Замок Блэк Миррор

Эдриан вновь сидел внизу, в гостиной. Ему не было холодно — в камин были подброшены новые поленья, чтобы огонь не угас, но он все равно кутался в плед, чувствуя озноб, что шел скорее изнутри, чем снаружи. С момента его рассказа прошло несколько часов, и Эдвард внимательно его выслушал, не перебивая и не останавливая ни на мгновение. Когда парень закончил, тот встал, и молча вышел в коридор. Эдриан уж было решил, что тот в этот раз окончательно покинул его, но дворецкий вернулся через полчаса, принеся с собой несколько бутылок с водой, йогурт и книгу Хранителя. Поставив на прикроватную тумбочку воду и легкий перекус, пробормотав что-то о том, что Эдриану нужно восстанавливаться после того, как его стошнило, он сел на кресло в дальнем углу, где уже покоилась Хроника Гордонов, и без лишних слов раскрыл принесенный фолиант в золотой обложке. Парень не знал, как себя вести и реагировать, поэтому безмолвно принялся пить, не решаясь заговорить первым. Эдвард казался серьезным и донельзя сосредоточенным — его густые прямые брови почти что сошлись на переносице, но он не казался злым или расстроенным. Скорее наоборот, спокойным, или даже безразличным, словно он только что не выслушал историю Эдриана о проклятии, а просто посмотрел низкопробный фильм об этом. Когда парень все же робко поинтересовался, куда он ушел так надолго, тот мимоходом бросил, что разговаривал с мисс Антолини, а затем вернулся к чтению, всем своим видом давая понять, чтобы ему не мешали. Его глаза цепко бегали по страницам, и то ли Эдварда все это совсем не интересовало, то ли он умел превосходно держать себя в руках. Гордон не знал, куда себя деть, и чувствовал себя донельзя неловко и тревожно одновременно, словно выжидающий приговора преступник. После всего этого ему должно было, как он думал, стать легче, но не стало. К тому же он чувствовал вину, что вывалил все это на мужчину, думая лишь о своем комфорте. По крайне мере, тот не кинулся вызывать амбулаторку, чтобы его вновь увезли в больницу, и на этот раз в городскую психушку, раз той больше не существовало в Уиллоу Крик. А возможно, тот просто хотел сдержать обещание, и прочитать книгу, чтобы уже потом оставить его одного со своими проблемами навеки, и Эдриан боялся этого больше всего на свете. В конце концов, все факты были ему не на руку: он подозревался в убийстве, сидел в тюрьме, к нему приставили психолога, и он пил психотропные препараты. И будучи новоявленным лордом, он в принципе мог подкупить всю полицию и судью, чтобы с него сняли обвинения, пока он самолично не бросил принимать медикаменты, накурившись в кургане, не имея никакого уважения к могильнику, даже хотя бы ради его археологической ценности. Далее, он напал на двоих преступников, чуть ли не убив их, а теперь прорывался найти портал, ПОРТАЛ в ад, называя его Черным Зеркалом, откуда и пошло название его замка. Ах да, еще эти истории о призраках, приступы агрессии, фамильная «болезнь» и самая темная история знати, о которой он сам вообще был в курсе. Будь Эдриан на месте дворецкого, то давно бы покрутил пальцем у виска, и убрался куда подальше от семейки с шизофреническими наклонностями, потому что кто знает, что у него будет дальше на уме. У богатых свои причуды, ведь так? Может, он просто пудрил всем мозги, хныча о своей невиновности, чтобы потом принести глупых людишек в жертву самому дьяволу, оправдывая себя тем, что в него вселился злой дух предка, сваливая на него всю вину и ответственность за свои поступки. Нет, его история точно звучала как бред сумасшедшего. Эдвард не прочел всю книгу, нет, но, видимо того, что он уже успел узнать, было достаточно, потому что он аккуратно захлопнул фолиант, и, встав с кресла, кивнул в сторону двери, позвав парня за собой. И вот теперь Эдриан сидел внизу на диване, кутаясь в плед, пока мисс Антолини шуршала рядом с ним своими заметками — по ней было видно, как она устала. Эдвард, чтобы взбодриться, предложил сделать всем чаю. — О чем вы говорили? — наконец, спросил ее парень, когда дворецкий ушел на кухню. Валентина потерла глаза, и отложила записи. — Эдвард спрашивал, раз я агент Вантикана, в курсе ли я, — сказала она, глядя на него своими глубокими карими глазами. — И судя по его вопросу, вы ему все рассказали. — Он прямо так и спросил? — слегка наклонился к ней Эдриан. Валентина задумчиво посмотрела в сторону, рассеянно дотронувшись до линии челюсти пальцами. — Он спрашивал довольно туманно, чтобы не выдать вас, но достаточно четко, чтобы его понял просвещенный человек. Он не доверяет мне на все сто процентов, что, между прочим, разумно, — она перевела взгляд на Гордона. — Не мне, разумеется, судить, но вам не кажется, что вам не стоило этого делать? — Одним больше, одним меньше, — пробурчал тот, нахмурившись. — Вы ведь в курсе. И, видимо, весь Ватикан. — Ну не весь, давайте сначала это уясним, а только доверенные люди, допущенные к этому делу, — девушка вновь приняла строгий и надменный вид. — К тому же, дело достаточно серьезное и ваша репутация стоит в самом низу списка, когда нам нужно избавиться от зла, чтобы… — Чтобы мир не разверзся и не поглотил невинные души, — закатил глаза Эдриан. — Да, да, я в курсе. Но что вы все-таки сказали ему? Поверил ли он во все это? — Он вам не сказал? — спросила она, слегка нахмурившись, что ее перебили. — Нет… — парень медленно откинулся на спинку дивана. — Он со мной вообще не говорил после этого. Он спрашивал что-то еще? — Да, но судя по его вопросам, он допытывался, не сумасшедшая ли я тоже, — девушка закатила глаза. — Он не понимал, чем именно является Черное Зеркало, а еще его беспокоило время. — Время? Мисс Антолини смерила его взглядом, пробежавшись по его бледному лицу, синяках под глазами и осунувшихся скулах. — Сколько времени у нас осталось, — наконец, произнесла она, и в глубине ее глаз мелькнула затаенная тревога. Эдриан поерзал на месте, задумчиво уставившись на камин, в котором жизнерадостно прыгали огоньки пламени, не зная никаких забот и печали. — А вы знаете? — тихо спросил он ее, закутавшись в плед еще больше. Девушка не ответила, продолжая смотреть на него. — Я постоянно подгоняю вас, — уклончиво сказала она. — Вы боролись с Мордредом большое количество времени, и я не понимаю, как вам это удалось, но не думайте, что удача всегда будет на вашей стороне. — Ну разумеется, — невесело фыркнул тот. — Я никогда на нее и не рассчитывал. Мисс Антолини тяжело вздохнула. — Эдриан, я понимаю, как вам тяжело… на вас столько навалилось. На вашем месте, я бы давно сломалась, — она печально ему улыбнулась. — Но вы держитесь превосходно. — Я просто устал, — он потер лицо руками, разгоняя кровь. — Устал быть один. Я рад, что вы здесь, без вас я бы вообще никогда не узнал о том, что я Хранитель. А Эдвард, он… — его сердце сжалось от боли, и он тряхнул волосами. — А хотя, это неважно. Девушка протянула руку, и несмело дотронулась до его плеча. — Для такого нужно время, чтобы все обдумать и переварить. Эдвард очень смелый, раз до сих пор находится с вами, вы были правы. — В чем? — спросил ее парень, оторвав ладони от лица. — В том, что ему по крайне мере можно доверять, — проникновенно сказала она, убрав руку. Через минуту вернулся Эдвард, неся в руках поднос, на котором, почему-то стояло два чайника. Водрузив его на стол, он с самым невозмутимым видом разлил чай — в две чашки напиток из одного чайника, а в третий — из другого. Валентина протянулась за печеньем, и прежде чем она успела взять третью чашку, Эдвард предложил ей одну из первых. Она удивилась, но ничего не сказала. В нос Эдриана ударил густой травяной запах, как тогда, на ужине. Мужчина протянул ему напиток, и он с подозрением к нему принюхался, обнаружив в своем фарфоре обычный черный чай, который так любят британцы. Эдвард, взяв последнюю чашку, уселся рядом с ним, придвинув к себе записи Валентины. — Это символ плодородия, а не фаза