Свой среди чужих, чужой среди своих

Ци ласкала духовные вены и, наполняя их, будто гладила изнутри, теплом затапливала тело и разум, и Юэ Цинъюань тонул в искушающем жаре, пьянел словно от самого крепкого вина и уже не мог сопротивляться собственному возбуждению. Сяо Цзю знал, что делать, а сяо Юань… Именно его ци заставляла вздрагивать и кусать губы, раз за разом проваливаясь в безумные мечтания о том, как можно было бы сжать сяо Юаня в объятиях и чем можно было бы ответить на это безумное, нарушающее все возможные правила духовное прикосновение к самой сути существа Юэ Цинъюаня. Он думал, что той ночью в бамбуковом доме узнал, что такое двойное совершенствование с младшим братом Шэнь?! Считал, что сможет сохранить самообладание, когда переплетет свою ци с его в единый поток? Полагал, что выдержит вал ощущений, что родится внутри, когда снова ощутит ци старшего из братьев? Глупец! Он знал, что такое двойное совершенствование, знал… Наставник в свое время потратил несколько месяцев, чтобы научить своего бестолкового ученика, замахнувшегося на силу, совладать с которой оказался не в состоянии, правильному движению ци внутри. Но ни ему, ни главе Цяньцао, достопочтенному Ван Цюнъи, который изо всех сил старался стабилизировать Юэ Цинъюаня тогда, не удавалось сделать того, что творили с Юэ Цинъюанем сейчас братья Шэнь. Спутать их ци, при всей ее схожести, было невозможно. Сокрушительный напор ци сяо Цзю, что удерживал все пять даньтяней в возбужденном напряжении, заставляя поток ци усиливаться и нарастать все больше и больше, стремительно закручиваясь вокруг золотого ядра и исцеляя тело, был той основой, стержнем, что не давал Юэ Цинъюаню потерять сознание. А ци Шэнь Юаня была облаками и морем, самыми нежными объятиями и откровенно-смущающим шепотом, россыпью поцелуев и ослепляющим удовольствием, что подкатывало все ближе и ближе. Несомненно, тот, кто учил Шэнь Юаня двойному совершенствованию, знал о природе удовольствия что-то запретное, сокрытое от всех остальных! И даже звучание Сюаньсу, сначала напоминавшее голос океанского шторма, теперь стало похоже на довольное урчание тигра, облизывающего свою тигрицу. Юэ Цинъюань пытался не стонать, но тихие, умоляющие и бесстыдные звуки все срывались с сохнущих губ и тонули в пристальном взгляде сяо Цзю, в котором все сильнее проявлялась туманная мягкость… почти нежность! Его тоже пробирало: в трактатах говорилось, что лучшее совершенствование могло быть только с близнецами - самое невероятное, что могло быть... “Ты нам нужен”. И неважно, что сяо Юань имел в виду другое. Юэ Цинъюань цеплялся сейчас за эти слова так же, как цеплялся за руку сяо Цзю, и больше всего на свете хотел бы, чтобы старший из братьев Шэнь наклонился ниже, чтобы можно было окончательно забыться и поцеловать эти упрямо сжатые губы… Мощная золотая волна накрыла его с головой, ядро в груди дрогнуло, наливаясь новой силой, и собственная ци наконец выплеснулась через край. Сяо Юань едва слышно застонал, а сяо Цзю только крепче сжал Юэ Ци руку. Тяжелые веки опустились сами собой, и Юэ Цинъюань, позволив себе ненадолго расслабиться, вновь потрясенно представил на миг, как всё это могло бы быть в постели. - А-Юань, проверь эту крысу, - сквозь затихающий шум в ушах донесся до него голос сяо Цзю. - Возьми в цянькунь вервие. - А демон? Демон. И Шан Цинхуа. И остальные главы пиков, которые вот-вот соберутся на Аньдин, если уже не прибыли. Юэ Цинъюань с трудом заставил себя собраться и сел. Взор все еще затуманивало золотой дымкой, но мысли уже обретали привычную ясность и остроту. - Этот старший глава Цинцзин рад видеть главу Юэ в здравии и полным сил, - едко заметил сяо Цзю, только теперь отпустив руку Цинъюаня. - Да и младший тоже, - в унисон с его тоном добавил сяо Юань, заканчивая связывать главу четвертого пика, а потом оглянулся. - В скрытом царстве сказали бы, что нарушение техники безопасности - это первый шаг к получению премии Дарв… награды за смерть из-за собственной глупости. В умении жалить словом близнецы тоже не различались. - Нужно было рискнуть, - виновато вздохнул Юэ Цинъюань и, поднявшись на ноги, подошел к лежавшему на полу демону. Сети Сюаньсу не давали тому и шелохнуться, опутав, как муху в паутине - только огромную, широкоплечую, с длинными волосами цвета инея и злыми льдисто-синими глазами. Говорить демон не мог, что не мешало, впрочем, красноречию его взглядов. - А что с Шан Цинхуа? - спросил Юэ Цинъюань, поворачиваясь к близнецам, которые уже о чем-то шептались над лежавшим главой Аньдин. - К сожалению этого шиди, всего лишь оглушен, - поморщился Шэнь Цзю, а его брат вдруг игриво двинул бровями. - Ну, может, еще обмочился от страха. Этот шисюн не проверял. Юэ Цинъюань почти против воли улыбнулся. - Этот глава полагает, что столь полный осмотр может проводить исключительно лекарь, шиди не стоит беспокоиться… Снаружи дома послышались голоса Му Цинфана, Лю Цингэ и Вэй Цинвэя. Наверняка и другие главы пиков тоже были поблизости. - Отправь его и демона в темницы на Кусин, - быстро выдохнул сяо Цзю, тоже метнув взгляд в сторону дверей. - И пусть Му-шиди поспособствует, чтобы Шан Цинхуа очнулся не ранее, чем потребуется для дачи объяснений. Чтобы не успел придумать правдоподобных оправданий - осталось висеть в воздухе. Юэ Цинъюань повернулся к дверям. - …осмотреть остальных учеников Аньдин: к сожалению, в отличие от главы, их не защищало золотое ядро, - сетовал Му Цинфан главе Цзуйсяня, заходя в комнату. - Эликсиры следует принять как можно скорее, вот почему этот мастер и просит помочь его ученикам. Молча слушавший Жуань Цинжуань согласно качал головой, а потом увидел спеленутого демона на полу и выругался. - Лю-шиди, - не давая никому больше вставить и слова, окликнул Бога Войны Юэ Цинъюань. Тот ответил вопросительным взглядом. - Нужно передать демона на попечение Гао-шиди и проконтролировать, чтобы никто к нему не приближался. - Да-да, на Кусин лучше всех разбираются в оковах и узах, что материальных, что духовных, - пробормотал Му Цинфан и улыбнулся Шэнь Юаню. Лю Цингэ оценивающе посмотрел на главу Цяньцао, потом на демонического принца и хмуро кивнул. О том, почему Шан Цинхуа лежал, обвязанный вервием бессмертных, никто даже не спросил, хотя Юэ Цинъюань и видел тень недоумения на лицах своих братьев по ордену. - Во всем случившемся будем разбираться позже. Сначала требуется восстановить защиту Аньдин, - пояснил Юэ Цинъюань. - К Му-шиди у этого главы будет особое поручение. - Только после того, как этот шиди удостоверится в состоянии Юэ-шисюна! - взмахнул руками тот. - И никаких возражений! Юэ Цинъюань вновь посмотрел на братьев Шэнь, стоявших рядом. Сяо Цзю выглядел так же отстраненно, как всегда, даже еще неприступнее - в отличие от своего брата, который, похоже, старался сохранить сосредоточенность, но на его губах все равно нет-нет, да появлялась мечтательная улыбка. Когда же Юэ Цинъюань осознал, что Лю Цингэ тоже это видит, он ощутил недостойное главы ордена удовлетворение. Но, в конце концов, Юэ Цинъюань тоже долго гадал, было ли у Шэнь Юаня что-то с Лю-шиди в пещерах Линси или нет - а тут и гадать не было нужды. Шэнь Юань, словно услышав его мысли, вновь выплыл из своей блаженной дымки, и, подавшись к брату, что-то ему шепнул. - Так мы-то чего ждем? - пророкотал Вэй Цинвэй. - Надо же что-то другим говорить, уже весь Цанцюн, должно быть, переполошился! На Аньдине так и вовсе все встало! - Все просто: один из привезенных для продажи артефактов оказался демоническим и активировался в момент осмотра, - немедленно ответил сяо Цзю. - Правда, он оказался слишком мощным, и уничтожать его пришлось главе ордена. - Так и было, - тут же подтвердил Юэ Цинъюань. - Да, это объяснение подойдет, - пробормотал Вэй Цинвэй, снова глянув на Шан Цинхуа. - Ладно. Лю-шиди, тебе помочь с демоном? - Справлюсь сам, - сухо ответил тот и, не слушая никаких возражений, взвалил демона на плечо, как мешок с рисом, и вышел вон. За ним следом потянулись и остальные. Услышав просьбу Юэ Цинъюаня относительно Шан Цинхуа, Му Цинфан только кивнул. Куда больше его тревожило состояние Юэ Цинъюаня после столь значительного расхода ци, а к тому времени, как он закончил свой осмотр, братьев Шэнь и след простыл. Впрочем, разговор о Мобэй-ване и Шан Цинхуа пока мог подождать. Вэй-шиди осматривал пик, используя призванный с Ванцзянь Хунцзин. Дуань-шимэй и Сюй Цинли разбирались с торговцами и ремесленниками. Остальных взял на себя Жуань Цинжуань, и потом вокруг