядом кадке шуршал листьями бамбук. - Цингэ-шиди хочет забрать мальчика с собой? - как-то по-особенному улыбнулся Шэнь Юань, и Цингэ словно макнули в горячее. - Сказать - скажу, - почему-то смутившись, пробормотал он, почти оправдываясь, - а дальше пусть думают сами. Захотят, приедут на отбор. - Цингэ-шиди… - как его имя, такое простое и привычное, могло звучать так нежно, Цингэ не понимал. Чувствуя, как теплеют уши, он усилил контроль над ци и достал цянькунь. Все равно старосту приходилось ждать. - Это тебе, - неловко протянув нефритовую бусину А-Юаню, сказал он. - Можно надеть на кисточку к Линганю. Кончики пальцев коснулись ладони, и это все равно ощущалось подобием ожога, несмотря на твердую, давным-давно усиленную тренировками и совершенствованием кожу на них. - Нет уж, я знаю другое место, - Шэнь Юань благодарно улыбнулся, рассматривая зеркальные грани. - Мы с Цзю-гэ меняемся мечами, не перевешивать же кисточку каждый раз. Я найду дома серебряную нить и повешу бусину на шпильку, если Цингэ-шиди не возражает. Цингэ-шиди не возражал - стоило только представить, сколь заметной будет бусина на фоне черных, как вороново крыло, волос... - Этот невнимательный шисюн чувствует вину, что не может подарить Цингэ что-то взамен, - продолжил Шэнь Юань, наблюдая, как сверкает бусина в солнечных лучах, - но обязательно исправится. Его устроил бы простой поцелуй, подаренный А-Юанем - о чем-то большем Цингэ и не помышлял. Вчерашний и сегодняшний день уже дали ему столько времени наедине с младшим близнецом Шэнь, что Цингэ уже чувствовал себя счастливым, а впереди был еще целый вечер. - Не стоит внимания, - пробормотал он, не зная, как выразить свои мысли. В ответ на это Шэнь Юань тихо усмехнулся и, нежно погладив бусину, убрал ее в поясной кошель. - Цингэ-шиди стоит большего, - произнес он потом и дотронулся до плеча Лю Цингэ. - Этот шисюн может только надеяться, что если в невежестве своем сделает неуместный подарок, ты скажешь об этом открыто. Цингэ поймал его за ладонь и осторожно сжал пальцы, напоминая себе, что прямо сейчас они ждут старосту, что стоят на виду и что А-Юань точно не оценит, если его начнут целовать на глазах у всех. Но так хотелось! - Думаешь, главе Юэ писали о каком-нибудь еще монстре? - пробормотал он, пытаясь сосредоточиться на деле, а не на том, что его ладонь мягко, словно не замечая, поглаживают большим пальцем. - Вряд ли, - качнул головой Шэнь Юань. - Если бы тут нашелся кто-то еще, птицемыши не почувствовали бы себя настолько вольготно, чтобы начать строить гнездо. - Или загадочный монстр был на другой стороне реки, - заставил себя рассуждать здраво Цингэ. - А может, речь идет как раз о твоей огненной рыбе… - Она не моя, Цингэ, - согрел его улыбкой Шэнь Юань и, наверняка, добавил бы что-нибудь еще, но, как назло, в этот момент появился староста, оказавшийся совершенно седым мужчиной средних лет с уродливым шрамом на левой ладони. - …так ить полыхает порой, что страх берет, - приказав жене подать гостям самый лучший чай, рассказывал староста часом позже. - Этих-то, с черными хвостами, рыбаки видали с воды, так и не боялись: их шуганешь огнем или веслом по воде ударить если, они и побегут. А вот на вершине ажно злые духи аль демоны какие: пламя до небес, шипение, дым белый и всполохи, река потом бурлит вся и поднимается, как в паводок. Шэнь Юань многозначительно посмотрел на Цингэ. - Орден Цанцюн пришлет сюда мастеров и учеников, - сказал он старосте. - Они сделают временную дамбу у выхода из