Замок Блэк Миррор

В ушах до сих пор стоял лязг открываемой решетки. На потолке дребезжал вентилятор, столь древний, что лопасти его с мерзким скрипом прочерчивали круг за несколько секунд, чего было совершенно недостаточно, чтобы хоть как-то освежить душное помещение полицейского участка. Адвокат что-то говорил, но мужчина почти что его не слышал — в ушах заложило, словно бы он вновь нырнул на десятиметровую глубину, куда плохо доходили звуки и почти что не пробивался солнечный свет. Он стоял, и лишь отрешенно смотрел в одну точку. Мир сузился. — Вы меня услышали, мистер Барлоу? Мы все уладим, вы уж мне поверьте, и инспектор дорого поплатится за такое недоразумение… Эдвард медленно кивнул, разглядывая трещины в стене. Одна из них была похожа на причудливый разряд молнии. Адвокат продолжил что-то гнусавить, пока мимо него сновали полицейские, и тому пришлось с раздражением посторониться, отчего он случайно пихнул Эдварда в плечо. — Ах, пожалуйста, простите! Так вот, извинений от полиции, как я полагаю, нам не добиться, но мы уж точно засудим кого надо… подумать только, упрятать вас за решетку без суда и следствия, основываясь только на каких-то косвенных подозрениях! Теперь, когда преступников поймали… господин Барлоу, вы меня вообще слушаете? Эдвард на мгновение прикрыл глаза. Денис, что привыкла к цвету его радужки, сказала бы, что его глаза растеряли весь свой окрас, став из василькового холодно-серыми. Словно бы из него высосали всю жизнь. — Да, я вас услышал, — четко и внятно ответил Эдвард, и почти что не узнал свой голос: он казался жестким и сухим. Он все же удостоил адвоката тяжелым взглядом. — Нет, судиться я не желаю. Тот эмоционально всплеснул руками. — Но дело столь выигрышное! Вы смогли бы даже получить неплохую компенсацию, и… — Я сказал нет. А теперь простите, — Эдвард, едва не толкнув мужчину в ответ, протиснулся мимо него в коридор, с безразличием глядя только вперед, и игнорируя снующих вокруг людей. Ему вернули все его вещи, вкупе с ключами от мотоцикла. Так как его больше ничто здесь не держало, он беспрепятственно толкнул дверь полицейского участка, и вышел на улицу. В Уиллоу Крик стояла поздняя ночь. Высоко подняв голову, он вдохнул прохладного воздуха, заполняя им свои легкие, но в груди не стало легче из-за распирающей в ней боли. Еще несколько часов назад она казалась нестерпимой, когда полицейские вернулись, и сообщил последние новости о поимке преступников. Все это время сидеть в клетке, не имея даже шанса на звонок, потому что все были слишком заняты, в ожидании своего адвоката, чтобы его выпустили под залог, было невыносимо, и боль сама притупилась, захлестнув его разум холодным отчаянием. Эдвард медленно выдохнул, выпустив изо рта объемное облачко пара, и осмотрелся. Мотоцикл был припаркован возле участка. Звякнув ключами, он бездумно направился в его сторону. В голове было пусто. Хоть у него и подрагивали руки, завестись удалось почти что с третьего раза. Он тяжело перекинул ногу через сиденье, и уселся, поудобнее перехватив руль. Эдвард уставился вперед себя, прикидывая, насколько быстро он сможет преодолеть расстояние до города: обычно это занимало около сорока минут на приличной скорости. По ухабистой дороге нельзя было ехать быстрее, иначе можно было легко вылететь в кювет и расшибиться насмерть. Эдвард наклонился вперед, готовый отъехать. Он уложится в половину этого времени. Визгнули шины, и мужчину ослепили яркие фары автомобиля, так что ему пришлось выставить вперед ладонь, в попытке защитить глаза. Он заторможено обнаружил, что даже не надел свой шлем. Хлопнула дверь, и по мостовой застучали каблучки. — Эдвард, какого черта ты делаешь? — лицо мужчины обхватили маленькие прохладные ручки. — А ну посмотри на меня. Ты себя вообще видел?! Он моргнул, и расплывчатое лицо девушки обрело четкость. — Ты же не собирался ехать туда на мотоцикле?! — Денис, казалось, была в ярости, но в ее глазах сквозило сильное беспокойство. Эдвард приподнял руки, чтобы положить их поверх ее ладоней на своем лице, и прикрыл глаза. Дыра в груди разрасталась, и его защитная дамба была готова вот-вот прорваться. Он хотел сказать, что должен ехать. Он хотел сказать, что никакие ее слова его не остановят. Он хотел сказать многое, но его губы непослушно не желали раскрываться, чтобы издать хоть какой-то звук. Но Денис знала его, и знала очень хорошо. Она знала, что Эдвард бездумно попытается сесть за руль, едва он переступит порог полицейского участка. Она знала, что, несмотря на его состояние и нервное потрясение, он все равно сядет за свой чертов мотоцикл, и на полной скорости поедет посреди ночи по неосвещенной проселочной дороге в город. Именно поэтому она выпросила машину у отца, и приехала в участок, как только смогла, чтобы успеть перехватить его. — Эдвард, посмотри на меня, — прошептала она, сжав его лицо. Руки мужчины дрогнули, и он открыл глаза. — Я на машине. Поехали со мной. Брови Эдварда изломились, и он склонил голову. — Пожалуйста. Мы поедем прямо сейчас, я обещаю. Только поехали со мной, — умоляла она его, когда его руки свесились вниз, отпустив ее. Денис скользнула пальцами выше, зарываясь Эдварду в волосы, заставляя его поднять на себя взгляд. Они смотрели друг на друга несколько мгновений. Глаза Эдварда, до этого словно бы застланные стальной шторой, слегка приподнялись, показав весь спектр его чувств и эмоций, и Денис захлестнули эти чувства, отчего у нее разболелось в душе и заслезилось в глазах. Эдвард, ее Эдвард, которого она любила всем сердцем как друга, как старшего брата, подвергся ужасным мукам, и ей тяжело было на это смотреть. Она была меньше его в два раза, но сила ее духа была сильна. Денис покровительно потянула мужчину за собой — дюйм за дюймом, тот медленно слез с мотоцикла, и когда обе его ноги встали на твердую землю, она облегченно выдохнула, и обняла его, спрятав свое лицо на его широкой груди. Ее сердце дрогнуло, когда ослабшими руками Эдвард обнял ее в ответ. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем тот уткнулся носом ей в макушку, и наконец, глухо произнес: — Что они с ними сделали? Что они с ними сделали… Денис вжалась в мужчину сильнее, боясь, что тот отпрянет от нее, убежит, самостоятельно сядет за руль, и много чего еще. — Я знаю, — зашептала она. — Тише, тише… пойдем. Мы прямо сейчас же туда поедем. Пойдем. Она немного отстранилась, и повела Эдварда за собой к автомобилю, крепко сжимая его за руку. Тот на автомате начал было идти к водительской двери, и девушке пришлось мягко направить его к пассажирской стороне машины. Всю дорогу они молчали, пока Денис, напряжено всматриваясь в темноту, освещенную лишь фарами отцовского автомобиля, ехала до городской больницы. Это была долгая ночь. Они проторчали в госпитале до утра. К пострадавшим никого не пускали. Как только забрезжил рассвет, к больнице принялись подтягиваться полицейские вкупе с начальником местной полиции, и началась суматоха. Эдвард подскакивал каждый раз, когда из палаты выходили врачи или медсестры. Его чуть не выгнали за то, что он постоянно наседал с вопросами, когда ему позволят увидеть пациента. — Мистер Барлоу, я же вам сказал! Опасных для жизни повреждений нет, и он спит, потому что мы дали ему лекарства! — в очередной раз воскликнул врач, стоило ему натолкнуться на мужчину в коридоре. — Можно хотя бы увидеть его? — не сдавался Эдвард. Доктор Радж Пател, смуглый мужчина средних лет, с темной густой шевелюрой, которую уже тронула седина, устало потер глаза. Вся больница была поставлена на уши, и ему приходилось разгребать все это почти что в одиночку. Он уже открыл было рот, чтобы в очередной раз возразить, как девушка с кукольной внешностью, что маячила позади этого рослого великана жалобно изогнула брови. — Пожалуйста! — попросила она, сложив ладони вместе. — Мы просидели здесь всю ночь! Доктор на мгновение моргнул, пораженный неписанной красотой девушки, а затем нахмурился. — Юная леди, я же вам в сотый раз сказал… — Дени! — громко крикнули в конце коридора, и все трое повернули в ту сторону головы. К ним широким шагом спешил бледный рыжеволосый юноша. Дойдя до цели, он так же резко остановился, словно вкопанный, переводя взгляд с девушки на парня, а затем и на врача. — Ирвинг? — подняла брови девушка. Тот, словно опомнившись, с возмущением на нее посмотрел, и всплеснул руками. — Меня продержали в городском участке всю ночь! Меня! — юноша стукнул себя ладонью по груди. — Мэтта вообще забрали! — Погоди, я не понимаю… Доктор прокашлялся, и попытался протиснуться мимо ребят. Эдвард тут же перегородил ему дорогу. — Послушайте, если я могу сделать для вас что-то… — понизив голос, сказал он, пристально вглядываясь ему в лицо. Он показательно полез в карман. — Просто скажите сколько… — Молодой человек! — доктор Пател вспыхнул, но не успел он разразиться тирадой, как рыжеволосый юноша, прекратив выплескивать свои чувства подруге, тут же заткнулся, и перевел на него свой внимательный взгляд. — Как он? Как они?! — взволнованно спросил он. — Каково их состояние? Врач нахмурился еще сильнее, и одернул свой халат. Черт бы их побрал, этих ребят, они же всего лишь беспокоятся о своих друзьях. — Пациент в норме, и спит, — сухо отчеканил он, вздернув нос. — Нужна восстановительная терапия, но ничего серьезного. Второй, он… Повисла напряженная пауза. Три пары глаз выжидательно уставились на него. — Кхм… второй, он… в более тяжелом состоянии, и сейчас находится на операции, — поджав губы, закончил свое предложение доктор. Рыжий парнишка медленно поднес сложенные вместе ладони к лицу, с усилием потерев переносицу указательными пальцами, сдвинув наверх очки. Девушка в успокоительном жесте положила ему руку на плечо. — Вы это говорите всю ночь! — возмутилась она, повернув голову в сторону доктора. — Он что, до сих пор в операционной?! Доктор Пател нахмурился. — Хирурги делают все, что в их силах, — сказал он, и засунул руки в карманы. — Мы надеемся, что в скором времени его переведут в реанимацию, а теперь, если вы меня извините… Подошла медсестра с препаратами, и зашла в палату. Эдвард вытянул шею, чтобы заглянуть внутрь, но ничего, кроме краешка больничной койки не увидел. Доктор возмущенно отпихнул его в сторону. — Если вы сейчас же не прекратите, мне придется позвать охрану! — воскликнул он, и Эдвард показательно поднял ладони, отойдя от него на шаг. Доктор фыркнул. — Вот и хорошо. Срочные визиты доступны только для членов семьи! И я сделаю вид, что не услышал вашего непристойного предложения ранее. К пациенту можно будет зайти, когда я разрешу, а сейчас мне нужно идти! Великан слегка нахмурил идеально ровные брови, и лицо его сделалось каменным. Доктор Радж Пател покачал головой, и, извинившись, протиснулся мимо молодых людей. Ему еще нужно было заполнить кучу бумаг и передать отчет полиции, а это ведь всего лишь раннее утро, а он даже не выпил свой кофе. Что за бедлам. Пока он не скрылся за поворотом, до его ушей донесся обрывок из монолога рыжеволосого парнишки: — …допрашивали, будто мы соучастники. Мэтту хуже всего досталось, тот начальник тут же сослал его в камеру, мол, так и так, он был знаком с преступниками, знал кое-какие их нычки, значит — подельник. Нет, ты представляешь? Зачем бы ему было так подставляться, он же помочь пытался! Ох, Дени, ты бы знала, как