Белый кот старейшины Цунчжэ

Мао-Мао смиренно сидел весь день в мешке-цянькунь, мучаясь от скуки. Пространство внутри мешка было просторным, но из-за того, что Чэнь Цю ехал верхом, предметы постоянно перекатывались и перемешивались. Кот думал вздремнуть, но на него постоянно падала одежда юноши или какие-то зелья, баночки, духовные камни. Это было невыносимо. К счастью, вскоре несносный мальчишка приоткрыл мешочек, давая ему глоток свежего воздуха, и Мао-Мао вознес ему хвалу. Однако тут же взял свои слова обратно — мало того, что воздух был разгоряченным, так еще А-Цю спокойно беседовал с Цзисюанем, явно получая от этого удовольствие. Слушая его глупые ответы, кот морщился, борясь с желанием высунуть морду и вмешаться в развеселый разговор. Неужели Цзисюаню так скучно, что он решил поболтать с бестолковым учеником? Однако вскоре разговор сошел на нет, и Мао-Мао даже стал жалеть о том, что он завершился. Ведь он сам не мог поговорить с мужчиной. Пока нет. Закрыв глаза, он нашел укромный уголок в мешке, докуда не докатывались предметы, и свернулся калачиком. Скоро он сможет поговорить с ним. Скоро Цзисюань поразится глубине его мыслей — особенно в сравнении с этим глупым Драконом! Он проснулся от толчка. Мешок явно отвязали от лошади и куда-то несли. Вцепившись в сундук, Мао-Мао ждал, пока все утихнет. Но не утихало. Мешок закрылся, и он понятия не имел, что происходит снаружи. Кислорода внутри тоже было не слишком много, поэтому он задержал дыхание, глядя наверх, где должно было быть отверстие. Где-то через шичэнь мешок наконец поставили на пол. Сверху показался вход, и над ним нависло лицо Чэнь Цю. — Ты живой? — спросил он шепотом, но в его голосе не было беспокойства. Скорее, надежда. — Мяу! — подтверждающе сигнализировал Мао-Мао и выбрался из мешка в один мощный прыжок. — Нет, подожди, тебе нельзя выходить! — запаниковал юноша, глядя на белоснежного кота с тремя хвостами, который появился около него и лениво потянулся. Он оглянулся на своих соседей — Хоу Пэна и Мин Даня, но те спокойно спали. — Залезай обратно, — он выпучил глаза, дергая горлышком мешка. Кот отнесся к его требованию очень в своем стиле — он задрал хвосты и направился к двери. — Да подожди ты! — А-Цю метнулся за ним. Кот выскочил в коридор. Вспыхнул яркий свет, и на его месте потянулся молодой человек в черных одеждах. — Амитабха, у меня все затекло, — пожаловался он громким шепотом, разминая шею. — У тебя все в мешке катается, твои банки-склянки отбили этому лао-цзы все бока, — он пригрозил кулаком юноше, который тут же отбросил страх и закатил в раздражении глаза. — Я иду спать, — заявил он, разворачиваясь. Если кот хочет нарываться на неприятности — это не его дело. Он взялся за дверь, собираясь зайти, но тонкая рука сжала его плечо. — Где комната Цзисюаня? — спросил Мао-Мао, останавливая А-Цю. — Учителя! Как ты смеешь называть его Цзисюанем?! Для тебя — старейшина Цунчжэ! — мигом вспылил Цзяолун, забывая о сне. — Так где? — голубые глаза Мао-Мао вспыхнули. — В конце коридора, — ответил тот, решив, что спорить себе дороже. — Хочешь нарываться на неприятности — нарывайся. Учитель тебе точно один из хвостов оторвет за непослушание, — пробурчал он, заходя обратно в комнату и демонстративно закрывая дверь. Мао-Мао облизнулся. Он был голоден. Его глаза уставились в конец темного коридора, и он медленно направился к последней двери. Однако подойдя к ней и прислушавшись, он хмыкнул. В комнате никого не было. Он выглянул в окно в коридоре и увидел две тени, пронесшиеся по соседней крыше. Одна из них была в светлых одеждах. Глаза кота сузились, он забрался на подоконник, оттолкнулся и был таков. Его изящная фигура мягко, по-кошачьи приземлилась на соседнюю крышу. За один прыжок он преодолел целый чжан — его сила поистине выросла. Мао-Мао совершенно не представлял, как в мире измеряется уровень культиватора. Он больше походил на ребенка, который без разбору поглощал всю ци, которую мог обнаружить. Духовные звери обычно были довольно