луны, — сказал он, отхлебнув свой травяной напиток. Валентина не согласилась. — Нет, я нашла его в справочнике, это точно фаза луны, — сказала она, тоже отпив из чашки. — Если быть точнее, полнолуние. — Верно, оно имеет несколько обозначений, как и все остальные символы, в принципе… — кивнул мужчина, ведя себя так, словно они студенты, и находились сейчас в аудитории университета, оставшись на внеклассные занятия. Он ткнул длинным пальцем на рисунок. — Вот, видите? Я его запомнил, потому что он мне часто встречался во время моих исследований, и вкупе вот с этим, — он скользнул пальцем дальше, указав на другой символ. — Оно обозначает плодородие. Довольно частое обозначение, встречающееся на северо-восточном побережье… — Эдвард, мне бы и вправду были бы полезны ваши познания, — Валентина посмотрела ему в глаза. — Я потратила на этот символ целый час, и то расшифровала его неверно. — Не переживайте, раньше на некоторые обозначения я тратил дни. И я собирался вам помочь, просто думал, что нам некуда спешить, — ответил тот, и впервые за некоторое время глянул на Эдриана, что сидел, сжимая свой чай в обеих руках, словно бы грея об него пальцы. Парень вскинулся на него. — Тебе нравится? — А? Ты про чай? — не понял его Гордон. — Да, довольно вкусный. А почему вы, ребята, пьете другой? — Полезно для мозга, — не моргнув, ответил ему мужчина, пристально разглядывая его. Они смотрели друг на друга некоторое время, и Эдриана дико подмывало желание задать ему свой главный вопрос прямо в лоб. Он даже отставил свою чашку, и прочистил горло. — Слушайте, а почему расшифровка занимает столько времени? — вместо этого спросил он, струсив, и опустив свой взгляд в пол. — Разве сложно просто найти обозначение в книге? Или даже в один клик мыши? Я как раз хотел поставить компьютер в библиотеке… — Видишь ли, — мягко ответил ему Эдвард, дотронувшись до своей нижней губы пальцем. — Наследие кельтов дошло до нас исключительно в устной традиции. Да, их культура невероятно богата на легенды и предания, но они веками передавались из уст в уста, то есть, не были толком записаны. Был у них такой пунктик в те времена. И лишь в сравнительно недавнее время наши знания о кельтах существенно пополнились благодаря археологическим раскопкам. Артефакты, найденные в таких раскопках, поведали об образе жизни кельтов гораздо больше, чем уцелевшие письменные источники. — И это с учетом того, что информация сохранилась в нескольких вариантах, — подала голос мисс Антолини, подняв голову от книг. — В разных источниках и переводах пишут различную информацию, из-за чего творится полная неразбериха. Для истории это не имеет особого значения, потому что люди не осведомлены о реальной необходимости знать точный перевод, — она недовольно поджала губы. — Потому что никто из ученых и подумать не мог, что кому-то потребуется точное описание для ритуалов и всего подобного, потому что магия и потустороннее для них не существует. Девушка мельком глянула на Эдварда, что не укрылось от его внимания. — Валентина, я бы хотел вернуться к теме о сферах, — сказал он. — Вы считаете, что внутри нее может находиться что-то из мира тьмы? Но каков он, этот мир? Та моргнула подкрученными кверху ресницами. — Вы спрашиваете, знаю ли я об этом мире? — переспросила она. — Мне кажется, Эдриан, что видел большее, мог бы рассказать… — Я спрашиваю вас, — настоял дворецкий, вперив в нее взгляд. — Каким образом сфера может открывать порталы? Их было пять, верно? Валентина неуверенно глянула на Эдриана. — Верно. Папа Иннокентий III упоминал в своем письме пять малых порталов, — сказала она. — И один большой, главный. Это и есть Черное Зеркало. — Я же могу показать тебе то письмо! — обрадовано воскликнул Гордон, вспомнив об еще одном доказательстве его слов. — Оно очень старое, и датируется 1213-м годом. Мужчина обратил на него внимание, но ничего не сказал — лишь его глаза на мгновение заинтересованно блеснули. — На ужине вы сказали, что спрятали сферу, — вновь обратился он к девушке. — Где вы ее нашли? Возле каменного круга? Под ним находится один из порталов? — Я вытащила его из кронштейна, верно, — кивнула та. — Я не знаю, как именно работают порталы, но они связаны друг с другом. Я никогда не ступала в них, а вот Эдриан мог бы рассказать… — Я бы мог показать их, — взволнованно наклонился вперед парень, и требовательно посмотрел на Валентину. — Куда вы спрятали сферу? — Эдриан, я бы не рекомендовала вам больше к ним приближаться… — сурово нахмурилась та. — На вас это плохо повлияло в прошлый раз, и я не знаю, что произойдет в этот… — Но я хочу, чтобы Эдвард их увидел! — с отчаянием настаивал тот. — Это же живое доказательство. — Я не стану… — А знаете, что? Я сам его найду! — Гордон откинул в сторону плед, и встал на ноги. — И письмо от Папы, что тот прислал самому Маркусу Гордону, тоже пойду поищу… он был где-то в сейфе… Он направился было к чайной комнате, но его остановил Эдвард, слабо схватив его за пальцы. — Эдриан… стой, — мягко сказал он. — Не нужно показывать мне порталы. — Но письмо… — растерянно пробормотал тот, глядя на мужчину сверху вниз. — Я хочу, чтобы ты поверил… Губы мужчины дрогнули. — Покажешь мне его попозже, хорошо? Я и вправду очень хотел бы на него взглянуть, это же такое сокровище! — он проникновенно смотрел на парня в ответ. — Но давай мы не будем искать сферу и спускаться под каменный круг, только для того, чтобы что-то доказать мне… — он мучительно сдвинул брови, и поджал губу. — Потому что тебе не нужно мне что-то доказывать. Эдриан растерянно опустился обратно на диван. — Так ты мне веришь? — спросил он взволнованно. Эдвард молчал какое-то время — тишину нарушал лишь треск поленьев. Эдриан с биением сердца ожидал от него ответа, беспокоясь о том, лишь бы тот не сказал нечто вроде «я верю, что ты в это веришь». — Я… — мужчина запнулся, и посмотрел в пол. — Я тебе верю. Эдриан обрадовался, но виду не подал — отчего-то ответ дворецкого его не удовлетворил на все сто, но с другой стороны, кто бы вообще ему вот так поверил? Поэтому он лишь молча кивнул, когда тот вновь посмотрел на него. — В общем… — прочистил горло мужчина, выпрямив спину. — Я спрашивал про сферы, потому что кельты могли использовать их в качестве сосудов, и, хоть я и говорил об этом лишь в качестве теории, — он все же не удержался, чтобы не закатить глаза. — Получается, что темная душа, или «тьма», заключенная в ней, способна открывать порталы? — Это интересно, я больше склонялся к обычному волшебству, сравнивая сферу с шаром предсказательниц, — задумчиво сказал Эдриан, расслабившись на спинке дивана. Он был все еще напряжен, но холодная дрожь понемногу отступала, и он почувствовал себя увереннее. — Подождите, вы же не думаете, что каким-то варварам это вот так просто удалось, — нахмурилась Валентина, подключившись к разговору. — Вы же сказали, что они поклонялись Черному Зеркалу, — напомнил ей Эдриан. — А оно притягивает к себе самые черные души, — он задумался. — А они могли как-то создать особый девайс, чтобы облегчить себе задачу, и не приносить кого-то в жертву каждый раз, когда им хотелось открыть портал? Валентина выгнула бровь и скривила губы. — Мы знаем, что друиды проводили обряды человеческих жертвоприношений по самому малейшему поводу, думаете, открытие порталов не входило в их число? — саркастично сказала она. Эдриан тут же представил себе эту картину, и его передернуло. Камни под порталами, скорее всего, были пропитаны многовековой кровью человеческих жертв, и он ступал по ним своими собственными ногами! Ему тут же захотелось сжечь свои ботинки. — Ну ладно, а что случится, если поднести сферу к Черному Зеркалу? — задал свой вопрос дворецкий. — Чисто теоретически. — Мы этого не узнаем, и я не рекомендую экспериментировать, — ответила мисс Антолини, покачав головой. — Нам просто нужно найти его, и заключить душу Мордреда обратно. Повисла неловкая пауза — это имя впервые