Цин Юйдуню снился какой-то сон, наполненный тяжестью, но когда он проснулся, то ничего из него не помнил. Он открыл глаза и обнаружил, что тяжело ему оттого, что на его груди пригрелся толстый белый кот. Бесцеремонно сдвинув его в сторону, мужчина уселся на кровати. Мао-Мао, потревоженный хозяином, недовольно мяукнул, но не стал спорить. Вместо этого он потянулся, вытягивая лапы и хвосты, и широко зевнул. После этого он занялся своим излюбленным занятием — не мигая, смотрел, как Цин Юйдунь умывает лицо, надевает ханьфу и подвязывает волосы, оставляя часть прядей лежать полотном на спине. Любого другого столь пристальное внимание смутило бы или заставило бы почувствовать неловкость, но Цин Юйдунь, казалось, не замечал кота вовсе.
Закончив с процедурами, он распахнул двери. В комнату ворвался летний ветерок, взметнув полы его халата. Кот спрыгнул с кровати и пошел за ним, как будто был его личной тенью. Он навострил уши, услышав, как хлопнули двери комнаты А-Цю, и недовольно оскалился.
— Учитель, доброе утро! — раздался звонкий голос.
— Доброе, — отозвался тот. — Ты уже позавтракал?
— Этот ученик уже позавтракал и ждал Учителя, — пояснил Чэнь Цю. У него был взбудораженный вид, как будто он всю ночь не мог уснуть и подскочил ни свет ни заря, карауля, когда дверь Цин Юйдуня распахнется.
— Отлично, — Цин Юйдуню завтракать не надо было. Уже много лет он практиковал инедию и не нуждался в пище. — Я хотел бы выпить чаю, хочешь составить мне компанию? После этого займемся тренировками.
— Конечно, а можно? — не веря своему счастью, подпрыгнул А-Цю. Он, казалось, все еще не мог осознать, что Цин Юйдунь вернулся.
— Разумеется, — в некотором недоумении сказал тот, поднимая брови. Чувства А-Цю были ему неведомы. — Расскажешь мне о том, как прошли последние пять лет. Как глава клана Дракона…
— О, дядя очень по вам скучал! — затараторил А-Цю, следуя за ним по галерее в кабинет. Увидев позади белого кота, он злобно зыркнул на него и получил в ответ такой же надменный взгляд. «Видишь, ничего этот лао-цзы не сделал с твоим Учителем», — чуть не закатил глаза Мао-Мао.
Они прошли в кабинет, и Цин Юйдунь отправил А-Цю за водой, а сам уселся за чайный столик и посмотрел на чашки, оставшиеся со вчерашнего дня. Между его бровей пролегла складка: вчерашний разговор с И Чэнем был непростым. Нефритовый барьер, который он оставил на целых пять лет, держался и по какой-то причине даже стал сильнее, а демоны отступили. Было всего несколько нападений, но они не требовали присутствия всех Хранителей. Чэнь Канлун и остальные прекрасно справились. Было очень странно, почему после того массивного нападения, когда он оказался ранен, Барьер больше не атаковали. И что еще более вызывало опасения — не набирали ли демоны силу, чтобы прорваться разом? Какой план они вынашивали? Плодородные теплые земли континента были лакомым кусочком для этих существ, которые оголодали без природной ци и крови.
Задумчивое лицо Цин Юйдуня привлекло внимание кота. Тот не упускал ни одного изменения в его выражении лица, как будто пытался выучить наизусть, как он изгибает губы, как поднимает брови, как его глаза прищуриваются, когда он слабо улыбается. Эта равнодушная маска не была такой уж равнодушной, и даже ледяная аура, окружавшая мужчину, не мешала коту греться в его энергии. Он был словно… лакомый кусочек. Коту хотелось поглотить его целиком, пить его кровь, лизать его белые пальцы, попробовать на вкус… Эти мысли казались такими же естественными, как дышать. Звериная натура кота, к счастью, была совершенно невдомек Цин Юйдуню и, более того, А-Цю, который вернулся в кабинет с чайником и бесцеремонно отпихнул кота с противоположного места от Учителя, садясь сам. Кот недовольно перекатился набок, а затем подобрался к хозяину, забираясь на его колени и довольно зажмуриваясь. Цин Юйдунь, на удивление, позволил ему это, словно это было само собой разумеющееся. А-Цю нахмурился: этот наглый кот в его сознании теперь был самодовольным молодым человеком, и, представив того сидящим на коленях Учителя, он закипел от ярости.
— Учитель, что вы собираетесь делать с этим котом? — прямо спросил он, подогревая чайник печатью огня и выкладывая чайные листья в чайничек. Взгляд кота метнулся к нему, полный ярости, а затем переместился на лицо Цин Юйдуня, нависшего над ним.
— Пока ничего, — отозвался тот. — Мао-Мао не причиняет мне хлопот.