там паршиво… хуже чем в Уиллоу Крик… Эдвард, представляешь себе? Эдвард, хоть и обещал не лезть, все равно мельком заглянул в приоткрытую дверь снова, когда медсестра вышла. В этот раз ему удалось разглядеть интерьер комнаты: она была большой и, можно даже сказать, элитной, видимо, главврач постарался, прознав, для кого она предназначена. У стены было большое не зашторенное окно, а посреди палаты виднелась комфортная больничная кровать, на которой спал Эдриан. Он был укрыт по грудь, а правая его рука была высунута наружу — из вены торчала трубка, тянувшаяся к стойке с капельницей. Запястье его было перебинтовано. Большего Эдвард не успел разглядеть. Его плеча коснулась Денис. — С ним все будет в порядке, — тихо сказала она. Ирвинг, уже завершивший свой рассказ, потерянно сидел на скамейке, уставившись в одну точку. — Ты слышала, что врач сказал? Только члены семьи могут навестить пациента, — возмущенно выдохнул Эдвард, буравя взглядом дверь. — Как будто они не знают… — Да, это просто возмутительно, — печально кивнула она. — Семье Уайтов кто-нибудь сообщил? — глухо подал голос Ирвинг. Эдвард с Денис переглянулись, и пожали плечами, и он опустил вниз голову. — Ну разумеется. Как будто кроме как до лорда кому-то есть дело. Эдвард вспыхнул, и прежде чем он совершил какую-нибудь глупость, Ирвинг пояснил, с безразличием посмотрев ему в глаза. — Из полиции. Я имел в виду полицию. У нас ведь даже контактов ничьих нет, верно? — Только Эдриан мог знать, — нахмурившись, ответил Эдвард. Он прислонился к стене, и с силой потер глаза пальцами одной руки. — И чем они вообще занимаются? — возмутилась Денис. — Преступников ведь поймали! Эдвард не успел ответить, потому что из конца коридора открылась двойная дверь, и в проходе показался Спунер. На удачу, обрадовано подумала Денис, решив, что они, наконец, расспросят его обо всех подробностях, потому что тот был один, и явно направлялся к ним. На его удачу, подумал Эдвард, потому что ему хотелось стрясти с коротышки все секретные отчеты о состоянии здоровья пострадавших, потому что ему вообще практически ничего не сообщили, отмахиваясь общими терминами. К несчастью, подумал Ирвинг, и как только инспектор приблизился к ним достаточно близко, он скинул с себя очки, подскочил со скамейки, подобрался, сжав кулаки по швам, нагнулся, сделав прямой угол шеи с головой, и налетел на Спунера, целясь тому в низ подбородка лбом. Все произошло слишком быстро, и мужчина не успел даже среагировать. Конрад лишь почувствовал острую боль, яркую вспышку в голове, и как потекло с носа. Ирвинг слегка промазал, и теперь стоял в шаге от него, яростно дыша, словно бык на арене, готовый ко второму прыжку, если потребуется. — Ирвинг, какого хуя?! — вскрикнул инспектор, прижав ладонь к лицу. Из разбитого носа и губы текла кровь, и он явно не такого приветствия ожидал. Медсестра на посту приподнялась со своего места, и схватилась за телефон, но Спунер махнул ей рукой, и показал свой жетон мол, все в порядке, он сам разберется. Та прищурилась, и медленно села обратно, не спуская с них подозрительных глаз. Эдвард на всякий случай огородил Ирвинга своей рукой, то ли сдерживая его, то ли защищая от ответной кары, а Денис подошла к Спунеру, осторожно осмотрев его лицо. Тот задрал нос к потолку. — Нет, ты видела, дорогая… — возмутился он, доставая платок из нагрудного кармана. — Жить будешь, — бессердечно бросила она, покончив с осмотром, на что Спунер удивленно на нее уставился. Денис скрестила руки на груди. — Это тебе за то, что не шевелился, пока тебя просили! — чуть ли не вскрикнул Ирвинг. Его лицо было красным от злости. — Я же тебя битый час уламывал!!! Конрад прижал платок к носу, и взверился в ответ. — Что ты от меня хочешь? Ну давай, ударь меня еще раз, если тебе от этого полегчает! — он шагнул вперед, отчего Эдварду пришлось вмешаться. — Перестань, — сказал он, возвышаясь над инспектором. Тот раздраженно оскалился красными от крови зубами. — А то что? — прошипел Спунер, шагнув вперед, и задрав голову. Эдвард не шелохнулся, отчего они почти что прижались носами. — А то мне придется тоже выплеснуть свою ярость на тебя, чего я не хотел бы делать, — отчеканил брюнет. Спунер сощурился. — Нападение на полицейского, значит? Знаешь, что за это грозит? Не хватило в камере посидеть? Хочешь, чтобы я добавил? — распалялся он. — Конрад, ты не станешь этого делать! — подала голос Денис, наблюдавшая за этой сценой со стороны, и продолжая стоять, скрестив руки. Тот зло на нее посмотрел, но затем тут же смягчился. Он вновь поднес носовой платок к лицу, который до этого сжимал в кулаке, и обвел троицу взглядом. — Последняя выходка, — предупредил он. — Я больше не буду принимать в расчет тот факт, что вы близкие друзья моей девушки. Эдвард от этих слов еле слышно фыркнул, и скрестил руки на груди. Он чувствовал клокочущее раздражение внутри, но сожалел, что все так обернулось. Теперь черта с два Спунер что-то им расскажет, и все благодаря Ирвингу. Тот в это время поднял отброшенные очки, и вновь опустился на скамью, обхватив голову руками, словно та болела, запустив пальцы в густые кудрявые волосы. Денис о чем-то тихо переговаривалась со Спунером, и Эдвард, тяжело вздохнув, опустился на скамью рядом с садовником. Они помолчали некоторое время. Ирвинг громко сопел, и, казалось, с трудом пытался успокоиться. — Врачу хочешь показаться? — как бы безучастно спросил мужчина, смотря в совершенно противоположную сторону. Медсестра продолжала кидать на них грозные взгляды. — Нет, — глухо ответил Ирвинг, не поднимая головы, и безразлично добавил: — Очки снова разбились. Он показал их Эдварду — оправа треснула, а