прозвучало среди них троих. Эдриан и Валентина переглянулись, пока Эдвард напряженно рассматривал свои сцепленные в замок руки, теребя большие пальцы друг о друга. — Вы сказали, что ищете часовню, — медленно произнес он, не поднимая головы. — И что это будет нелегко. Он поднял взгляд, и Валентина вздрогнула — от мужчины исходила невиданная волна энергии, полная сосредоточенности, серьезности и готовности ко всему. — Из часовни вел тайный ход, который может привести к порталу, — сказала та, смотря на него во все глаза. — И все верно, мы не знаем, насколько это будет сложно. — И что потом? — синие глаза резанули по Эдриану, и тот сглотнул. — Как именно вы собираетесь… собираетесь… — он прикрыл глаза. — «Избавиться» от… — он бегло облизнул губы, а затем поджал их на мгновение. — От Мордреда, что поселился в Эдриане? Валентина открыла было рот, но Гордон быстро перебил ее. — Мне нужно подойти к порталу достаточно близко, чтобы заставить его перебраться в него, потому что его притягивает тьма, — выпалил он, сделав самое доверительное лицо, на которое он был способен. — И так как я не поддаюсь ему, то он захочет набраться сил в том, другом мире. А потом мы просто… — он запнулся, и посмотрел на Валентину в поисках поддержки. — Просто запечатаем его. Или уничтожим. Верно? Девушка смотрела на него непроницаемым взглядом, и медленно кивнула. — Да, все именно так. Эдвард хмурил брови, переводя подозрительный взгляд с одного на другого, но у него не было достаточных знаний, чтобы точно определить, правда ли все это. — И это не опасно? — уточнил он. — Мне опасно оставаться в том состоянии, в котором я нахожусь сейчас, — серьезно сказал Эдриан. — И я подвергаю опасности не только себя, но и всех остальных, — он протянул руку, и несмело дотронулся до сплетенных вместе пальцев дворецкого. — Всех, кто находится в этом замке. Моих друзей. И тебя в том числе. Его сердце предательски стучало, и он старался изо всех сил не выдать себя — не хватало еще Эдварду узнать, что в конце своего пути он и Валентина в принципе могут умереть. Эдриан хоть и рассказал мужчине практически обо всем, что с ним произошло, но о своей неудавшейся попытке суицида он умолчал. Это было бы слишком жестоко. — Эдвард… — еле слышно прошептал он, осмелев, потому что тот не стряхивал его руки. Уголки его губ дрогнули. — Я рассказал тебе все, потому что не хотел держать тебя в неведении, но это моя миссия, и Валентина, как я уже сказал, мне помогает в этом. Помощь церкви против дьявола как никогда была бы кстати, а? Тот буравил его тяжелым взглядом синих глаз, что казались свинцовыми в данный момент, словно бы физически давя на него. — Отец Фредерик попытался тебе помочь, — осторожно сказал Эдвард. — А теперь он находится в больнице. Эдриан болезненно нахмурился, вспомнив о преподобном, который пострадал по его вине, и теперь находился в коме. — Да… — печально выдохнул он. — И именно поэтому я должен завершить начатое. Ты же понимаешь, что меня ничто не остановит, и… Дворецкий взмахнул широкой ладонью. — Я не собирался тебя останавливать, — резко сказал он. — Ты же знаешь, что я не имею на это никакого права, и только ты сам должен решать, что тебе делать, — его голос стал печальней. — Разумеется, если бы я посмел, то просто-напросто запер бы тебя где-нибудь, чтобы ты больше не пострадал. — В комнате с мягкими стенами? — фыркнул тот. Эдвард с укоризной на него посмотрел, а затем тяжело вздохнул. — В общем… хорошо. Ладно! Раз ты меня во все это втянул, то я помогу тебе найти ту часовню… и, я полагаю, нам нужно поспешить? — Мы бы и вдвоем справились, не было нужды никого втягивать, — не удержалась от колкости Валентина, что уже вернулась к работе, устав зазря трясти воздух. — Да, мы могли бы, — согласился с ней Гордон. Он продолжал держать Эдварда за руку, и неуверенно посмотрел на него. — Я просто устал держать тебя в неведении, это было невыносимо. Мужчина покачал головой. Судя по его лицу, в его голове крутился целый вихрь противоречивых мыслей, и ему явно было тяжело принять факт существования сверхъестественного. — Давай просто разберемся со всем этим? — предложил он, сделав попытку улыбнуться. Эдриан вторил его мимике, но в его душе поселилась горечь. Да, Эдвард был рядом, предлагал помочь, никуда не убегал и не выказывал страха или беспокойства, но, несмотря на внешнюю доброжелательность, его глаза казались настороженными, словно он ожидал подвоха или удара со спины. Возможно, он вообще считал его и Валентину сумасшедшими, последователями какого-нибудь культа, что попивали в его отсутствие что-то наподобие галлюциногенной аяуаски, и он просто решил подыграть им, чтобы не нарваться на агрессию. Мол, «коне-е-ечно, я помогу вам найти вашу часовню, так уж и быть», а сам планировал скорый побег из страны. А может, Эдриан просто параноик, и все совсем не так. Это же Эдвард. Его Эдвард. Тот тем временем задумчиво осмотрел журнальный столик, заваленный книгами и стопками фотографий и бумаг. Хлопнув себя по коленям, он взял в руки блокнот, чтобы пробежаться по их с Валентиной расшифровкам. Он пробормотал что-то себе под нос, и подобрал первый попавшийся том. Валентина тоже работала, и главный зал вновь погрузился в тишину. Время было уже позднее, но никто и не собирался ложиться спать, и Эдриан, как бы ему не хотелось сейчас отдохнуть, со вздохом протянулся к книге с краю стола. Эдвард обратил на него внимание, и чтобы уберечь его от поднятия тяжестей, даже если те весили всего лишь пару фунтов, с учтивой улыбкой положил том ему на колени. Эдриан безмолвно поблагодарил его кивком головы, и попытался устроиться на диванчике с ногами, потому что так ему было удобнее заниматься еще со времен учебы в университете. Эдвард вновь отложил то, что читал. — Давай лучше ты вытянешь ноги, вот так, — предложил он, слегка надавив на плечи Эдриана, чтобы тот улегся горизонтально, устроив голову на мягком подлокотнике. Затем он прикрыл его пледом, а сам, сев рядом, положил его ноги себе на колени, словно они делали так каждый божий день. Парень зарделся от этого жеста, и немного нервно глянул на мисс Антолини, но ей, кажется, было все равно, поэтому он уткнулся в книгу, чтобы спрятать за сухим текстом свои всколыхнувшиеся чувства. Он принялся листать страницы, в попытке вчитаться в мифы и легенды, в надежде найти хоть что-нибудь полезное. От обилия иероглифов и их сухого научного обозначения у него начало рябить в глазах, но он упорно желал быть полезным. Эдвард тем временем уткнулся в свой текст, напечатанный таким мелким шрифтом, что без бутылки не разберешь, второй рукой отстраненно сжав ступни Гордона. Тот с трудом сглотнул, и уже не мог сосредоточиться ни на чем, кроме как на больших руках дворецкого, что ласкали своды его стоп, делая приятно. Ему еще не доводилось наблюдать Эдварда за работой, и он украдкой рассматривал его ровный профиль, обрамленный оранжевым отсветом от камина. Наблюдал, как тот хмурит брови, и немного щурится; как его глаза легко бегают слева направо по тексту, как тот иногда отрывался от книги, задумчиво глядя вперед сквозь пространство, видимо, обдумывая то, что он только что прочитал, и как резко утыкался обратно в страницы, словно бы придя к какому-то умозаключению. И все это одновременно с прикосновениями, от которых в животе Эдриана начинали порхать бабочки, а сердце немного щемило от непонятного чувства. В последнее время у него не было особо времени подумать над их отношениями, но когда происходили подобные моменты, он погружался в свои мысли с головой, забывая обо всем на свете. Все казалось таким сложным из-за всей этой ситуации с проклятием… он утешал себя, что ни у кого бы не было даже времени на подобное. Невесомо вздохнув, он попытался сосредоточиться на книге. Он читал кельтские легенды, и его внимание привлекло стихотворение ирландского поэта А.Е. Расселла, что тот написал под впечатлением одного из мифов:       