Маленькое сердечко кота дрогнуло.
А-Цю недовольно посмотрел на исцарапанные запястья Цин Юйдуня, которые только начали заживать.
— Но он такой невоспитанный, — проговорил он.
— Духовные звери бывают очень глупые, — спокойно проговорил мужчина, и его голос даже не дрогнул, когда, словно в подтверждение его слов, Мао-Мао вцепился зубами в его руку, потянувшуюся за пиалой. — Но если он будет продолжать себя так вести, думаю, твоя Цай шицзе… как раз давно хотела духовного зверя, — проговорил он, и его ледяной взгляд опустился на животное. Тот медленно отпустил его запястье и облизнулся, глядя с некоторым страхом. Значит, он все еще не отказался от этой идеи. — Я думал, что с годами он поумнеет, но он все такой же дикий и неуправляемый.
Кот вскинул голову, обдумывая эту мысль. После чего он неожиданно положил голову на лапы и закрыл глаза, выглядя послушным и тихим котиком. «Этот лао-цзы совсем не дикий!» — кипела мысль в его голове. Его чуткий слух уловил еле слышный смешок, и он тут же распахнул глаза: ему не показалось? Это Цзисюань только что смеялся? Мао-Мао преследовал мужчину каждый день до его ухода в закрытое совершенствование и ни разу не слышал, чтобы тот смеялся. Мысль о том, что он смеется над ним, подняла в душе животного новую волну ярости — ему хотелось обратиться в человека, подмять его под себя, укусить в шею, чтобы он не смел смеяться. Он снова положил голову на лапы и принялся обдумывать эту приятную мысль, представляя себе эту сцену во всех ракурсах.
— Учитель покажет мне сегодня третью ступень? — спросил А-Цю, наливая Цин Юйдуню чай. Он был недоволен — почему тот так хорошо относится к коту? Только из-за кармического долга? Или почему? Чем этот облезлый кошак заслужил такое хорошее отношение, когда он все время кусался, царапался и спал?
— Верно, — Цин Юйдунь поднялся с места и подошел к полкам со свитками. Сложив руки в печать, он снял охранный барьер и вытащил из всегда запертого ящика свиток. Этот был не таким, как предыдущие два нефритовых свитка, что читал А-Цю. Он был белоснежным и слегка светился. — Третья ступень отличается от первых двух. Первые две помогают в боевых искусствах, но третья воздействует на даньтянь напрямую, — пояснил он, усаживаясь за чайный столик. — Насколько я могу судить, за пять лет ты хорошо укрепил основание.
— Этот ученик скоро должен прорваться на стадию Создания ядра, — хвастливо сказал Чэнь Цю.
— Да, я вижу, — пронзительный взгляд Цин Юйдуня упал на его даньтянь, полный ци, — поэтому сейчас самое подходящее время для третьей ступени техники Нефритового меча, — он протянул свиток юноше. — Третья ступень успокаивает разум и помогает укреплять ядро. Она поможет тебе без труда прорваться на следующую стадию. Именно третья ступень когда-то помогла мне прорваться, — добавил он.
А-Цю распахнул глаза — мало кто не знал блестящую историю старейшины Цунчжэ, но для молодого поколения он был скорее кумиром, чем чем-то реальным. Глядя в его молодое лицо, Чэнь Цю подумал о том, что если справится, то навсегда останется таким же молодым, как его Учитель. Это привело его в восторг. Он с трепетом посмотрел на сияющий свиток в руках.
— Однако, — предупреждающе произнес Цин Юйдунь, видя нетерпение ученика, — у третьей ступени есть свои трудности. Это прежде всего техника успокоения духа. Ты должен соединять эти мантры с шагами, чтобы достичь максимальных результатов. Кроме того, третья ступень сама по себе мощное заклинание, она потребует больших энергетических затрат, не злоупотребляй ею. Я буду направлять тебя в первый раз, покажу, как циркулировать ци. Когда ознакомишься с ней, скажи мне, я помогу тебе с потоками ци. Третья ступень вместе с первыми двумя может помочь тебе поглощать больше природной ци, но также может обжечь твои меридианы.
— Этот ученик понял, — почтительно склонил голову А-Цю. — Я непременно внимательно изучу свиток, — он засунул его за пазуху и прижал рукой, чувствуя прохладу нефрита. Такой же ледяной, как его Учитель, и в то же время такой же хороший, способный принести ему пользу и помочь достичь невероятных высот. Никто из клана Дракона уже лет сто не достигал стадии Создания ядра так быстро! Сила его клана была в боевом искусстве, но их духовные практики были не столь хороши. А-Цю был счастлив, что выбрал секту Юньхэ.
— А теперь… — Цин Юйдунь замялся, словно ему стало неловко говорить, — Учитель придумал для тебя несколько имен и хотел спросить, какое тебе больше нравится.
