Свой среди чужих, чужой среди своих

Когда библиотека успела стать кабинетом, он не отследил. Как и все, связанное с А-Юанем, оно случилось как-то само по себе: просто в один прекрасный момент вдруг обнаружилось, что сюда когда-то успел переехать и второй стол, и писчие принадлежности, и большая часть документов, и даже довольная лягушка на серебряном листе. Возможно, так проявлялось влияние Линганя: Цзю иногда даже пытался представить, как изменится А-Юань, став, наконец, полноправным хозяином этого меча, и в голову приходило только сравнение с солнцем, поднимавшимся по небосводу - еще больше яркости, тепла, света и игры лучей. Даже сейчас, когда близнец отсутствовал на пике, Цзю согревало одно нахождение рядом с устроенным тем беспорядком, который сам А-Юань называл исключительно "рабочим". Для вида Цзю ворчал, но внутри себя отлично видел систему, согласно которой брат располагал вокруг себя вещи. Раскрытые книги лежали на столе и на полу справа - причем полукругом, чтобы можно было до каждой дотянуться рукой, исписанные листы служили закладками для тех, которым не хватило места вокруг стола, и они громоздились стопками позади стола слева - отдельно жизнеописания, отдельно наставления и руководства. Потемневшим от почтенного возраста бамбуковым дощечкам, на которых нашлись обрывки трактата о создании цянькуней, А-Юань выделил почетное место на столе рядом с тушечницей и кистью. Здесь же располагались чистые листы и с десяток страниц, заполненных аккуратным почерком, место которым определили на краю стола, и вот в них, как Цзю уже знал, содержалось самое важное и нужное. Разбирать любые записи А-Юаня было так же интересно, как разговаривать с ним лично. Порой Цзю даже видел направление его мыслей или возвращение какой-то идеи, раньше признанной неверной, а иногда по краям страниц встречались рисунки, которые не имели никакого отношения к плетениям печатей: геометрические узоры, круги, вложенные друг в друга, толстые животные с короткими лапами и весьма схематично изображенной мордой - всегда почему-то озадаченного выражения. Цзю даже подозревал, что это кто-то из кошачьей породы, но как зверь мог передвигаться на столь крошечных ногах, оставалось непонятным. Но все, что бы А-Юань ни изучал, так или иначе сводилось к той духовной печати, что использовалась в технике Плавящихся вен. Она уже была разложена на составляющие, причем несколькими разными способами, и каждая часть анализировалась отдельно, снова и снова - Цзю видел, как близнец пытается отыскать ошибку, которая и привела его в этот мир, но все сводилось в итоге к одному и тому же вопросу, который звучал за всеми этими схемами, таблицами и рисунками. “Почему все сработало не так, как должно было?” Чем больше проходило времени, тем сильнее Цзю начинал опасаться, что в светлую голову Шэнь Юаня придет простая и в то же время опаснейшая мысль попробовать повторить использованную технику. К такому Цзю готовился уже сейчас, намереваясь не допустить такого поворота событий и заранее готовя веские доводы против, проводя целое расследование и находя все новые и новые признаки того, что повторение практики Плавящихся вен обернется смертью для них обоих. - Вы с братом невероятно похожи, - сказал Юэ Цинъюань, когда застал его за этим занятием вчера утром. - Несмотря на то, что кажетесь очень разными. Он даже не догадывался, насколько был прав в этот момент. - ...так и знал, что опять найду тебя здесь. Цзю не подпрыгнул на месте от неожиданности только потому, что десятилетиями учился владеть собой. Ну и изображать “ледышку”, как справедливо напоминала всем Ци Цинци при каждом удобном случае. - Да простит этого мастера глава Юэ, он что-то не припоминает, чтобы снимал или ослаблял защиту Цинцзин, - произнес Цзю, возвращая исписанный А-Юанем лист в стопку бумаг на краю стола. - Или же глава Юэ поднялся на очередную ступень в своем могуществе, и теперь прочие совершенствующиеся будут не в состоянии отследить его появления? Юэ Цинъюань сдержанно улыбнулся, и Шэнь Цзю вновь поразился про себя тому, что теперь эту улыбку не хотелось стереть ударом в лицо. - Сяо Цзю хочет сказать, что это умение нам еще пригодится, когда демонический принц вновь явится на Аньдин? - спросил тот, глядя на Цзю с веселым намеком в глазах. Нет, с этой манерой Ци-гэ сиять, как начищенная монета, тоже следовало что-то делать! Уж если Цзю видел неприкрытое счастье главы Юэ, что про себя думали - а то и говорили! - остальные братья и сестры по ордену? Он с осуждением посмотрел на Юэ Цинъюаня, но того, похоже, не проняло, хоть он и сделал попытку напустить на себя пристойный вид. - И поэтому глава ордена тренируется незаметно проникать на Цинцзин, - согласно кивнул Цзю, не заметив у друга детства ни капли раскаяния. - Достойное восхищения занятие. - Признаться, этот Юэ и не надеялся вызвать восхищение старшего главы пика, а потому особенно рад выпавшей возможности это сделать, - безмятежно согласился тот, а потом сел напротив, даже не потрудившись расправить складки платьев. Цзю подавил желание закатить глаза. Тем более, что остроумный ответ все не шел на язык, а вот "чисто теоретическое" усиленно лезло в голову. - Скажешь хоть слово про мою лягушку, - честно предупредил Цзю, видя, как Юэ Цинъюань касается пальцами завязанной на ее шее ленточки, - вышвырну тебя из дома и даже не буду слушать, зачем приходил, ясно? - Даже не сомневался в этом, - кивнул тот, слабо улыбнувшись. В глаза Цзю вдруг бросилось, как медленно, словно лаская, скользят пальцы Юэ Цинъюаня по нефритовой голове лягушки, нежно поглаживая ее между выпуклых глаз. Почему-то стало жарко. И за это точно стоило сказать "спасибо" брату с его "теоретическим". Вот ведь… Он поспешно отвернулся, чувствуя при этом, как неотрывно смотрит на него Юэ Цинъюань. - Зачем явился? - собственное смущение разозлило, так что тон получился резким. Юэ Цинъюань удрученно вздохнул. - Ци Цинци слишком часто отлучается с пика Сяньшу, чтобы это можно