      

В лесу дремучем, на холме там хижина стоит;

      

Небесным звездам и ветрам сей дом всегда открыт;

      

Сюда и заяц забежит, и ветерок впорхнет,

      

Покинув свой небесный трон, с заоблачных высот.

      

Когда же солнце озарит багрянцем небосвод,

      

Я знаю: то святой орех земле дарует плод

      

Из звездных россыпей, упав у Коннлы над ручьем;

      

Бессмертная вода его хранит в краю глухом.

      

Когда же дремлет ночь в росе и мир смиренно глух,

      

Мысль, повергающая в дрожь мой беспокойный дух -

      

Пурпурный плод с благих небес, колеблющих эфир,

      

И с древа жизни, чьи плоды объемлют целый мир.

Стихотворение зацепило что-то в душе Эдриана — он вновь оторвался от чтения и немного поерзал на месте. Мужчина, почувствовав движение, бросил на него взгляд, от которого парня словно бы током ударило, вмиг выбросив все мысли из его головы, оставив там лишь одну пустоту. Эдвард сидел боком к огню, и когда он повернул голову, его глаза стали выглядеть темнее, чем обычно. Они казались какими-то глубокими, притягательными, и завораживающими; в них засасывало, словно в водоворот, в них хотелось утонуть, в них хотелось смотреть непрерывно, и от этого вида внизу живота у Эдриана пробегала дрожь, отзываясь в чреслах и поднимаясь к груди, и даже волосы на его затылке шевелились от мурашек. Ему хотелось притянуться к нему, устроиться у него на груди, прислушаться к биению его сердца, но вместо этого он прочистил горло, и с досадой вновь уткнулся в книгу, но теперь ему приходилось перечитывая одно и то же предложение по три раза, потому что смысл текста ускользал от него. Дворецкий тем временем наклонился к столу, чтобы подобрать блокнот с ручкой, вжав ноги Эдриана в свои бедра животом, на котором даже через одежду ощущался стальной пресс, и Гордону пришлось болезненно прикрыть веки, потому что низ живота свело приятной судорогой. Вместо того чтобы искать разгадки, он думает фиг знает о чем! Он с досадой захлопнул книгу. Нет, так он никогда не сосредоточится. — Смотрите, что я нашла, — вдруг подала голос мисс Антолини, и Эдриан с облегчением выдохнул, даже не заметив, когда он успел задержать дыхание. Девушка показала страницу мужчине, отчего-то миновав Эдриана, и те вдвоем принялись обсуждать перевод. Он даже не успел на это обидеться, как Эдвард принялся рассказывать, что обнаружил сам, незаметно подключив в диалог и его. Затем дворецкий стал медленно разжевывать найденную информацию, специально упрощая термины, и даже Гордон начал понимать, о чем они говорят. — Это многое объясняет, — кивнул девушке Эдвард, и, вновь вжав в себя ноги Эдриана, протянулся за другими записями. Он шмыгнул носом, и показал всем свои рисунки. — Так, это то, что я зарисовал, когда спускался в бассейн. Эдриан недовольно нахмурился, вполуха слушая о каких-то комбинациях, потому что до сих пор злился, что мужчина спустился под воду без его ведома. Теперь он сполна ощутил все то, чему он сам же и подвергал Эдварда, постоянно ища неприятности на свою пятую точку. Он не понимал, как тот еще сдерживался, Эдриан уже был готов рвать и метать, лишь бы приковать к себе мужчину наручниками, чтобы тот никуда от него не делся. Он прикрыл веки, и постарался привести дыхание в норму, чтобы успокоиться. Незачем сейчас изводить себя, тем более что прошлого уже не изменить. Может, стоило попросить у Эдварда его успокоительные, которые тот, видимо, принимал пачками, с тех пор как Эдриан появился в его жизни. — …если говорить по-простому, то это похоже на подбор комбинации к сейфу, — донесся до него голос дворецкого, и он постарался к нему прислушаться. — Если бы мы просто пытались угадать, то вышло бы целых семьсот двадцать вариантов. Разумеется, перебирать каждый было бы глупо. — Я думала, что глифы на колоннах являются подсказками, — сказала Валентина, склонившись над столиком, и разглядывая рисунки. Она ткнула в один из них другой стороной ручки. — Вот, здесь они скомбинированы в одну группу, а плиты в бассейне схожи с ними. — Это было бы слишком просто, верно? — мягко улыбнулся ей мужчина, и Эдриану это отчего-то не понравилось. — Я тоже сначала так подумал, в конце концов, иногда самый просто вариант оказывается верным, но не в этом случае. Видите? — он ткнул пальцем на полароид. — Третий символ, что рушит эту теорию. Его сложно заметить с первого взгляда. Мисс Антолини нахмурилась. — Но тогда это… более квадриллиона комбинаций! — воскликнула она. Даже Эдриан удивился. — Я бы просто потыкал на плиты в случайном порядке, в надежде найти правильный вариант, — покачал головой он. — Эх, вот была бы у нас какая-нибудь книга со всеми ответами и подсказками… — Эта книга называется Библия, — серьезно ответила ему мисс Антолини, посмотрев на него исподлобья. Парни замолкли, а девушка, выдержав строгое лицо еще несколько секунд, вдруг широко улыбнулась. — Я пошутила, — сказала она чуть мягче, и откинулась на спинку кресла, уткнувшись в книгу. Ребята переглянулись, и весело фыркнули. — Так, ладно, — потер виски дворецкий. — Мне нужно подумать. Он прикрыл глаза, и, сложив ладони вместе, словно в молебенном жесте, прижал пальцы к своим губам, немного примяв их. Эдриан воровато мазнул взглядом по его лицу, и поспешил отвлечься легендами. Эдвард глубоко вздохнул, отчего его грудь широко поднялась, и, раскрыв блокнот, принялся что-то быстро писать. Через десять минут он хлопнул обложкой, отчего остальные обратили на него внимание, и взбудоражено обвел взглядом ребят. — Кажется, я понял, — горячо выдохнул он. — Я должен спуститься туда еще раз. — Что?! Нет! — воскликнул Эдриан, отложив книгу с легендами в сторону. Мужчина с непониманием посмотрел на него. — Я думал, вы ищете вход, — пробормотал он. — Дно бассейна является люком, и я набросал несколько возможных комбинаций. — Несколько? Даже не один? — возмутился тот. — Я не хочу, чтобы ты лез туда. Что-то, так это именно я должен заниматься подобным. Лицо Эдварда стало жестче, и он осмотрел парня с ног до головы. — Ты? В твоем-то состоянии? — сухо сказал он. — Да я лучше зашвырну туда динамит, чем позволю тебе рисковать собой! — воскликнул Гордон. — Катакомбы могут обрушиться, — напомнила парням мисс Антолини, и протянула руку к Эдварду. — Покажите, что вы задумали. Тот с готовностью передал ей блокнот. Девушка внимательно вчиталась в его исследование, пока парни продолжали тихо переругиваться. — Знаете, это действительно может сработать, — наконец, сказала она, посмотрев на ребят поверх записной книжки. — Стоит попробовать. Эдриан с возмущением на нее посмотрел, словно та предала его, и прежде чем он завел свою старую шарманку, Эдвард опередил его. — Если туда не полезу я, то тогда кто? — со всей строгостью спросил он. — Ты слишком ослаблен. Хочешь, чтобы в клетку полезла мисс Антолини? Парень искоса глянул на девушку, а потом опустил взгляд в пол. — Нет… — пробормотал он, понимая, что заранее проиграл. Эдвард с шумом вздохнул, и дотронулся до его колена, отчего тот вздрогнул. — Все будет в порядке, — спокойно сказал он. — Там глубина всего пара метров. Ну, может и десять. Эдриан разразился тирадой. Не собираясь больше спорить, Эдвард засобирался домой, чтобы принести свою плавательную маску и подводный фонарик, потому что в прошлый раз было почти что ничего не разобрать. Парень вызвался проводить его до дверей и всучить свой зонт, потому что на улице до сих пор лил дождь. — Я быстро, — прошептал Эдвард, и дотронулся до его лица. Они стояли у неосвещенного выхода, и говорили тихо, так что их было совсем не слышно и не видно. — Не промокни там, — буркнул Эдриан, на что дворецкий улыбнулся. — Постараюсь. Я принесу немного своих вещей, чтобы не бегать постоянно домой. Он сказал это совершенно обыденно, но сердце Эдриана от этого застучало сильнее. Эти слова значили многое. — Обновишь свою комнату? — как бы невзначай спросил он, попытавшись скрыть дрожь в голосе. — Ты так и не ночевал в ней еще ни разу, а я специально ее для тебя подготовил. Эдриан уже давно все спланировал: выделив комнату Эдварду, он присмотрел для себя соседнюю, что была побольше, чем та, в которой он ночевал в данный момент. Он все никак не мог туда переселиться, потому что комнате требовался ремонт и серьезная уборка. Эдвард посмотрел на него прямо и пристально, слегка склонив голову вбок. По его лицу было видно, как он сомневался. Он мог сейчас сказать многое, но вместо этого просто запустил пальцы в волосы Эдриана на затылке, и, притянув его к себе, крепко поцеловал в лоб. — Только если ты будешь там спать со мной. Он сказал это совершенно невинно, без подтекста и второго смысла, но уши Эдриана запылали, а его сердце отчаянно забилось в груди, словно птица в узкой клетке. Он открыл рот, но вместо внятных слов из его горла донеслось какое-то бульканье. Брови мужчины поползи вверх, и в его глазах отразилось осознание, что он только что сказал. — Прости, я не это имел в виду, — он отпрянул. — Конечно же, ты будешь спать там, где сам захочешь. — Я… да. Да! — он перехватил руку дворецкого, что соскользнула с его затылка. — Я согласен. Мужчина смущенно ему улыбнулся, и возле внешних уголков его глаза собрались озорные мелкие морщинки. — Хорошо, — тихо сказал он, и неловко поджав губы, обернулся на входную дверь. — Ну, я быстро. Эдриан с сожалением отпустил его от себя, и ему ничего не оставалось, как наблюдать за удаляющейся широкой и прямой спиной своего парня в вечерней темноте.

