Белый кот старейшины Цунчжэ

Рассветало. Цин Юйдунь шел по коридорам башни — довольно угрюмого и неприглядного здания — в коридорах были узкие бойницы, через которые пробивались первые лучи солнца. Здесь, на границе двух миров, рассвет был странным: со стороны демонического мира вставало красное солнце, заливающее все кровавым светом; со стороны человеческого — обычное, тусклое солнце севера. Свет сливался во что-то невероятное, оставляя впечатление, что они уже в загробном мире. Цин Юйдунь как-то прожил около полугода на границе — в этой самой башне: он помнил, сколь однообразными были здесь дни. Дух-хранитель года должен был проживать здесь целый год, но остальные Хранители могли прибывать по требованию кристаллов. За десять тысяч лет башни несколько раз разрушались при атаке, отстраивались, на их стенах было больше заклинаний, чем на любом самом лучшем тайнике, камни, из которых состояли башни, крошились, дробились и снова собирались воедино сотню тысяч раз. Каждый из Двенадцати кланов имел здесь собственный уголок — ведь именно Хранителю приходилось жить тут раз в двенадцать лет. А потому три башни были ужасным смешением двенадцати различных стилей: здесь можно было встретить половину коридора в поистине королевском стиле — крыло, где очнулся Цин Юйдунь, — принадлежащее клану Дракона; а половину — в сдержанных оттенках клана Змеи. Конечно, то, что Чэнь Канлун оставил здесь свои вещи, не было чем-то странным. Ведь раз в двенадцать лет — мелочь для совершенствующегося! — жил здесь с учениками. Обычно должность Духа-хранителя — это на всю жизнь. Дух-хранитель выбирался после смерти предыдущего или по иным причинам, понятным лишь Небесам. Ведь именно Небеса наделяли Духа своими силами. Это не обязательно бывал глава клана, но всегда сильнейший Дух. Именно из-за этого внутри кланов возникали склоки: была давняя и неприглядная история свержения одного главы клана Духом-хранителем года и множество других проблем, которые решались за закрытыми дверьми и не были доступны посторонним. Но обычно да: Дух-хранитель был же и главой клана. Это было логично — сильнейший и должен направлять клан. Продолжительность жизни зверей была ничуть не меньше, чем у совершенствующихся, да и в целом их пути культивирования были идентичны. Разве что кланы еще изучали тайные техники управления Небесными силами. Великие секты своих личных покоев не имели. Они останавливались в гостевых покоях, словно бы сами башни говорили им: вы здесь лишь на время, а Духи будут вечно охранять Барьер. Цин Юйдунь, поскольку дружил с главой клана Дракона, мог остановиться и у них. Башни были небольшими, комнаты — узкими и сырыми, толстые стены не пропускали зимний холод, но сторонились и летнего тепла. От мира демонов всегда веяло жаром — адским пламенем. Поэтому и в башнях было не сильно холодно, несмотря на окружающие снежные горы. Цин Юйдунь дошел до конца коридора и стал подниматься наверх — на площадку на вершине башни. Каменные ступени под его ногами были такими древними, что дышали самой историей. Иногда ему казалось, что мрачные стены с факелами на них дышат — каждый цунь камня был пронизан заклинаниями, и многие из них были давно позабыты. От подъема рана в груди начала ныть, но тут на спину его легла рука. — Цзисюань, не торопись, — сказал Чэнь Канлун. — Ты так быстро ушел, я же сказал, дождись меня, — Цин Юйдунь оглянулся и увидел беспокойство, плескавшееся в глазах Дракона. Он повел плечом, сбрасывая руку: — Все в порядке, — произнес он, продолжая идти. Мужчина позади него на секунду замер, в тусклом свете огня уставившись на фигуру в красном с золотом. Затем он тряхнул головой и быстро нагнал его. Вскоре они вышли на стену: большая