ущелья, чтобы большой водой не смывало посевы. - Дело-ить верное, - тут же поддакнул староста. - Только ж надо так, чтоб путина не прервалась. Лосось-то в самых верховьях резвится, а в остальном бессмертные господа вольны делать, о чем с почтенным Вэнем сговорено. Вот только с духом-то на горе что делать? Шэнь Юань почти застенчиво опустил ресницы, и Лю Цингэ только вздохнул, глядя, как староста сбился на полуслове. - Эти главы пиков уже тщательнейшим образом исследовали вершину, - негромко произнес А-Юань, вынуждая старосту податься к нему ближе, - и наложили нужные заклинания, чтобы подчинить себе опаснейшего духа огня. Цингэ постарался не выдать своего удивления ни взглядом, ни жестом - только сделал лицо посуровее. Старосту явно проняло, раз он вздрогнул. - Отныне он не причинит людям вреда. Пусть дух и не сможет покинуть вершину, он усмирен и погружен в сон, - уверенно продолжал Шэнь Юань, и не поверить его голосу было невозможно. Даже Цингэ засомневался, а не попал ли он под действие этого духа, не привиделся ли ему А-Юань, плывущий в прозрачной воде, но потом вспомнил об осколках скорлупы в мешочке цянькунь и успокоился. - Однако за свою жизнь и свой покой он положил откуп, и каждый раз, как он будет просыпаться, вам следует послать весть в Цанцюн, чтобы получить потом долю этого откупа. - Деньги? - загорелись глаза у старосты. - Много? Шэнь Юань обмахнулся веером с таким вежливым недоумением, что староста осекся. - Сначала предстоит понять, какая может быть польза от опасной твари, - спокойно заметил он. - Дух обязался платить кусками собственной сущности, поскольку других расчетов он не понимает. Пику Аньдин еще предстоит найти им применение... Алчный блеск в глазах старосты погас, и снова вернулась опаска. Цингэ знал этот сорт людей - такие не наберутся наглости и смелости залезть на вершину, но и своего в дележе не упустят. Но зато орден всегда будет извещен о новом нересте огненной облачной рыбы. Посмотреть бы на нее еще… Напоследок Шэнь Юань словно вскользь обронил о способностях младшего сына старосты, чем здорово того озадачил, раз мужчина растерялся и даже их толком не проводил, хотя куда там и провожать-то было - до края веранды? - Он уже подсчитывает, выгоден ему сын-заклинатель или рабочие руки в хозяйстве нужнее, - уже в воздухе сказал Цингэ. - Все зависит от того, сколько у него сыновей, - обстоятельно заметил А-Юань и улыбнулся, словно о чем-то догадываясь. Они летели над рисовыми полями, на которые уже наползали тени от западных гор. Солнце садилось, и до обещанного деревенского праздника, будь он неладен, оставалось совсем немного времени. Это в городах праздники устраивали днем, пока работали лавки и харчевни: в поселках, живущих сельским хозяйством, световой день был слишком дорог, чтобы тратить его на безделье. Отдыхать в деревнях старались вечером: зажигали факелы, фонари или ночные жемчужины, ставили жаровни на главной площади, быстро собирали помост для особых гостей, выкатывали бочонки с вином, а дальше у кого на что хватало денег. Где-то играли музыканты, где-то нанимали танцовщиц, где-то устраивали огненные представления или запускали фейерверки. Судя по настойчивости старосты Вэня, у него в запасе точно лежали талисманы для устройства зрелищ. Как оказалось, Дуань Цинцзе уже знала о предстоящем празднике: днем она с учениками как раз вернулась из леса, когда прибежал посланный из дома старосты слуга с приглашением. Сказать за остальных Лю Цингэ не мог, но ученики Байчжань ждали его