одно стекло вообще выпало. Ирвинг покачал головой, убрав их в карман, и уставился вперед, принявшись с усилием тереть костяшки своих рук, словно те чесались, нарываясь на драку. — Зря ты так, — очень тихо сказал Эдвард, благо Денис громко о чем-то говорила. — Нам же его помощь нужна, ты же знаешь. Ирвинг с силой выдохнул через ноздри, и сжал руки так, что кожа побелела. — Как будто я и сам не знаю, — зло бросил он, продолжая теребить пальцы. Эдвард не выдержал, и схватил его за руку, пока тот не выкрутил себе все суставы. У него самого руки были не в лучшем состоянии — на внутренней стороне ладони был незаживший порез, а костяшки были все отбиты. Ирвинг от этого жеста вздрогнул, и замер. Мужчина с удивлением отметил, какими холодными были у того руки, к тому же они крупно тряслись. Ирвинг медленно поднял голову, и они встретились взглядами. Чистые голубые глаза парня были увлажнены, и казались полными бесконечного отчаяния, а без очков его взгляд казался совсем беззащитным. Он открыл было рот, но не смог издать ни звука. — Тише, — опередил его Эдвард, наклонившись к нему, и болезненно изогнув брови. — Я понимаю. Ирвинг моргнул, с трудом сдерживая слезы. Еще перед инспектором он не плакал! Затем он прикусил губу, чтобы боль отрезвила его, и скользнул рассеянным взглядом по дворецкому, остановив свое внимание на его груди. Он зачарованно таращился туда какое-то время, и глаза его словно бы затуманились. Это было странно, и Эдвард даже забыл, что до сих пор сжимал парня за руку. Краем уха он слышал разговор Спунера с Денис, с гордостью про себя сделав ей комплимент — та расспрашивала его про детали дела. — Синий… — невнятно пробормотал Ирвинг, пустыми глазами глядя вперед. — Что? — не понял его Эдвард. — Что? — эхом повторил Маклауд, и посмотрел ему в глаза. Его взгляд приобрел четкость, и он тряхнул головой. Затем с испугом вырвал свою руку. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил его Эдвард. — Н-нет… то есть, да. Да, я в порядке, — закивал тот, и отвел взгляд в сторону, словно бы не желая об этом больше говорить. Эдвард нахмурился, и перевел взгляд на Денис и Спунера. Тот тихо о чем-то с ней говорил, попеременно прижимая платок к лицу. Странно, но он не выглядел озабоченным этим. Девушка слушала мужчину, недовольно нахмурившись, и вытянув одну ногу в сторону. — … и теперь их охраняют, и непонятно, за каким хером их тут вообще держат, — возмущался Спунер. — Куда идут наши налоги? На преступников! — Это понятно, но ты получил отчеты по состоянию здоровья? — с нажимом спросила Денис. — Разумеется, детка, я же… — Спунер осекся, и глянул на парней, что тут же вскинули головы, прислушиваясь к их разговору. Он нахмурился, и помедлил с ответом. — Я же должен все знать, все-таки я инспектор. Полицейский. Тот, кто вообще понял, где их искать. Первый, кто их вообще нашел. Вызвал карету скорой помощи. Был в гуще событий. Поймал преступников… — Да мы поняли, поняли! — вскинулся Ирвинг. Он встал, и лицо его вновь стало свирепым. — Простите меня, господин инспектор! Я согрешил, я совершил ошибку! Умоляю, сжальтесь надо мной, и пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, расскажите что знаете. Он с громким хлопком сжал ладони вместе на уровне груди, словно в молебенном жесте, и с видимым усилием постарался придать лицу скорбное выражение, что у него совсем не получилось. — Совсем издеваешься, что ли? — рявкнул инспектор, и его доселе более-менее умиротворенное лицо вновь исказилось от злобы. Ему пришлось понизить голос, потому что медсестра с поста вновь на них покосилась, явно теряя терпение. Ей и так пришлось всю ночь прикрикивать на Эдварда, когда тот пытался прошмыгнуть в палату к пациенту, и ей явно не терпелось поскорее покончить со своей сменой. — Конрад… — начала была Денис, но тот отмахнулся от нее, продолжая буравить взглядом садовника. Тот не опускал взгляда, смело глядя прямо ему в глаза. — Послушай, он не хотел, — встал Эдвард. Из всей компании только ему удавалось держать ровное выражение лица, хотя он мог бы поспорить, что сердце его болело хуже всех. — Правда, извини, что вспылили, но не поступай так с нами. Тот перевел на него взгляд, и неверяще хмыкнул. — Эдвард, ты серьезно, блядь, думаешь, что я стану так над вами издеваться? — взмахнул руками он. — Я, черт возьми, сам наказываю себя за промедление, а вы на меня взъелись, будто бы я во всем виноват! Ирвинг дернулся, словно хотел поддакнуть, что это Спунер во всем виноват, но вместо этого с силой поджал губы, и посмотрел в потолок. Это не укрылось от инспектора. — Все равно так думаешь, верно? — колко спросил он его. Затем он обвел взглядом остальных. — Вы все так думаете. — Конрад, нет… Денис сжалилась над ним, и положила руку ему на грудь. Тот с болью посмотрел на нее, и покачал головой. — Я и сам все знаю, детка, не стоит. Только вот все забывают тот факт, что начальнику вообще было насрать на мои доводы, и я один поперся проверять наводку, — он осекся. — Ну, не один, со мной был один полицейский, правда, столь юный, что мне кажется, он даже с пистолета ни разу не стрелял… — Как его зовут? — спросил Эдвард. Спунер перевел дыхание, и посмотрел на него задумчивым взглядом. — Колби. Но все его называют Колби-Джек*, — он слабо улыбнулся своим мыслям, а затем вновь посерьезнел. — Эдвард, я же видел, как ты переживаешь, и я расскажу все, что знаю. Мне передали, что вы проторчали здесь всю ночь, и я как раз направлялся к вам. Он порылся за пазухой, доставая отчет. Барлоу тут же протянулся к нему, но Спунер дернул рукой назад, не дав ему взять его. — Ничего у меня больше не просите, — строго сказал он, сверкнув