придирчивы — они питались ци природы определенной стихии или ци хозяина, с которым у них был заключен контракт. Кот же поглощал все подряд, и больше всего ему нравилась кровь и ци Цин Юйдуня — она была сладкая, пахла так приятно и обладала невероятной силой. Сидя на изломе крыши, он повел носом и сморщился. В воздухе витала демоническая ци. Темная энергия текла с востока города — туда же и направился Цин Юйдунь с другим человеком. Кот выпрямился и снова прыгнул — глядя на А-Цю эти пять лет, он успешно освоил цингун и теперь был похож на тень, что перемещалась по крышам. Конечно, ему было не догнать заклинателей уровня Цин Юйдуня и Дай Юня, но чутье безошибочно вело его за ними. Его глаза отражали свет луны, как у всех котов, и в них читался азарт — эта погоня будто настижение добычи. И его добыча — это Цзисюань. Эта мысль нравилась коту, и он продолжал следовать за старейшинами, пока те не остановились перед заброшенным храмом и не спустились на землю. Мао-Мао замер, прижимаясь всем телом к крыше. Он дрожал от возбуждения от этой охоты. Его голубые глаза неотрывно следили за Цин Юйдунем, а нос морщился — запах темной ци здесь был гуще. Он увидел, как мужчина и незнакомый ему человек подошли к сломанным дверям храма. В тишине скрипнули петли, звук был протяжным, стонущим, неприятным. И двое скрылись внутри. Мао-Мао недовольно сжал челюсти. Охота не могла продолжаться без убегающей добычи. Лежа на крыше, он не сводил глаз со входа в храм.

***

Совершенно не подозревающий о том, что он стал жертвой в играх своего кота, Цин Юйдунь двигался за Дай Юнем, который безошибочно стремился на запад города к заброшенному храму на окраине. Они остановились перед входом, и Дай Юнь извлек кинжал из ножен на бедре. Тьма, казалось, притягивалась к черному лезвию оружия. Цин Юйдунь последовал его примеру и извлек из даньтяня Бин Жэнь. Они переглянулись и с молчаливого понимания друг друга зашли в храм. Тот был просторным. В центре стояла полуразрушенная статуя Владыки — краска давно стерлась со статуи, улыбка поблекла, глаза опустели. Одна рука, поднятая вверх, откололась, оставляя культю, у второй не хватало пальца. Эта была сидящая скульптура — Владыка был изображен в позе лотоса, нетипично для изображений Верховного божества. Его пустые глаза неотрывно следили за вошедшими. В храме было темно, и лунный свет пробивался через дырявую крышу. Кругом было пусто и пыльно — кое-где валялся разный мусор, а чуть левее находилось старое кострище. Видимо, бродяги использовали храм как убежище. Но сейчас ни одного из них не было. Храм казался абсолютно пустым. Цин Юйдунь приподнял брови, а затем сотворил заклинание, заставляя вспыхнуть огонь на ладони. Пламя высветило облупленные стены, кое-где сохранились фрески, а у алтаря перед статуей лежали осколки чаши для подношений. — Никого, — сказал Дай Юнь, опуская кинжал. Его острый взгляд осмотрел все вокруг. — Тогда почему темная ци скопилась здесь? — спросил Цин Юйдунь, склоняя голову и рассматривая пол под ногами. — Здесь кто-то недавно умер, — старейшина Кунци нахмурился. — Чувствуете запах крови? Мужчина принюхался, улавливая его. Действительно, пахло кровью. Запах был стойкий, свежий, и хоть он не обладал способностью физически видеть темную ци, он ощущал ее в воздухе. Дай Юнь прошел вперед, и его шаги гулко отдавались эхом от каменного пола. Он подошел к статуе и запрокинул голову. Некоторое время он стоял, смотря на Будду. Цин Юйдунь медленно направился к нему. Старейшина Кунци неожиданно подпрыгнул, отталкиваясь от алтаря, и ударил Владыку в бинди*. Статуя раскололась от удара, и резкий поток воздуха смыл иллюзию. Дай Юнь мягко приземлился на пол, и Цин Юйдунь увидел — все семь отверстий Бога кровоточили. Его улыбка исказилась, и кровь, что текла из глаз, уже давно застыла — то была старая кровь. На его коленях лежал человек — голова была откинута назад, голое тело изогнуто, руки сложены на груди, ноги подогнуты. Его глаза были широко распахнуты — он, несомненно, был мертв.