квадратная площадка шла по периметру сторожевой башенки со знаменем, развевавшемся на вершине: черный стяг, на котором свернулась кольцом серебряная змея — символ клана Змеи. На стене было прохладно и дул северный ветер. Цин Юйдунь, словно не чувствуя холода, двинулся вперед. Чэнь Канлун краем глаза следил за ним — абсолютно равнодушная маска, бледное прекрасное лицо, черные волосы, не забранные наверх целиком, развевались за его спиной. Его тонкая фигура в красном с золотом казалась мифической птицей Чжу-Цюэ. Широкие рукава ханьфу, словно крылья, раздувались ветром. Чэнь Канлун окаменел на секунду, не в силах отвести от него взгляда. На башне их ждали — вдалеке госпожа Сы, глядя на Барьер, разговаривала с двумя людьми. Это были Хуа Сюй и Хао Лэй. Они обернулись и тоже обомлели, увидев Цин Юйдуня. — Старейшина Цунчжэ, — вежливо поприветствовала его Сы Сяоцин, складывая руки перед собой. — Шиди! — Хуа Сюй бросилась к нему, хватая за запястье. Она не заметила, как насмешливо дрогнули губы Хао Лэя и вспыхнули глаза Дракона. — Старейшина, рад видеть, что вы в добром здравии, — сдержанно поприветствовал его Хао Лэй. — Глава клана Дракона, — кивнул он Дэмину. — Старейшины, — ухмыльнулся Чэнь Канлун, глядя, как женщина касается тонкого белого запястья Цин Юйдуня. — И это вы называете «в добром здравии»?! — вскрикнула Хуа Сюй, но тут же совладала с собой. — Цзисюань… — Я знаю, — прервал ее Цин Юйдунь, кладя руку на ее ладонь и отцепляя от своего запястья. Это сделало ухмылку Дракона еще шире. — Шицзе, тебе не стоит так беспокоиться. Госпожа У уже провела обследование. — Юньси шицзе здесь? — глаза женщины вспыхнули от радости. — Старейшина, не забывайте, зачем мы здесь, — одернул ее Хао Лэй, поглаживая свою бороду. Смутившись своей импульсивности, Хуа Сюй поджала губы. Всем вокруг было известно, что две самые знаменитые целительницы мира были в равной степени подругами и заклятыми соперницами. Только услышав, что госпожа У здесь, у Хуа Сюй уже наверняка язык зачесался обсудить с ней свои последние достижения в медицине. Однако сейчас для этого в самом деле не было времени. Перед ними стояла задача как можно скорее доставить Цин Юйдуня в секту. — Отправляемся немедленно, — распорядилась Хуа Сюй. — Согласен, — кивнул Цин Юйдунь. Чэнь Канлун с некоторым сожалением нахмурился. Хао Лэй сдержал вздох — он провел полдня на мече, смог отдохнуть всего несколько часов и теперь должен был лететь обратно. Его взгляд переместился на Барьер: поскольку он не был Хранителем, это было его первое посещение границы. Он с гримасой отвращения смотрел, как за светло-зеленой рябью из земли поднимаются и лопаются пузыри красной лавы. Сы Сяоцин заметила его взгляд и сказала: — Вы в первый раз на Барьере, старейшина, так ведь? Это ущелье Чию, хотя вернее называть его ущельем Гуань Шэна. Сюда, по преданию, Великий Владыка сверг неверных и запечатал. За этими горами лежит страна демонов, и ни один живой человек не бывал там. Нефритовый барьер надежно охраняет наш мир от вторжения этого зла. — Но в последние годы Барьер становится все слабее, — заметил Хао Лэй. Его цепкий взгляд обшаривал ущелье, но там было пусто — все демоны отошли обратно в долину. — За этим и нужны мы, Хранители, — в голосе Змеи скользнула высокомерная нота. Она посмотрела на старика сверху вниз взглядом, не подразумевавшим возражения. Сейчас шел ее год, и она могла считаться сильнейшей этого мира. Хао Лэй поспешно кивнул: — Госпожа Сы верно говорит. Ваша работа — великое дело для мира, — согласился он, но было видно, что в его хитрых глазах на дне плескалось сомнение. Он отвернулся от Барьера. — Отправляемся? — Да, — отозвалась Хуа Сюй, только что заставив Цин Юйдуня