глазами. Он мазнул взглядом по Ирвингу. — Не после того, как вы на меня набросились. И последствий тоже не будет, считайте, что мы квиты. Маклауд вздохнул, и потупил взгляд. Он не мог вот так взять, и простить его, или, покривив душой, наоборот, искренне попросить прощения. Ни за что. — Спасибо, Конрад, — поблагодарил его Эдвард, наконец-то взяв бумаги в руки. Его сердце застучало быстрее. — Бла-бла-бла, — закатил глаза тот. — У вас пять минут, и я не могу вам позволить его забрать, так что… Эдвард нетерпеливо закивал, и зашуршал бумагами. Ирвинг несмело заглянул тому через плечо, Денис встала по другую сторону. Спунер направился к медсестре, чтобы убедить ее никому не рассказывать о неудавшейся драке, и попросить лед для своего лица. Нос начал понемногу распухать, а у него впереди еще целый день работы. Придется как-то выкручиваться от расспросов. Эдвард сглотнул, и, нахмурившись, впился взглядом в текст. В отчете было много лишней, по его мнению, информации, поэтому Эдвард быстро пробежался по бумагам взглядом, выискивая необходимые сведения. Бегло прочитав анамнез на преступников и состояние их здоровья, Эдвард наконец-то увидел имя Эдриана. «Эдриан Гордон. Двадцать четыре года, группа крови AB (IV), резус фактор — отрицательный… у пациента обнаружено нарушение кожных покровов, повреждение связок и вен на запястьях и щиколотках… повреждение сосудов глаз… гематомы на груди и спине. Крайнее истощение и обезвоживание организма. На момент поступления находился без сознания. Назначены: противоспалительные, обезболивающие и антибиотики. Необходим покой и отдых. Пациенту на первое время ввели успокоительные и снотворные препараты. Лечащий врач — Р. Пател». «Итан Уайт. Двадцать четыре года. Группа крови 0 ab (I), резус фактор — положительный. Обширные гематомы верхней и нижней части тела. Повреждение почек и печени. Повреждение трахеи. Нарушение кожных покровов на запястьях и щиколотках. Повреждение вен и связок. Повреждение мягких тканей на лице: глубокий порез на левой стороне щеки. Крайнее истощение и обезвоживание организма. В крови пациента обнаружены наркотические вещества. На момент поступления находился без сознания. Необходима срочная операция. Список лекарств «….». Лечащий врач — М. Льюис». Эдвард скомкал края отчета, чуть не порвав его. Ирвинг, читавший из-за его плеча, судорожно выдохнул, и, покачнувшись, прислонился к стене. Похоже, его ноги ослабли, потому что он начал понемногу съезжать вниз. Денис с беспокойством обхватила его за бледное лицо. — Ирв! Тебе плохо? Позвать кого-нибудь? Тот слабо покачал головой. На его лбу выступила холодная испарина, и он поморщился. — Дени… — его голос сорвался, словно нечто сжало его за горло, перекрыв доступ к кислороду. Та крепко обняла его, прижав его кудрявую голову к своей груди. Эдвард буравил взглядом противоположную стену. В его груди клокотала ненависть. Он пытался медленно дышать, чтобы успокоиться, но ему казалось, что он вот-вот сорвется. Спунер, который стоял в стороне, дав ребятам больше обещанных пяти минут, прокашлялся. — Мгм… вы закончили? Тогда я заберу бумаги, пока они еще целы, — тихо сказал он, аккуратно попытавшись забрать отчет из рук Эдварда. Тот резко на него посмотрел, отчего Конрад внутренне вздрогнул — взгляд мужчины казался холоднее арктического льда. Его зрачки были сужены, но через мгновение Эдвард словно бы понял, кто перед ним находится, и его взгляд слегка изменился — стал цепким, и требовательным. — Конрад, мне нужно увидеть господина Гордона, — жестко сказал он, а затем, словно опомнившись, постарался придать голосу вежливое выражение. — Пожалуйста. Я должен увидеть его. Спунер изогнул брови, и Эдвард быстро добавил: — Пожалуйста. Я не член семьи, и врач не позволяет мне увидеть его даже на минуту. — Я не понимаю. Тебе вообще какое до него дело? — отклонил голову назад тот, и смерил его взглядом. — Нам, — быстро добавила Денис, подняв взгляд. — Мы хотим его увидеть. Спунер подозрительно на нее посмотрел, нахмурив брови. Он скользнул взглядом по ее груди, на которой покоилась голова садовника, но ничего по этому поводу не сказал. — О, так вам вдруг понадобилась моя помощь? — с сарказмом спросил он, уперев руки в боки. — Я же только что сказал — больше ничего у меня не просите. Я и так по доброте душевной позволил вам заглянуть в полицейский отчет, нарушив правила, кстати! Эдвард тяжело вздохнул, прикрыв глаза на мгновение. Денис отпустила Ирвинга, и собралась было уже спорить со Спунером, как дворецкий остановил ее, подняв руку вверх. Затем он медленно провел по бровям большим и средним пальцем, а потом и раскрытой ладонью по лицу, словно бы стирая с него свое выражение лица, оставив лишь безэмоциональное полотно. — Я не подам на вас в суд, — глухо сказал он, отчего Спунер удивленно на него вскинулся. — За арест. Мне все равно. Даже Денис удивилась. Все верно, он ведь еще никому не рассказал о своем решении. Девушка смотрела на него непонимающим взглядом, мол, ты уверен? Да, он был уверен. Спунер пожевал губу какое-то время, раздумывая над его словами. Он с трудом дышал носом, но словно бы не обращал на дискомфорт совершенно никакого внимания. Ребята не знали, но у него были проблемы куда посерьезнее. — Хорошо, — наконец, сказал он. — Я пойду, выбью для вас особое разрешение. Не то, чтобы это было очень легко… — Спасибо! — выпалила Денис, мельком глянув на Эдварда. Тот серьезным лицом кивнул. — Да, спасибо. Ирвинг понуро смотрел в сторону. Спунер словно бы его игнорировал. — К мистеру Уайту вас не пустят, пока его не переведут в обычную палату, вы же понимаете? Эдвард снова кивнул, и сердце его содрогнулось. — Он все