было оправдать нуждами ордена. В первый момент Цзю даже решил, что ослышался. Неужели Юэ Цинъюань научился говорить важное вот так, без лишних вступлений? А потом вдруг сообразил, что некоторые привычки бывший бродяга не растерял, даже став главой могущественного ордена. - Ты за ней следил! - да, впору было признаваться в своем восхищении. Впервые за долгое-долгое время, к тому же. - Даже боюсь спросить, Ци-гэ, как же эта умная мысль пришла в твою голову и в ней задержалась? - Ци-шимэй отступила перед сяо Юанем у стены клятв, но открыто устроила скандал в зале собраний, - начал перечислять тот. - Потом затеяла проверку на наложенные заклятия, всячески выражала непочтительность и недовольство на собрании глав пиков, что свидетельствовало о том, что она не успокоилась. Присмотреть за ней стоило из соображений безопасности, в первую очередь ради нее самой. - Действительно, - протянул Цзю, усмехаясь. - На нее мог бы напасть кто-то из близнецов Шэнь… - Вряд ли, - возразил ему тот с невыразительным выражением лица. Даже в глазах смешинок не было: Цзю очень хотел бы узнать, когда Ци-гэ стал позволять себе так напоминать себя прошлого? - Но рядом с А-Юанем все время что-то происходит - нападения, отклонения ци, демоны… Ци-шимэй может случайно пострадать, чего я, как глава ордена, допустить не могу. - И правда, - тем же тоном согласился Цзю. - На главе ордена лежит большая ответственность. Так куда отлучалась Ци-шимэй? - Она несколько раз посетила веселый квартал в городе, - уже серьезно сказал Цинъюань и посмотрел Цзю в глаза. - Потом побывала в деревне на плато Синих деревьев, Цинмуюань, расспрашивая о человеке по имени У Янцзы. Он словно проверял, как именно Цзю отреагирует на новости, но тот пока не услышал ничего неожиданного. Придуманная Шэнь Юанем история о прошлом их семьи прекрасно выдерживала любую проверку - даже Юэ Цинъюань на нее купился. - Кости У Янцзы гниют среди костей разбойников и самоубийц, которых так и тянет на Цинмуюань, и даже проведение конференции их оттуда не отвратило. Интерес Ци Цинци к этому месту действительно внушает опасения за душевное здоровье шимэй, - вслух произнес Цзю, но Юэ Цинъюань качнул головой, показывая, что не готов шутить на эту тему. Цзю вздохнул. - Что бы там ни было, У Янцзы давно мертв, как и Четвертая сестра, которая была единственной, кто знал хоть-что стоящее, - сказал он. Полуправда всегда была лучшей ложью. - Потому я и не мог отыскать следов брата. Даже если Ци-шимэй выяснит, каким выдалось мое детство… Он пожал плечами. - Послушай… - Юэ Цинъюань поймал его за руку, аккуратно сжав пальцы, и Цзю, чуть поразмыслив, не стал ее выдергивать. - На старом пепелище ничего нет, там даже неупокоенных духов не осталось. Тебя никак нельзя будет связать с семейством Цю. - Разве что по вежливому имени, - мрачно усмехнулся Цзю, вспоминая собственную злость в тот момент, когда узнал о выбранном ему наставником имени. "Цю" - как осень, как у тех... Раньше казалось, что это так и останется вечным напоминанием о рабском прошлом, но теперь появился Шэнь Юань и… Цзю осекся. На пепелище? Неупокоенных духов?! Он пригвоздил Юэ Цинъюаня взглядом и моментально засек всплеск осознания в темных глазах. Понимание, растерянность, страх - они промелькнули так быстро, что в другой раз остались бы незамеченными! Но сейчас Юэ Ци даже отдернуться не успел: Цзю перехватил его за руку сам, сильно стиснув запястье. - В каком смысле “там не осталось неупокоенных духов”? - самим тоном предостерегая от попытки солгать, произнес он, чувствуя, как внутри всё аж в комок скручивается от волнения. - Откуда благородный Юэ Цинъюань знает, что поместье сгорело? Юэ Ци сглотнул и попытался отшатнуться, но было уже поздно: Цзю поймал его второй рукой за воротники и притянул к себе, уже не сомневаясь в выводе, от которого горячо сжималось сердце. - Ты был там, - процедил он, чуть ли не задыхаясь от одних этих слов. - Ты же был там, придурок! И наверняка это ты упокоил духов. Говори! - Сяо Цзю… - зашептал тот, но Цзю тряхнул его так, что клацнули зубы, и Юэ Ци понятливо отказался от вступлений. - Да. Да. Да, будь оно все проклято! - Когда? - выдохнул он, глядя в распахнутые глаза. - Ну?! - Угли еще толком не успели остыть. Цзю оттолкнул его от себя и рывком поднялся на ноги. Несколько дней… не больше десяти - до первого дождя, того самого ливня, когда Цзю промок до нитки даже под спешно сооруженным навесом. Всего несколько дней, и не было бы ничего: ни У Янцзы, ни бандитской жизни, ни искаженных демонической практикой духовных вен, ни презрения к себе, ни ненависти к не сдержавшему слова другу, ни… Шэнь Юаня. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, успокаиваясь. Время разбрасывать камни и время их собирать, да? - Только не вздумай вновь изображать из себя страдающую корову, - повернулся он к Юэ Цинъюаню, тоже поднявшемуся на ноги. - Если не хочешь, чтобы я опять взбесился. Тот моргнул, явно не ожидая такого услышать. - Я… - Вот именно, ты! - неотвратимо шагнул к нему Цзю. - Ты вздумал решать за меня, что мне думать и что делать, вместо того чтобы просто открыть рот! Ты настолько заигрался в могущественного главу великого ордена, что сам вынес себе приговор и сам его исполнил?! Так упивался своей виной, что сделал ее не только своим палачом, но и моим? В темных глазах напротив наконец-то забрезжило понимание, и широкие плечи расправились, будто на них перестала давить незримая тяжесть. - А-Юань бы сейчас сказал: какой спрос с детей? - словно в самом деле слыша голос близнеца, произнес Шэнь Цзю, не отрывая от Юэ Цинъюаня взгляда. - А я скажу: какой спрос с дурака? Юэ Цинъюань кивнул, словно завороженный, и счастья в его глазах стало столько, что у Цзю чуть голова не закружилась. - Возомнил себя ответственным за все на свете, - проворчал он гораздо тише, вдруг отчетливо осознавая, как близко друг к другу они стоят. - Вел себя, как последний идиот. И сейчас ведешь… Сильные руки вдруг обхватили его за