него толпились ученики не только собственного пика, но и с Аньдин и Цяньцао. Поддерживающих эликсиров, как потом сообщил Му Цинфан, успевший со своими мастерами провести осмотр пострадавших, хватило всем. С защитой Аньдин, порядком поврежденной схваткой, тоже проблем не возникло. Братья Шэнь восстановили резервы ци Юэ Цинъюаня столь полно, что затруднений не вызвали даже купольные печати. К тому же, их Юэ Цинъюань замкнул на себя, раз уж главе пика доверия теперь не было. А еще он не до конца понимал, как относиться к мысли о предательстве Шан Цинхуа. Несмотря на внешнюю суетливость и заполошность, Шан-шиди всегда был весьма расчетлив. Эту черту своего брата по ордену Юэ Цинъюань понял давно - постоянно видел ее за ужимками достаточно слабого, в общем-то, человека. Но в то же время Шан Цинхуа был умен: его способность быстро мыслить чем-то напоминала манеру Шэнь Юаня. Юэ Цинъюань не сомневался, что у Шан-шиди имелось что-то неучтенное в рукаве, но вот безоговорочно поверить в абсолютную лживость и продажность главы Аньдин не мог. Что вновь и вновь подводило к вопросу, какую выгоду тот преследовал? Власть? Вряд ли… Шан Цинхуа куда сильнее привлекало богатство, причем в весьма странном выражении. К нему он относился, как к какой-то игре и, вместо того, чтобы тратить, больше копил и вкладывал, изыскивая все новые способы привлечения денег. Да и, к тому же, благосостояние ордена его заботило куда сильнее собственного. Но при чем тогда в этом случае демон? Положение главы Аньдин позволяло Шан Цинхуа добиться желаемого без всякого предательства… Или же он жаждал величия? Бесспорно, Шан-шиди хотел быть известным и значимым, да. Чтобы его имя было у всех на слуху, чтобы его ценили и к нему прислушивались… Но прогреметь на весь мир человеком, чье предательство сокрушило великий орден? Сомнительная слава, если подумать. Но если дело не в этом, тогда в чем? В желании отомстить? Но кому и за что? В трусости? Мог ли Шан Цинхуа быть столь подвержен страху? Но почему он тогда не пришел к Юэ Цинъюаню, как к самому сильному из заклинателей? Чем Юэ Цинъюань так обидел своего шиди, что тот не пришел к нему за защитой? Или проблемы главы Аньдин имели отношение к сяо Цзю? Ведь, если вспомнить, именно Шан Цинхуа был категоричен в своей уверенности, что у сяо Цзю не могло быть брата. Именно Шан Цинхуа куда упорнее, чем громкая Ци Цинци, не желал принять Шэнь Юаня. В свою очередь, могли ли братья Шэнь знать о Шан Цинхуа что-то, что заставило их проверять именно его пик первым? Впервые за последние два суматошных, но счастливых месяца Юэ Цинъюань пришел на пик Цинцзин с тяжестью на сердце. Его ждали. Первого же взгляда на стоявшего во дворе сяо Цзю хватило, чтобы понять: все, что Юэ Цинъюань крутил у себя голове весь день до глубокого вечера, старший Шэнь уже просчитал в своей. А вот то, что эти тяжелые мысли сяо Цзю не разозлили, вдруг сделало груз на душе куда легче. Шэнь Цзю не стал делать вида, что все в порядке или что он не хочет знать о сомнениях Цинъюаня… Даже иронизировать не стал - просто вздохнул, посмотрев Юэ Цинъюаню в лицо, и устало сказал: - В скрытом царстве у А-Юаня была возможность ознакомиться с книгой предсказаний о некоторых событиях нашего мира. - Что?! Такого Юэ Цинъюань не мог даже предположить, но услышанное объясняло многое! - Далеко не обо всех и не всегда точные, - снова тяжело вздохнул сяо Цзю и, подняв голову, посмотрел на мерцавшие в небесах звезды. - Роль Шан Цинхуа была ясно отражена как минимум в одном из событий. Вот оно. - Пойдем в дом, - спокойно продолжил сяо Цзю. - А-Юань ждет. Юэ Цинъюань двинулся за ним по дорожке к дому, но оказалось, что младший брат уже шел им навстречу. И он был так же серьезен, как и Шэнь Цзю. - Юэ-шисюн, - склонил он в приветствии голову. - Это правда? - спросил его Цинъюань. - Про книгу пророчеств? - В скрытом царстве она такой не считалась, - с готовностью ответил Шэнь Юань. - А ее автор и вовсе слыл весьма дерьмовым писателем. Да и не то, чтобы там было много, что пересказывать. Он посмотрел на брата, и в устремленном на Шэнь Цзю взгляде Юэ Цинъюань вдруг увидел отчетливую тревогу, если не сказать - тоску. Внутри похолодело так же, как бывало после использования Сюаньсу. - В книге упоминалось, что на ближайшей Конференции произойдет нападение демонов, - глухо продолжил Шэнь Юань, и сяо Цзю взял близнеца за руку, переплетя с ним пальцы. - На учеников будут выпущены куда более могущественные монстры, чем было заранее обговорено. Счет жертв пойдет далеко не на десятки. - И поэтому вы предложили проверять боеспособность каждого участника, - все складывалось одно с другим, как части одного целого. Юэ Цинъюань больше не сомневался. - Еще до поимки этого демона. - Устраивать рядом с тварями прогулку для скучающих дворянок в любом случае так себе идея, - подал голос сяо Цзю. - Хуаньхуа сильно зависит от денег знати и не стремится перекрывать этот поток, так что подловить их на горячем стоит все равно. И заодно это заставит Хуаньхуа сократить располагаемые доходы. - А зверей на Конференцию доставляет Аньдин… - пробормотал Юэ Цинъюань, уже не нуждаясь в дополнительных объяснениях. - Да, - подтвердил Шэнь Юань. - Кроме того, в одной из глав книги пророчеств упоминалось, что глава Аньдин годами будет шпионить на Мобэй-вана, а потом им же и будет убит. - Его могли заставить, - понял намек Юэ Цинъюань, в то время как Шэнь Цзю развернул веер и кивнул. - Но зачем вообще принцу демонического севера срывать Конференцию заклинателей? - Вот этот вопрос и следует задать Шан Цинхуа и его… гостю, - вздохнул Шэнь Юань и замолчал. Где-то под крышей дома запела ночная цикада, и ее голос, похожий на звук трещотки, разнесся по всему саду, наполняя его спокойствием. - Предлагаю поговорить с Шан-шиди, не откладывая, - решительно подытожил Юэ Цинъюань. - Сначала с ним, а потом с демоном, чтобы сравнить то, что они скажут. Братья Шэнь переглянулись. - Возможно, если Шан Цинхуа будет уверен, что Юэ-шисюн беседует с ним один на один, он будет менее осмотрителен, - очень аккуратно заметил сяо Юань. Почему-то Юэ Циньюаню послышался за его словами далеко идущий расчет. Наверное, благодаря опыту. - А-Юань усовершенствовал печать отвода случайного взгляда, - пояснил сяо Цзю. - Она сработала даже на мне, чего уж говорить про Шан Цинхуа. Так что наше присутствие останется для него тайной. По зрелому размышлению, это был лучший вариант. Шан Цинхуа и без того говорил много, а когда нервничал, говорил еще больше - и это обещало сыграть Юэ Цинъюаню на руку: в нескончаемом потоке слов было куда как проще оговориться и допустить ошибку. При разговоре наедине глава Аньдин мог понадеяться заболтать и запутать Юэ Цинъюаня, чего не получится, знай он о присутствии Шэнь Цзю, не говоря уже о Шэнь Юане, которого Шан-шиди откровенно боялся. Тогда из него и слова-то выдавить не удастся. На том и порешили. Гао Цингао еще не спал - Юэ Цинъюань порой думал, что глава Кусин вообще забыл, что это такое, развив свой уровень воздержания от человеческих нужд до невообразимых высот, - и вызвался лично сопроводить главу ордена и глав Цинцзин в темницы. - …а демона Лю-шиди унес в самый низ, где давление ци особенно велико, - уже снимая печати с массивных дверей, сделанных из духовного базальта, сообщал тот. - Но путы Сюаньсу по-прежнему на нем, главе Юэ не следует беспокоиться. Двери открывались с заунывным скрежетом, будто их механизм никогда не смазывался, что, разумеется, было совсем не так. - Этот Гао оставит шисюнов одних, - протягивая Юэ Циньюаню нефритовый жетон, открывающий двери камер, сказал глава Кусин, но сяо Юань вдруг деликатно тронул его за локоть, останавливая. - Этот Шэнь просит Юэ-шисюна позволить Гао-шиди тоже присутствовать при беседе, - негромко заметил он. - Печать позволит нам всем находиться там незримо для Юэ-шисюна и Шан Цинхуа. В глазах Гао Цингао мелькнуло удивление. - Нужен свидетель… - протянул он, в ответ на что Юэ Цинъюань молча кивнул. - Как будет угодно главе ордена. Он сжал нефритовую печать, особым образом ставя пальцы, и дремлющая в той ци моментально откликнулась. Воздух вокруг замерцал, искажаясь и преломляясь, а когда свечение погасло, перед Юэ Цинъюанем оказалась очередная дверь, запертая на тяжелый, усиленный заговоренным металлом засов. - Дальше только пешком, - Гао Цингао дождался, пока ци вокруг успокоится. Духовные печати на этой новой двери вспыхнули, когда он приложил к ним очередной нефритовый ключ. - Всегда тут