еще в операционной? — тихо спросила Денис. Спунер, болезненно изогнув брови, утвердительно дернул головой. — Ну ладно, я пойду, — сказал он, вновь обведя взглядом остальных. — Скоро буду. Он вновь направился к медсестре на посту, и принялся долго о чем-то с ней беседовать. Ему даже пришлось посветить значком, но та была непреклонна. Из обрывка разговора Эдвард услышал, что та боится нарушить приказ, и Спунер, махнув рукой в сторону ребят, направился к врачу, чтобы самолично с ним переговорить. — Что вы обсуждали? — спросил Эдвард Денис, когда инспектор вышел через двойные двери. Девушка, до этого сидевшая, и молча разглядывающая плинтуса, вздрогнула, вырвавшись из тяжких мыслей. — Эм… так, спрашивала про дело… — туманно ответила она. — И? — нетерпеливо сказал Эдвард. Ирвинг сидел рядом с ней, низко опустив голову. Денис моргнула, и, посмотрев на мужчину снизу вверх, пересказала ему то, что Спунер успел ей поведать. Про поисковую операцию, про зацепки и улики, про то, как он с молодым полицейским нашли Эдриана и Итана, про то, как всех четверых привезли в городскую больницу. Преступники находятся в реанимации с травмами, почти что несовместимыми с жизнью, и их сейчас охраняет группа полицейских. Потом она начала рассказывать, как Спунер жаловался ей на то, что совсем не спал, и замотался с бумажной волокитой, и Эдвард прервал ее. — Ирвинг, мы так и не успели поговорить, — обратился он к садовнику. — Что с тобой случилось ночью? И вообще, можешь по порядку пересказать вчерашний день? Из обрывков твоих слов в полицейском участке в Уиллоу Крик, ты говорил, что начал искать Итана… но почему? Парнишка посмотрел на него пустыми глазами, силясь осознать, что у него вообще спросили. Он близоруко прищурился. — Я… не могу тебе сказать, — пробормотал Ирвинг, и Эдвард на эти слова нахмурился. — Я расскажу про поиски. Дворецкий изо всех сил пытался не перебивать, слушая о том, как Ирвинг на пару с Мэттом шарили по лесу, безуспешно донимали инспектора, и опрашивали механика. После поимки преступников, некоторые люди Смита вернулись в участок, потому что Спунеру вместе с Колби пришлось сразу же поехать в больницу, и «попросили» Ирвинга и Мэтта последовать за ними в полицейский участок города, допрашивая их всю ночь. Маклауда отпустили лишь час назад, а вот Ньюкасла закрыли без суда и следствия, как подозреваемого, потому что тот помогал с наводками, а по их логике — значит, причастен, хоть он и сдал подельников. Один из полицейских приехал в Уиллоу Крик на мотоцикле Эдварда, чтобы вернуть его ему. Тогда же он узнал новости, но не мог вот так просто выйти из камеры без бумажной волокиты, с которой ему помог адвокат. Что-то не укладывалось у Эдварда в голове, и он хотел расспросить Ирвинга наедине, поэтому ему пока что пришлось довольствоваться предоставленной информацией. Он все еще злился, что позволил увести себя вчера утром в тюрьму. Вскоре вернулся Спунер с крайне раздраженным врачом. Инспектор самодовольно ухмылялся, пока на лице доктора Патела застыло постное выражение. — Я смотрю, вы не сдаетесь, мистер Барлоу, — бросил тот, когда они подошли достаточно близко. — Я уверен, что имею право, — сухо ответил Эдвард, глядя прямо ему в глаза. — Ну что ж, как и договаривались, — высокомерно бросил Спунер, посмотрев на доктора. Тот скривился, и кивнул медсестре с поста. — Софи, я позволяю этим джентльменам… и леди посещать лорда Гордона, — не успели ребята просиять, как тот высокомерно добавил. — Но только тогда, когда я этого позволю. Это не значит, что вы можете находиться в палате, когда вам вздумается. Сейчас, благодаря усилиям вашего инспектора, — доктор Пател покосился на Спунера, — я позволю вам навестить больного на ПЯТЬ минут, а после — попрошу вас удалиться, и не мешаться у меня под ногами. Моему пациенту нужен отдых и покой. Эдвард нахмурился, и Денис незаметно схватила его за локоть. — А когда он очнется? — напряженно спросил он, отчего доктор тяжело вздохнул. — Я позволю вам его проведать, когда он очнется, — устало сказал тот. — Уверен, мой пациент сможет сам решить, кому дозволено его навещать. Это обрадовало Эдварда, и ему уже не терпелось поскорее зайти в палату. — Что насчет господина Уайта? — напряженно спросил Ирвинг. — Я не занимаюсь его лечением, но, насколько мне известно, он до сих пор в операционной, — ответил врач. — Или вы спрашивали про посещение? К сожалению, пока его не переведут в обычную палату, к нему будет нельзя. — Мы понимаем, — тихо сказала Денис. Доктор Пател обвел взглядом ребят. — Послушайте, господин Уайт из Америки, и, судя по всему, единственный близкий ему человек сейчас находится за этой дверью, и он тоже не является членом его семьи. У кого-нибудь есть контакты его родителей? Те покачали головами. — Мы пытаемся найти номера телефонов в базе, но людей с таким же именем более тысячи, а то и больше, — сказал Спунер. — Только Эдриан может знать, — сказал Эдвард. — Мм… хорошо, мы попытаемся его расспросить, когда он очнется, — кивнул доктор. — Да, мне тоже нужно с ним поговорить, — сказал Спунер, заткнув большие пальцы за ремень брюк, отчего его пиджак распахнулся, открыв доступ к кобуре на его боку. — Ладно, у меня куча дел, еще нужно разобраться с преступниками. Двери в конце коридора распахнулись, и в проеме показался один из полицейских в униформе, что направился прямо к ним. Медсестра с поста подняла голову, и недовольно нахмурилась — видимо, этот этаж раньше был самым спокойным. — Господин инспектор, у нас проблема! — отрапортовал полицейский, запыхавшись. Видимо, бедняге пришлось бежать по лестнице — отряд обосновался на первом этаже, где держали злоумышленников. — Что