возвращения с нетерпением и явным опасением, что наставник запретит им посещение пирушки. В другой раз Цингэ бы так и сделал, но, проведя целый день наедине с Шэнь Юанем, был куда терпимей к юношеским слабостям. - Ладно, живо приводите себя в порядок и не вздумайте опозорить пик своим поведением! - посмотрев на своих оболтусов, вытянувшихся перед ним в струнку, разрешил он. - Пить в меру и местных не задирать! - Да, наставник! - хором ответили ему те, явно готовые поклясться в чем угодно, лишь бы попасть на праздник. - Как им повезло, - будто между делом заметила Дуань Цинцзе, когда Цингэ отпустил учеников собираться. - Сегодня их наставник в хорошем настроении. Цингэ покосился на нее, но понимающей улыбочки Ци Цинци на ее лице не было: Дуань Цинцзе смотрела вслед убежавшим к шатрам ученикам с доброй снисходительностью. - Иногда людям нужно расслабиться, - буркнул Цингэ. - Пусть повеселятся, вреда от этого не будет. Глава Линьюй согласно кивнула. - Рада, что шисюн это, наконец, понял, - произнесла она и похлопала Цингэ по плечу. - Осталось понять, что Бог войны тоже иногда человек. Вот и что она этим хотела сказать? От старосты прибежал очередной слуга: сообщить, что все готово и теперь ждут только уважаемых гостей. Переодевшийся из охотничьего в привычное платье Шэнь Юань предложил первыми отправить в деревню учеников. - Им тоже хочется урвать мгновенье славы, - улыбнулся он, с небрежной элегантностью раскрывая сандаловый веер. - Монстров же убили они, все честно. - Юань-шисюн и реку может уговорить потечь в другую сторону, - засмеялась Дуань Цинцзе и махнула ученикам, чтобы те следовали за дожидавшимся ответа слугой. - Сложно поспорить со столь разумными доводами. Так что в рыбацком поселке, рассказали что-нибудь новое? Вы же туда летали? Они немного обсудили облачную огненную рыбу, о которой, как выяснилось, Дуань Цинцзе все же слышала, затем Цингэ показал шимэй найденные осколки скорлупы, и глава Линьюй пощелкала языком, разглядывая янтарно-красные кусочки. - Ну, теперь-то уж точно пора, - потом заявила она, вставая на меч. - Проверим, чем угощают гостей в этой деревне! Юань-шисюн? - Шимэй безусловно права, - ослепительно улыбнулся тот, призывая Сюя, и Цингэ вдруг понял, что Шэнь Юаню тоже не терпится. И ведь если подумать, это был первый праздник, который он увидит после своего освобождения из скрытого царства! Осознание наполнило душу Цингэ каким-то новым чувством, и, сойдя с Чэнлуаня перед домом старосты, он, почти не замирая внутри, предложил Шэнь Юаню локоть и, когда изящные пальцы легли на его руку, накрыл их ладонью. В компании А-Юаня Цингэ был более чем готов потратить время на деревенский праздник. С помостом староста не стал заморачиваться: в саду его дома поставили столы для высоких гостей и открыли главные ворота усадьбы - прямо на площадь, где на специальных подставках ярко горели факелы, и даже колодец оказался убран лентами и цветами. Людей собралось много, все радостно шумели, когда староста объявил об убийстве монстров, а потом еще радостнее закричали, когда из дома старосты выкатили на площадь два бочонка с вином. Пахло жареным мясом и лепешками-цзяньбинами, которые пекли прямо на площади, у колодца играли на барабане и бамбуковой флейте, потом в какой-то момент толпа расступилась, давая место двум подросткам, которые начали крутить связанные веревкой горшки с пламенем. Люди ахали и хлопали в ладоши, Дуань Цинцзе разговаривала со старостой о случаях на охоте, в глазах Шэнь Юаня отражались