Mon chéri

Эйден ревнует. Люто, неистово, до кровавой пелены в глазах. Три месяца, днем и ночью, утром и вечером — что-то животное внутри воет и клацает зубами при виде Хакона. И секс просто потрясающий, потому что Хакон умеет и знает все, что только можно придумать. Любые позы, а при мысли о коробке «игрушек», которую Хакон перестал прятать в шкаф и гордо держит на прикроватной тумбе, у Эйдена начинает печь щеки и тяжелеет низ живота. И если парень остается с ночевкой, то все возможное время они проводят за сексом, как по методичке пробуя все, что когда-либо интересовало его в сексе. Неоспоримая истина — Хакон идеален, и с несогласными он готов драться голыми руками. На столе на полотенце металлическая конструкция и тонкие длинные зонды, как их называет Хакон. Внутри все дрожит и сжимается от предвкушения, Эйден следит за всем процессом подготовки и не может усидеть на месте. Хакон посмеивается, раскладывая на кровати полотенце (стирать каждый раз простыни лень). — Ложись, малыш. Как ты смотришь на массаж? От избытка чувств Эйден энергично кивает, растеряв все слова, и валится плашмя на кровать. Хакон помогает стащить трусы и покровительственно проводит ладонями по ягодицам и бедрам. Колдуэлл косится на приготовленную игрушку и после дергается, ощутив на спине ладони в масле. Движения энергичные, точные — может, Хакон и массажу учился?.. Эйден мечтательно вздыхает — может ли он быть еще идеальнее? Наверное, нет. Спина, ягодицы, ноги, руки — кожу приятно греет, затем мужчина ненадолго отходит, и затем Эйден громко выдыхает, ощущая пальцы между ягодиц. Подготовка исключительно для расслабления — как только у него сбивается дыхание и по коже начинают ползти мурашки, Хакон помогает перевернуться и возвращается к массажу. — Ты же не думал, что все закончится так сразу? Это только прелюдия. Эйден покорно кивает, блаженно улыбаясь. Он уже «уплывает», ощущая себя невесомым. Умелые пальцы ловко разминают мышцы, выискивают напряжение и выгоняют его. Когда рука, наконец, обхватывает член, Эйден с удивлением отмечает, что возбужден, и когда только успел? Размышления прерывает прикосновение металла к плоти — клетка опускается на всю длину. Особого дискомфорта пока не ощущается, но, когда защелкивается кольцо, обхватывающее еще и мошонку, парень тревожно хмурится. — Малыш, помнишь, о чем мы с тобой говорили? Если ты не готов, то можешь сказать «стоп», и мы займемся чем-то другим. — Я смогу ее снять? — Конечно. Хочешь попробовать? — Хакон осторожно раскрывает защелку на кольце, но Эйден качает головой и хватает его за руку. — Нет, продолжай. Я готов, — заверяет он Хакона, снова расслабляясь. — Хорошо. Первый, самый тонкий. Зонд выглядит совсем безобидно, но Эйден не сводит с него глаз — тонкий кончик касается уретры, и юноша вздрагивает. Хакон спокойно убирает зонд в сторону и гладит ладонью внутреннюю сторону бедра, скользя выше. Прикосновение переключает в мозгу какой-то тумблер, и Эйден прикрывает глаза, поднимая бедра выше и раскидывая колени в стороны. — Ты молодец, смотри, как хорошо идет зонд. Эйден открывает глаза и зачарованно следит за тем, как металлический зонд погружается в запертый в клетку член. Легкое жжение сопровождает все действо, но не более того. Запоздало он отмечает, что Хакон использовал массажер простаты, давление изнутри отвлекает от непривычного ощущения от зонда. — Как ты, Эйден? Говори со мной, малыш. — Странно?.. Непривычно. Так и должно быть? — Мы еще не дошли до самого главного, mon ami. Готов? — дождавшись кивка в подтверждение, Хакон погружает зонд глубже. У юноши перед глазами плывут круги и фейерверки — целую бесконечность по ощущению, а на деле всего несколько секунд, пока его тело сотрясает сильнейший в его жизни оргазм. Возня после происходит как в тумане — Эйден словно покинул свое тело и наблюдает со стороны за тем, как Хакон бережно убирает клетку, зонд, массажер. Вытирает все следы — смазку, сперму, остатки масла на коже после массажа. Эйден очень хочет сказать, как он признателен и как ему понравилось, и что хоть каждый день так же, и вообще все, что Хакону захочется — можно. Но тело не слушается. Хакон ложится рядом, и от него очень вкусно пахнет, и больше ни о чем нет сил думать. Сквозь сон ему слышится, что тот говорит что-то — или это сон? — Dors bien, mon amour. — Et toi, — Эйден сонно бормочет в ответ и засыпает. Это хороший сон, пусть снится чаще.