Белый кот старейшины Цунчжэ

Когда Конференция Юньхэ закончилась, в ряды секты было принято около шестидесяти учеников. Из них лишь десять человек стали внутренними учениками, и только трое были приняты как личные ученики старейшин. Одного юношу на стадии Возведения основания с земным началом забрал себе старейшина пика Дицю, одна девушка вошла в личные ученицы Хуа Сюй, однако все это осталось практически без внимания, потому что великий одиночка — старейшина Цунчжэ — выполнил свое обещание и взял Чэнь Цю, племянника главы клана Дракона, в личные ученики. Молва об этом прокатилась по всему континенту, разнесенная теми, кого не приняли в секту, и самим дядюшкой нового ученика Юньхэ, который был невероятно горд племянником и ужасно боялся своей старшей сестрицы. Дабы отвести от себя ее гнев, он на каждом углу кричал о том, что Чэнь Цю вызвался победить всех в секте и выпросить у старейшины Цунчжэ место рядом с собой. История умалчивает о том, как отреагировала матушка Чэнь Цю, узнав, что ее драгоценный единственный сын, воспользовавшись поддержкой ее нерадивого брата, ушел в другую секту и признал Учителем Цин Юйдуня. Вероятно, Чэнь Канлун был знатно бит, ведь после этого месяц он не возвращался на пик Дракона, прячась от гнева сестры. Однако все это дела будущего, а пока Чэнь Цю только обсуждал с дядюшкой, что из вещей ему следует прислать из клана (возвращаться он за ними лично не собирался, зная нрав своей матушки), а Цин Юйдунь принимал поздравления соучеников по секте. — А-Цю прекрасный ребенок, тебе повезло, Цзисюань, — похлопал его по плечу с сочувствием И Чэнь, зная, что хотя на поверхности казалось, что Цин Юйдунь совершенно безмятежен, внутри он мог думать совсем иное. Однако вместе с тем глава секты считал, что это отличное событие — живой и активный ребенок не только разгонит одиночество его отшельника-шиди, но и послужит основой для союза с кланом Дракона. До следующего года Дракона было еще одиннадцать лет, и за это время Чэнь Цю мог успеть сформировать ядро и стать сильным культиватором, а значит, что, когда Небесам придет срок выбирать главного Духа-хранителя года и наделять его силами, им вполне может оказаться этот мальчик, а не его дядя. Конечно, до этого было далеко, но свой Дракон в секте — это отличное подспорье для статуса Юньхэ, и И Чэнь был обеими руками за принятие Чэнь Цю. Цин Юйдунь, видевший своего шисюна насквозь, еле слышно вздохнул. Он поднялся с места, собираясь поскорее отправиться на пик Цунчжэ, однако был остановлен окликом Чэнь Цю. — Учитель, подождите, я отправлюсь с вами! — воскликнул юноша, замечая, что он уходит. — Убожество, — скривилась Сы Куй, глядя на сияющее лицо парня. Тот показал ей язык и поспешил за старейшиной, который остановился на ступенях вниз. — Ты хочешь отправиться на пик Цунчжэ сейчас? — изумленно поднял брови тот. — Да, Учитель! — с жаром отозвался юноша. — Но уже поздно, — заметил Цин Юйдунь, глядя на заходящее солнце. — Мне следует приготовить тебе место, где остановиться, и… — Да, верно, — Чэнь Цю оступился, оглядываясь на дядю. Сейчас все гости размещались в резиденции главы секты, однако на пике Цунчжэ не жили ученики, там не было общежитий, столовой и прочих помещений для учеников. Чэнь Цю озадаченно почесал в голове. Цин Юйдунь замер, глядя на юношу и ничего не говоря. — Цзисюань, почему бы А-Цю не прийти к тебе завтра с утра, а я пошлю внешних учеников со всем необходимым? — пришел на помощь растерявшемуся мальчишке И Чэнь, спускаясь вместе с остальными гостями. — Да, глава секты, — кивнул Цин Юйдунь. Он повернулся, чтобы уйти, но был схвачен Чэнь Канлуном. — Куда же ты спешишь сегодня, Цзисюань? — спросил он, обнимая его за плечи. Кот на груди ощетинился, высовывая черный нос. — Сегодня глава секты закатывает пир для всех новых учеников и старейшин. Ты просто обязан присутствовать — ты же будешь гвоздем программы! — Я бы не хотел быть обезьянкой на развлечение всем остальным, — произнес Цин Юйдунь, выворачиваясь из захвата Дракона. — Прошу простить меня, глава секты, на пике Цунчжэ много дел. Следует многое сделать, чтобы я мог принять нового ученика. — Какая непочтительность, — прошипел за спиной И Чэня Хао Лэй, поглаживая свою белоснежную бороду. И Чэнь вздохнул — он не мог заставить своего шиди остаться, но и давить не хотел. — Я отправлю рабочих уже сегодня для того, чтобы они сделали небольшую пристройку к дому. Они обеспечат все необходимое. Кроме того, насчет столовой… До тех пор, пока А-Цю не начнет практиковать инедию, еду ему просто будут приносить с пика Хэхуа, он как раз ближайший, — сказал глава секты, отрезая Цин Юйдуню все пути к отступлению. Увидев, что его шисюн все продумал заранее и не оставил ему выбора, старейшина Цунчжэ вздохнул. Котенок на его груди недовольно зашевелился, и он положил ладонь поверх одежды, заставляя его успокоиться. — Глава секты все продумал, — сказал он спокойно. — В таком случае, я с удовольствием выпью чарку вина за новых учеников секты Юньхэ. Прошу вас, — он сделал жест рукой, пропуская И Чэня вперед. — Цзисюань, я знаю, что внутри тебя разрывает от недовольства, — неожиданно насмешливо произнес ему на ухо Чэнь Канлун. — Но А-Цю мой единственный племянник. Я должен как следует позаботиться о нем. Если ты сейчас уйдешь, он побежит за тобой — ты посмотри, как быстро он переметнулся из родного клана в секту Юньхэ! — с притворным ужасом он указал на Чэнь Цю, который тут же закивал головой, как китайский болванчик. — Один кувшин, Цзисюань… — протянул он, утягивая за собой мужчину. — Всего один — за нового ученика. Один — за тебя и начало твоего пути Учителя. И один за то, чтобы матушка А-Цю не убила меня при встрече… — Дядя! — возмущенно воскликнул Чэнь Цю, спеша за ними. — Что? Разве я говорю неправду? — с горечью расхохотался Чэнь Канлун. — Конечно, неправду! Это ведь уже три кувшина! — сказав это, мальчишка припустил вперед, сравниваясь с Сы Куй и тут же начиная о чем-то с ней переругиваться. — Ну и не повезло же тебе! — Чэнь Канлун посмотрел на Цин Юйдуня и громогласно расхохотался. — Теперь тебе не придется скучать на своем унылом пике Цунчжэ. Цин Юйдунь нахмурился, очень явственно ощущая, как его былые мирные деньки уходят в прошлое. Котенок от встряски Драконом недовольно зашипел, выпуская коготки и вцепляясь ему в кожу на груди, но Цин Юйдунь этого почти не заметил. Он думал лишь о том, где же он ошибся, что все обернулось вот так.