плечи и прижали к груди. Юэ Цинъюань всхлипнул над ухом, и только чтобы не дать ему разрыдаться - тоже еще, чего удумал! - Цзю стиснул друга детства в ответном объятии. - Глупец, - прошептал он, зажмуриваясь и слушая, как грохочет в груди рядом сердце Юэ Ци. - Всегда только и мог, что кулаками махать, как будто кроме силы в этом мире ничего больше нет… - Там уже некого было бить, - глухо выдохнул ему в волосы Юэ Ци и стиснул в объятиях сильнее. - Все выгорело, только развалины, запах этот и дым… Люди подойти боялись, а я голыми руками… Еще и заплатить хотели… Его едва ощутимо потряхивало: Цзю чувствовал эту дрожь своим телом и внезапно подумал, каково было Ци-гэ все эти годы. Но какой же дурак… - Зря не взял, - прошептал он, уткнувшись лицом в расшитые шелком воротники, и погладил Юэ Ци по спине, успокаивая его и успокаиваясь сам. - Но хватит, всё… Вышло так, как вышло, много чести этим ублюдкам, еще вспоминать о них. Только время зря терять. Тот не ответил - только слабо кивнул, но объятий не разжал. Как, впрочем, и Цзю. Он только сейчас обратил внимание на аромат, пропитывавший одежды Юэ Цинъюаня: едва уловимый запах меда, разогретого на солнце. Он дразнил ноздри, вызывая желание вдохнуть его глубже, а то и сдвинуть в сторону все эти многослойные воротники и ткнуться носом в обнаженную кожу, чтобы понять, станет ли он сильнее и ярче. Рот вдруг наполнился слюной, и Цзю, сглотнув, внезапно осознал, вернее, даже прочувствовал еще одну вещь - мощь ци, текущей в теле человека, стоявшего во главе ордена Цанцюн, глубокую, как океан, и такую же несокрушимую, наверное, равную по силе Небесным демонам… В паху мягко толкнулось тепло. - Так ты нашел способ поймать демона рода Мобэй? - поспешно спросил Цзю, разжимая объятия, отодвигаясь и поднимая взгляд на Юэ Цинъюаня. Да, новое имя всей этой скрытой мощи подходило куда сильнее, чем простое Юэ Ци. - Полагаю, да, - ответил тот, а потом вдруг шумно вдохнул и коснулся губами виска Цзю, чтобы через миг выпустить из объятий. - Сложность лишь в том, чтобы не испепелить случайно какой-нибудь из наших пиков. Озадаченный тон Юэ Цинъюаня наполнил Цзю легкостью. - Этого исхода и впрямь хотелось бы избежать, - усмехнулся он и в следующий миг вдруг перехватил взгляд, на мгновенье скользнувший к его губам. Так мимолетно, что, казалось, Цзю привиделось, но… - Мне бы хотелось посоветоваться с сяо Юанем, - как ни в чем не бывало, продолжил Юэ Цинъюань и чуть нахмурился. - Не хотелось бы допустить ошибку в плетении печати… - Одной из Сокрытых? - пытливо посмотрел на него Цзю. Почему он раньше не замечал, что от улыбки у Юэ Цинъюаня в уголках глаз появляются крошечные морщинки? Просто не смотрел или тот так не улыбался? - Все, кто хотел поймать владык севера, пытались найти способ запретить ему создавать порталы и пользоваться демоническим льдом, - начал Юэ Цинъюань, похоже, непроизвольно оглянувшись на стеллажи книг. Цзю даже понимал, почему: он тоже успел перечитать хроники на этот счет. - Пришли к выводу, что это невозможно, - сказал он, давая Юэ Ци возможность похвалиться найденным решением. - Но?.. - “Пламя двенадцати солнц в зените”, - ответил тот. - Несколько источников света позволят сделать каждую тень простреливаемой насквозь, жар растопит лед, а сети Сюаньсу закончат дело. - Может, будет достаточно шести? А то и четырех? - Цзю невольно напрягся, вполне представляя, насколько опасно пламя духа. Юэ Ци хватило бы дурости действительно возжечь все двенадцать и выложиться на полную - и это без гарантии, что печать сработает. - А-Юань как-то может высчитать мощность готовой печати. Причем близнец упорно называл ее "плотностью потока". По крайней мере, именно так он создал печати, защищающие глав пиков от демонов снов, уменьшив изначальное плетение и сократив радиус его действия. В итоге копии можно было наложить на ножны мечей, на заколки - тут уже каждый определялся сам, с какой вещью чаще всего не расстается вне ордена. - Надо дождаться его возвращения, - подытожил Цзю. - Думаю, им потребуется не больше десяти дней, чтобы выследить монстра. - Немного зная сяо Юаня, этот глава ордена думает, что времени понадобится куда меньше, - улыбнулся Юэ Цинъюань. - Брат сяо Цзю столько знает о духовных тварях, что даже Дуань-шимэй иногда слушает его с открытым ртом. - Врешь, - усмехнулся Цзю. - Сам видел, - с честными глазами заверил тот и снял с пояса мешочек цянькунь, а потом извлек из него одну из своих лаковых шкатулок, в которых приносил на Цинцзин сладости. - Пряники-орешки с кремом из ягод звездного дерева. - Что ты меня балуешь, как ребенка? - проворчал Цзю, но шкатулку забрал и открыл ее, чтобы вдохнуть сочный аромат, который было невозможно спутать ни с каким другим. - Не боишься разориться на одних деликатесах? - Я столько лет о таком не смел и мечтать, - с безмятежным счастьем в глазах признался Юэ Цинъюань. - Разреши мне наверстать упущенное, может, я успокоюсь. Цзю вздохнул, не найдя в себе сил даже отругать его толком. - Я не сторож твоим деньгам, Ци-гэ, - только и сказал он. - Хочешь проматывать их на подобное - нам же с А-Юанем лучше. Юэ Цинъюань вдруг вновь качнулся к нему, чтобы легко коснуться губами волос, а потом спохватился, вспомнив о каких-то делах и письмах, на которые требовалось ответить еще утром, и ушел раньше, чем Цзю решил предложить ему остаться на чай. Почти бегство, если подумать. Проведя со старшими учениками урок каллиграфии и наблюдая, как те тренируют руку, выводя тушью штрихи, которые затем складывались в знак "стойкость" - один из тех элементов, что, как установил Шэнь Юань, в несколько измененном виде использовался в охранных печатях, Цзю отправился на Цяньцяо. Раз уж близнеца пока не было на пиках, стоило бы прояснить кое с кем некоторые вопросы. Особенно касающиеся двойного совершенствования в садах, переполненных природной ци. Му Цинфан его визиту, правда, обрадовался, чему Цзю был внутренне удивлен. - Старший глава Цинцзин, такая честь видеть