заедает… Эта дверь скрипела точно так же, как и наружная. В открывшемся взгляду коридоре мерно вспыхивали ночные жемчужины, реагируя на колебания застоявшейся в воздухе ци. Дышалось тут тяжело, и уж точно не шло ни в какое сравнение с пещерами Линси. - Самая дальняя дверь, Юэ-шисюн, - а Гао Цингао пошел вперед, демонстрируя завидную привычку. Вот так посмотреть, аскетизм Кусина выглядел не столько самоограничением, сколько закалкой - не зря же в старых летописях упоминались два мастера-аскета, которые смогли выжить даже в Бесконечной бездне. На миг оглянувшись на братьев Шэнь - сяо Цзю что-то на ходу показывал брату, подняв голову к каменному своду, - Юэ Цинъюань прошел с десяток камер и остановился перед последней, которую уже открывал Гао-шиди. По левую руку в самые глубокие недра горы вела лестница, и там располагались камеры для куда более опасных созданий и высших демонов - таких, как Мобэй-ван, например. - Юэ-шисюн, Шэнь-шисюн, Юань-шисюн… - позвал Гао-шиди, придерживая норовящую закрыться дверь, и Юэ Цинъюань первым шагнул в отведенную главе Аньдин камеру. Вопреки тому, что помещение представляло собой каменной мешок, здесь было сухо, просторно и тепло. Только вот ночная жемчужина под потолком едва светилась, в отличие от тех, что были в коридоре. На каменном выступе вдоль длинной стены, как на узкой койке, лежал Шан Цинхуа - точно такой же, каким его поймали. С него даже сапоги не сняли. - Сюда, - скомандовал сяо Юань, уводя брата и Гао Цингао в дальний угол, и спустя мгновение там словно стало сумрачнее, причем этот полумрак не давал рассмотреть, прячется в нем кто-то или нет. - Что ж… - Юэ Циньюань еще секунду помедлил, а потом позволил печати Му Цинфана, поблескивающей поверх киноварной метки Шан Цинхуа, истаять. Глава Аньдин тут же сделал сиплый вдох и резко сел, хватаясь за грудь. - Что?.. Кхе-кхе!.. Что… - его диковатый взгляд метнулся по сторонам и остановился на Юэ Цинъюане. - О… Юэ-шисюн! Как я… как я рад, что это вы! Его страх читался не только во взгляде, не только в жестах, но и самом положении тела. Шан Цинхуа словно стал еще меньше. Складывалось ощущение, что он хочет подобрать под себя ноги, сжаться в комок и затрястись, как промерзшая собака, но вместе с тем Юэ Цинъюань видел странную растерянность в его глазах - и бешеную работу мысли. Вот он сообразил, что находится в подземельях Кусин, вот понял, что находится под подозрением, а вот - что обвинение слишком серьезно, раз первый допрос ведет сам глава ордена. - Шан-шиди хочет что-нибудь сказать? - почти вкрадчиво поинтересовался Юэ Цинъюань, поймав себя на мысли, что позаимствовал тон у сяо Юаня. Шан Цинхуа едва заметно вздрогнул. Его неожиданно цепкий взгляд вновь метнулся по камере. - Юэ-шисюн… - Шан Цинхуа задышал чаще, будто от волнения. - Что… что произошло? Почему мы здесь? Этот шиди ничего не помнит, но уверен, произошла какая-то нелепая ошибка! - Вот как? - Юэ Цинъюань нахмурился. - Тогда долг этого главы ордена во всем разобраться. - Да-да, долг превыше всего, и этот мастер полностью подчинится любому решению шисюна, - скороговоркой подтвердил глава Аньдин. Он поднялся на ноги и поежился. - Здесь так холодно… - Шан-шиди чувствует давление ци? - сделал удивленный вид Цинъюань. - Или шиди зацепило демоническим льдом? Вот теперь Шан Цинхуа вздрогнул совершенно отчетливо, и в его мышино-серых глазах мелькнул страх. - Глава Юэ появился так своевременно, - пробормотал Шан Цинхуа, сжимая перед собой руки, - Ох, если бы зацепило, даже слабое золотое ядро этого ничтожного справилось бы, а так - это место, скорее всего место, ужасная нагрузка для не самого сильного мастера, особенно, если здесь находиться долго… Сколько уже времени прошло? Сыграно было не так уж плохо. Если бы не память уличной крысы и не навыки перевоплощения сяо Цзю в самого страдающего из крысят, Юэ Цинъюань мог бы и поверить. - Не так много, Шан-шиди, - сухо заметил он. - Но этого главу все же очень интересует, что за дела ведет с демонами глава Аньдин. Шан Цинхуа даже подпрыгнул на месте, позабыв изображать страх. - Глава Юэ, вы же знаете, сколь богат ценнейшим сырьем и материалами демонический мир! - выпалил он. - Драгоценные камни лежат открытыми россыпями, полезнейшие для совершенствующихся травы растут просто на обочине! За ерунду ценой не дороже пары медных фэней можно купить редкость, просто не имеющую цены! - Один из принцев демонического Севера тоже заходил к Шан-шиди выгодно продать пару камешков? - негромко, но внятно перебил Юэ Цинъюань давно навязшую в зубах тираду очевидностей. - Или же Мобэй-ван хотел что-то… купить? Шан Цинхуа побледнел. - Мо… Мобэй-ван? - проблеял он. Как будто сам факт того, что Юэ Цинъюань может знать имя приходившего на Аньдин демона, стало для него неожиданным потрясением. - Ку… купить? Следовало признать, что в этот раз братья Шэнь не просто попали в цель, а сбили одной стрелой все девять солнц. Юэ Цинъюань чуть склонил голову набок, терпеливо ожидая более внятных слов. - Что же хотел купить в Цанцюн Мобэй-ван? - он чуть наклонился. - Или кого? Шан-шиди громко сглотнул, глядя на Юэ Цинъюаня, как кролик на подкравшегося питона. - Юэ-шисюн н-намекает, что… этот мастер, этот шиди, годами заботившийся об ордене… - сначала запнувшись, он, тем не менее, начинал говорить все быстрее, явно совладав с нервозностью, - предал своих братьев?! Как можно?! Да у этого Шана и мысли такой не возникло бы - предать! Юэ Цинъюань улыбнулся своей лучшей улыбкой, и Шан Цинхуа немедленно попятился. - Шан-шиди весьма странно вел себя перед нападением демонов на пик Цяньцао, - напомнил Юэ Цинъюань. - Доказать подозрений не удалось, - поспешно выдохнул тот. - Беспочвенных! Совершенно бессмысленных! Это был навет, происки недоброже… - Шан-шиди ведь известно, что после того нападения младший глава пика Цинцзин предложил усовершенствования к защитным печатям пиков, - не моргнув и глазом, продолжил Юэ Цинъюань, - и теперь этот глава знает, когда демон проходит сквозь охранный барьер? - Нет! - пискнул Шан Цинхуа. - Откуда этому мас… - Тогда, должно быть, - перебил его Цинъюань, - Шан-шиди помнит, в какой момент этот глава посетил его пик в предпоследний раз? У того помертвело лицо. - Он мой жених! - вдруг выпалил Шан Цинхуа, резко вскидываясь. Мгновенье назад еще белое лицо теперь покрылось неровными красными пятнами. - Да-да, жених! Имеет право приходить, когда соскучится! Юэ Цинъюань опешил, но Шан Цинхуа уже было не остановить. - И он ни разу не тронул никого ни на пике, ни во всем Цанцюн! - Шан Цинхуа распалялся все сильнее. Он так тряс головой, что на его макушке покосился узел. - Шэнь-шисюн допрашивал меня! Проверял и запугивал! Но ведь никто не пострадал! За все эти годы, да-да! И знаете, что? Цанцюн никогда не был расистским! Отношения не запрещены орденским уставом, если они никому не приносят вреда! Так что я хотел бы знать, почему Юэ-шисюн напал на моего жениха! Напал и вообще, может быть, даже убил! А он ничего плохого не делал! - Только хотел сорвать Конференцию? - повысил голос Юэ Цинъюань, раздраженный всей этой чушью. Он рывком шагнул ближе, и Шан Цинхуа отпрянул, хоть и глядел по-прежнему с вызовом. - Выпустить на учеников монстров, с которыми тем не совладать? Залить все кровью? Это, по-твоему, "ничего плохого"?! Шан Цинхуа только беззвучно открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. - Да он только спросил, - пробормотал он, затравленно глядя на Юэ Цинъюаня. - Глава Юэ… Юэ-шисюн… Я просто хочу жить, понимаете? И он вдруг разрыдался, будто эти слова прорвали плотину. - Кто ж знал, что все так повернется? - тщетно стирая слезы с глаз, выл он, и снова тер лицо. - Я б никогда… Роман этот, будь он проклят! Путь гордого бессмертного демона, как же… Я ж не знал, что оно вот так! Но я не предатель… нет, я ж… Так привык ко всем… Больно думать, что будет! А еще брат этот… не было такого же, я не писа-ал! В углу камеры вдруг словно дернулось пространство, будто занавесь, откинутая решительной рукой. - Само Лет? - выдохнул Шэнь Юань, называя неизвестное Цинъюаню имя. - Стреляющий в небо? Шан-шиди замер, ошарашенно глядя на Шэнь Юаня, за спиной которого недоуменно переглядывались Шэнь Цзю и Гао Цингао. - Д-да, - едва слышно прошептал он. - Был им… когда-то… Юэ Цинъюань окончательно перестал что-либо понимать. - Юань-шиди, что… - Как звали того, кто вечно с ним спорил? - требовательно спросил Шэнь Юань, даже не дав ему договорить. - Ну? - О-огурец… - запинаясь, прошелестел