***

— Я приветствую всех новых учеников секты Юньхэ! — И Чэнь поднялся на ноги, поднимая чарку с вином. В огромном зале собраний, который использовался для сбора учеников секты, было шумно — внутренние ученики двенадцати пиков приветствовали своих новых братьев и сестер. В столовой пика Хаоюй были накрыты столы для внешних учеников, а почти все старейшины сидели во главе зала за маленькими столиками со своими личными учениками. Кругом царили веселье и радость — ученики бурно обсуждали сражения, будущие тренировки, рассказывали новичкам о жизни на пиках, а особо активные уже ходили между столиками, пытаясь завести побольше знакомств. Общие сборы Юньхэ случались редко — двенадцать пиков и огромное множество учеников не позволяло им часто собираться (да и пик Хаоюй вряд ли мог прокормить всех), но на таких мероприятиях ученики были рады пообщаться между собой. — Благодарим главу секты! — в один голос воскликнули все присутствовавшие, разом осушая свои чаши, — сегодня всем было позволено выпить немного вина. И Чэнь осушил чашу и снова присел на свое место. — А-Линь, где твой шиди? — оглядевшись, спросил он у Цай Хуэй. Та закатила глаза, указывая на толпу в дальнем конце зала, — оттуда доносились взрывы смеха и всеобщего веселья, и, разумеется, там не могли обойтись без Хоу Пэна. И Чэнь посмотрел в ту сторону, и взгляд его смягчился. Затем он перевел его на свою старшую ученицу, которая чинно сидела на коленях, готовая подливать вино Учителю. — А-Линь, иди тоже поиграй, — мягко сказал он. — Учитель, мне и тут хорошо, — нахмурилась девушка, бросая взгляд на толпу в конце зала. И Чэнь вздохнул: с таким характером неудивительно, что другие дети не любили принимать ее в свои игры, а она сторонилась их. Он не стал настаивать и похлопал ее по руке. После этого он обратил внимание на своего шиди, который с бледным лицом страдал от внимания Чэнь Канлуна, и снова нахмурился: почему из всех, кто его окружает, только А-Синь* обладает легким характером и прост в общении? Где он ошибся, чтобы получить такой кармический долг? Подумав об этом, И Чэнь вспомнил об Учителе — вот тот тоже был непростым человеком. Как хорошо, что у него есть А-Синь! Тот хоть и непослушен, своеволен и ленив, но при этом очень хороший ребенок. А-Линь была идеальной ученицей в плане трудолюбия, почтительной и ответственной, но ее часто охватывали такие пороки, как зависть, гнев, раздражение, которые мешали ей без труда продвигаться по пути Дао. Заметив, что Учитель вздыхает, Цай Хуэй наклонилась, подливая ему вина.