вас на моем пике, - сказал Цинфан-шиди, приветственно склонив голову. - И меч Лингань, разумеется… Что-то, промелькнувшее в его тоне, Шэнь Цзю не понравилось, но вида он не подал. - А-Юань не раз отмечал особое гостеприимство Му-шиди, - поддержал Цзю вежливый тон и пристально посмотрел на главу Цяньцао. - Этот старший брат не мог не прийти, чтобы отблагодарить за столь теплый прием. А вот теперь Му Цинфан заметно напрягся. - Позволит ли Шэнь-шисюн предложить ему чай? Шан-шисюн приобрел специально для этого главы "Цветение южных хризантем", - но приглашающий жест в сторону главного дома все равно сделал. - Или же шисюну больше по нраву идея пройтись по нашим садам? - Признаться, А-Юань настойчиво рекомендовал этому брату посетить знаменитые сады Цяньцао, особенно в сопровождении Му-шиди… - под его взглядом Му Цинфан даже поежился на миг, словно почувствовав неудобство, а значит, намек Цзю дошел до адресата. Разговор Цзю продолжил не сразу - только после того, как они зашли достаточно глубоко в сад, где давление ци было наиболее сильным. Здесь не было никого, даже старшие ученики, встречавшиеся поначалу, похоже, старались не заходить сюда надолго. - Не расскажет ли Му-шиди этому мастеру, всех ли без исключения своих гостей и пациентов он радует подобными прогулками и заботой? - вкрадчиво осведомился Цзю и, остановившись около раскидистого сапфирового дерева, усыпанного крупными сиреневыми цветами, обмахнулся веером. - Резервы тела Юань-шисюна были близки к исчерпанию, - спрятав ладони в рукавах платья, проговорил Му Цинфан. - Долг этого мастера, как главы лекарей, заключался в скорейшем восполнении ци, и пребывание в месте, столь насыщенном ею, было бы первой рекомендацией любому из совершенствующихся. - В самом деле, - согласился Цзю, делая вид, что любуется нежными соцветиями. - Му-шиди был настолько любезен, что лично содействовал циркуляции ци в теле А-Юаня, а стимуляция центров удовольствия при этом была произведена исключительно ради того, чтобы мой брат приходил за столь... воодушевляющими манипуляциями как можно чаще. Му Цинфан опустил голову, и кончики ушей у него слегка порозовели. - Юань-шисюн... бесконечно обаятелен, - признался глава лекарей. - В сочетании с неизменной элегантностью это создает сокрушительно влекущий образ. "Инкуб" упомянуто не было, и Цзю с неохотой учел это. - И, разумеется, Му-шиди собирался непременно сообщить ему об этом в следующий раз, как он посетит Цяньцао? Му Цинфан кашлянул, а потом выпрямился и слабо улыбнулся. - Конечно, Шэнь-шисюн, - с подозрительной покладистостью согласился он. - К тому же, этот мастер с удовольствием обсудит с ним одно удивительное обстоятельство, касающееся цвета глаз близнецов Шэнь. Даже так? Ну разумеется, кто бы еще обратил на такое внимание, как не лекарь! Цзю медленно развернул перед собой веер, и, должно быть, Му Цинфан воспринял это как угрозу, раз даже сделал шаг назад, когда Цзю сделал короткое движение бровью. - В первый момент этот мастер был удивлен легкостью, с которой братья Шэнь обмениваются духовными мечами, - все же продолжил он. Похвальная смелость. Цзю даже решил дать Му Цинфану договорить. - Сюя кажется полностью послушным воле Юань-шисюна, а Лингань без колебаний подчиняется старшему брату… Это выглядело бы странно, если бы этот мастер уже не встречал упоминаний о подобном случае. Что?! Глава Цяньцао явно имел в виду обмен телами, в этом Цзю не сомневался, но намекать про такую же ситуацию… - Му-шиди простит этому несведущему его любопытство? - произнес он с точно отмеренной иронией в голосе. А Му Цинфан вдруг поклонился - низко и, насколько смог определить порядком удивленный Цзю, вполне искренне. - Этот шиди преступно пренебрег своими обязанностями, раз брату по ордену пришлось в одиночку исполнять опаснейшую демоническую технику, рискуя отклонением ци уже на стадии плетения печатей, - в его голосе звучала заметная горечь. Цзю изумился еще больше, не совсем понимая, к чему именно клонит Му Цинфан и откуда у него такая уверенность, что Цзю пробовал именно демоническую технику. А-Юань вроде бы не должен был проговориться… - Мой наставник был мудр, а этот Му глуп и так и не сумел снискать доверия Шэнь-шисюна, - между тем продолжил тот. - Му Цинфану остается только верность лекарской клятве: Шэнь-шисюн может быть уверен, что до его разрешения об их с братом тайне никто не узнает. - Будет лучше, если шиди пояснит, что он имеет в виду, - с прохладцей в голосе произнес Цзю. Му Цинфан почему-то оглянулся по сторонам, будто здесь, в самой глубине лекарственных садов Цяньцао мог найтись кто-то, кто мог бы подслушать их разговор. - Шисюн несомненно знает, что каждый пик обладает знаниями, доступными лишь тем, кто достиг определенной ступени совершенствования? - отвечать на столь банальный вопрос Шэнь Цзю даже не стал, но Му Цинфану этого и не требовалось, раз он заторопился дальше. - Этому мастеру давно известно, что в библиотеке Цяньцао, в той ее части, что находится в распоряжении исключительно главы пика, есть небольшое количество древних трактатов, в которых упоминаются демонические техники. Причем некоторые к настоящему времени считаются утраченными даже среди владык демонических царств. Только упоминаются? Обмахиваясь веером, Цзю молча ждал продолжения. - Совсем недавно этот мастер проверял сохранность ценных летописей и неожиданно наткнулся в одной из них на описание случая, произошедшего с главой Цяньцао еще на заре становления ордена Цанцюн. Случайно? Цзю готов был спорить на подаренную А-Юанем кисточку для меча, что Му Цинфан специально рылся в своих книгах. Наверняка Ци Цинци все-таки заронила в его душу сомнение, и тот искал подтверждение или опровержение тому, что Шэнь Юань мог принадлежать к инкубам или мимикам. - В самом деле? - с деланным безразличием спросил Цзю. Му Цинфан кивнул и подался ближе, похоже, убедив себя, что его никто убивать не собирается. Не то чтобы Шэнь Цзю намеревался, конечно… - В одном из своих