огненные круги, что выписывали танцоры на площади, а Цингэ молча потягивал вино, пьянея не от его вкуса, а от ладони А-Юаня, которая, когда-то успев лечь на бедро Цингэ, так там и осталась. На площади между тем начались поединки между желающими показать свои боевые навыки. Эту часть городских, да и деревенских праздников Лю Цингэ терпел с трудом, слишком сильно приходилось сдерживать желание подойти и раскидать в стороны никчемных неумех, которые и руки-то держали неправильно, а про верную постановку ног никто и подавно не слышал. - Это не твои пять сотен повторов, правда? - вдруг шепнул ему Шэнь Юань прямо в ухо. Лю Цингэ аж мурашками по спине пробрало. - Посмотри, тот, что слева, похож на кролика: так же смешно двигает носом. А у его соперника вот-вот развяжется шнурок. Цингэ пригляделся и больше уже не думал о потугах деревенских увальней казаться бойцами, а потом, когда на развязавшийся шнурок наступил "кролик", бестолково машущий кулаками, и оба соперника полетели на землю под дружный хохот толпы, даже улыбнулся вместе со всеми. Потом в круг вышли Пан Синьи и Ю Чэнь, явно вознамерившись показать деревенским, что такое настоящее искусство. Вздохнув, Лю Цингэ с сожалением поставил чарку и уже собрался одернуть балбесов, когда Шэнь Юань подался к нему снова. - Прошу Цингэ о снисходительности, - шепнул он, почти коснувшись губами уха Цингэ. - Дети хотят всего лишь продемонстрировать свои навыки и прославить твое имя, они же не тянут в драку местных. Его рука вдруг погладила Цингэ бедро, будто утешая, и во рту тут же пересохло. - Не позорь их в глазах здешних девушек, - Шэнь Юань кивнул на смущенно хихикающих девиц чуть поодаль. Цингэ со слабым удовлетворением отметил, что ученики Цинцзин тоже намеревались выступить, раз спешно подвязывали шнурки на своей обуви. - Во всяком случае, я своим мешать не намерен. И, к слову… Цингэ не знает, что за вино нам подали? - Сливовое, похоже, - не в силах устоять перед его улыбкой, пробормотал Цингэ, а потом поймал себя на мимолетной мысли. Эта кислинка, что оставалась на языке потом, была смутно знакомой! - С соком яшмовых страстоягод, точно. - Надо же, - с интересом заглянул в свою чарку Шэнь Юань, - о таких я и не знал! - Сок ускоряет течение ци для заклинателей и слегка усиливает весенние желания. - Ягоды были практически безвредны, но раз А-Юаню они были незнакомы, предупредить стоило. - Простые люди добавляют его в вино для крепости - это лучше, чем переводить зерно на байцзю. - То-то я смотрю… - усмехнулся Шэнь Юань и окинул Цингэ непонятным взглядом. - Что? - не понял он. - Вино хорошо расслабляет, - произнес Шэнь Юань и спрятал улыбку за веером. - Шиди выпьет еще? Цингэ, как завороженный, потянулся за кувшином, чтобы налить и себе, и А-Юаню, а потом глотнул вина, уже явственно чувствуя в нем добавку. - А Ло Бинхэ, похоже, побеждает, - вновь повернувшись к площади, заметил Шэнь Юань. - Это ведь он у твоих прием подсмотрел? - Я сразу сказал, что на Байчжань от него будет больше пользы, - смутившись, буркнул Цингэ. - Но нет, давайте похороним талант на Цинцзин! Шэнь Юань бросил на него взгляд поверх веера, и Цингэ словно пламенем окатило, таким жарким тот вдруг показался. Сглотнув, он лишь потом сообразил, что именно ляпнул. - Если бы ученики Байчжань имели хотя бы минимальное представление, в какой стороне библиотека, их охоты не сопровождало бы такое количество ран, - не остался в долгу А-Юань, двинув бровями, и Цингэ увидел веселье в его глазах. Веселье, а не обиду