***

— Итак, ты точно уверен, что это не могло подождать до утра? Эдвард смерил Гордона серьезным взглядом. — Нет. Дергай за веревку. Он нацепил на глаза плавательную маску на пол-лица, и поправил включенный фонарик на лбу. В этот раз он решил не соваться в воду в одежде, принеся из дома свои плавательные шорты до колен. Эдриан недовольно хмурился, но все же дернул за веревку один раз. Клетка дернулась, и начала медленно опускаться вниз. — Не переживай, малыш, — улыбнулся ему мужчина, подняв вверх большие пальцы, пока конструкция погружалась вниз. Когда вода дошла ему до груди, он сделал глубокий вдох. Через мгновение его макушка пропала из виду, а клетка полностью опустилась, скрывшись под водой. Неудивительно, что они ее раньше даже не замечали. Эдриан принялся считать секунды. Сколько Эдвард там сказал? Две с половиной минуты? Он решил дать ему полторы. Время тянулось мучительно медленно — Эдриану казалось, что он сам задыхается. Он бы и сам нырнул туда, лишь бы никто не подвергал себя ненужной опасности, но мужчина был непреклонен. Напряженно всматриваясь в поверхность воды, что была освещена зеленоватым светом, исходящим от тех странных ламп на стенах, что были здесь повсюду, он хотя бы был удовлетворен ее чистотой — вода казалась прозрачной и свежей. По крайне мере, это не была канализация, как он подумал вначале. Даже запаха не было. Бассейн был шириной в полтора метра, а клетка в метр, высотой в два — достаточная, чтобы вместить двух человек: перед спуском он особенно тщательно осмотрел ее, щепетильно проверив каждый ее угол. Дверца и вправду не запиралась, но ее невозможно было открыть, когда конструкция погружалась в этот узкий колодец для пыток, как про себя окрестил его Эдриан. А когда она была поднята на поверхность целиком, то занимала все пространство от пола до потолка, отчего под нею было невозможно даже проскользнуть, и сдвинуть тяжеленную металлическую конструкцию в сторону тоже оказалось непосильной задачей. Веревка, тянущаяся с решетчатого потолка шла прямо под воду, чтобы Эдвард мог дергать за нее самостоятельно, но по прошествии девяноста секунд Эдриан не выдержал, и дернул за нее дважды сам. Цепь натянулась, и начала подниматься. Он немного успокоился, когда голова Эдварда оказалась на поверхности, и тот с шумом вдохнул. — Малыш, я мог просидеть там дольше, — с долей возмущения сказал мужчина, подняв очки на лоб, и слегка сдвинув свой фонарик. С его волос по лицу струилась вода, попадая на губы, отчего тот попеременно поджимал их. — Достаточно, — напряженно ответил тот, с силой нахмурившись. — Я сам могу продержаться только секунд сорок. — Все дело в практике, — резонно отметил Эдвард. — Так, вычеркни первый вариант, он не сработал. Эдриан вытащил блокнот из кармана, зачеркнув комбинацию, что отбраковал Эдвард. Мужчина вытянул шею, чтобы Гордон показал ему страницы, и его глаза быстро пробежались по заметкам. — Так, попробую эти два, — сказал он воодушевленно. — И в этот раз не вытаскивай меня раньше времени! Я подам знак. Эдриан поджал губы. — Две минуты, — с неохотой произнес он. — И я тебя поднимаю, если ты не подашь знак раньше. Ты меня понял? — Да, да, — фыркнул Эдвард, вновь надевая очки. С колотящимся сердцем где-то в висках, Эдриан дернул за веревку. Там, наверху, в подвале, мисс Антолини включала насос, разматывая цепь, что опускала клетку под воду. Гордон вновь глубоко вздохнул, ощущая нехватку кислорода, и принялся нервно постукивать ручкой по блокноту, рассматривая рисунки. Это были те же символы, что он уже видел, но сгруппированные непонятным образом. Эдвард сказал, что они нанесены на какие-то каменные пластины, похожие на древние кнопки, вроде пазов, на которые можно нажимать. Они вразнобой шли по кругу на стенках бассейна, и были достаточно низко, практически у дна, которое Эдвард считал люком, что можно открыть, если подобрать правильную комбинацию. Поэтому клетку приходилось опускать до конца, и просто так вынырнуть бы не получилось, потому что над конструкцией оставалось еще несколько метров воды. Это и беспокоило Эдриана. На поверхности появились пузыри, и парень в панике принялся дергать за веревку. Цепь вновь поднялась. — Эдриан, прошла минута! — воскликнул мужчина, когда его голова показалась на поверхности. — Извини, я увидел пузыри и испугался… Эдвард запустил в мокрые волосы пятерню, убирая их от лица, и тряхнул головой. — Я просто удивился, поэтому случайно выпустил воздух, — сказал он, широко вздымая грудь. — Благодаря маске я смог четче рассмотреть глифы, которые я, оказывается, пропустил в прошлый раз. — Это все усложняет, верно? — нахмурился Гордон, вновь зачеркивая отбракованные комбинации, и зарисовывая новые, что ему диктовал Эдвард. — Да нет, возможно, даже наоборот, — широко улыбнулся тот, блеснув ровными зубами. — Скорее всего, из-за этого мы так долго раздумывали над всем этим. На самом деле все оказалось просто, как мисс Антолини и говорила… хоть и немного иначе. Так, записал? А теперь покажи. Эдвард шмыгнул носом: вода была холодной, чему свидетельствовали его посиневшие губы и гусиная кожа. Он сосредоточенно вглядывался в кривоватые рисунки Эдриана, что-то бормоча себе под нос, а затем кивнул самому себе. — Я все понял, — жизнерадостно сказал он. — Это было элементарно. Опускай меня, надеюсь, в этот раз сработает. — Ну нет, разве этого не было достаточно? — жалобно протянул Эдриан, взмахнув руками. — Давай ты сделаешь перерыв. — Малыш, я только-только понял, что нужно делать, — запротестовал тот, заглядывая ему в глаза. — Давай, и в этот раз не доставай меня раньше положенного, иначе мне придется нырнуть еще раз. Хорошо? Эдриан что-то прорычал, и дернул за веревку. Эдвард ободрительно ему улыбнулся во весь рот, прежде чем скрыться под водой. Парень принялся вышагивать вокруг бассейна. Нет, ему не хотелось, чтобы Эдвард нырял лишний раз, поэтому он пообещал себе не психовать, и не дергать за веревку раньше времени. Все, еще две минуты, и он заставит его выйти из холодной воды, чтобы согреться и высушиться. Никакие загадки и тайны не стоили того, чтобы Эдвард простудился. «Или утонул», мелькнула предательская мысль, от которой Эдриан старательно пытался отмахнуться. Он сделал шаг, и замер, горько усмехнувшись. Он переживал то же самое, что и Эдвард, когда он по дурости полез в реку. Словно это все происходило ему в наказание. Не стоит причинять другим людям боли, если не хочешь, чтобы та бумерангом вернулась к тебе. Стараясь об этом не думать, он досчитал до девяноста, и с напряжением уставился на водную гладь. В этот раз пузырей не было видно, видимо, Эдвард старательно держал все в себе, чтобы лишний раз его не нервировать. Сто десять. Сто двадцать. Сто тридцать. Это уже больше двух минут! Ну все. Эдриан дернул за веревку дважды. Ничего не произошло. Он дернул еще раз. Вновь ничего. Эдриан уставился наверх, в попытке разглядеть сквозь решетку хоть что-то, и принялся истерично дергать за веревку. — Валентина!!! — закричал он в потолок. — ВАЛЕНТИНА!!! Он услышал отдаленный женский крик, но не мог разобрать ни слова. Затем он посмотрел на воду, и похолодел. На поверхности лопались пузыри. Три минуты. — ВАЛЕНТИНА, ПОДНИМАЙ ЦЕПЬ!!! — заорал он что есть мочи. — Зак… линило! Аппарат!!! Заклинило!!! — услышал он голос мисс Антолини. — Твою мать!!! Поднимай!!! — Не… работает!!! НЕ РАБОТАЕТ! Эдриан бросился к бассейну, и попытался дотянуться до цепи. Пришлось прыгнуть за ней в воду. Промокнув до нитки, он вытащил часть цепи на пол, и, опираясь ногами о скользкие камни, попытался вытянуть клетку самостоятельно. С таким же успехом он бы мог попробовать сдвинуть свой замок — цепь не поднялась ни на йоту. Даже если бы него были здоровые руки, ему бы не удалось ничего сделать: тут нужно было минимум человек двадцать и опорная точка для уменьшения сопротивления. Эдриан шлепнулся на пол, поскользнувшись на лужах, но не обратил на боль никакого внимания. По рукам струилась кровь, но и на это ему было наплевать. Там, внизу, под толщей воды, в железной клетке, которую невозможно было открыть, находился Эдвард, и у него заканчивался кислород. — Блядь, блядь, блядь, блядь… — матерился Эдриан, не оставляя попытки дергать цепь. — Четыре минуты… он сказал, четыре минуты, … пожалуйста, пожалуйста! — он закричал. — Ну давай же! Пожалуйста! Я умоляю!!! До него доносились глухие крики сверху, но все, что он видел и слышал, были пузыри воздуха на поверхности воды, лопающиеся с громким хлопком. По крайне мере ему казалось, что они издавали громкий звук. Словно каждая из них была заполнена задыхающеюся мольбой о помощи, которую он не мог оказать. Не мог. Он ничего не мог сделать. Эдриан дернул цепь еще раз, а затем, плюнув на все, ужом скользнул под воду. Держась за звенья, и почти ничего не разбирая перед собой, он добрался до верхушки клетки, ориентируясь на свет от подводного фонарика. Эдвард мельтешил у дна, нажимая на пластины, и Гордону пришлось яростно стукнуть по решетке, чтобы привлечь к себе внимание. Эдвард поднял голову, и из последних сил подплыл к нему, сжав верхние прутья руками. Решетка, чертова решетка отделяла их друг от друга. Эдриан не понимал, что он делает, не был уверен, что это поможет, но он видел такое в фильме, и ему больше ничего не оставалось. Он протянул руку, чтобы Эдвард приблизился к нему, и, склонившись над решеткой, поцеловал его, выпустив в его рот весь свой воздух. Да, это не кислород, да, это углекислый газ, от которого не было толку, но он надеялся, что легкие Эдварда можно было обмануть, дав лишних несколько секунд времени, лишь бы тот на автомате не вдохнул воды. Эдвард яростно ткнул указательным пальцем наверх, словно бы приказывая ему подняться на поверхность, а сам, не теряя времени, вновь опустился на дно клетки, опять нажимая на пластины. Эдриан не понимал, зачем он это делает, но совсем не хотел оставлять его одного, хоть это и было абсолютнейшим безумием. Его легкие горели, и он боролся с желанием сделать вдох. В голове мутилось, но он не мог оставить Эдварда, даже если бы это значило, что они умрут вместе. Казалось, прошла целая вечность, но на самом деле лишь несколько секунд, как он ощутил странный толчок. Едва успев ухватиться за прутья, он почувствовал, как резко полетел вниз, словно с большой высоты. Они падали долгие две секунды в неизвестность, пока клетка со звоном не ударилась обо что-то, отчего Эдриан подпрыгнул на крыше клетки, едва не свалившись с нее. Вода