путешествий по приграничным землям Гун Цюнвэй наткнулся на вооруженных людей, которые везли в зачарованной клетке человека в воинских доспехах. Его поразило то, что следом совершенно спокойно шел демон в ранге Священного и переговаривался с остальными стражниками так, словно знал их с детства. - Цзю немедленно понял, о чем пойдет речь дальше, но перебивать Му-шиди не стал. - А когда глава Гун остановился и заговорил с ними, удивляясь столь странному положению вещей, его потрясение стало еще больше, поскольку выяснилось, что в клетке находился демон, обменявшийся телами с предводителем некогда большого отряда. Так значит, это было можно сделать по желанию? Цзю усилием воли заставил себя остаться неподвижным. - Занятная история, - только и кивнул он. - Только правда ли это? - Если старшему главе Цинцзин будут интересны подробности случившегося почти тысячу лет назад, этот шиди с радостью покажет найденную летопись, - немедленно ответил Му Цинфан. - Как и Юань-шисюну, разумеется. Этот мастер полагает, что младшему главе, имеющему талант к плетению духовных печатей, могут быть полезны размышления знаменитого Гун Цюнвэя. Как он выяснил, перенос души из одного тела в другое возможен лишь с использованием демонической ци и только при смешивании ее с человеческой. Цзю коротко рассмеялся. - Шиди полагает, что этот Шэнь практикует демоническое совершенствование? - мягко осведомился он потом, и Му Цинфан затряс головой. - Или подозревает в том моего брата-близнеца, которого удалось вырвать из скрытого царства? - Нет-нет, Цинцю-шисюн! - тут же взмахнул руками Му Цинфан. - Этот мастер просто предположил, что в процессе прохождения барьера скрытого царства тяготение ци было настолько разнонаправленным, что демоническая ци, вероятно, использованная в накопителях или существовавшая в барьере скрытого царства, смешалась с человеческой, что и привело к обмену телами! - Вот как? - с задумчивым видом протянул Шэнь Цзю, в то же время лихорадочно перебирая выводы, что вытекали из найденных главой Цяньцао новых сведений. - Если Цзю-шисюн и Юань-шисюн пожелают, этот шиди приложит все свои знания и силы, чтобы помочь им в разрешении сложившейся ситуации, - тихо добавил Му Цинфан. Это было умно. Кто бы мог предположить, что именно заставит увлеченного только своими больными и снадобьями Му Цинфана вдруг отказаться от своего неизменного нейтралитета. Цзю спрятал свое понимание за веером, на миг опустив взгляд к дорожке, посыпанной белым песком. Вычислил, значит, Му-шиди, что для А-Юаня важнее всего, и решил показать свою полезность именно в этой области. Вот только одного не учел… Впрочем, указывать Му Цинфану на ошибку Цзю не собирался - как и мешать А-Юаню. Если брат и решится на эксперимент, глава лекарей, как самый сведущий, объективно был одним из лучших вариантов - даже при том, что субъективно Цзю предпочел бы вернуть А-Юаня в их общую постель и, может быть, чуть продолжить однажды начатое. - Что ж, - Цзю сложил веер, давая понять, что намерен завершить разговор. - Вопрос заинтересованности А-Юаня шиди предстоит выяснить самостоятельно. - Так и будет, - вновь подтвердил тот, и больше Цзю на Цяньцао уже ничто не держало. Хотя для вида он все же поспрашивал Му Цинфана об успехах Ло Бинхэ, потом благополучно “не заметил” просьбы разрешить проверить течение ци и, вновь отказавшись от чая, сослался на дела и вернулся на пик Цинцзин. Стоило закончить описание уже созданных А-Юанем духовных печатей для внесения в библиотеку ордена. Цзю никогда не думал, что будет получать удовольствие, делая за кого-то нудную, в общем-то, работу. Но ему совершенно не составляло труда развернуть пометки, сделанные братом, в полноценное подробное описание, попутно добавив к нему собственные пояснения - раз уж духовные печати для глав пиков они плели вместе. Да и увиденного тогда в саду тоже хватало, чтобы понять некоторые тонкости построения. Запечатав свиток, он сунул его в карман рукава, намереваясь отдать Юэ Цинъюаню при следующей встрече, и внезапно ощутил, как Лингань будто замер в предвкушении. Неужели вернулся Шэнь Юань? Он поспешил во двор и успел вовремя, чтобы увидеть, как около уже спешившихся Лю Цингэ и Мин Фаня спрыгивает с Сюя звереныш. Ученики тут же склонились в приветствии, но Цзю они были совершенно не интересны. - Значит, стоило лишь совместить усилия Лю-шиди и Дуань-шимэй, чтобы значительно сократить время на охоту? - спросил он, глядя на заулыбавшегося А-Юаня. - Глава Юэ будет счастлив, а пик Аньдин точно обольется слезами радости, узнав о сэкономленных деньгах. - Особенно когда услышат, что мы нашли на леднике в горах, - ухмыльнулся Шэнь Юань и, подойдя к Цзю, коротко его обнял. - Я тоже рад тебя видеть! Цзю прижал его к себе и на миг закрыл глаза, стараясь не расплескать свое счастье. - Мин Фань, Ло Бинхэ - живо разминаться, - кашлянув, вдруг велел ученикам Лю Цингэ. - Потом явитесь на Аньдин с вашими трофеями. Цзю только вздохнул. Он не знал, с чего вдруг Лю Цингэ вздумал распоряжаться их учениками, но в конкретно этот момент ничего не имел против. - А Цингэ присмотрит, чтобы трофеи наших учеников не “затерялись”? - с улыбкой спросил А-Юань, выпуская Цзю из объятий. Лю Цингэ чуть нахмурился. Мысленно посмеиваясь, Цзю посмотрел на него с вежливым интересом. - Тогда тренировка на закате, - наконец нашелся с ответом тот. Шэнь Цзю готов был поставить десяток духовных камней на то, что изначально варвар намеревался остаться. - Сжалься, Лю-шиди, - почти нежно протянул Шэнь Юань. - Не раньше завтрашнего вечера, потому что утром я буду спать, хорошо? - Днем, - попытался выторговать себе время Лю Цингэ, но Цзю, делая вид, что совершенно не замечает его надежд увидеться с Шэнь Юанем побыстрее, невинно сообщил брату о главе ордена, которому требовался совет по поводу духовной печати. - …тоже для пика Аньдин, - добавил он, прекрасно понимая, что А-Юань сразу догадается о чем речь. - Боюсь, это займет достаточно много времени. - А если