глава Аньдин. - Непревзо… непре… - Непревзойденный, - твердо закончил младший глава Цинцзин, а потом взглянул Цинъюаню прямо в глаза. - Юэ-шисюн, этот Шэнь полагает, что Шан-шиди не лжет. Теперь мы можем задать Мобэй-вану нужные вопросы. - Чт… что? Так он жив? - пролепетал Шан Цинхуа и, глупо моргнув, мешком завалился на пол, теряя сознание. Юэ Цинъюань обернулся к сяо Цзю, надеясь, что тот знал, о чем был этот обмен репликами, внешне не имеющий ни малейшего смысла, но Шэнь Цзю смотрел только на брата. - Ты уверен? - спросил он с тревогой. - А-Юань? - Почти… - пробормотал тот. На миг его взгляд стал таким несчастным, что у Юэ Цинъюаня сжалось сердце. Гао Цингао, о котором все забыли, с помощью ци заставил Шан Цинхуа сначала приподняться над полом, а потом аккуратно опуститься обратно на каменный выступ. - Не смей делать никаких выводов раньше времени! - сяо Цзю схватил расстроенного близнеца за руку, но Юэ Цинъюань слишком хорошо знал старшего брата Шэнь, чтобы не понять: тот обдумывает и просчитывает что-то в уме, снова и снова. - Кем бы он ни был в прошлой жизни, сейчас это совсем другой человек! Ах, вот в чем дело! - Похоже, Шан-шиди помнит себя до перерождения, - с пониманием шепнул Юэ Цинъюаню подошедший сбоку Гао-шиди. - Тут без Линь Циншуя не обойтись тогда. Вот у него радости-то будет: в кои-то веки пригодится! Юэ Цинъюань не знал, что и думать. - Зато с этими новостями Шан Цинхуа будет куда менее склонен к побегу или попытке саботажа, - продолжал тихо убеждать сяо Юаня Шэнь Цзю. - Мы все выясним. Я с тобой. Ну? А тот вдруг крепко его обнял. Гао Цингао даже воздухом поперхнулся, а Юэ Цинъюань заставил себя отвести взгляд и встряхнуться наконец. - Готовы ли шиди продолжить дознание? - громко спросил он. - Если да, то этот глава предлагает перейти на нижние этажи и побеседовать с Мобэй-ваном. Скорее всего, мы услышим куда более связный рассказ. О том, что демон может отмолчаться, он не допускал и мысли. Жених Мобэй-ван был Шан-шиди или не жених, но Юэ Цинъюань был готов разрезать его на куски, чтобы докопаться до правды. Но в наследнике демонического севера оказалось достаточно здравомыслия, чтобы сразу начать говорить. - Не ордену Цанцюн! - хрипло прорычал он, едва не царапая нижнюю губу заострившимися клыками. Такими они стали, едва Мобэй-ван услышал о своем "женихе", не говоря уже об одном, но очень емком и выразительном ругательстве. - Этот желал отомстить Хуаньхуа, расквитаться с ними! Спеленутого демона прислонили к стене, так что он мог сколько угодно сверкать глазами, но дергаться при этом не пытался, похоже, отлично понимая, что может упасть лицом в пол, и ловить его при этом никто даже не подумает. - Удар по Конференции Бессмертных вряд ли уронит престиж Хуаньхуа, - парировал Шэнь Юань. - Не говоря уже о том, что пострадают все. - В Цветочном дворце вряд ли могут назвать точное количество учеников, так что лишить их притока молодой крови не выйдет, - с безразличием добавил Шэнь Цзю. - А провал Конференции спишут на несчастный случай. Не в первый раз. - Возможно, - добавил вслед за братьями Юэ Цинъюань, - этот глава подсказал бы более верный способ, если бы знал, чем именно дворец Хуаньхуа обидел Мобэй-вана. Гао Цингао на сей раз только кивнул. Демон в очередной раз обвел их всех пылающим взглядом. - Хотя если Мобэй-ван боится поведать нам свою историю, мы постараемся понять и его страх, - будто между делом произнес Шэнь Юань. - Этому говорили, что владыка Цинцзин двулик и коварен в каждой ипостаси, - сузил глаза демон. - Слухи не врали. Если бы этот Мобэй не чувствовал, что в тебе нет ни капли демонической крови, он бы решил, что видит изверга из самой Бездны. Тот так же бьет в самое слабое место! - Хорошо хоть не инкуб, - пробормотал себе под нос Гао Цингао, но Юэ Цинъюань все равно расслышал. - Раз так, то продолжу я, - хлестко произнес Шэнь Цзю, поигрывая веером. - Мобэй-ван может просто кивнуть в нужный момент. - Да что ты можешь знать? - процедил сквозь зубы Мобэй-ван. - Многое, - ответил сяо Цзю. - В демонических царствах подходит пора смены власти. Ша Хуалин потеряла свой шанс, и Цзючжун-цзюнь, несомненно, как следует отпраздновал это, а ты, судя по всему, так же далек от Северного трона. Если ты жаждешь уничтожить Хуаньхуа… подлинно могущественный демон не обратил бы на них внимания, а вот тебя чем-то зацепили, но чем? Унизили принца Севера, не выказав при встрече и толики уважения? Поставили на место, как Ша Хуалин? - Они охотились на меня! Держали в клетке! Травили, как дикого зверя, когда я был ребенком! - взревел Мобэй-ван. - Помнится, много лет назад был из ряда вон выходящий случай, когда Аньдин не смог обеспечить поставки, поскольку на торговый караван напал демон, ускользнувший от Хуаньхуа, - с расстановкой проговорил Гао Цингао. - Из всех сопровождавших выжил только один ученик, самый никчемный. Но самое странное, что Хуаньхуа пытались обвинить в своей неудаче Цанцюн. Теперь и Юэ Цинъюань вспомнил эту историю. - Вот в чем дело, - он внимательно посмотрел на замолчавшего демона. - Тебя спас Шан Цинхуа. Двадцать с лишним лет назад. И все это время держал с ним связь, явно намереваясь однажды использовать. Он мельком глянул на сяо Юаня, моментально вспомнив его странный разговор с главой Аньдин. Могло ли статься, что Шан Цинхуа тоже что-то знает о будущем?! - И ты обязан жизнью никчемному червяку, - хладнокровно подытожил сяо Цзю. - Понятно, почему ты не хочешь о таком рассказывать. Мобэй-ван заскрипел зубами. - О, прости, он же твой жених, - моментально добил его тот. Нет, на такого Шэнь Цзю Юэ Ци мог смотреть вечно. - Иногда союзников не выбирают, - возразил брату Шэнь Юань и мягко улыбнулся. А вот от этой улыбки уже Юэ Цинъюань покрылся мурашками. - Посчитает ли Мобэй-ван свою месть свершившейся, если дворцовый мастер Чэн будет передан в его руки? Если бы льдина могла удивиться, она бы выглядела примерно так, как сейчас Мобэй-ван. - Этого устроит и его смерть, любая, - куда спокойнее заявил он, не отрывая от Шэнь Юаня взгляда. - Только ждать еще двадцать лет этот Мобэй не намерен. Шэнь Юань кивнул. Насколько Юэ Цинъюань понимал, младший глава пика Цинцзин задумал подгадать события к проведению Конференции. Одновременное провальное выступление учеников Цветочного дворца и поражение старому главе Чэн от демона, неважно, приведет оно к смерти или нет, и впрямь могли сокрушить орден. - Не больше чем через десять лет этот Мобэй примет наследие рода, - что бы это ни значило, звучало весомо. Северный демон обвел их всех взглядом. - Потом для мести не потребуется ничья услуга. До тех пор… - Согласен ли его высочество прийти к соглашению с Цанцюн? - тут же перехватил разговор Юэ Цинъюань, ощутив изменение в настроении пленника. - В случае, если Мобэй-ван поклянется не причинять вреда ордену Цанцюн, а также откажется от планов сорвать Конференцию Бессмертных, этот Юэ Цинъюань приложит все силы, чтобы месть Мобэй-вана дворцовому мастеру Чэн была осуществлена в ближайшие пять лет. Также этот глава ордена Цанцюн предлагает установить мир между демонами Северных пустошей и заклинателями ордена Цанцюн, когда его высочество Мобэй-ван займет трон Северных земель. Ледяной демон помолчал, а потом заговорил - медленно и размеренно, явно подбирая слова. - Если представители Цанцюн не нападут первыми, этот Мобэй-ван согласен не причинять вреда, - произнес он. - Но если орден Цанцюн нарушит договоренность, его участи не позавидует даже Цветочный дворец. Угроза пустой не была, при том, что сам Юэ Цинъюань мог при необходимости совладать и с Небесным демоном. Но рискнуть стоило. Если удастся не только укоротить руки и умерить аппетиты Хуаньхуа, но и заключить перемирие с одним из демонических царств, это станет крупнейшим из дипломатических успехов Цанцюн. А Мобэй-ван, судя по тому, как изменился его взгляд, нашел для себя не меньшую выгоду. - Готов поклясться силой, - произнес он. Юэ Цинъюань сжал рукоять Сюаньсу и, задвинув за свою спину братьев Шэнь и Гао-шиди, позволил духовным путам на демоне ослабнуть. Тот шевельнул плечами, разгоняя по телу демоническую ци, а потом остался на месте. - Орден Цанцюн, - вкладывая ци в каждое слово, начал Юэ Цинъюань, - предлагает принцу Северных пустошей помощь в осуществлении справедливости в отношении дворца Хуаньхуа. - Этот Мобэй-ван, - немедленно отозвался ледяной демон, - принимает помощь ордена Цанцюн и выражает намерение заключить мир между Пустошами Севера и орденом Цанцюн с момента своего