выпить какое-то горькое снадобье. — Глава клана, передайте это шицзе, — она протянула какой-то сверток Чэнь Канлуну, а затем испытующе посмотрела на Хао Лэя. — Что? — не понял тот. — Шиди не может лететь на своем мече, — пояснила она. — Ему нельзя использовать свою ци сейчас. По медицинским показаниям. — Все в порядке… — открыл рот Цин Юйдунь, но получил ощутимый тычок в бок от Дракона. — Раз лекарь говорит нельзя, значит, нельзя, — прошипел он. Цин Юйдунь беспомощно уставился на шицзе, но та упрямо закивала. Он вздохнул, видя, как губы Хао Лэя расплываются в насмешливой улыбке. — Что ж… раз так… — он повернулся к Хао Лэю, — прошу извинить Юйдуня за эти хлопоты, старейшина. — Ой, что вы, старейшина, ведь за этим я и здесь. Глава секты наказал доставить вас на Тайшань как можно скорее. — Вроде бы в словах старика не было ничего такого, но тон, которым он произносил слова, заставил Чэнь Канлуна и Хуа Сюй нахмуриться. Цин Юйдунь же смотрел на него без всякого выражения. Увидев, что его насмешка не тронула его, Хао Лэй сжал зубы и сделал пас рукой — вспыхнул свет, и в его руке появился его духовный меч — длинный двуручный клинок. Заклинанием он расширил его для того, чтобы на нем могли поместиться два человека, и встал на меч. — Ну? — Цзисюань, постой, — видя, что и Хуа Сюй вызвала свой меч, Чэнь Канлун заторопился. Он снял с плеч плащ с меховой оторочкой и надел его на плечи мужчины. На вопросительный взгляд Цин Юйдуня он пояснил: — Вам долго лететь, а твое тело сейчас не может поддерживать тепло с помощью ци. — Это правильно, глава клана, — вставила свое слово Хуа Сюй. Цин Юйдунь дернул плечом, чувствуя некий дискомфорт, но поскольку он был человеком неконфликтным и понимал, что ему желают добра, спорить на стал. Он сухо поблагодарил: — Спасибо, Дэмин, — и слегка улыбнулся. После он ступил на меч, отворачиваясь и не замечая, как глаза главы клана Дракона сверкнули от восторга. — Еще кое-что, Цзисюань! — крикнул он, вытаскивая что-то из рукава — вытянутый тонкий предмет, обмотанный платком. Цин Юйдунь оглянулся и посмотрел на него, приподнимая брови. — Демоническая стрела, — пояснил Дракон. — Пусть старейшина Мочжоу изучит ее. — Да, Юйлаю стоит посмотреть, — глаза Хао Лэя метнулись к стреле, завернутой в платок, который был пронизан цепью защитных заклинаний. — Цзисюань, тебе не стоит держать ее при себе. Это может усилить отклонение ци, — встряла Хуа Сюй, видя, что мужчина потянулся к стреле. — Верно, — Чэнь Канлун отдернул руку, не давая старейшине Цунчжэ коснуться демонической стрелы. — Как я не подумал, — виновато почесал он голову. — Тогда… — он повернулся, собираясь передать стрелу целительнице, но тут заговорил Хао Лэй: — Я могу отнести ее. Чэнь Канлун в сомнении уставился на него, из-за чего старик моментально вспылил: — Вы думаете, я не в состоянии доставить проклятую стрелу на пик Мочжоу? — уязвленно спросил он. Он кинул взгляд на Цин Юйдуня, который уже уселся в позу лотоса на чужом мече, выглядя столь безмятежно, словно его это не касалось. — Старейшина Хэхуа прав, глава клана, отдайте стрелу ему на хранение. Я обязательно попрошу старейшину Мочжоу проверить ее, — рассудил Цин Юйдунь, неожиданно занимая сторону Хао Лэя. Тот победоносно посмотрел на Дракона и протянул руку. С явной неохотой Чэнь Канлун передал черную стрелу старику. — Что ж, отправляемся, — хлопнула в ладоши Хуа Сюй. Она поклонилась госпоже Сы и Чэнь Канлуну и направила меч прочь с башни. Хао Лэй отвесил такие же поклоны и направил меч с сидящим на нем Цин Юйдунем в сторону гор. Мужчина склонил голову, прощаясь с ними. Они взмыли в воздух — Чэнь Канлун смотрел им вслед, пока два меча не превратились в точки за пиками северных гор.