Indigne comme je suis, ses espoirs sont devenus ma boussole.
Три месяца Хакон с глупой надеждой смотрит на телефон. Он бы набрал сам, но бросили его, снова, и он будет ждать столько, сколько Эйдену потребуется. Ведь это Хакон виноват и сбежал как трус из собственного дома — но он не может заставить себя переступить порог. Это сильнее его. Слишком больно — бессилие изменить себя так, чтобы больше не повторялось. А Хакон бы и рад, но единственное, что он может сделать для самосохранения — это просто держаться. За вещами отправился Хуан и наотрез отказался рассказать, как всё прошло. Компьютер, несколько комплектов одежды и ключи от Порша. Всё остальное заперто в пустой квартире, куда Хакон подумывает пустить квартирантов. Вот только это точно станет последним камнем на руинах отношений. — Mon coeur, ты либо собираешься и идешь, куда шел, и создаешь видимость работы, хотя одному богу известно, зачем оно тебе, либо стираешь с лица это кислое выражение и присоединяешься к нам. — Хуан нарочито небрежно подвязывает шелковый халат и берет Хакона под локоть. В гостевой спальне царит полнейший беспорядок — коробки с компьютером так и стоят, задвинутые к стене, одежда лежит грустными кучками на креслах и комоде, а сам Хакон сидит в трениках и вытянутой майке-алкашке и бездумно листает что-то в телефоне. — Мне не нужно работать. И тогда не нужно было, но я хотел. И хочу… — Что ж, ты выгуливаешь пуделей мадам Эльсины за символическую плату, и я чертовски горжусь твоей решительностью. Мужчины переглядываются и Хакон не выдерживает, указывая рукой на наряд Хуана. — Ты хочешь, чтобы Винни ночью пришел ко мне с подушкой? Или надеешься сразить меня в самое сердце новым пирсингом? — И как, работает? — Хуан позирует, демонстрируя новую штангу в левом соске. Хакон лишь закатывает глаза в ответ и обувается в кроссовки. — Пудели Эльсины ждут. — Я тоже, — произносит Рейнер ему вслед и возвращается в свою спальню. Хуан — терпеливый мужчина, но даже его стальным нервам настаёт конец. Он выпихивает Хакона в парк на прогулку и отправляет сообщение на номер, подписанный кратко «Пиздюк». 10:07: Парк Солидарности, сейчас. Не будь мелким говном. История переписки, длиной в три месяца, наполненная оскорблениями, претензиями и меткими подъебками, благополучно стирается, и Хуан забирается обратно в кровать, спихивая в сторону Винни. Mon dieu, больше он не будет играть в благородство — если пиздюк налажает, то второго шанса Хуан ему не даст, Хакону будет лучше в полиаморных отношениях. И это его последнее слово. — Ты опять интриги затеваешь? — Винни сонно ворочается и ворчит, получив по заднице. — Я отсюда слышу, как ты думаешь. — Всё в этой жизни требует тщательного обдумывания, мой дорогой. — Оставь уже Хакона в покое, его чувство вины меня вгоняет в депрессию. И ты меня вгоняешь в депрессию, нянчась с ним. Сколько лет вы не трахались? Пять-десять? Сделай мне одолжение, закрой этот гештальт, ты жалок. — Ревнуешь, Винни? Это портит цвет лица. А у тебя он и так… землистый, — колко отзывается Хуан и вылезает из кровати. Терпение на вес золота, черт побери. Особенно рядом с Винни. — Если ты думаешь, что найдешь мне замену, Хуан, напомню, что твои специфичные садистские вкусы Хакон удовлетворить не сможет. Хуан с нехорошей ухмылкой окидывает взглядом Винни и отвечает: — Тебя никто не держит тут. Это ты приполз ко мне на порог, умоляя простить и принять. И не забывай об этом.***
Хакон бродит по аллеям до тех пор, пока все три псины не начинают тоскливо жаться к ногам и проситься домой — только после этого он ведет их обратно к особняку и передает поводки поджидающей на газоне мадам Эльсине, игнорируя заинтересованный взгляд. Этот этап они прошли еще месяц назад — хотя мадам не упускает случая подкатить. Вежливо кивнув и отказавшись от приглашения зайти на кофе, он выходит в проулок между домами, чтобы прикурить сигарету. — Хакон! Я так по тебе скучаю. Эйден прижимается сзади и крепко обнимает, трётся лицом о загривок, зарывается носом в отросшие на затылке волосы. Хакону кажется, что сейчас он проснётся и всё это будет не более чем приятным, но мучительным сном. Сигарета в руке тлеет, напрочь забытая. — Мне нужно было время, чтобы всё встало на свои места. Без тебя так пусто… — под конец Эйден шепчет, уткнувшись лбом в затылок. — Я всё время требовал, и требовал, и брал, и брал, и брал всё, что мне хотелось. Я знал, как дорожишь ты нашими отношениями и как мне льстит, что ты готов на всё. Я чувствовал себя таким, черт побери, особенным. Я такой эгоистичный мудак. Хакон лишь качает головой, пытаясь возразить, но Эйден крепче сжимает объятия и продолжает говорить. — Ты никогда ничего не требовал. И мне это, блядь, так нравилось. Но это неправильно, я хочу, чтобы всё, чего ты хочешь — было твоим. Твои рейды, твои круассаны, твое все. Только прости меня, пожалуйста. — Эйден, тебе этого было недостаточно тогда, ничего не изменится и сейчас. Ненадолго, по крайней мере. А я не… Это слишком. Ты швырнул мне в лицо все мои ошибки одной фразой. Но самое главное, что не соврал. Не соврал ведь. Хакон не пытается высвободиться, наоборот растекается в объятии, и это настораживает Эйдена — он разворачивает мужчину к себе лицом и холодеет внутри. — Mon dieu, прости меня, пожалуйста, я идиот, и ты мне это постоянно говоришь. Просто дай мне шанс, ладно? — Эйден покрывает поцелуями сникшее лицо, гладко выбритое впервые за всё время. — Я люблю тебя. Хакон вздрагивает от этих слов и пытается отстраниться, но Эйден сжимает объятия почти до хруста костей. — Позволь мне это доказать на деле. Просто… Я шел за тобой от самого парка и пытался придумать, что сказать. Как тебя убедить, что я сожалею о моих словах. Что эти три месяца ощущаются как дыра в груди, потому что я позволил тебе уйти и забрать мое сердце с собой. Их первый за три месяца секс отдаёт отчаянием — Эйден торопится, нетерпеливо сдергивает одежду и едва подготавливает себя, болезненно насаживаясь на член, как только Хакон раскатывает резинку. Голоса за стенкой подстегивают его — словно если он не успеет, то Хуан помешает, заберет все то, о чем он три месяца грезил во сне и наяву. К тому времени, когда они заканчивают и Эйден завороженно и не мигая разглядывает лицо Хакона, под дверью раздается голос Винни. — Если вы закончили, то завтрак готов. — Что сдохло в лесу, что Винни так любезен? — искренне изумляется Хакон. — Дай-ка угадаю, — юноша прижимает его крепче к себе утыкается носом в загривок. — Потому что Хуан остался не у дел. Ты мой. Хакон пытается повернуться, но Эйден держит его крепко, продолжая говорить. — И я сделаю все, чтобы так и оставалось.