восшествия на трон. Ци качнулась вокруг, даже застоявшаяся, точно вода в болоте, а потом вновь успокоилась, оставляя обманчивое ощущение, что прозвучавшие слова можно забыть или отбросить в любой момент. Но это было очень опасным заблуждением. - Есть ли какой-то способ передать сообщение Мобэй-вану? - спросил Юэ Цинъюань, позволяя духовным путам на Мобэй-ване исчезнуть. Дышать стало намного легче - все же сети Сюаньсу отнимали немеряно сил. Однако демон этого не должен был знать. - Спросите у моего жениха, - чуть ли не выплюнул тот. - А теперь этот Мобэй желал бы уйти. - Гао-шиди, - слегка повернул голову Юэ Цинъюань. - Потребуется время, чтобы ослабить действие некоторых печатей, - пробормотал тот. Юэ Цинъюань посмотрел на Мобэй-вана, и тот коротко кивнул, давая понять, что согласен ждать. Гао Цингао вышел за дверь, и спустя какое-то время давление ци в камере стало ослабевать - и, словно в противовес, стала сильнее ощущаться демоническая ци Мобэй-вана. По ощущениям Юэ Цинъюаня, демон уже мог открыть один из своих порталов и исчезнуть, но вместо этого он как будто колебался, желая что-то спросить и все же останавливая себя в последний момент. - Если Мобэй-ван желает узнать что-то, что не связано с интересами Цанцюн, - наконец произнес Юэ Цинъюань, - этот глава ответит. - Как вы узнали о моем присутствии? - тут же задал вопрос Мобей-ван. По его темно-синему плащу уже ползла изморозь, заставляя бархатную ткань поблескивать при малейшем движении этой живой глыбы. Юэ Цинъюань вдруг подумал, что если встанет рядом с Мобэй-ваном, то окажется с ним вровень - так же, как с Тяньлань-цзюнем. - Младший глава Цинцзин установил особую сигнальную печать, - а вот это держать в тайне было бы глупо. Чем больше демоны будут уверены в том, что их могут в любой момент засечь, как бы скрытно они ни появились на пиках, тем меньше у них возникнет такого желания. Мобэй-ван бросил взгляд сначала в сторону Шэнь Цзю, потом на Шэнь Юаня - и едва заметно нахмурился, явно не в силах понять, кто из них кто. - Этот мастер, - А-Юань развернул перед собой веер с карпами. Ледяной демон сузил глаза. - Тот мастер печатей, что отверг Ша Хуалин, не взяв ее даже в наложницы? - взгляд демона наполнился уважением, а вот веер с карпами заметно дрогнул, опускаясь. Шэнь Юань шагнул демону навстречу, явно собираясь что-то сказать, но был пойман братом на половине шага. Мобэй-ван холодно усмехнулся. - Месть, достойная демонов - участь хуже смерти. Этот Мобэй благодарен: если бы не позор, демоница из рода Ша и не подумала бы искать его заступничества. Хотя и не смирилась с поражением. Юэ Цинъюань сделал выводы моментально. - Право взойти на ложе нужно заслужить не поражением, а победой, - отрезал он. Сяо Цзю одобрительно кивнул. - Но самоуверенной выскочке в поисках славы не под силу заработать такое, - сказал он, пристально взглянув на брата, и тот удержал при себе все, что намеревался еще высказать. - Впрочем, если она станет сильнее, может попробовать еще раз… - Она попробует, - Мобэй-ван едва заметно склонил голову, и оказалось, что это был прощальный кивок: в следующее мгновение у стены уже никого не было. - С этим разобрались, - прохладно произнес сяо Цзю и развернулся к Юэ Цинъюаню. - Что Юэ-шисюн планирует делать с Шан Цинхуа? Только не надо говорить, что он поверил во всю эту чушь про жениха. Смена тона означала, что сейчас сяо Цзю желал услышать конкретное решение. Которого у Юэ Цинъюаня пока не было. Но и к дуракам он себя не причислял. Судя по тем разрозненным оговоркам, что слышал Юэ Цинъюань, братья Шэнь знали о пророчествах куда больше, чем говорили. Будь на месте Шэнь Юаня кто-то другой, Юэ Цинъюань, не задумываясь, надавил бы на него положением главы ордена и заставил рассказать все до последней подробности, но поступать так с сяо Юанем не хотел. Юэ Цинъюань доверял обоим братьям и оставлял за ними свободу в выборе действий, особенно за сяо Цзю: любой необдуманный шаг означал бы потерять их обоих - и потерять уже навсегда. Однако то, что нельзя было сделать по отношению к А-Юаню, можно было сделать с Шан Цинхуа. Глава Аньдин что-то знал о предсказаниях, но вот что? О каком таком бессмертном демоне он упоминал? Полностью ли он читал ту книгу или видел отрывки из нее? И вообще, что она представляла собой - набор скрижалей с событиями? Список изречений? Или свод летописей, относящихся к разным личностям? К тому же, любое предсказание содержало в себе ловушку “самосбывающегося пророчества”, об этом тоже не стоило забывать. В том, что с книгой пророчеств Шан Цинхуа сталкивался именно в предыдущем рождении, Юэ Цинъюань почти не сомневался. Он слышал о роде Шан, обедневшем и не особо знатном, которому принадлежали какие-то земли на Востоке. Шан Цинхуа стал первым из его членов, в ком обнаружились способности к совершенствованию, да и находился в ордене с шести лет, так что здесь вывод был очевиден. Любая память о прошлой жизни тоже могла быть крайне ненадежной, так что Юэ Цинъюань наметил себе отдельно расспросить об этом Линь Циншуя, который наверняка сталкивался с подобным в духовных практиках своего пика. А уже потом стоило побеседовать с Шан Цинхуа наедине. Рисунок любого ковра складывался из нитей разных цветов, и составить полную картину могло лишь их переплетение. Пока же Юэ Цинъюаню хватит того, что ему пожелают раскрыть братья Шэнь - и того, что расскажет Шан Цинхуа, а уж как воспользоваться полученными сведениями, будет зависеть только от него самого. Братья Шэнь не должны были забеспокоиться еще и на его счет - пусть считают, что его больше волнует договор с демоном, чем упоминание пророчеств. Тем более, что близнецы явно хотели что-то обсудить между собой… - Пока останется здесь, - глядя сяо Цзю в глаза, ответил Юэ Цинъюань. - Любые дела с демонами так или иначе следует согласовывать с главой ордена. Нужно удостовериться, что ущерба интересам Цанцюн нанесено не было. Он первым вышел из камеры в коридор, где Гао-шиди уже восстанавливал защитные духовные печати. - Несколько дней Шан-шиди проведет здесь ради собственной же безопасности, - звучно сказал он. - Прошу Гао-шиди позаботиться, чтобы Шан-шиди не испытывал неудобств. - Пусть Юэ-шисюн не волнуется, - почти страдальчески пробормотал тот, - все будет сделано. Намерен ли глава Юэ ждать, пока этот шиди закончит работу, или предпочтет вернуться к себе? С одной стороны, ждать Юэ Цинъюань не хотел, отлично понимая, что совсем скоро сяо Цзю, пока отвлекшийся на брата, задумается обо всем остальном - и наверняка просчитает те самые шаги, что наметил для себя глава ордена. С другой - поспешный уход будет выглядеть в его глазах еще подозрительнее. Юэ Цинъюань вдруг остро пожалел, что до сих пор судьба лишала его возможности сыграть с сяо Цзю в вейци - возможно, так предсказывать ходы старшего главы Цинцзин было бы проще. - Гао-шиди отдаст этому шисюну транспортный амулет? - улыбнулся он Гао Цингао. - Ведь тогда шиди придется возвращаться наверх пешком. Тот усмехнулся и вытащил из-за пазухи нефритовую фигурку. - Юэ-шисюну наверняка хочется отдохнуть, - сказал он, вкладывая ее в руку Юэ Цинъюаня, и добавил куда тише. - Поимка демона из рода Мобэй, должно быть, потребовала множества сил. Об этом не нужно говорить вслух, но шиди понимает. Фигурка изображала черепаху. Надо же, Юэ Цинъюань и не знал, что пику Кусин были свойственны тонкие шутки. - Этот Юэ благодарит за заботу, - кивнув Гао-шиди, Юэ Цинъюань быстро пошел к лестнице наверх, туда, откуда можно было разбудить транспортную печать. - Шисюн вернет ее завтра. И вернется сам, чтобы побеседовать с Шан Цинхуа без лишних глаз. Голоса близнецов Шэнь он услышал, уже поднимаясь по лестнице, и поздравил себя с успешным отступлением. Сяо Цзю следом не побежит, сяо Юаню будет интересно пройтись по подземельям и посмотреть, как они устроены, Гао Цингао скажет, что сам предложил главе ордена транспортный амулет, а чтобы подняться наверх, всем потребуется время - и, значит, у Юэ Цинъюаня есть возможность наведаться на пик Чжицзи выпить чаю вместе с Линь-шиди. Тем более, что вечер еще не успел окончательно перейти в ночь. Возможности поговорить на одну из, как оказалось, любимых тем Циншуй-шиди обрадовался. Сначала Юэ Цинъюань чуть не утонул в обилии имен, известных и не очень, так или иначе связанных с исследованиями прошлых жизней. Потом Линь-шиди завалил его перечислениями твердо установленных фактов, всех, как один, перечисленных в летописях, а затем начал долгие рассуждения о