после Цюндин вместе заглянуть еще и на Цяньцао, посмотреть на летопись… - Дел накопилось очень много. Лю Цингэ заметно расстроился. - Этот Шэнь сам прибудет на Байчжань, когда освободится, - вдруг произнес А-Юань. - Было бы неуважением к Лю-шиди отрывать его от собственных дел. Судя по тому, какими глазами Лю Цингэ смотрел на А-Юаня, любые дела в понимании главы Байчжань могли подвинуться. - Этот Цингэ будет ждать, - кивнул он и порывисто вскочил на меч, вихрем унесясь в небо. Даже песок взметнулся. Цзю не удержался от смеха. - Раньше он непременно бы огрызнулся в духе “Шэнь Цинцю раньше справлялся один так же плохо?”, - произнес он, глядя поверх деревьев вслед улетевшему богу войны. - А-Юань положительно влияет на Лю-шиди. - Кто еще на кого влияет, - вздохнув, пробормотал Шэнь Юань. - Цзю-гэ, послушай, а тебе не кажется… ну, что он… - Что - он? - развернулся к близнецу Цзю, моментально напрягшись от плохого предчувствия. - Этот дикарь чем-то тебя обидел?! Неужели Цзю ошибся, посчитав Лю Цингэ безопасным для А-Юаня? Неужели варвар посмел что-то такое сделать… - Что? - во взгляде А-Юаня промелькнуло удивление, а следом и на его губах заиграла улыбка. - Лю Цингэ? Да он и мухи не обидит, Цзю-гэ, ты что! С этим поспорили бы все убитые Лю Цингэ демоны, да и монстры тоже. А вот мухам да, могло повезти… - Тогда в чем дело? - Цзю внимательнее посмотрел на брата, который вдруг смущенно замялся и… О! - Как ты думаешь, - прошептал А-Юань, заметно порозовев, - может быть, что он… ну, то есть, что я ему… - Цзю терпеливо ждал, изо всех сил стараясь не улыбнуться. - Мне просто иногда… ну, кажется, - А-Юань опустил голову и договорил быстрой скороговоркой, - чтояемунравлюсь. Кажется ему. Иногда! Цзю чуть не расхохотался. - Лю Цингэ происходит родом из знатной семьи, в которой воспитанию уделяется очень много времени, - он силился сдержать улыбку, но сладить с той было все труднее. - Полагаю, даже обучение на Байчжань не смогло отбить у Лю-шиди некоторых вложенных в него манер. Я рад, что он, по крайней мере, вспомнил о том, что такое вежливость. - То есть, это такое "да", да? - А-Юань потер пальцами лоб. - Пойдем в дом, - обнял близнеца Цзю и тронул губами его щеку. - Я заварю тебе чай, а ты можешь пожаловаться, как тебя заставляли рано вставать. - Вот! - тут же оживился тот. - Цзю-гэ, ты понимаешь меня лучше всех! Обещай, что в следующий раз мы отправимся с тобой вместе. Можно даже не на охоту, а куда-нибудь, да просто в город… - Обещаю, - не задумываясь, ответил ему Цзю и выбросил из головы лишние пока мысли. Явно соскучившийся Шэнь Юань потащил его в дом, начав увлеченно рассказывать про охоту, про пруд в леднике, оставшийся после огненной облачной рыбы, про деревню, построенную на мостах через реку, и, слушая его, Цзю сначала заварил улун с серебристыми духовными персиками - сам по себе довольно простой, но до странности домашний, а потом сидел рядом с А-Юанем, улыбаясь ему, касаясь коленом его бедра и понемногу осознавая, откуда взялась такая ассоциация про чай. Прозрачно-золотистый цвет персикового улуна напоминал солнечный свет и тепло улыбок брата. - …кроме рыбы привез тебе маленький гостинец, - говорил Шэнь Юань, доставая что-то из своего мешочка цянькунь. - Обещали, что оно не разобьется, даже упав на камни… Вот. В руку Цзю легло легкое зеркало в оправе из листьев бамбука, выточенных из белой кости, и в груди немедленно стало горячо и тесно. - Магнитиков на холодильник не было, но так даже лучше, - добавил А-Юань. - От них ведь никакой пользы, только место зря занимают. - Даже не хочу представлять, о чем ты говоришь, - сдавленно произнес Цзю, поднимая на него взгляд. А-Юань счастливо улыбался. - Понравилось? Цзю молча притянул его к себе и так же молча поцеловал, отчаянно надеясь, что хоть губы смогут рассказать то, чему никак не находилось слов. - Теперь это точно "да", - облизнулся потом А-Юань, и рассмеялись они одновременно. - Нет, я, конечно, знал, что для совершенствующихся секс сам по себе не обязательно должен быть нормальным, но к себе это раньше не примерял, - с усмешкой заявил потом Шэнь Юань и, потянувшись к чайнику, вновь наполнил их с Цзю чашки. - Не смотри на меня так, я понял, понял уже, никаких непонятных слов. Возлежание, сплетение тел. - Не вижу в нем ничего ненормального, - ответил Цзю, придвигая брату блюдо со сладостями. Небольшие, с крупную вишню размером фрукты были сварены в сиропе, а потом раздавлены и высушены, отчего стали напоминать цветы с раскрытыми лепестками. - Попробуй эти золотые мандарины в карамели, Юэ Цинъюань клялся, что их вырастили в западных землях. - Выглядит, как кумкват, - аккуратно взяв палочками один из мандаринов, А-Юань положил его себе в рот и прикрыл глаза от удовольствия. - Ммм, и на вкус похоже… Так вот, о чем я? А… Ну смотри, совершенствование само по себе - это нарушение порядка вещей, установленных законов и прочий вызов небесам, поскольку направлено на обретение бессмертия, а значит, попрание законов природы. Цзю посмотрел на него с жалостью, а потом взял с блюда еще один оранжево-красный "цветок" и поднес к губам А-Юаня. - Удары молниями небесной скорби по макушке я тоже считаю попранием законов природы. - Это другой вопрос, - усмехнулся Шэнь Юань, скосив взгляд на мандарин. - Я просто хочу сказать, что общепринятые нормы простых людей к вам не очень применимы. - К тебе тоже, умник, - Цзю сунул ему фрукт в рот, и А-Юань послушно начал жевать, азартно блестя глазами. - Ладно, к нам, - облизнув губы, потом согласился он. - Но все равно: кто-то практикует исключительно путь воздержания, кто-то, наоборот, живет от оргии к оргии, про женщин-заклинателей я уже и не говорю - с их-то стремлением полностью подавить в себе… неважно. Я все никак не могу понять, как с этим жить-то? - С чем? Шэнь Юань вздохнул. - Цзю-гэ, это вообще, нормально, если у кого-то два партнера по совершенствованию? Ну… - он подумал про себя и добавил, - или три? Или это уже гарем, и нужно