схлынула, и он с мучительным звуком вдохнул долгожданный воздух. Его трясло, и он с трудом разлепил веки, разглядывая представившуюся картину вокруг, отчего-то видя все в желтоватых всполохах. Ему потребовалось некоторое время, чтобы зрение вновь стало нормальным. Он перевел взгляд вниз, и увидел Эдварда, стоящего на четвереньках, судорожно кашляющего, и живого. Тот поднял голову, и отшвырнул маску и фонарик в сторону. — Эдриан! — прохрипел он, пытаясь подняться, но ему это не удавалось. Вдруг клетку вновь дернуло, и та стала медленно подниматься наверх. Эдриан покрепче ухватился за прутья, чтобы не свалиться: он успел углядеть странный зал, в котором они оказались, заметив исполинскую статую без головы, но хуже всего — огромный провал в полу, совсем рядом с тем местом, куда опустился их «лифт самоубийц». Скатись он с него в сторону, и его уж точно не собрали бы по кусочкам. Стараясь об этом не думать, он из последних сил держался за решетку, пока не оказался в комнате с бассейном, теперь уже опустевшем, так как вода схлынула вниз через люк вместе с ними. Цепь дернулась, и остановилась, мерно и лениво раскачивая клетку, словно бы издеваясь над ними. Эдвард вывалился из конструкции, и, пошатываясь на месте, протянул руки к верхушке, помогая Эдриану слезть. Затем они оба сделали шаг в сторону, и обессилено завалились на каменный пол, отбив себе все, что только можно. Эдвард, весь продрогший и холодный, обнимал его, продолжая судорожно хватать ртом воздух, и Эдриан в свою очередь цеплялся за него в ответ, словно за спасательный круг, царапая его ногтями за голый торс, и утыкаясь лицом в его татуированное плечо. Они дышали рвано, тяжело, и в унисон, и через некоторое время, когда первый шок немного спал, и Эдриан ощутил подступающую истерику, он просто зарыдал, окропляя ледяную кожу Эдварда горячими слезами. У мужчины не осталось сил даже на то, чтобы что-то сказать, и он лишь крепче прижимал парня к себе в ответ, до боли зарываясь в его волосы пальцами. Они пролежали на холодном и каменном полу некоторое время, в полной тишине, прерываемой лишь скрипом покачивающейся на цепи клетки, хриплым и рваным дыханием Эдварда, и глухим завыванием, что издавал Эдриан, пока со стороны прохода не послышался поспешный топот. В залу ворвалась запыхавшаяся мисс Антолини — она была бледной, словно призрак белой леди. В руках она держала маленький блестящий баллон с прикрепленной к верхушке пластиковой маской. Быстро оценив ситуацию, она кинулась к Эдварду, и приложила маску к его лицу, резво провернув вентиль. Судя по шипению, к мужчине направился какой-то газ. Потом она схватила подготовленные полотенца, что были сложены в стопку в стороне, и накрыла обоих ребят. Затем она помогла Эдварду согнуть ноги в коленях, и когда тот сделал несколько вдохов из баллона, стала осматривать его, посветив ему в глаза маленьким фонариком. — Состояние? — твердо спросила она. — Тошнит? Голова кружится? — Не тошнит. Я не вдохнул воды. Кружится голова, в глазах мушки, — отрапортовал Эдвард, тяжело вздымая грудь, и перевел взгляд на Эдриана. — У него шок, и… кровь. Эдриан вцепился в мужчину, и не мог разжать свои руки, по которым медленно струилась темная кровь, окропляя все вокруг. Он начал ощущать подступающий холод, и его тело забила крупная дрожь. Мисс Антолини обошла Эдварда со стороны, чтобы склониться над парнем. — Эдриан, тебя тошнит? — повысила голос она. Тот остолбенело уставился на нее, а затем посмотрел на Эдварда, что вновь приложился к маске на баллоне, на котором четко виднелось обозначение О2. До него туго доходило, а когда дошло, ему показалось, что в комнате внезапно стало темнее. — Эдриан! — повторила девушка, тыча ему в лицо фонариком. — Вы должны мне ответить! У вас кружится голова? — У нас был кислород?.. — свистящим шепотом произнес он, обезумевшими глазами вновь переведя взгляд на Эдварда, что лежал на спине, и вообще с трудом мог держать глаза открытыми. На его голой груди растекалась смешанная с водой кровь Эдриана, марая белоснежные полотенца. С лица мисс Антолини схлынули все краски. Эдвард с жутким хрипом вновь вдохнул из баллона. — У нас. Был. Кислород? — вновь повторил парень, ощущая подступающую ярость в груди. Он медленно приподнялся на месте, чтобы сесть, не спуская с мужчины глаз, и не убирая от него своих рук. В нем одновременно смешались два чувства — он не мог перестать следить за тем, чтобы Эдвард дышал, наблюдая за его вздымающейся грудью, но в то же время ему хотелось свернуть шею сестре-настоятельнице. — Я… вспомнила о нем только сейчас, — Валентина старалась говорить ровно, но ее голос все равно подрагивал. Она и сама понимала, что оплошала. — Когда аппарат не сработал, я вспомнила о баллонах в комнате Виктории… Эдриан склонил голову вбок, и медленно провел ладонью по своему лицу, совершенно не осознавая, что он размазывал кровь по своей коже, отчего, вкупе с его обезумевшим взглядом, он стал выглядеть очень устрашающе. — В комнате Виктории, — пробормотал он, и растянул губы в улыбке. Затем он рассмеялся. — В комнате! У Виктории! Эдвард попытался сесть, и Гордон на автомате помог ему это сделать. Мужчина взирал на него с неприкрытым беспокойством, словно это не он только что сейчас чуть не захлебнулся, окончательно попрощавшись с жизнью. Валентина укрыла дворецкого вторым полотенцем, набросив махровую ткань ему на плечи, но Эдриан с остервенением взмахнул рукой, отгоняя ее. — Не прикасайтесь к нему!!! — закричал он. — Не трогайте его! Вы и так слишком много сделали! Или, если быть точнее, слишком мало?! Как вы вообще получили статус медсестры?! — Эдриан, успокойся, — слабо сказал Эдвард, убрав маску от лица. — Это бы не помогло, если ты думаешь, что я смог бы воспользоваться баллоном. Нельзя дышать чистым О2, у меня бы закружилась голова, и я бы потерял сознание. Парень перевел на него яростный взгляд. — Но ты ведь мог бы сделать один вдох. Мог бы, верно??? Эдвард не ответил, опустив глаза. Он судорожно закашлял. — Вам нужно встать с холодного пола, — ничего не выражающим тоном сказала мисс Антолини. — Иначе станет еще хуже. Обопритесь на меня. Эдриан вновь запротестовал, заявив, что он сам отведет дворецкого наверх, но та старалась его сейчас игнорировать, решив разобраться с ним попозже. Она обхватила Эдварда под руку, и вместе с Гордоном, который упрямо повторил ее действие, но уже с другой стороны, они вдвоем рывком подняли мужчину на ноги. Эдриан горел изнутри: ему хотелось кричать, злиться и бить стены, но он заставил себя сосредоточиться на самом важном задании в данный момент — необходимо было вывести Эдварда из катакомб. Тот медленно переставлял ноги, иногда волоча их, и ребятам приходилось останавливаться каждые десять шагов, потому что мужчина был очень тяжелым. Эдвард болезненно хмурился, часто жмурясь и моргая, словно перед глазами у него все плыло, но он все же нашел в себе силы на то, чтобы прикопаться к Эдриану. — Прижми к рукам, — слабо, но твердо потребовал он, потягивая ему полотенце со своих плеч. — Пожалуйста… Эдриан недовольно скривил губы, потому что ему было абсолютно наплевать на себя, но он решил не терзать чувства дворецкого, волнуя его еще больше обычного, поэтому он послушно замотал длинное полотенце на обоих запястьях, оставив себе место для маневра, чтобы Эдвард мог опереться на него. Валентина с другой стороны молча, но стойко помогала ему тащить мужчину на себе: ее лицо раскраснелось от натуги, и она громко пыхтела, к тому же коридор был достаточно узким. Когда они выбрались на поверхность в библиотеке, всем стало легче, и хоть с ребят ручьем текла вода, они все же достаточно быстро поднялись на второй этаж, оставляя за собой лужи. Эдриан предлагал позвонить в скорую, но мужчина наотрез отказался. В спальне Эдварда они усадили его на постель, и прежде чем Гордон отошел от него, тот отчаянно ухватился за его пальцы. — Пожалуйста… — он с мольбой посмотрел ему прямо в глаза. — Позволь мисс Антолини помочь тебе. Эдриану не хотелось, чтобы та приближалась к нему. Казалось, сделай она шаг, и он бы ударил ее, хотя у него до этого никогда не было желания вредить женщинам. Он медленно повернул голову, чтобы посмотреть на нее — девушка стояла в стороне, с нечитаемым взглядом глядя на него в ответ. — Почему насос не поднял нас, — вместо этого произнес он, на первый взгляд, без каких либо эмоций. — Я не знаю. В первые разы все работало нормально, — покачала головой та, не спуская с Эдриана глаз, словно зрительный контакт мог помочь ей усмирить его, будто дикое животное. — Когда веревка вновь задергалась, и я протянулась к кнопке, в подвале выключился свет. Всего на секунду! — Это не могло поломать мотор, он работает от генератора, — подал голос Эдвард. Он понемногу приходил в себя, по крайне мере, он перестал дышать так судорожно. — Да, и в других коридорах подвала свет не погас, только в комнате с колодцем, — кивнула мисс Антолини, и ее взгляд сделался стеклянным. — Мне показалось, что тьма сгустилась в той комнате. Что она… была живая. Эдриан посмотрел на свои руки — те действительно кровоточили. Он невесело фыркнул. — Машина просто сломалась, а потом резко заработала? — спросил он недоверчиво. Парень резанул взглядом по Валентине, когда та вновь заговорила. — Да, — ровно ответила она. — Я билась над ней, пытаясь сделать хоть что-то. Перезапускала, нажимала кнопки, даже контакты проверила. Она не должна была сломаться, — девушка нахмурилась. — Я не оставляла попыток, я знала, что ничего не успею сделать, если просто побегу в катакомбы. Это заняло бы у меня слишком много времени. Затем, насос просто заработал. — Я разгадал комбинацию, — сказал Эдвард, устало откинувшись на подушку. — Люк открылся, и нас спустило вниз, и вся вода ушла. Взгляд девушки на мгновение стал заинтересованным, но она решила пока отложить свои расспросы. Эдриан громко сопел, а на его лице застыла жуткая гримаса. — И что же получается, насос работал-работал, а затем вдруг перестал работать? А потом снова заработал? — талдычил он, вновь рассмеявшись. — А если бы Эдвард не разгадал ту дурацкую комбинацию? — его голос стал истеричным. — Он бы просто захлебнулся там?! А может, вы просто хотели избавиться от него? А? Умолчали про кислород, сделали вид, что аппарат сломался… Вы хоть в курсе, сколько Эдвард провел времени под водой?! — Эдриан, не орите!!! — рявкнула Валентина, потеряв терпение, и на мгновение парень действительно заткнулся, буравя ее взглядом, полным