том, с какими трудностями сталкивается доказательство достоверности событий, произошедших в прошлой жизни. - Память ведь и так подобна глине, - вновь и вновь подливая Юэ Цинъюаню чай, объяснял он. - Каждое воспоминание - это словно прикосновение пальца к сырой статуэтке: чем чаще прикасаешься, тем больше затираешь ее поверхность. А прошлая жизнь вообще как туман, чудом сохраняющий свою форму. Нужно обладать очень высоким уровнем совершенствования, чтобы точно запомнить что-то конкретное. Общие образы - да, но вот тонкости… Уровень совершенствования Шан Цинхуа в прошлой жизни вероятнее всего выдающимся не был. - То есть, - незаметно подводил шиди к нужной мысли Юэ Цинъюань, - к примеру, этот Чан Цин, о котором упоминал шиди, он запомнил, что сокровищница находилась в долине между двух горных хребтов, но сам двуглавый пик запомнить не мог? - Верно, - довольно подтвердил Линь Циншуй, вновь протянув руку за чайничком. Юэ Цинъюань подумал о новой чашке чая почти с ужасом. - И не смог бы, даже если бы его золотое ядро было развито еще на пару ступеней. Только тот, кто вплотную приблизился к вознесению, сможет обозреть свое прошлое так же явственно, как и настоящее. Ну, или, по крайней мере, так считается. - Очень тонкая наука, - для вида вздохнул Юэ Цинъюань и засобирался на Цюндин, наконец получив нужные ответы. Из прошлой жизни можно было вынести только общие черты чего-либо. То, что Шан Цинхуа помнил имена и названия, не означало, что все остальное, относящееся к книге пророчеств, в его памяти сохранилось столь же точно. Ночной сон Юэ Цинъюань решил заменить медитацией, потому что хватило одного взгляда на постель, чтобы мысли свернули в совершенно другую сторону. Сразу же вспомнилось, как здесь спал сяо Юань, а еще то, что сяо Цзю позволял целовать себе руки и как смотрел, когда вместе с братом без колебаний провел Юэ Цинъюаня через совместное совершенствование, умудрившись впечатлить даже Сюаньсу. Так что на пик Кусин Юэ Цинъюань вернулся ни свет ни заря, вновь использовал талисман-черепаху и к уже знакомой камере пришел без всякого сопровождения. И Шан Цинхуа его не разочаровал. По приходу Юэ Цинъюаня он сидел на каменном выступе, поджав под себя ноги и нахохлившись, будто лесная сойка, но, едва выслушав первый же вопрос, вскочил и начал возбужденно расхаживать по камере, в какой-то момент даже наткнувшись на столик с едой, явно оставленный здесь Гао-шиди. - Книга пророчеств?! Этот Шан так сказал?! - он размахивал рукавами, словно птица крыльями. - Юэ-шисюну, должно быть, послышалось! Нет? И Шэнь-шисюн это подтвердил?! Не может быть! Этот шиди был слишком испуган, вот его язык и болтал, что в голову взбредет, ха-ха! Вот только одновременно с этим словесным потоком Шан Цинхуа бросал на Юэ Цинъюаня слишком цепкие взгляды. - Шан-шиди, должно быть, считает этого главу ордена дураком? - с улыбкой тихо поинтересовался Юэ Цинъюань. Шан Цинхуа шумно сглотнул и снова споткнулся о столик, отчего стоявшая на нем чашка упала на пол и раскололась на две половинки. - Какие же пророчества помнит Шан-шиди? - не давая главе Аньдин возможности отвлечься, продолжил Юэ Цинъюань. - Этому шисюну интересно, почему шиди решил спастись от предсказанного в одиночку вместо того, чтобы опереться на своих боевых братьев? - Этот шиди помнит очень мало! - тут же пискнул Шан Цинхуа и плюхнулся на пол, словно его перестали держать ноги. Правда, тут же подтянул к себе столик и попытался сделать вид, что это и задумывал с самого начала. - Может, чаю? - Единственная чашка разбилась, - спокойно напомнил ему Юэ Цинъюань, усаживаясь напротив, и, “не заметив”, как Шан-шиди беспокойно шевельнулся, словно хотел отползти, но не посмел, достал из мешочка цянькунь маленькую нефритовую шкатулку, в которой на черном бархате лежали два зеленоватых в черную крапинку шарика, размером с горошину. - Знает ли шиди, что это? Глава Аньдин впился в них взглядом. - Эт… это яд? - дрожащим голосом предположил Шан-шиди. - Ни в коем случае, - качнул головой Юэ Цинъюань и улыбнулся. - Это два последних семени божественного дерева истины, росшего когда-то на вершине Пламенной горы. Надеюсь, шиди не стоит объяснять, что будет, если он проглотит одно из них? - З-зачем же переводить редчайшую вещь на этого никчемного? - выдавил Шан-шиди и снова сглотнул. - Этот расскажет шисюну все, что знает! Не нужно никакого семени… - Хорошо, - согласился Юэ Циньюань, убирая шкатулку обратно в цянькунь. Не зря он утром раскрашивал тушью обычный горох, ох, не зря! - Итак? - Цанцюн обречен, - едва слышно пробормотал глава Аньдин и сгорбился. - Все погибнут, и виноват в этом будет Шэнь Цинцю. Ну, примерно это, с учетом всех обмолвок и недоговоренностей Шан Цинхуа, Юэ Цинъюань и предполагал. - Который из братьев? - спросил он тем же участливым тоном. - Шэнь Цзю, - еще тише пролепетал Шан-шиди и втянул голову в плечи. - Ненавидящий его Небесный демон захватит его в плен, подвесит в цепях в глубокой пещере, отрубит руки и ноги, отрежет язык и выдавит гла… - Хватит. Чего Юэ Цинъюаню стоило не повысить голос, он не признался бы никому. Зато теперь стало понятно, почему сяо Юань иногда бросал на брата взгляды, полные отчаяния. Ну и прояснился вопрос о том, как умрет сам Юэ Цинъюань - в схватке с Небесным демоном, пытаясь спасти и защитить сяо Цзю. Хотелось немедленно оказаться на пике Цинцзин, схватить обоих братьев, перенести их на Цюндин, запереть в самом защищенном месте - в тайной библиотеке - и не спускать с них глаз, охраняя до конца времен. - Шисюн сам хотел узнать… - пробормотал Шан Цинхуа. Для того, чтобы продолжить, пришлось напомнить себе слова Линь Циншуя о том, что прошлая жизнь - это туман. А еще молча поклясться, что ни один демон к пику Цинцзин больше и близко не подойдет. - А что же Шэнь Юань? - наконец разжал губы Юэ Цинъюань. Шан-шиди нервно дернул плечами. - Не было у Шэнь Цинцю никогда никакого брата, - сказал он, и у Юэ Цинъюаня отлегло от сердца. Так заблуждаться мог лишь упертый в собственной непогрешимости человек, да к тому же еще и слепой, раз не видел той невероятной братской любви, что связывала близнецов Шэнь в единое целое. Если им и суждено было погибнуть, они погибнут рука об руку, вместе. Потому что смерти брата сяо Цзю просто не переживет. Шан Цинхуа верил в то, чего не могло произойти. - И как же умрет этот глава ордена? - чтобы уж прояснить все до конца, спросил Юэ Цинъюань. - Шисюна… - затравленно глянул на него тот. - Шисюна пронзят десять тысяч стрел, когда он в одиночку выйдет против армии Небесного демона, чтобы спасти, ну… Десять тысяч стрел? Юэ Цинъюань постарался сохранить серьезное выражение лица. Любой совершенствующийся, обладающий золотым ядром, уже мог не только отклонять от себя стрелы волной ци, но и отправлять их обратно. Удивительно, что Шан-шиди этого не знал… Хотя ученики Аньдин всегда больше времени посвящали хитростям торга, чем тонкостям боевого владения ци. - А как же первый боец ордена, Лю-шиди? - напомнил он. - А он… - вдруг запнулся Шан Цинхуа и непонимающе посмотрел на Юэ Цинъюаня. - А он уже должен был умереть… во время отклонения ци… в пещерах Линси… Где его спас сяо Юань. Сердце окатило жаром. Будь младший глава Цинцзин рядом, Юэ Цинъюань точно зацеловал бы его до… Перед глазами мелькнули воспоминания о тех поцелуях в бамбуковом доме, о дрожащих на губах сяо Юаня стонах, о его обнаженном теле и о его ци, ласкающей, искушающей… Юэ Цинъюань даже кашлянул, беря себя в руки: на Цинцзин он наведается вечером - с новыми пирожными, которые как раз привезут днем. - Значит, - подытожил он, глядя на явно призадумавшегося Шан Цинхуа, - шиди считает, что у Шэнь Цинцю нет брата-близнеца, и Бог войны Байчжань Лю Цингэ уже несколько месяцев мертв, да? Глаза у главы Аньдин округлились еще больше. - А ведь и правда… - прошептал он. - Я же… уже все изменил… когда решил изменить… - Когда решил изменить и предать орден Цанцюн, чтобы выслужиться перед врагом? - закончил Юэ Цинъюань. - Так, шиди? - Изменить в том смысле, что изменить предсказанное! - взвился тот. - Этот Шан все понял, шисюн! - он толкнул разделявший их столик в сторону и схватил Юэ Цинъюаня за рукав. - Все будет по-другому, точно! Пусть так же, но по-другому! Надо подстелить соломки заранее, вот где ответ! Неучтенный фактор Бога войны, очарованного неизвестным инкубом! У него была встреча с суккубами, но он же как кремень, вот и… нет, это логично! Нужен был инкуб! Похоже, от переживаний Шан Цинхуа начал заговариваться. Не