на всех жениться? - Что за чушь опять пришла тебе в голову? - спросил Цзю с интересом. - На ком ты собрался жениться? На Лю Цингэ? - Что!? - А-Юань предсказуемо поперхнулся чаем, и Цзю спрятал ухмылку. Свадьбы Лю Цингэ было не видать, как собственных ушей. - Эй, я серьезно! - А если серьезно, - Цзю притянул его к себе и обнял, устраивая спиной к своей груди, - то нормально то, что делает тебя сильнее и поднимает на следующую ступень совершенствования. В том, чтобы вот так говорить ему на ухо, касаться губами волос и ощущать тяжесть его тела, Цзю находил для себя особенное удовольствие. А-Юаню, похоже, тоже нравилось: он немедленно расслабился и даже уложил голову Цзю на плечо. - Аскеты - такие, как Гао Цингао - накапливают ци путем воздержания, а старый глава Хуаньхуа, насколько я слышал, практикует потакание страстям, - сказал Цзю. - Большинство ограничивается медитациями в духовно богатых местах, например, в пещерах Линси или в садах Цяньцао. - Му Цинфану я это еще припомню, - улыбнулся А-Юань. Цзю обязательно намеревался при этом присутствовать. - Словом, существует множество способов, - продолжил он, поглаживая руку брата своей. - На Байчжане наверняка есть что-то типа "упоения боем", можешь у Лю Цингэ спросить. - А на Сяньшу устраивают оргии, не иначе, - засмеялся А-Юань и, повернув голову, посмотрел на Цзю. - Я так рад, что встретил тебя. Его взгляд был наполнен таким лучистым теплом, что у Цзю защипало в глазах. Как можно было ответить на такое, если любые слова казались сейчас пустыми и глупыми, и никакие объятия не смогли бы выразить тех чувств, что жили в его груди? Но А-Юань в том и не нуждался, раз просиял еще больше, а потом легко перевел тему. - Так что там с печатями Ци-гэ? - спросил он, окончательно вытягивая ноги и устраиваясь на Цзю, как на подушках. - С Аньдин, как я понимаю, новостей никаких нет? - Никаких, - подтвердил Цзю и нахмурился. - Юэ Цинъюань нашел печать, которую можно было бы использовать, но она слишком мощная и состоит из двенадцати частей. - Понятно, - озадаченно пробормотал Шэнь Юань. - А если замкнуть в контур хоть половину из них? Надо посмотреть… - Вот-вот, - Цзю вздохнул, ловя себя на том, что не хочет говорить брату про Ци Цинци: одно ее имя могло испортить А-Юаню настроение. - Что такое? - вновь посмотрел на него близнец. - Глава Юэ считает, что Ци-шимэй сильно интересуется моим прошлым, - все же произнес Цзю. - Она ищет людей, кто может о нем что-то знать. - Цю Хайтан! - вдруг подскочил на месте Шэнь Юань, и Цзю даже пришлось выпустить его из рук. - Нам нужно найти ее раньше, чем ее найдет Хуаньхуа! - Что? - столь резкий переход с главы Сяньшу на Цветочный дворец заставил Цзю нахмуриться. Теперь Шэнь Юань считал, что именно поиски Ци Цинци приведут Цю Хайтан в Цветочный дворец? Не интриги Шан Цинхуа? - Послушай, Цзю-гэ! - всем телом развернулся к нему А-Юань, словно его переполняло желание куда-то бежать и что-то делать. - Пора играть на опережение! Вырвав главный козырь из рук старого Чэна, мы выбьем ядовитой змее все зубы, понимаешь? Нельзя дать этой братии объединиться! - Ци Цинци не пойдет на откровенное предательство, А-Юань, - возразил Цзю. - Вряд ли она переметнется к Хуаньхуа, не говоря уже о демонах, с которыми связан Шан Цинхуа. - От нее и не требуется! Ты же знаешь, Цветочный дворец хочет лишить Цанцюн влияния, он будет бить по тебе, потому что ты самый ценный камень, - Шэнь Юань схватил его за плечо и крепко сжал. - Через тебя можно добраться до Юэ Цинъюаня, это просто факт. А предатель Шан Цинхуа и дура Ци Цинци… Да они развалят орден изнутри, не говоря уже о том, что без тебя и Ци-гэ Цанцюн просто сожрут! - И что предлагаешь? - Цзю быстро перебирал в уме варианты. - Допустим, мы найдем Цю Хайтан раньше, и что тогда? - Не будет суда над тобой, вот что! Я уверен, ее ненависть в романе была специально раздута… Глава дворца - тот еще манипулятор, - пробормотал Шэнь Юань. - Но спорю на что угодно, у Хуаньхуа достаточно скелетов в шкафу. Надо лишь распахнуть дверцы… - Пятнадцать или около того лет назад была отвратительная и странная история с их главной ученицей, - Цзю попытался припомнить ее имя. - Су Сиянь. Глава Чэн всюду таскал ее с собой, думали, она вот-вот обретет золотое ядро и примет Цветочный дворец из его рук, а потом вдруг было объявлено, что она оставила дворец Хуаньхуа. - И почему эта история показалась тебе странной? - пристально посмотрел на него Шэнь Юань. - Когда на землях Хуаньхуа объявился Тяньлань-цзюнь, именно ее отправили разведать его намерения, - ответил Цзю. - В итоге ей удалось втереться к нему в доверие, и Тяньлань-цзюнь признался, что желает разграбить сокровищницы заклинательских школ, чтобы пополнить самыми ценными артефактами свою коллекцию в Священном мавзолее. - Медовая ловушка, - вздохнул А-Юань. Цзю кивнул. - Старый глава дворца сам следил за ними, от него же остальные главы орденов и узнали, где поджидать Тяньлань-цзюня. А когда тот пришел на место свидания, один, в сопровождении единственного генерала… - Понятно, - мрачно подытожил А-Юань. - Собственно, именно победой над Тяньлань-цзюнем Юэ Цинъюань сделал себе имя, заново прославив Сюаньсу, а вот историю с главной ученицей Хуаньхуа предпочли замять. По слухам, Су Сиянь то ли сбежала, то ли отравилась… - Но давняя история вдруг натолкнула Цзю на неожиданную мысль. - А не может быть, что Небесный демон из твоего романа - это сын Тяньлань-цзюня, который решит отомстить за отца? Мало ли, сколько жен было у императора демонов в его царстве… Одна из них вполне могла зачать до начала этих событий, а то и родить. А-Юань сел, а потом потянулся к столу и налил себе остывшего чая. - У демонов родственные чувства развиты не так, как у людей, - пробормотал он, посмотрев в чашку. - Меня волнует другое: почему повод для войны против Тяньлань-цзюня - такая лажа? Феерическая же чушь. Цзю и сам когда-то задавался этим вопросом. - Ты про артефакты заклинателей? - Ну да. Зачем они