*Точка правды — та самая точка, которую индусы рисуют между бровей.

— Жертвоприношение, — сказал Дай Юнь. Он забрался вверх, легко снимая мертвеца со статуи и кладя на землю. После этого он деловито склонился над ним, рассматривая лицо и тело. Теперь Цин Юйдунь увидел, что из груди несчастного было вырезано сердце. — Кому? — спросил он. Зрелище мертвого не поколебало его, и Дай Юнь, глядящий на него, отвел глаза. — Ну, явно не Владыке, — усмехнулся он. Цин Юйдунь подумал, что у старейшины странное чувство юмора. — Темные заклинатели оставили это нам как послание. — Почему вы так считаете? — Потому что, судя по слухам, другие трупы были легко обнаружены. Это же тело гниет в храме уже неделю и было скрыто иллюзией, — Дай Юнь ткнул в лицо неизвестного, которое уже демонстрировало признаки разложения. Цин Юйдунь почувствовал легкое отвращение. — Логично, — согласился он. — Только откуда они знали… Ах, ну да, — он не стал продолжать свой вопрос. Разумеется, все Великие секты стремились на Конференцию, а Цзинин был последним рубежом земель секты Юньхэ. Делегация проехала бы здесь в любом случае. А этот труп был словно насмешка над могуществом праведных сект — прямо на вашем заднем дворе орудуют заклинатели. Это был словно плевок в лицо Юньхэ. И предупреждение. — Да, — Дай Юнь поднялся на ноги, понимая мысли Цин Юйдуня. — У вас же есть кристалл? Сообщите главе И. — Сообщу, — Цин Юйдунь без лишних разговоров достал кристалл из своего мешочка и влил в него духовную силу. Белый свет заполнил храм. Некоторое время ничего не происходило, только Дай Юнь отошел от него, осматривая статую и исследуя следы крови на алтаре и вокруг него. Своим кинжалом, словно это был мясной нож, а не великое духовное оружие, он подковырнул доску сбоку от алтаря. Цин Юйдунь в некотором изумлении наблюдал за его действиями. — Цзисюань? — послышался удивленный голос. — Глава И, — сказал Цин Юйдунь, уставившись в кристалл. Это был большой камень, размером с ладонь, гладкий, плоский и сверкающий. На его поверхности сейчас отображалось бледное лицо И Чэня. — Мы со старейшиной Кунци находимся в храме города Цзинин. Мы только что обнаружили труп, окруженный демонической ци… — Цин Юйдунь принялся методично объяснять, что произошло. Он даже подошел к трупу и склонился над ним, показывая И Чэню. Дай Юнь, закончивший свой обзор, наблюдал за ним. Он был удивлен — его мнение о старейшине Цунчжэ было не слишком высоким, поскольку тот казался всегда отстраненным и равнодушным, как будто мирские дела его не касались. Словно грязь не была даже достойна касаться его сапог. И вот он здесь — в пыльном храме — осматривает труп