хватало еще, чтобы он тронулся рассудком - сначала демон, потом вервие и давление ци подземелий Кусин… Главу Аньдин стоило срочно переводить на пик Цяньцао, под надзор Му Цинфана. Отцепив от себя Шан-шиди, Юэ Цинъюань поднялся на ноги. - Потрясения последних дней легли на плечи Шан-шиди тяжелым грузом, - сказал он, глядя, как тот вскакивает следом и суетливо отряхивается. - Этот шисюн попросит Му Цинфана последить за здоровьем шиди. Это место главе Аньдин не подходит. Тот радостно закивал. - Разумеется, Шан-шиди будет оставаться под надзором боевых братьев, - напомнил Юэ Цинъюань. - И временно отстранен от своих обязанностей, разумеется. - Да-да, конечно, этот все понимает и готов терпеть столько, сколько потребуется! - вернувшись к своей обычной говорливости, тут же согласился Шан Цинхуа. - Чтобы доказать, что этот не предатель, ну, то есть, шисюнам и шиди не нужно опасаться удара в спину! Этот будет стараться изо всех… - Шан-шиди, - вздохнул Юэ Цинъюань. - Достаточно. - Да, этот понял! Да, шисюн! - договаривал ему уже в спину тот. - Этот оправдает доверие! Тяжелую дверь Юэ Цинъюань за собой закрывал с облегчением. Опустил заговоренный засов на место, а потом отправился к выходу из темниц: нужно было найти Гао Цингао и отдать ему нефритовую черепашку. Потом требовалось посетить Му Цинфана, распорядиться о Шан-шиди… Дел предстояло невпроворот. Недолгие, в общем-то, расспросы прояснили многое. Пророчества существовали, но изложенное в них было не только не предопределено, но и неточно, как и упоминал сяо Юань. И, поскольку младший глава Цинцзин явно защищал как брата, так и весь орден, Юэ Цинъюаню следовало больше прислушиваться к тому, что он делал - помогая даже в мелочах. Да и вообще отыскать способ проводить с братьями больше времени! А еще нужно было найти в себе смелость рассказать сяо Юаню обо всем - и о своей ошибке с Сюаньсу, и о том, что использование меча однажды приведет его к смерти. Кроме наставника Юэ Цинъюаня об этом не знал никто, даже Му Цинфан находился в неведении относительно того, чем могло обернуться для главы Цанцюн использование духовного меча. Но Шэнь Юань должен был учесть и этот фактор в своих расчетах и умозаключениях. Признаться сяо Цзю Цинъюань не мог, но вот его брату… Принятое решение словно сняло тяжесть с плеч. На Цинцзин он попал к вечеру, но это уже становилось желанной традицией - пить чай с обоими братьями. Или вот вино, как сегодня. Что бы близнецы ни решили после допроса Шан Цинхуа, оно не испортило им настроения. После объявления своего утреннего решения Юэ Цинъюань удостоился короткого кивка сяо Цзю, а потом этой темы больше не касались, перейдя на разговор о Мобэй-ване, Северных пустошах, да и всех демонах в целом. Они с удовольствием обсудили иерархию в демонических кланах, когда сяо Юань вдруг тихо рассмеялся: - Но вообще это очень занятно! Юэ Цинъюань не уставал поражаться тому, как начинали светиться теплом его глаза в этот момент: хотелось замереть, не дыша, и смотреть на него целую вечность. - Уже боюсь спрашивать, - сказал сяо Цзю, подливая им всем вина, - какая идея пришла тебе в голову на этот раз. Шэнь Юань раскрыл веер с карпами и спрятал за ним улыбку: Юэ Цинъюань отлично видел ее со своего места. - Просто я подумал, - сказал сяо Юань, глядя на брата, - если демоны и люди могут производить общее потомство, будет логично предположить, что человекообразные демоны - это, собственно, бывшие люди, изменившиеся под влиянием демонической ци. Шэнь Цзю застыл, не донеся до рта чарку с вином, да и Юэ Цинъюань, должно быть, выглядел не лучше. Но прежде, чем Юэ Цинъюань успел сообразить, что ответить, сяо Цзю поставил чарку на стол, лениво достал свой собственный веер, обмахнулся - и опасно прищурился. Юэ Цинъюань немедленно поздравил себя с необыкновенным везением: похоже, сегодня доведется послушать спор двух умнейших людей под очень неплохое вино. - Потрясающе, А-Юань, - протянул сяо Цзю. - За подобное оскорбление тебя захотят убить и в демоническом мире, и в мире людей разом. Но - исключительно ради научного интереса - хотелось бы услышать, на основе чего ты сделал столь чудовищный вывод? Или это идея из числа случайных озарений? Шэнь Юань охотно купился на тон брата - или, скорее, сделал вид, что не заметил уловки. - Животные и растения тоже предъявят мне обвинения в напраслине? - усмехнулся он, когда сяо Цзю скептически приподнял бровь. - Посуди сам: демоническое царство выглядит как место после катаклизма. Выжженная земля, ничего толком не растет, и местность, как после бомбежки. - Выражения, - тут же отреагировал на незнакомое слово сяо Цзю, на что А-Юань только рукой махнул. - Про ядерное оружие я, так и быть, промолчу, - хмыкнул он, - а вот про землю и песок под ногами, кое-где спекшиеся в стекло, и про драгоценные камни, что на дороге найти можно, напомню. Далее, возвращаясь к животным и растениям - в человеческом мире есть такие, из которых образовались те, что в демоническом: чтобы стал возможен питоносорог Черной Луны, здесь, в человеческом мире, должен быть и королевский питон, и черный носорог, не говоря уже о зависимости от лунных месяцев, - тут Шэнь Цзю на мгновение перестал обмахиваться и, помедлив, неохотно кивнул. - Думаю, демонические царства изначально были частью человеческого мира, но после прорыва Бездны - вернее, столкновения двух миров - произошло отсечение части территорий в отдельное измерение, что ли… - Мне попадались упоминания о древних руинах человеческих городов, которые иногда встречаются в демонических царствах, - подлил масла в огонь Юэ Цинъюань, и сяо Цзю, не глядя в его сторону, предупреждающе наставил на него сложенный веер. Не удержавшись, Юэ Цинъюань поймал сяо Цзю за запястье и быстро коснулся губами костяшек. Удивительно, но Шэнь Цзю даже не отреагировал - настолько был увлечен разговором. - Кроме того, посмотри на весь демонический народ в целом, Цзю-гэ, - не обратив на действия Юэ Цинъюаня ни малейшего внимания, продолжил сяо Юань. - Будь они действительно тупыми животными, а не изменившимися людьми, они бы не ценили человеческих ремесел. Питоносорогу Черной Луны наплевать, насколько красива надетая на нем сбруя, но демоны хотят не только любого мяса, но и вещей тонкой работы. - Будь они когда-то людьми, они бы плодились, как саранча, - не сводя с него взгляда, отметил сяо Цзю, поигрывая веером. - Демонические младенцы куда сильнее человеческих и доживают до первого имянаречения почти все. Шэнь Юань азартно улыбнулся и подался вперед. - В том-то и дело! - воскликнул он. - Изменения под воздействием демонической ци происходят стремительно - вспомни о загрязнении их ци человеческой местности. То же самое, только в куда больших масштабах! Юэ Цинъюань прикрыл глаза, получая почти физическое удовольствие от игры его разума. Как сяо Юань изменит весь мир совершенствования со временем, сложно было даже предугадать, но сомнений в том, что это произойдет, не было. - Допустим, Цзю-гэ, изначально демоны остались плодовитыми, как люди, но тогда это немедленно привело бы к голоду и пожиранию друг друга, - сяо Юань даже рукой взмахнул. - Популяция уничтожала бы сама себя вместо того, чтобы эволюционировать! - Выражения, - чуть ли не по слогам повторил Шэнь Цзю, но Юэ Цинъюань видел улыбку в его глазах. - Глава ордена может не понимать наших речей скучных книжников. - Что? - Шэнь Юань полыхнул, как утреннее солнце, глянув на Юэ Цинъюаня. - Я все понимаю, - поспешил заверить тот, - не отвлекайтесь на меня. - Так вот! - снова повернулся к брату сяо Юань. - Популяция стремится к равновесию относительно располагаемых ресурсов, а затруднение зачатия тут самый простой механизм - брачный сезон, периоды размножения. Так потомство гарантированно выживет: процесс пойдет как у крупных хищников, в сторону наращивания силы каждого. Да и сама трансформа могла по времени всего десяток поколений занять, даже быстрее, чем выведение новой породы собак или овец, потому что мир демонов крайне беден и суров. Скорее всего, так и было. Юэ Цинъюань не раз благодарил судьбу, что Небесных демонов оказалось всего двое: и без того весь мир совершенствования с трудом справился с последним Тяньлань-цзюнем и его генералом. Да и среди прочих дворянских демонических родов ни один не мог похвастать двумя отпрысками в поколении, не говоря уже о трех потомках. С другой стороны, силой любой демон превосходил человека на голову, а то и на порядок. - Это количество, перешедшее в качество, - убеждал брата