— О, — с любопытством сказал ученик, с горящими глазами глядя на Учителя. Тот почувствовал странное смущение — вдруг он не оправдает его ожиданий? Шисюн всегда смеялся над его выбором имен…
— Если тебе не понравится, скажи прямо, — предупредил Цин Юйдунь. Кот на его коленях встрепенулся, поднимая голову.
— Этому ученику не может не понравиться имя, выбранное Учителем! — обожание и вера в голосе юноши были очевидны. И куда делся тот высокомерный насмешливый мальчишка?
— Поскольку ты выходец из клана Дракона, я подумал, что твое взрослое имя должно отражать твою духовную сущность, — медленно проговорил тот, теряясь под яростным взглядом ученика. — Может быть, Лунцзю*?
*Букв. «встреча драконов».
А-Цю, который поднес пиалу с чаем к губам, чуть не подавился. Так вот о чем говорил глава секты, когда предупреждал, что Учитель не умеет выбирать имена… Лунцзю… Неужто он похож на игрушку*? Его Драконова гордость была ущемлена, и он с некоторой неловкостью посмотрел на Учителя.
*龙聚lóngjù — «встреча драконов» созвучно с 弄具lòngjù — «игрушка, безделушка», об этом и подумал А-Цю.
— Не нравится? — с некоторой тревогой спросил тот, замечая, как скривилось лицо юноши. Хоть он и не разбирался в эмоциях, выражение лица А-Цю было уж слишком красноречиво. Кот фыркнул, насмешливо глядя на бедного юношу.
— Н-не то чтобы… — выдавил он, чувствуя, что если его нарекут Лунцзю, то этот проклятый кот будет смеяться над ним до скончания веков. — Просто у меня троюродный брат двоюродной бабушки такое имя носит, — проговорил он. — Он не очень хорошо кончил, я бы не хотел повторить его судьбу.
Он видел, как кот на коленях Учителя фыркает от смеха и его толстое тело трясется.
— Что ж, у меня есть еще один вариант: Цзяолун*, — подумав, сказал Цин Юйдунь, чувствуя, как начинают болеть виски. Ему хотелось подобрать ученику хорошее имя, и он всегда со всей ответственностью подходил к своим обещаниям, но сейчас чувствовал, что, возможно, ему стоит пересмотреть свои способности в этой области…
*蛟龙 jiāolóng — «водяной дракон», миф. существо, по легендам, вызывало наводнения.
— Цзяолун — это хорошее имя! — тут же воскликнул А-Цю. — Очень хорошее! — ободрил он Учителя, видя, что тот растерян. Вид такого мужчины был немного забавным, даже его ледяная аура поколебалась, будто отползая ближе к нефритовой коже. — Даже лучше, чем у моего дяди! — гордо заявил он. — Цзяолун! Чэнь Цзяолун! Спасибо, Учитель! — он отодвинулся от столика и низко поклонился Цин Юйдуню. — Благодарю Учителя за дарованное имя!
— Тебе правда нравится? — неуверенно спросил тот, глядя на распростертого перед ним ученика. — Цзяолун…
— Да, Учитель! Это имя заставит меня стараться соответствовать ему, чтобы не вызвать наводнение, но поразить весь заклинательский мир! — воодушевленно сказал А-Цю.
— Что ж, тогда я рад, что тебе нравится, — плечи Цин Юйдуня расслабились, и он опустил руку на белый мех кота, проводя холодными пальцами. — Надеюсь, твой дядя не разозлится на меня за вольность в выборе твоего взрослого имени…
— Ни в коем случае, — отозвался А-Цю.
— Тогда я впредь буду звать тебя… — но он не успел договорить, потому что Чэнь Цзяолун прервал его:
— Учитель, вы можете продолжать звать меня А-Цю*. Вы для меня как семья, — горячо проговорил он, снова опускаясь в поклоне.
*Таким образом, картина следующая: взрослое имя цзы: Чэнь Цзяолун. Это то, как к нему будут обращаться незнакомые и новые люди. Цю — его детское и личное имя мин, а А-Цю — милое прозвище для семьи и Учителя.
Цин Юйдунь оторопел, глядя на ученика. Тот уже вырос, но все еще говорил подобные вольности, словно был мальчишкой.
— В таком случае, А-Цю, решено. А теперь пойдем в рощу, я буду наблюдать, как ты тренируешься, — он задвигался, намереваясь встать, и кот с явной неохотой спрыгнул с его колен.
— Да, Учитель! — настроение у Чэнь Цзяолуна было прекрасное. У него было грандиозное имя, прекрасный Учитель, и даже паршивый кот не мог этого испортить. Он воображал себе лицо дяди, когда тот узнает, пока направлялся за Цин Юйдунем в бамбуковую рощу, ничуть не похожий на воспитанного благородного личного ученика старейшины Цунчжэ. Больше всего он походил на того мальчишку, которым прибыл сюда, — активный, самодовольный Дракончик.