такое? — нахмурился Спунер. — На улице… — полицейский обвел взглядом четыре пары глаз, что уставились на него. — На улице журналисты, сэр. Они пытаются пробиться внутрь. — Черт побери, — раздраженно бросил доктор Пател. — Ни минуты покоя. — Хорошо, я скоро спущусь, — кивнул полицейскому Спунер, а затем быстро обнял Денис. — Увидимся позже. Почему бы тебе не поехать домой, отдохнуть? — Я так не думаю, — нахмурилась та. — Медсестра скоро зайдет убрать капельницу, — обратился доктор Пател к Эдварду. — После этого я вас попрошу уйти. — Хорошо, — холодно бросил тот. — Но после я дождусь, пока он не очнется. Врач закатил глаза. — Делайте что хотите. А теперь, мне тоже необходимо разобраться с насущными проблемами! — Я спущусь с вами, — сообщил ему Спунер. — Ну что вы, не стоит… — Я настаиваю, — криво ухмыльнулся инспектор. — Мне нужно знать, что вы собрались делать с журналистами. Не впустите же вы их внутрь, и не дадите им интервью? Ситуация довольно щекотливая, к тому же, замешаны правоохранительные органы. — Да за кого вы меня принимаете! — возмутился доктор. Эдвард устало закатил глаза, и проскользнул в палату. Он подавил вздох и огляделся. Комната была большой и просторной, здесь даже был персональный туалет с душем. На противоположной от двери стене высилось квадратное не зашторенное окно (все равно палата находилась на третьем этаже), из которого было видно лишь окутанное унылыми и серыми облаками небо. У стены стоял стол и два стула, а чуть дальше громоздилась объемная больничная кровать, на которой лежал Эдриан. Мужчина медленно подошел к нему, прихватив с собой стул. Слева от кровати высился аппарат жизнеобеспечения, издающий мерные звуки. На темном экране дорожкой бежала кривая линия, оповещая персонал о сердечном ритме пациента. Рядом стояла стойка для капельницы, которая почти закончилась. Эдвард сел вплотную к постели: его брови изломились, а с лица схлынула кровь, сделав его лицо более бледным, отчего под его глазами проступили темные круги. С этими переживаниями он совсем забыл, как сильно он вымотался. Мужчина сглотнул, и тихо позвал: — Эдриан. Ответа не последовало. — Эдриан… Мужчина опустил голову, потому что смотреть на парня было невыносимо. Эдриан лежал, укрытый покрывалом по грудь, и лишь одна его правая рука была высунута наружу — для доступа к вене, из которой торчал катетер. Запястье его было туго перебинтовано. Эдвард зажмурился. Не так он себе представлял вчерашний день. Только позавчера они совершили полнейшую тупость, надышавшись дымом в кургане, чтобы вчера утром вроде бы как помириться, чтобы его тут же забрали в участок как подозреваемого в убийстве. Эдвард думал, что все тут же образумится, ведь он не виновен. Проведя весь день в камере, и изнывая со скуки, он лишь сидел, и ждал, когда адвокат Эдриана вступит в дело, чтобы вытащить его. Ах, как же он ошибался, думая, что все плохое было уже позади. Стоило появиться Ирвингу, как все покатилось в тартарары. Теперь оставалось лишь сидеть, и снова ждать, и непонятно — чего. Он поднял голову, и посмотрел на Эдриана, чья грудь медленно вздымалась, да и вообще тот казался просто спящим. Из-под одеяла была видна больничная рубашка — видимо, медперсонал его переодел. Скользнув взглядом вниз по его руке, Эдвард остановился на забинтованном запястье. Он с силой нахмурился, вспомнив отчет. Дверь тихо отворилась, и в комнату проскользнули Ирвинг с Денис. Девушка тут же подошла к постели, и положила руку Эдварду на плечо. — Как он? — еле слышно спросила она. Мужчина покачал головой. Ирвинг отчего-то стоял у дверей, лишь издали глядя на Эдриана. Меж его бровей пролегла напряженная складка. — Вроде спит, — тихо ответил ей Эдвард. — Да уж… — вздохнула та, не зная, что еще добавить. Они помолчали некоторое время, слушая лишь писк приборов. Эдвард медленно протянул руку, и коснулся ею пальцев Эдриана, совершенно не заботясь о том, что могут подумать остальные, но Денис, судя по всему, была слишком прозорливой, и давно все поняла, а Ирвингу было все равно. Девушка лишь крепче сжала плечо мужчины в ободрительном жесте, прекрасно понимая, что он сейчас чувствует. Тепло кожи Эдриана тут же всколыхнуло всю гамму эмоций в груди Эдварда: от болезненной печали до некоего облегчения. Наконец-то. Наконец-то он хотя бы его увидел. Он гладил руку парня, предаваясь мрачным мыслям, иногда бросая взгляды на мониторы, сам не понимая зачем. Возможно, чтобы убедиться, что с Эдрианом все в порядке. Он вновь нахмурился. Ничего не в порядке! Тот лежит тут, под лекарствами, и ни на что не реагирует! Денис устало потерла лицо. — Я, наверное, все же поеду домой, мне нужно вернуть машину отцу, но я приеду чуть позже. Вы как? — Я останусь, — покачал головой Эдвард, глядя вперед. Денис не стала спорить. — Ты собираешься приехать вновь? Но зачем? — спросил ее Ирвинг, до сих пор стоявший у дверей. Та смерила его взглядом. — В смысле, зачем? А зачем ты здесь тогда? — возмутилась она. Ирвинг болезненно сдвинул брови, и опустил взгляд в пол. — Поедешь со мной? — сменила тон Денис. Ирвинг раздумывал над чем-то какое-то время, а зачем отрицательно тряхнул головой, отчего его рыжие кудряшки подпрыгнули. — Ты уверен? У тебя же даже очков теперь нет, — Денис поджала губы, посмотрев на ребят. — Знаете что, я привезу все, что нужно. Эдвард, ты вообще после тюрьмы, даже дома не побывал! — Можешь привезти мне чистую рубашку, если хочешь, — глухо ответил тот, не спуская взгляда с лица Эдриана, словно от этого зависела его жизнь. Он все так же невесомо поглаживал его за руку, стараясь держаться подальше от повязки. — Хорошо… — ответила та. — Тогда я пойду. — Тебе не обязательно