сяо Юань. - Демоническую ци можно приравнять к внешней, природной силе, она влияет чисто на телесную, материальную часть, как… кислотный дождь, только невидимый и постоянный. - Ладно, - взмахнул веером сяо Цзю, явно увлекшись спором окончательно. - Но принцип равновесия и симметрии предполагает подобную аналогию и в человеческом мире. Хочешь сказать, что появление демонического начала сопряжено с совершенствованием духовной ци среди людей? - Я тебя люблю, - выдохнул Шэнь Юань, блестя глазами. - Да! - И тогда все обиженные духи, неупокоенные призраки… - начал тот задумчиво. Юэ Цинъюань почти воочию видел, как работала мысль сяо Цзю, выстраивая факты в логические цепочки, проводя параллели и делая далеко идущие выводы. Во рту пересохло, сердце горячо толкнулось в груди, и он поскорее запил свое чувство вином. - Изначально взращивание ци в человеческом теле началось как поиск противодействия всему этому. Потом талисманы, частично, скорее всего, духовные печати… - И я о том! - воскликнул Шэнь Юань. - Понимаешь, да? Принцип равновесия! - Не говори мне, что в этом мире есть хоть что-то справедливое, - сяо Цзю фыркнул, и Юэ Цинъюань едва успевал за ходом их рассуждений. - Кроме того, что человеческая женщина может рожать каждый год, духовный талант передать по наследству невозможно. В отличие, - он ткнул в сяо Юаня веером, - от демонов! И это я еще молчу о наследовании сил всех предыдущих владык ледяной пустыни последующим, вот уж образец несправедливости, уж не знаю, что за бог или демон благоволит им. Шэнь Юань ухмыльнулся в ответ, ничуть не смущенный. - Два слова. Цепочка перерождений, - Юэ Цинъюань попытался запить очередное удивление вином, но обнаружил, что чарка пуста, и пристроил ее на стол, не отвлекаясь на то, чтобы наполнить ее вновь. - Духовный талант невозможно унаследовать от родителей, согласен, но можно развить, перерождаясь. Именно поэтому, несмотря на то, что заклинательские ордена каждый год забирают к себе одаренных, тех не становится меньше. Хорошая карма, праведная жизнь, все такое... - Шэнь Юань поднялся из-за стола, возбужденно прошелся по комнате, а потом остановился рядом с Шэнь Цзю. - А в следующем перерождении духовно зрелая душа просыпается в теле обычного человеческого младенца и изменяет его. Так появляются гении, способные направлять ци, будучи семи лет от роду и без обучения. Он говорил о брате, понял Юэ Цинъюань, считая гением его - и не понимая, что сам был точно таким же. - Льстец, - бросил Шэнь Цзю и дернул сяо Юаня за рукав, усаживая с собой рядом. - Я согласен, что формирование золотого ядра меняет тело… - Раньше, еще на стадии просыпающейся души, - поправил его сяо Юань, утаскивая из-под руки близнеца чарку с вином. - Допускаю, - задумчиво продолжил сяо Цзю, глядя, как пустая чарка возвращается на стол, - что концентрация у духовной и демонической ци разная, и потому вознесение как способ достичь зоны "легкой", безопасной ци, возможно только у людей, даже полукровкам оно не светит, но все равно… Из этого вытекало столько всего, что могло перевернуть устоявшийся порядок вещей раз и навсегда, и вражде с демонами тоже пришел бы конец, но... - Что, - хитро спросил Шэнь Юань, - мир еще не готов к таким откровениям? - Именно, - согласился Шэнь Цзю, переводя на него взгляд. - Тогда, - легкомысленно улыбнувшись, заключил сяо Юань, - его нужно подготовить. - Ах ты! - сяо Цзю толкнул брата, опрокидывая его на подушки, и навис сверху. - Маленький, вредный, безголовый... И думать о таком забудь, слышишь? - Я ведь прав, - счастливо улыбаясь, смотрел в его лицо Шэнь Юань, не делая никаких попыток вырваться. - Прав, Цзю-гэ, и ты это знаешь. Сяо Цзю замер на долгое мгновение, глядя брату в глаза, и Юэ Цинъюань затаил дыхание. - Прав, - наконец выдохнул он, а потом наклонился и поцеловал Шэнь Юаня в губы. Их ци вдруг переплелась, и по комнате пронеслась мягкая, но оглушительно нежная волна. Сяо Юань ответил на поцелуй вместо того, чтобы возмутиться или хотя бы удивиться, и его ладонь легла на затылок сяо Цзю, притягивая ближе. Юэ Цинъюань ошеломленно сглотнул - и вместо чарки дотянулся до кувшина, отпив прямо из носика. Если от чего здесь и можно было опьянеть, то только от зрелища перед ним, а не от вина. - Я надеюсь, Цзю-гэ… - хрипло начал сяо Юань, стоило сяо Цзю приподняться, - другие мои оппоненты на эту тему будут признавать поражение иначе. - Им не стоит даже пробовать подобный способ, - ответил ему брат, а потом наклонился и поцеловал его снова, будто не в силах оторваться. - Но я серьезно, - сказал он потом и сел, протягивая брату руку, чтобы тот поднялся с подушек, - подобные идеи нужно продвигать очень аккуратно. - Я знаю, - согласился сяо Юань и они вдруг оба, не сговариваясь, посмотрели на Юэ Цинъюаня, будто чувствуя его потрясенный взгляд. - Что? Их губы все еще хранили влажный отблеск поцелуя, и на вкус должны были быть как вино, а пахнуть - персиками и сливой… В голове у Юэ Цинъюаня зашумело. - Мне нужно подышать, - честно признался он. - Вино оказалось крепче, чем я думал. Он поднялся на ноги и быстро вышел на веранду, понимая, что сбегает, не в силах совладать с отчаянной надеждой. Даже после двойного - тройного! - совершенствования, что устроили ему братья Шэнь, страх отказа, страх потери всего того, что уже было у Юэ Цинъюаня с близнецами, оказался сильнее безудержного желания получить немыслимое. Не-мыс-ли-мо-е. Даже несмотря на собственное признание и принятый дар ухаживания. - Ты идиот, - стоя в темноте, глядя в черное, усыпанное звездами небо, прошептал он и приложился затылком к стене. - Ты идиот и трус, Юэ Ци. - Согласен, - раздался рядом голос сяо Цзю, и старший глава пика Цинцзин подошел ближе. - Ты идиот и трус, Юэ Ци. Вот только в его голосе злости не было, только насмешка. Сяо Цзю вдруг оказался рядом, почти вплотную, и твердый край сложенного веера остро поцеловал горло. - И я позволил тебе сбежать сюда только потому, что не хочу пугать и торопить А-Юаня. Ничего не хочешь мне сказать? Юэ Ци сглотнул: веер надавил сильнее, и это позволяло удержаться в рассудке. - Если бы я остался, то уже не ушел бы, - шепотом признался он, и твердая планка веера скользнула вниз по шее, прослеживая жилу. Кто-то другой испугался бы; Юэ Ци - нет. - Никогда бы не ушел. Веер исчез, словно пригрезился. Словно их ничего никогда не разделяло. - Я заставлю тебя сдержать это обещание, Ци-гэ, - выдохнули ему в губы, и в следующий миг на них лег поцелуй, долгожданный и выжигающий все мысли дотла. Юэ Ци только и смог, что стиснуть сяо Цзю в объятиях и ответить на поцелуй, вкладывая в него всю свою любовь, всю свою жизнь. Ци качнулась между ними, словно тяжелая волна, наполняя собой до предела, и Юэ Ци, судорожно втянув в грудь воздух, с неимоверным усилием удержал поток, чтобы не раскрыться полностью - и не разбудить Сюаньсу. Умирать, едва обретя желанное, Юэ Ци не собирался. - Ты в теле брата, - прошептал он, разрывая поцелуй, но при этом крепче прижимая сяо Цзю к себе. - Вы хоть и похожи, как две капли воды, но это все же неправильно. - Рад, что ты это понимаешь, иначе я бы больше на тебя и не взглянул, - а вот Шэнь Цзю, похоже, не останавливало ничего, раз его рука легла на нижний даньтянь Цинъюаня. Новая волна ци заставила содрогнуться от возбуждения, даже колени подогнулись, а в следующий миг Юэ Ци едва успел прижать ладонь ко рту, чтобы не застонать, потому что сяо Цзю сжал его член. - И к А-Юаню близко бы не подпустил. Он резко двинул рукой, подкрепляя движение резким толчком ци, и Юэ Ци кончил на месте, кусая собственные пальцы, чтобы удержаться в сознании. Когда он открыл глаза, в голове все еще шумело. Сяо Цзю прижимался вплотную, ни на миг не отводя взгляда, и его пальцы оставались на том же месте, неторопливо гладя член. Даже поток ци не прервался, только стал чуть мягче, и если бы Юэ Ци только что не кончил, как подросток, он мог бы сделаться тверд снова. - У тебя было потрясающе глупое лицо, Ци-гэ, - откровенно сообщил ему сяо Цзю, усмехнувшись, и Юэ Ци смог только беспомощно улыбнуться в ответ. - Даже для тебя. - Я чувствую себя примерно так же, - признался он, отправляя волну ци в ответ и гладя сяо Цзю по спине от поясницы до затылка. - Незаслуженно счастливым дураком. - Что незаслуженно - это точно, - согласился тот спокойно, а потом все же повел плечами и отстранился. - А-Юаню скажи "спасибо". Если бы не он… Сяо Цзю не договорил, но Юэ Цинъюань и без того все уже знал. Шэнь Юань был ключом к их будущему.