человека, убитого неделю назад и имеющего совершенно заметные признаки разложения. — Я задержусь в Цзинине, — произнес старейшина Кунци, подходя ко все еще беседующему по кристаллу Цин Юйдуню. — Не стоит, старейшина. Продолжайте путь, я пришлю людей из секты разобраться с обстановкой в городе, — лицо И Чэня, бледно-голубое в поверхности кристалла, было сосредоточенным и серьезным. — Важнее всего защита наших учеников, Цзисюань, Дай Юнь, сохраняйте максимальную бдительность. — Что делать с трупом? — спросил Цин Юйдунь, опуская глаза на голое тело. По виду, тому было около тридцати лет, у него было простое лицо и щетина, его черные глаза были широко распахнуты, и кровавые подтеки на щеках давно запеклись. — Наложите заклинание иллюзии и оставьте в храме. Не дайте его обнаружить, — быстро произнес глава секты. — Нам не нужна паника в Цзинине. Кроме того, Чжэньшэну надо будет осмотреть тело. Этот ритуал явно темный и новый. Дай Юнь кивнул, явно соглашаясь с рассуждениями главы секты. Но его лицо оставалось недовольным даже тогда, когда кристалл затух. — Запечатаем храм печатью Юньхэ, — сказал он, поднимая глаза на Цин Юйдуня. Тот кивнул и направился к дверям, однако на полпути остановился, увидев, что Дай Юнь не следует за ним и все еще стоит над трупом. — Что вы хотите сделать? — спросил он, его голос эхом разнесся по пустому залу. — Отследить его души, — отозвался Дай Юнь, извлекая из ножен Призрачный кинжал. Он снова присел и безжалостно вонзил кинжал в центр грудной клетки мертвеца, там, где не было сердца. Из кинжала вырвались темные тени, которые окутали тело. Цин Юйдунь наблюдал со стороны, как старейшина Кунци нарисовал в воздухе какие-то руны, которые вспыхнули черным, а затем впитались в тело. Тени покинули мертвеца, поднимаясь вверх струйкой дыма. — Это и есть техника Тени души? — спросил он тихо, но Дай Юнь его услышал. — Да, — внезапно он резко поднялся, вырывая клинок из тела. Рана, нанесенная трупу, мгновенно затянулась, не оставив ни одного следа. Черный дым клубился над ним как маленькое облако. Он казался живым. Старейшина нахмурился, глядя на него. — Что-то не так? — спросил Цзисюань. От дыма не исходило темной энергии, но он казался сгустком зла. Призрачный кинжал был поистине уникальным оружием. — Кинжал не может определить, куда отправились его хунь и по. Вернее, он пребывает в смятении. — Разве души по не должны рассеиваться? — недоуменно нахмурил брови Цин Юйдунь. — Верно, а души хунь отправляются к Желтым источникам*, — отозвался Дай Юнь. — Но кинжал утверждает, что все три души хунь и семь душ по остались в мире живых.

*Загробный мир в китайской мифологии.