спешить, — Эдвард, наконец, посмотрел на нее. Его глаза наполнились грустью. — Отоспись, я тебе столько неудобств доставил вчера, ты этого не заслуживаешь. — Заткнись, — фыркнула она, и, наклонившись, быстро поцеловала его в щеку. — Ирвинг, если передумаешь, я буду внизу, мне сначала нужно позвонить. Денис быстро обняла друга, и вышла. Эдвард не мог поверить своей удаче. Как только они остались одни, он тут же цепко глянул на садовника. — Ирвинг, почему ты стоишь в стороне? — невинно спросил он. Тот неопределенно дернул плечом, и медленно приблизился, словно Эдриан не человек, а бомба замедленного действия. Барлоу нахмурился. — Ирвинг, кто такая мисс Антолини? — спросил он, вновь посмотрев на спящего в постели парня. Ирвинг, кажется, не ожидал этого вопроса. Он немного помялся перед тем, как ответить. — Эээ… — Ты обмолвился про нее вчера, — беспристрастно сказал мужчина. — В тюрьме. — Я не… я не знаю… — забормотал тот. — Не знаешь? — удивился Эдвард, посмотрев на него. — Как это? — Ну… это… я не… — Ирвинг выдохнул, и выпрямил спину. — Она просто взяла, и появилась в замке. Полагаю, гостья мистера Гордона. — Полагаешь? Парень нервно облизнул верхнюю губу. Что он еще должен был сказать? Мисс Антолини дала ему четкие указания. — Да, — кивнул он. — Хмм, — Эдвард сделал ровное лицо, отчего Ирвинг решил, что все обошлось, и даже не заметил, как сделал еще один шаг в сторону кровати. — А почему вы искали Итана именно в лесу? — Что? — Ирвинг вновь вздрогнул. — В лесу. Почему в лесу? Парень вновь помялся, а когда Эдвард пристально на него посмотрел — совсем растерялся. Тот недовольно изогнул брови. — Ирв, ты что-то скрываешь, и мне это не нравится, — сказал он. — На тебя это не похоже. — Почему это — сразу скрываю? — возмутился парень. Что-то, а вот врать он не умел и не любил. К тому же, недоговаривать ведь не то же самое, что лгать? Тем более во благо. Барлоу тяжело вздохнул. — Я в курсе, кто такая мисс Антолини, — произнес он, отчего садовник с шумом сглотнул, словно его поймали с поличным. — Она находилась в замке полтора месяца назад, и ухаживала за леди Викторией. — Ну, раз знаешь, что спрашивал тогда, — заносчиво фыркнул Ирвинг, ощутив прилив раздражения. Он подошел еще ближе. Эдвард разочарованно покачал головой. — Знаешь, Ирв, я ведь с детства мечтал попасть в замок. Блэк Миррор всегда привлекал меня, и я использовал любую возможность, чтобы разузнать хоть какие-нибудь новости о нем. Разумеется, я был в курсе, кто там находится. Одного я не могу понять, — Эдвард посмотрел Ирвингу в глаза. — Так почему мне все врут и что-то от меня скрывают. — Ничего я не скрываю! — воскликнул парень, подойдя к дворецкому вплотную. Тот печально изогнул брови. — Эдриан мне очень дорог, — сообщил он, и, дождавшись слабого кивка, продолжил. — Я беспокоюсь о нем. И я беспокоюсь об Итане. Я должен все знать, поэтому скажи мне. Скажи мне, Ирвинг, пожалуйста! Что произошло? Садовник поджал губы, и опустил голову. — Я… не могу, — тихо сказал он, ощущая себя паршиво. — Почему? — Эдвард, почувствовав, что он, наконец, зацепился за что-то, наклонился вперед. — Не можешь, или не хочешь? Ирвинг вскинул на него взгляд, и нахмурился. — Знаешь что, я не обязан тебе вообще ничего говорить! — воскликнул он, и развернулся, чтобы уйти. — Нет, подожди! — Эдвард подскочил, и схватил его за край рукава. Он не может его вот так просто отпустить, не узнав, что, черт возьми, происходит! Кажется, от стресса он не рассчитал силы, и дернул худого Ирвинга слишком сильно, потому что тот, ахнув, повалился вперед, на кровать, едва не придавив Эдриана, благо, мужчина успел его перехватить, и тот лишь оперся Гордону в грудь. В этот миг одновременно произошла череда странных событий — Эдриан выгнулся дугой, и все его тело затрясло. Аппарат у изголовья кровати истерично заверещал — пульс взбеленился, острыми пиками нашпиговав кривую. Ирвинг пытался приподняться, и убрать руку, но словно бы не мог — из его глаз полились слезы, и он закричал, словно от боли. И Эдриан в этот момент издал протяжный, жуткий, и потусторонний хохот. В комнате словно бы потемнело. Эдвард, опомнившись, схватил Эдриана за плечи, в бесполезной попытке то ли разбудить его, то ли успокоить. Глаза Эдриана были закрыты, но под его веками хаотично бегали зрачки. Он больше не смеялся, и мужчина подумал, что ему вообще это просто показалось. Ирвинг, наконец, оторвав руку от Гордона, в ужасе отшатнулся. Он сжимал свою кисть за запястье, рассматривая ладонь, словно на ней был ожег, а на его одежде посередине груди проступило темное пятно. Дверь распахнулась, и в палате показалась медсестра. Она принялась кричать на них. Пока Эдвард пытался с ней договориться, Ирвинг медленно пятился к выходу, продолжая испуганно прижимая руку к груди. — Убирайтесь! — велела медсестра, проверяя пациента. Пульс на мониторе пришел в норму, Эдриан казался мирно спящим, и вообще все выглядело так, словно ничего не произошло. Эдвард нахмурился, и, убедившись, что все в порядке, медленно вышел за Ирвингом вслед. — Стой, ты куда?! — крикнул он, завидев лишь его удаляющуюся спину. Ему было необходимо переговорить с ним о том, что только что произошло, но садовник резво куда-то спешил. — Мне надо… мне надо уехать! — слегка истерично ответил тот с другого конца коридора, все же удостоив Эдварда взглядом. Он прижимал свою руку к груди, с силой стискивая себя за запястье, словно бы что-то скрывая. — Куда?! Ты же не собирался? Ирвинг лишь покачал головой, и скрылся за двойными дверями больничного крыла. Эдвард медленно опустился на скамейку у палаты Эдриана, и тяжело выдохнул. Какого черта только что произошло?