за глупый намек! - Но в этот раз никто не пострадал, - горячо возразил он, лишь потом вспомнив об ученике с Линьюй, умудрившемся попасть под когти птицемыши. - Ну, почти. А-Юань тихо рассмеялся. - Вот и я о том, Лю-шиди, - шепнул он заговорщицким тоном и повторил, словно Цингэ мог не понять с первого раза. - Вот и я о том… В небо над деревней начали взлетать фейерверки, что означало окончание торжественной части. Шэнь Юань поднялся, видимо, желая покинуть праздник, и Лю Цингэ воспользовался случаем сделать то же самое. - Эта шимей присмотрит за учениками, - сказала им Дуань Цинцзе, к радости старосты выразив желание задержаться. - Им уж точно захочется повеселиться подольше. Над головами взорвался новый фейерверк, рассыпая в небе красные огни - простые, не заговоренные, но все равно очень яркие. - Почтенный господин Вэнь необычайно щедр, - идя рядом с Цингэ по пустой улице, усмехнулся Шэнь Юань. - Готов поспорить, он задумал какую-то выгоду для себя, иначе все эти траты на праздник были бы просто сжиганием денег... Новая вспышка в небе разбрызгала желтые искры. Шэнь Юань вдруг остановился и посмотрел вверх, запрокинув голову. - Красиво, - проговорил он. - Каждый раз восхищаюсь... И вдруг снова посмотрел на Цингэ тем самым непонятным взглядом, от которого внутри что-то дрогнуло. - На Цюндин фейерверки впечатляют больше, - пробормотал Цингэ, невольно замерев, точно кролик перед удавом. - И правда... - прошептал А-Юань, не отводя взгляда. - Невероятный был фейерверк. Все вокруг, как и тогда, то и дело озарялось золотыми бликами, а потом Шэнь Юань шагнул еще ближе и первым потянулся к губам Цингэ. Цингэ рухнул в поцелуй, как в пропасть - и первый миг неуверенности сменился жадностью губ Шэнь Юаня, его рукой, сжавшей Лю Цингэ плечо, его телом, прижавшимся вплотную, его нетерпением, что звучало в коротком стоне. Вино со страстоягодой ударило в голову, жаркой волной прокатилось по венам, и Цингэ прижал А-Юаня к себе, крохами оставшегося соображения еще успевая понять, что таким поцелуям на улице не место. Снова - не место! Как будто назло! А тот вдруг развернул его на месте, заставляя сделать шаг в сторону, и в следующий миг земля ушла из под ног. Цингэ невольно ухватился за Шэнь Юаня и тут же услышал шепот: - Это я… вернее, Сюя! Получается, неудобно на деревенской улице было не только ему. Их спасло то, что шатры были разбиты прямо на краю деревни - не так далеко и лететь-то пришлось. Как Шэнь Юань умудрялся направлять меч и одновременно целоваться, Цингэ не понимал, само прикосновение губ младшего близнеца путало в голове мысли, а уж когда Шэнь Юань сверкнул шальной улыбкой и подтолкнул Цингэ к шатру, явно не собираясь останавливаться на поцелуях, кровь толкнулась в венах так, что едва не нарушила течение ци. - Это все вино… - проклиная собственную честность, попытался напомнить А-Юаню Цингэ. - Почти возбужд… а-ах… Шеи Цингэ коснулись сухие губы, показавшиеся такими горячими! - Днем вина не было, - шепнул ему А-Юань, легко поймав зубами мочку уха. Цингэ тряхнуло от жгучего желания, он снова ухватился за плечо, укрытое легкими шелками, и даже не понял в первый момент, что именно услышал. А потом узел пояса вдруг ослаб, усиленная прошитой кожей полоса ткани упала куда-то на пол, и ладонь Шэнь Юаня скользнула между полами платья. - Гребаное римское божество… - он выдохнул что-то совершенно непонятное. Или это Цингэ уже терял способность к пониманию человеческой речи? Он с трудом оставался неподвижным, отдав инициативу