— Как это может быть? — на лице Цин Юйдуня было редкое изумленное выражение. — Что это за дух? — Думаю, это связано с ритуалом. Что насчет местонахождения душ… — Дай Юнь взглянул на черное клубящееся облако и добавил: — Они за Нефритовым барьером. Цин Юйдунь прикрыл глаза, осознавая эту информацию. Это означало, что демонические заклинатели совершали жертвоприношения не каким-то злобным духам, а Великому Демону. И, очевидно, вырезали души из людей, не давая им рассеяться и войти в круг перерождений. Поистине черный ритуал! — Ваш кинжал может отследить того, кто это сделал? — спросил он наконец, открывая глаза. В них был лед. — Это вам не поисковый талисман, — Дай Юнь вернул ему холодный взгляд. — Извините, — равнодушно отозвался старейшина Цунчжэ. Они смотрели друг другу в глаза, пока Дай Юнь не ухмыльнулся. Он махнул рукой, рассеивая облако, которое явно не знало, куда ему следовать. — Не стоит извинений, — он спрятал кинжал в ножны. — Вы же на средней стадии Формирования души? — неожиданно спросил он. Цин Юйдунь снова взглянул на него. Такие вопросы не задавали в открытую, поскольку они были дурным тоном. Но старейшина Кунци, казалось, плевать хотел на правила. — Да, — не стал скрывать Цзисюань, не зная, что за этим последует. Темные глаза Дай Юня прищурились. — Тогда вы активируйте поисковое заклинание, — сказал он, делая приглашающий жест в сторону трупа. — Нам приказано наложить иллюзорные чары и с утра отправиться дальше, — медленно проговорил Цин Юйдунь. — Разве вам неинтересно, кто стоит за этим? — в голосе Дай Юня звучала насмешка. — Неинтересно, — отозвался тот, встречая взгляд старейшины. — Вы всегда поступаете по правилам, верно? — неожиданно спросил мужчина, и Цин Юйдунь приподнял брови. С ним редко разговаривали столь непочтительно. — Стараюсь, — осторожно ответил Цин Юйдунь. Разговор казался ему странным и сбивал с толку. — Если вы не запустите поисковое заклинание, его запущу я. Я уже сказал вам, что не хочу жалеть, что взял вас с собой. Цин Юйдунь вздохнул. Он почувствовал легкое раздражение. С одной стороны был приказ И Чэня и ответственность за детей на постоялом дворе, а с другой… Неизвестные жертвоприношения и демонические заклинатели. Может быть, с помощью поискового талисмана они смогут обнаружить и уничтожить их логово в Цзинине, облегчив тем самым работу секте Юньхэ, которая прибудет сюда только завтра утром. Любопытство — и Цин Юйдуню было странно в этом признаваться даже самому себе — победило. Он подошел к трупу и достал пустой бумажный талисман из рукава. Проведя пальцами по воздуху, он выжег руну на нем и приложил к лежащему мертвецу. Талисман вспыхнул светло-зеленым светом, а затем от трупа вытянулась тонкая белая нить — еле заметная линия, которая исчезала в стене храма, ведя куда-то за его пределы. — Слабый след, — прокомментировал Дай Юнь, наблюдая, как мерцает и пропадает нить. — Видимо, за неделю остаточный след ци совсем выветрился. — Талисман будет работать один шичэнь, — предупредил Цин Юйдунь, поднимаясь. Он сложил руки в печать, накладывая мощное иллюзорное заклинание. Тело на полу исчезло, как и кровавые подтеки на статуе Владыки. Храм снова принял заброшенный вид. Только нить, утыкающаяся в стену, говорила о том, где находится труп. — Тогда нам стоит поторопиться, — заметил Дай Юнь, идя к дверям. Остановившись там, он снова вытащил кинжал и сделал два движения, рисуя в воздухе черный крест. Двери со скрипом захлопнулись, и защитный барьер опустился на храм. Цин Юйдунь прищурился, но не нашел в нем изъянов. Дай Юнь был на самом деле могущественным заклинателем. — Тогда поторопимся, — Цин Юйдунь грациозно вскочил на Бин Жэнь и взмыл в воздух. Дай Юнь хмыкнул, глядя на его поднимающуюся фигуру. Кинжал, что он держал в руке, расширился до того, чтобы он мог свободно на нем стоять, и завис в воздухе. — Подождите меня, старейшина Цунчжэ! — крикнул он фигуре в темноте. Его чуткий слух уловил какое-то движение, и он резко обернулся, одновременно поднимаясь в воздух. Но на крыше дома напротив храма никого не было. Он прищурился, а затем направился за удаляющейся фигурой Цин Юйдуня, который следовал за поисковой нитью. Удостоверившись, что оба заклинателя отлетели достаточно далеко, Мао-Мао высунулся из-за изгиба крыши и выругался про себя: «Чего ж Цзисюаню на постоялом дворе не сидится?! Однако так даже интереснее». Он взглянул на только что запечатанный храм, гадая про себя, что они там обнаружили, а затем вскочил, перепрыгивая на следующую крышу и начиная новое преследование, — охота продолжалась.