ненависти. В комнате повисла гнетущая тишина. Девушка резко выдохнула, и отбросила выбившуюся прядь с лица. — Это вышло случайно, — сказала она уже спокойнее. — Я действительно забыла про кислород. Нам стоило подготовиться как следует, но мы ведь не думали, что это может быть так опасно. Эдриан молчал, разглядывая настенные светильники. То ли из-за утомления, то ли из-за стресса, но в углу его зрения то и дело всполохами расползались темные пятна. Эдвард о чем-то говорил с мисс Антолини, приподнявшись на месте. Затем девушка вышла из спальни. Когда хлопнула дверь, Эдриан на автомате встал с места, и протянулся к сумке из коричневой кожи, что дворецкий принес из дома. — Тебе нужно переодеться, глухо сказал он, — поставив сумку на кровать. Он посмотрел на свои руки, и попытался вытереть с них кровь о края своих брюк, чтобы не замарать чистые вещи. — Давай я сам, — Эдвард подтянул сумку к себе, и мазнул по нему взглядом. — Тебе бы тоже переодеться. После того, как мисс Антолини забинтует твои руки. Эдриан оскалился, и с рыком отвернулся к окну. Пусть она только попробует прикоснуться к нему! Эдвард вжикнул молнией, и тяжело вздохнул, опустив голову вниз. — Эдриан… — прошептал он с болью. — Пожалуйста. Это вышло случайно. Позволь ей помочь тебе. Гордон сердито смотрел в темное окно — на улице стояла поздняя ночь. Ну, по крайне мере дождь прекратился. И какого черта они не подождали до утра? Эдвард говорил что-то о том, что им стоило бы поспешить… наверняка нахватался этого от мисс Антолини. Еще одно очко не в ее пользу. Как будто с Эдрианом было что-то не в порядке. В порядке он! И даже очень! Он изо всех сил стиснул кулак, чтобы не поддаться желанию разбить стекло, и впервые ощутил неприятное жжение на внутренней стороне запястий. Боль отрезвила его. Он посмотрел на свою руку, и вздохнул, обернувшись на мужчину. Эдвард и так пострадал сегодня, и Эдриану незачем было терзать его чувства еще больше. Поэтому он согласился с ним, слегка кивнув ему. Он сделает это ради Эдварда. Только ради него. Мисс Антолини вернулась через минуту, неся в руках набор первой помощи. Дворецкий предупредительно покашлял, и парень, закатив глаза, тяжело вздохнул, сполна ощутив боль в легких. — Валентина… — пробормотал он, совсем не желая произносить этого вслух. — Извините меня за резкость. Он совсем не раскаивался, даже наоборот. Но меры приличия не позволяли ему думать, что сестра-настоятельница беспрекословно перебинтует его за просто так, тем более с ее-то характером. К тому же, позже Эдвард фигурально дал бы ему по башке. Девушка перевела на него холодный взгляд, и парень едва не взорвался вновь. Она была во всем виновата, но даже не удосужилась нацепить на свое лицо раскаивающийся вид хотя бы ради приличия! Вывернула все верх тормашками, так что это Эдриану отчего-то приходится перед ней извиняться! Что-то ее слов сожаления он сегодня не услышал! — Не могли бы вы мне помочь, — дрогнувшим от злости голосом процедил он, и криво улыбнулся, протянув руки вперед. Темная венозная кровь красноречиво шмякнулась на ковер. — Конечно, — прохладно ответила та, приблизившись к нему. Она разрезала мокрые и окровавленные бинты с его рук, и четкими движениями обработала раны. — Надеюсь, заражения вы мне не занесете? — не удержался от комментария Эдриан, почувствовав, как его слегка пихнули в спину. Девушка фыркнула, и ничего на это не ответила. Действовала она быстро, ловко, не показывая своего раздражения, но когда она покончила с бинтами на его ногах, то, энергично выпрямившись, приблизилась к лицу Эдриана вплотную. — Я хорошо разбираюсь в ядах, и в следующий раз действительно могу перепутать мази. Тогда заражения не избежать, — с угрозой в голосе процедила она. Затем резко выпрямившись обратно, она еще раз проверила Эдварда, и, удостоверившись, что тот более-менее в порядке, стремительно вышла из спальни, не забыв громко хлопнуть за собой дверью. Дворецкий тяжело вздохнул, и выудил из сумки свои вещи. — Не переживай, ничего она тебе не сделает, — пробормотал он, и, достав носовой платок, протянул руку к Эдриану. — Я не позволю. — Да я в курсе… — устало сказал тот, вздрогнув, когда дворецкий принялся вытирать кровь с его лица. Он посмотрел на него, встретившись с бездонными глазами мужчины, которые теперь вместо глубоких и синих казались темно-серыми, словно кто-то высосал из него все краски и жизнь. Его лицо было бледным, а под глазами пролегли синяки. В замке и так было холодно, и Эдриан, бросив взгляд на голую грудь мужчины, недовольно нахмурился. — Давай, оденься уже, — сказал он. — Не то простудишься. Эдвард согласно кивнул, и, встав с кровати, натянул на себя толстовку через голову. — Я и для тебя подготовил, — слабо улыбнулся он, протягивая Гордону комплект, на что тот удивленно поднял брови. Он совсем забыл, что тоже промок до нитки, запрыгнув в бассейн в одежде. Изножье кровати было бы испорчено от влаги, если бы поверх постели не лежало толстое покрывало. Он встал, и принял вещи из его рук, немного взвесив их — ткань была толстой и тяжелой, но все же приятной на ощупь. К тому же, одежда принадлежала Эдварду! Он втайне понадеялся, что она пахла им же. Эдриан, не сдвинувшись с места, стянул с торса футболку, и в манере Эдварда натянул предложенную серую толстовку. Предмет гардероба был свободным и большим, и ему тут же стало в нем уютно, словно в объятиях мужчины. Тот, тем временем, стоя к нему боком, и совершенно не стесняясь его, скинул с себя плавательные шорты, под которыми, разумеется, ничего не было, и не спеша натянул сначала носки, а потом и штаны. Эдриан смотрел на него во все глаза, но не из похоти или праздного любопытства, а видя в этом полное доверие к себе, и на его сердце защемило. Ему вдруг стало мерзко за самого себя и свое недавнее поведение. Стоило сдерживать свою агрессию. «Даже если она заслужена». Парень, словно бы повторяя все действия за Эдвардом, так же, не спеша и никуда не торопясь, не прячась и не отворачиваясь, стянул с себя мокрые штаны, из-за влаги налипшие к его ногам, вместе с бельем, и забросил в угол, решив пока не забивать себе этим голову. Совершенно не придавая своей или чужой наготе значения, он спокойно напялил на себя сухие спортивные штаны. Эдвард жестом велел ему сесть, и когда тот устроился на краю кровати, сел перед ним на корточки, вытянув его ногу к себе, чтобы надеть на Эдриана теплые носки. Мужчина уже во второй раз за сегодня сидел перед ним в такой позе — для кого-то она могла показаться уничижительной, немного интимной или даже откровенной, но у Эдриана от этого вида спирало дыхание и теснилось в груди. От такой открытой заботы, когда тебе все равно, кто в какой позе находится, лишь бы твоему партнеру было удобно. Партнеру. Губы Эдриана дрогнули, и он прикусил нижнюю, чтобы унять вновь всколыхнувшуюся тревогу. Дворецкий удивленно поднял на него взгляд, и когда тот всхлипнул, то выпрямился, нависнув над ним, болезненно скривив брови. — Эдриан… — прошептал он, обхватив лицо парня широкими ладонями с длинными пальцами. — Нет… Слеза предательски выкатилась из его глаз, и Гордон скривил рот в немых рыданиях. После первого шока, после злости и агрессии, в спокойной обстановке и теплой комнате, на него тяжким грузом навалился тот страх, что он испытал там, внизу. Страх за Эдварда. Страх потерять Эдварда. Ощущение беспомощности и безнадеги. И всепоглощающее жуткое решение тут же последовать за ним на тот свет. — Ох, Эдриан, — выдохнул дворецкий, и притянул парня к себе, принявшись зацеловывать его лицо. Эдриана затрясло крупной дрожью, и он судорожно ухватился за рукава мужчины, стискивая их в кулаках. — Все обошлось, Эдриан… Тот затряс головой, и что-то промычал. Эдвард выпрямился, и жестами указал тому на кровать, откинув покрывало в сторону. Эдриан послушно лег, измождено устроившись на подушке. Дворецкий лег на другой половине, лицом к нему, и сжал его за руку. Эдриана прорвало. Слезы текли по его лицу нескончаемым потоком, он терзался, мучился, страдал, выплескивая свои эмоции, что били через край, наружу, а Эдвард слушал, выгибая брови от боли, что он испытывал за него. Гордон бормотал что-то о том, как он испугался, как он зол, что он чуть не потерял Эдварда. Как он не вынес бы всего этого, как это разорвало бы его сердце, и как он был готов тут же умереть вслед за ним. Как он обвинял во всем Валентину, и себя заодно, за то, что вообще позволил Эдварду залезть в эту чертову клетку. Он не понимал, думал он обо всем этом про себя или говорил вслух, потому что его мысли мельтешили в голове, будто взбудораженный рой пчел, и одновременно там словно бы было пусто, как в черной дыре. Черным-черно, как и на душе, и он просто не понимал, как совладать со своими эмоциями. Это было слишком, это был перебор. Он и так потерял всех, кого знал, и кем дорожил. Он остался совсем один, а его единственный лучший друг чуть не умер позавчера. Если бы что-то произошло и с Эдвардом, он бы сошел с ума, умер от разрыва сердца, и никакая миссия Хранителя не остановила бы его от необдуманных поступков. Он бы просто стал пустой оболочкой, и ему было бы абсолютно наплевать, кто завладел им, потому что жизнь не имела бы смысла, и хоть он и дела вид, что держится, это было совсем не так. Еще одно малюсенькое потрясение, и Эдриан просто перестанет существовать. У него тоже был лимит. Он даже не заметил, когда они успели прижаться друг к другу вплотную, переплетя вместе ноги, и прислонились лбами. Эдвард гладил его по лицу и голове, зарываясь в его все еще влажные волосы, и что-то беспрестанно шептал, и, похоже, тоже плакал. Эдриан напряг слух, чтобы вырваться из тягучей пучины своего отчаяния, чтобы услышать, как тот бормочет одно и то же. «Не говори так». Видимо, Эдриан и вправду произнес вслух все то, о чем думал. Ему было все равно на то, что он был открыт полностью, он лишь не хотел ранить или испугать Эдварда в очередной раз, не сдержав своего потока слов. Поэтому он замолчал, и внимательно всмотрелся в лицо напротив — такое же измученное и уставшее, как и его собственное. — Я так испугался за тебя, — прохрипел он, болезненно кривя губы. — Я понимаю, — кивнул тот, не переставая гладить его. — Я тоже. Эдриан пододвинулся еще, и уткнулся носом Эдварду в шею, чувствуя в этом острую необходимость. Он прикрыл глаза, с облегчением ощутив, как тот крепко обнял его, обвив сильными руками. Стресс и усталость сделали свое дело, и мужчины быстро уснули беспокойным сном.