сдались Небесному демону? - он покачал чашку в руке, словно раздумывая, пить ли холодный чай или нет, а потом все же поставил ее обратно на стол. - Он же чистокровный, а значит, использовать их не смог бы при всем желании. - Я подозреваю, что орденам солгали, - Цзю вспомнил, как порывался тогда прийти к Юэ Цинъюаню и бросить ему в лицо, что его подставили, как мальчишку, заставив сразиться с императором демонов. - Но зачем? - А-Юань в задумчивости погладил себя пальцами по губам, и смотреть на такое спокойно Цзю все никак не мог привыкнуть. Он взял близнеца за руку, отводя его руку от лица, чтобы не отвлекаться от разговора. - Вероятно, дворец Хуаньхуа преследовал какую-то выгоду от устранения Тяньлань-цзюня, - сказал Цзю потом. - Солгать мог только старый глава Чэн - и только он знает ответ на этот вопрос. Возможно, решил присвоить какие-то артефакты? Это все, что тогда пришло мне в голову, хотел добавить он, но тут в глубине дома раздался треск и звон. Цзю невольно вздрогнул. - Сигнальная печать? - А-Юань дернулся с места, будто хотел немедленно бежать на Аньдин. - Как не вовремя! - В самом деле, - Цзю заставил себя сохранять спокойствие. - Надеюсь, этому идиоту хватит ума остаться на Цюндин и не рисковать. Таз над печатью продолжал звенеть, не унимаясь, и Цзю перехватил обеспокоенный взгляд брата. - Ну… - пробормотал Шэнь Юань, словно оправдываясь, - демон ведь все еще там, вот она и реагирует. А когда он уйдет… В дальней комнате вдруг раздался удар, словно таз вместе с мешком отшвырнуло в стену, запахло гарью, и Цзю, метнувшись туда, нашел вместо ракеты фейерверка только черный пепел на медном блюде. А в следующий миг дом словно качнуло. Земля, - да что там! - сама вершина Цинцзин дрогнула, когда в защиту пика ударила мощная волна ци, и что было самое плохое, Цзю это силу очень хорошо знал. - Вот же дурак! - выругался он и натолкнулся взглядом на распахнутые глаза А-Юаня. - Надеяться на его здравый смысл - только время терять! - Нам нужно на Аньдин, - кивнул тот и первым ринулся из дома. - Как можно быстрее! Лингань рванулся вверх так, что у Цзю заложило уши. Сюя уже несся впереди, и дальше от Цзю требовалось не упасть с меча, потому что на такой скорости он не летал ни разу. - А это еще что?! - выкрикнул А-Юань, указывая на пять огненных "солнц", висящих над Аньдин. - Та самая печать, - проглотив ругательства, выдохнул Цзю, бросая Лингань вниз, к главному дому. - Обещал подождать он, как же! “Пламя двенадцати солнц в зените” ослепляло даже в половинной силе, и Цзю почти не требовалось помощи Линганя, чтобы видеть плетение, полное безумной мощи. Ци бесновалась в замкнутом контуре четырехугольной пирамиды, в центре которой клубилось нечто вроде ночной метели, ощетинившейся всполохами мечей из демонической ци. И Юэ Цинъюаню удавалось перерубать каждый, но сколько так могло продлиться?! И Сюаньсу… Цзю не слышал голоса Сюаньсу! - Внутрь, скорее! Они соскочили с мечей почти вплотную, и вовремя: вокруг ослепительно вспыхнуло, будто ударила беззвучная молния, расколовшая само пространство, в стороны расплескался жар - и Цзю потрясенно осознал, что Юэ Цинъюань прямо в бою перестроил печать, добавив в нее еще одно “солнце”. И лишь теперь Сюаньсу вступил в дело: вдобавок к жару и нестерпимому свету печати стал слышен тонкий свист, и все вокруг пронизали тончайшие нити. Цзю только и успел, что снести ударом ци двери, как светоносная паутина стала стремительно сжиматься, утолщаясь и стягиваясь куда-то внутрь дома. Цзю отшвырнул с дороги какие-то короба, мельком увидел, что А-Юань делает так же, и ворвался во внутренние комнаты, сразу увидев и спеленутого в свет, точно в кокон, демона на обледенелом полу, и оглушенно валявшегося в углу Шан Цинхуа, и Юэ Цинъюаня, тяжело опиравшегося на вложенный в ножны меч. - Вы… успели… - улыбка Ци-гэ показалась Цзю вымученной, а мигом позже Юэ Цинъюань вдруг побледнел и стал оседать вниз, словно эти два слова выпили из него всю жизнь, до последней капли. - А-Юань! - закричал Цзю, бросаясь к Ци-гэ, подхватывая его, удерживая на ногах, направляя свою ци в уже смыкающиеся духовные вены, наполняя их вновь. Еще мгновение, показавшееся ему вечностью - а потом ци, столь похожая на его собственную, влилась в быстрый поток, заставляя его заискрить. Юэ Цинъюань ахнул и распахнул глаза. - Что…что случилось?! - в ушах грохотало, но Цзю все равно расслышал голоса Лю Цингэ и Му Цинфана. Вот только ответить им не мог, слишком занятый тем, что смотрел в глаза цвета темного меда, пытаясь удержать взгляд Ци-гэ. - …срочно, Цинфан, осмотреть всех учеников Аньдин! - Но А-Юань и без него понимал, что делать. - Слишком сильное давление ци… а демона, Цингэ, нужно… - И пусть присмотрят за Шан-шиди, - чуть слышно добавил Цинъюань, едва шевеля губами. - Только… не здесь. - С ума сошел так рисковать? - этого придурка хотелось встряхнуть, да посильнее. - Ты с Тяньлань-цзюнем был осторожнее! В глазах Юэ Ци мелькнуло что-то странное - что-то, чему Цзю не мог пока подобрать определения. - Сяо Цзю… попросил сам, - Юэ Ци закашлялся, а потом слабо усмехнулся. - Наконец… Не мог подвести. - Сказал бы я, - почти прорычал А-Юань, пока Цзю пытался до конца осознать причины действий Ци-гэ, - да брат мне потом язык с щелоком вымоет, не иначе! Ты нам нужен живой, а не полудохлый! Их сплетенная ци текла куда ровнее, да и губы у Юэ Ци уже не отдавали синевой, но так можно было просидеть до завтрашнего вечера, прежде чем наступил бы существенный прогресс. - Наполнять тебя ци - все равно, что лить воду в бездонную бочку, - проворчал Цзю и, не слушая глупых возражений - мол, "все само восстановится" и "медитация в садах Цяньцао все исправит" - посмотрел на сосредоточенного близнеца. - А-Юань, помнишь мои объяснения? Тот сначала моргнул, а потом в глазах проступило понимание и решимость. - Тогда повторяй за мной, - прошептал Цзю и, стараясь не думать о последствиях, уверенно толкнул свою ци, направляя ее в нижний даньтянь Юэ Ци.