*Хоу Пэн, если что.

— Учитель, А-Синь просто немного подурачится и вернется, — она неправильно интерпретировала его настроение и подумала, что тому скучно без Хоу Пэна рядом. Девушка невольно сжала руки в кулаки, пряча их на коленях, — Учитель всегда радовался обществу ее никчемного шиди намного больше. — Мне достаточно и А-Линь рядом, — проницательный глава секты, заметив ее ревность, тут же успокоил ее, кладя руку ей на голову. В то время, пока И Чэнь прекрасно проводил время со своей старшей ученицей, Цин Юйдунь безмерно страдал. Вернее, это в глубине души он страдал, а по его лицу этого было не сказать. По лицу старейшины Цунчжэ казалось, что он недвижим и равнодушен. Впрочем, что дяде, что племяннику это было решительно безразлично. Драконы были все такие — они действовали напролом и были совершенно бесхитростными существами. Что странно — их ближайшие родственники, клан Змей, отличались невероятной проницательностью и пониманием обстановки. Чэнь Канлун все подливал вина Цин Юйдуню, рассказывая ему истории с Нефритового барьера, — с последнего прорыва, который старейшина Цунчжэ, по его словам, «проспал». — В этот раз было аж сорок мелких демонов — прореха большая, нам пришлось ее штопать несколько часов Небесной силой. Хорошо, что госпожа Сы сразу прибыла на место, — он кинул взгляд на Сы Сяоцин, которая слегка кивнула. — Был я, глава клана Лошади и глава клана Крысы, ну, и госпожа Сы, конечно. А этот пес так и не явился — сослался на какие-то очередные дела, представляешь? Нет, ну каждый раз одно и то же — если не год Собаки, псины на смотровой башне не видать! — Глава клана, вы слишком резки к главе Сюй*, он же прислал своего старшего ученика почти сразу же, — заметила Сы Сяоцин, внимательно глядя на Чэнь Канлуна. Тот захлопнул рот, краснея, потом бледнея, а затем снова открывая его: — Ну и что! Этот пес… — заметив предупредительный взгляд Змеи, он тут же поправился: — …глава клана Собаки довольно часто уклоняется от своих прямых обязанностей.

*Сюй Ин — глава клана Собаки, не в ладах с Драконом.

— Глава клана, всем слишком давно известно о вашей вражде, чтобы мы могли воспринимать всерьез такие обвинения. Насколько я могу судить, глава Сюй добросовестно несет свое бремя, — сказала Сы Сяоцин, и Чэнь Канлун снова задохнулся от гнева. — Дядя, успокойся, — воззвал к нему Чэнь Цю, и тот медленно выдохнул. В конце концов, затевать ссору между кланами на собрании человеческой секты действительно было не лучшим решением. К тому же, спор с Сы Сяоцин из-за этого пса ничего хорошего не принесет благородному Дракону. А учитывая, что госпожа Сы сейчас являлась носителем Небесных сил и главой союза Двенадцати кланов, тем более. — Цзисюань, прости, боюсь, что этот мальчишка еще попьет из тебя крови, — неожиданно добродушно усмехнулся он, вороша волосы племяннику. Тот возмущенно завопил, когда его завязанные волосы пришли в беспорядок. — Учитель, не верьте не единому его слову! — тут же запротестовал Чэнь Цю. — Я буду прилежным учеником. — Рассчитываю на это, — коротко отозвался Цин Юйдунь, глядя в открытое лицо юноши. Несмотря на свою молодость и высокомерие, присущее Драконам, он был довольно добр, почтителен и энергичен, как любой мальчишка в его возрасте. Он уважал старших и легко сходился с младшими — уже сейчас, за эти три дня, он нашел множество новых знакомых в секте Юньхэ и даже довольно близко сошелся с Хоу Пэном. У этих двоих обнаружилось прямо-таки духовное родство. Цин Юйдунь ничего не говорил и всегда казался равнодушным, но это не значило, что он ничего не замечал. К тому же, А-Цю был довольно талантлив. Не так, как Хоу Пэн, признанный гений секты, или Мин Дань с пика Цоцзюэ, чьи иллюзии были великолепны, — но что-то в нем было. Может быть, это огонь Дракона, о котором рассказывали предки клана. Цин Юйдунь не знал, подойдут ли техники, которые практиковал он, этому огненному мальчишке, но, в конце концов, тот всегда мог вернуться в клан обратно. Чэнь Цю под прямым взглядом Учителя неожиданно смутился — было ли это из-за того, что когда тот смотрел на любого человека, казалось, что он хочет его заморозить, или же из-за его почти божественной красоты. В любом случае, он неожиданно прикрыл рот и почтительно поклонился, удивляя своего дядю. Тот крякнул, поднимаясь на ноги и салютуя главе секты Юньхэ чашей с вином: — Глава секты, выпьем же за успешную конференцию и нового ученика старейшины Цунчжэ! — Выпьем! — с готовностью поднял чашу И Чэнь и улыбнулся.