***

Эдвард проснулся посреди ночи, совершенно один. Кажется, они забыли выключить свет, перед тем как заснуть, но теперь в комнате было темно, хоть глаз выколи. Он опустил голову на подушку обратно, решив, что возможно Эдриан просто отошел в туалет. Где-то вдали раздавался непонятный монотонный стук. Может, это ветви стучали по стеклу? Эдвард не смыкал глаз, и его зрение адаптировалось к темноте: теперь он мог различать силуэты мебели вокруг. Который час? Он протянулся к своим вещам, чтобы выудить оттуда свои наручные часы. Почти что два ночи. Перевернувшись на спину, мужчина уставился в потолок. Прошло слишком много времени для обыденного полуночного похода в уборную. С Эдрианом все в порядке? А может, тот просто ушел в свою спальню? Нет, он тут же отбросил эту мысль. Эдриан не ушел бы, не после того, как вцепился в него после происшествия с клеткой. Стук не прекращался, и начинал действовать на нервы. Эдвард сел, откинув одеяло в сторону, и нашарил в сумке свои тапочки. Да, он принес с собой свои тапочки, в замке ведь все-таки каменные полы. Он и для Эдриана их принес. На мгновение у него в душе потеплело. Было странно, вот так принести какое-то количество своих вещей сюда, в Блэк Миррор, но это казалось правильным. Да и Эдриан упрашивал его остаться на ночь множество раз, так что он действовал совсем не навязчиво. Дворецкий прошел к тяжелой дубовой двери, и медленно открыл ее. С коридора стук слышался четче. Нет, это совсем не было похоже на скрежет веток по стеклу. Может, звук доносился с крыши? Мужчина уже успел выяснить, что Эдриан избавился от рабочих, когда его посадили в камеру, что, конечно, сейчас было на руку, с этим их исследованием, но ему нужно будет рассказать Дарби о насущной проблеме, как только тот вернется к своей работе. Дверь в ближайшую ванную была открыта, но внутри никого не оказалось. Эдриан воспользовался другой уборной? Или действительно пошел к себе? По мере того, как он продвигался по коридорам, стук становился все громче, и Эдвард, не в силах бороться с любопытством, пошел на звук, осторожно ступая по полу, все же, света нигде не было, и ему не хотелось его сейчас включать. Масляная лампа или свеча сейчас пригодилась бы как никогда. Его губы слегка дрогнули — одна мысль о том, чтобы шастать по замку, словно на дворе девятнадцатый век грела его душу. Ему очень нравилось все старинное, и иногда он предавался мечтам, что у него есть машина времени. Он не успел дофантазировать, в какие времена хотел бы переместиться, в викторианские или средневековые, как вдруг заметил у самой дальней двери на втором этаже мужскую фигуру. Эдвард нахмурился, и, слегка пригнувшись, тихо приблизился, осторожно ступая по ковру, потому что тот заглушал звук его шагов. Это определенно был Эдриан — тот стоял слишком близко к двери, и с небольшим перерывом стучал в нее, словно заведенный. Иногда он дергал латунную ручку, но та не поддавалась, видимо, дверь была заперта. И тогда он снова начинал стучать. Это было странным. — Эдриан? — осторожно позвал его мужчина, приблизившись на достаточное расстояние. Тот резко обернулся на звук, но посмотрел словно бы сквозь него, как будто Эдварда не существовало. Мужчина нахмурился, и провел рукой перед лицом парня. Тот не реагировал. — Эдриан, пойдем, — прошептал дворецкий, потянув его за локоть. Парень на удивление легко поддался, и, словно ничего не видя перед собой, позволил увести себя. Когда они проходили мимо окна, Эдвард обратил внимание, что зрачки Гордона максимально расширились, сделав его радужку совсем черной. Эдвард решил, что у парня, возможно, лунатизм, хотя он раньше не замечал за ним ничего подобного. Решив разобраться с этим утром, он осторожно провел его по коридорам, и завел в свою спальню, уложив в кровать. Некоторое время он сидел рядом, не зная, будет ли тот вновь бродить, но Эдриан послушно закрыл глаза, и вроде бы уснул. Устроившись рядом, Эдвард тоже прикорнул, не зная, что дверь, в которую стучал Эдриан, была бывшей спальней Сэмюэля Гордона, его отца, и в которой теперь обитала Валентина. У девушки осталась привычка запирать дверь, чему она была безмерно благодарна, сидя на полу в дальнем углу комнаты, слушая, как в комнату кто-то пытается зайти, беспрерывно стуча, пока она изо всех сил сжимала в руке свой кинжал. Дверь словно бы пытались открыть мирным путем, не ломая ее, что тоже было странным, как и то, зачем кому-то пытаться зайти к ней посреди ночи. У нее было лишь два варианта, и она определенно понимала, кто это мог быть. Утром она долго не решалась выйти — сон после этого совершенно не шел, и она совсем не выспалась. Все же решив выглянуть в коридор, она медленно приоткрыла дверь, и чуть не отпрыгнула от неожиданности: снаружи стоял Эдвард, в задумчивости изучающий ее дверь. Он с удивлением уставился на нее, про себя отметив, как девушка была напугана. — Прошу прощения, я не знал, что это ваша спальня, — поднял ладони мужчина. Валентина быстро взяла себя в руки, хоть ее сердце все еще бешено стучало. Она быстро выглянула в коридор, с облегчением отметив, что больше там никого не было. — Что вы делаете у моей двери? — спросила она с подозрением, хотя она понимала, что Эдвард для нее не представлял угрозы. — Я просто хотел узнать, что это за комната, — пожал плечами тот, и задумчиво нахмурился. — Почему? — допытывалась Валентина. Они встретились взглядами. Эдвард не был уверен, стоит ли рассказывать ей все, но с другой стороны, она явно слышала стук ночью, и он решился. — Стоп-стоп, подождите, — прервала его Валентина, когда тот начал описывать произошедшее. — Вам лучше зайти. Эдвард задумался лишь на мгновение, этично ли вот так находиться в спальне у леди в столь раннее время, но глядя, как лицо девушки вновь сделалось напуганным, не смог ей отказать, и решительно шагнул внутрь.