Шэнь Юаню, заранее соглашаясь остановиться там, где тот сочтет нужным, прервать все в тот момент, как он того захочет, но… Это не мешало сходить с ума от захлестывающего с головой возбуждения, от своего чувства, от ощущений пальцев на своей груди, жаркого нажима ладоней, ногтей, царапнувших ареолу соска! Отсутствие опоры чувствовалось все острее. Он переступил на месте, пытаясь удержаться за Шэнь Юаня, гладя его по спине и плечам, а потом ноги запутались в чем-то мягком, и Цингэ от неожиданности чуть не упал. А-Юань старался его удержать, но в итоге лишь подтолкнул, и на полу оказались оба. - Да, так удобнее, - нависая над ним, шепнул А-Юань перед новым поцелуем - долгим, напористым, сбивающим дыхание, и Цингэ растерял все слова, все мысли, кроме одной. Только не останавливайся. Не сейчас. - Ты точно инкуб, - выдохнул он, прижимая к себе А-Юаня крепче. От аромата его волос все сильнее туманилось в голове. - Да почему вы все считаете… - выдохнул тот, но договорить ему Лю Цингэ не дал и поцеловал сам. Разве кто-то, кроме инкубов, мог отвечать так, что никакой контроль над ци уже не казался важным? Разве чьи-то еще губы могли быть такими нежными и отзывчивыми? Разве кто-то другой мог заставить Лю Цингэ просить о пощаде? Шелковые одежды под его пальцами дразнили своей гладкостью и теплом тела, которое укрывали собой. Волосы манили ароматом, тяжестью и прохладой, и Цингэ скользнул в них рукой, словно в поток воды, разделяя его на струи. Пальцы коснулись шеи - он нажал чуть сильнее, как раз там, где была впадинка у самого ее основания, - и Шэнь Юань вдруг застонал, без слов признаваясь, что Лю Цингэ действует на него так же сильно. Желая снова услышать этот восхитительный звук, Цингэ чуть сдвинул пальцы и надавил снова, массируя чувствительные точки. Шэнь Юань не остался в долгу, и Цингэ вздрогнул всем телом, когда на член легли теплые пальцы. Прямо так, через нательные штаны, и потому их касание казалось эфемерным - будто, шевельнись Цингэ сейчас, они исчезнут, лишь раздразнив и оставив после себя неуемную жажду. Цингэ застонал, сгорая от стыда и осознания, насколько он жалок. Ци Цинци, должно быть, была права, и Шэнь Юань сейчас лишь посмеется над глупым шиди, кото… - Еще, - выдохнул тот, сжимая член Цингэ в кулаке, и волна ци, окатившая нижний даньтянь, чуть не лишила Цингэ последних мозгов. - Ты просто… не представляешь… О чем он говорил? Цингэ ухватил Шэнь Юаня за затылок чуть сильнее - и выдохнул ци прямо ему в рот. А-Юань коротко застонал, навалился всем телом - наверное, даже притерся бедрами, но жаркая волна смешавшейся ци уже ударила в берега, затапливая духовные вены не только от верхнего до нижнего даньтяня, но и до самых кончиков пальцев. Перед глазами вспыхнуло. Тело скрутило сладкой судорогой так, что даже в ушах зазвенело, а потом Шэнь Юань шумно выдохнул, наваливаясь сверху, и Цингэ, нисколько не возражая, обнял его обеими руками. Ци успокаивалась - казалось, в духовных венах медленно таяли искры… Цингэ лежал, слушая постепенно выравнивающееся дыхание Шэнь Юаня и думал, что хотел бы лежать так долго - но не может себе этого позволить. Нужно было вставать и уйти прочь из шатра: предстояло караулить и встречать учеников, а потом охранять лагерь, давая всем возможность отдохнуть перед долгим перелетом к Цанцюн… Потому что сам Цингэ все равно не заснет, вспоминая каждый миг этого прекрасного дня, и будет хотеть повторить его снова. И отчаянно жалеть, что нельзя задержаться здесь по меньшей мере на месяц.