Белый кот старейшины Цунчжэ

Две тени неслись через город, укутанный ночью. Из-за комендантского часа на улицах в это время не было ни души, кроме стражи, которая патрулировала улицы. Но их зрение было не так хорошо, чтобы заметить двух заклинателей на мечах. С западной окраины Цин Юйдунь и Дай Юнь летели на юг — туда, где город обнимал озеро. Цзинин не был крупным портовым городом, но его пристань была прекрасной — сейчас, летом, здесь поднимался запах глицинии и тихо плескалась вода об обитый камнем берег. У берега стояли прогулочные плоские лодки, на которых днем можно было отправиться поплавать по озеру, — теперь же они стояли темные и неприветливые. Лишь в одной лодке горел приглушенный красными занавесками свет. Нить, за которой следовали заклинатели, упиралась в ее корпус и исчезала внутри. Когда Цин Юйдунь завис на мече над лодкой, поисковый талисман перестал работать, и путеводная нить, мигнув, пропала. Из лодки в эту тихую ночь доносились звуки — смех женщин, звон чаш с вином, приглушенные разговоры и двусмысленные вздохи. Это была большая лодка с крытой частью, кажется, плавучий ресторан. Он был увешан красными фонарями, намекавшими на характер заведения. Кажется, борделю было совершенно наплевать на комендантский час. Дай Юнь завис рядом со старейшиной Цунчжэ и поймал его взгляд. Он кивнул на нос ресторана, где была обширная площадка для того, чтобы наслаждаться летней ночью на открытом воздухе. Они подлетели, намереваясь приземлиться, но в этот момент деревянные двери распахнулись, и на нос вышло два человека. Старейшины быстро снизились, притаившись за бортом и скрывая свое присутствие, спрятав базы. Одной была девушка, она, хихикая, ускользала от мужчины, который был явно пьян. На ней было полупрозрачное платье, с трудом скрывавшее ее прелести, ее лицо было покрыто косметикой, и в свете свечей из открытых дверей она выглядела довольно прелестно. — Молодой господин, ведите себя прилично, — хихикнула она, в очередной раз вырвавшись из хватки мужчины. Тот расхохотался, снова ловя ее в объятья. — Куда же ты убегаешь? — низким от возбуждения голосом спросил он, прижимая куртизанку к борту. — Молодой господин! — она снова шуточно забилась в его объятьях, подставляя шею под влажные поцелуи. Мужчина был хорош собой. У него были темные глаза, подернутые поволокой от вина, мощный подбородок, его темные волосы были собраны в высокий хвост, он был одет в черный ханьфу со странными красными узорами, похожими на кровавые разводы. Хотя он и скрывал свою базу, Цин Юйдунь и Дай Юнь тут же почувствовали, что он заклинатель. Они переглянулись. Дай Юнь показательно поморщился, намекая на то, что весь ресторан провонял демонической ци. Цин Юйдунь приподнял брови, снова глядя на мужчину, который уже задирал юбки девушки, намереваясь взять ее прямо здесь, на палубе. Старейшина Цунчжэ без эмоций смотрел на белые, словно мраморные бедра девушки, обхватившие талию мужчины. Дай Юнь, наблюдавший за ним, приподнял уголок рта — старейшина Цунчжэ был поистине святым, его ничего не трогало. Звуки на палубе переросли в стоны и вздохи, и Дай Юнь сжал ладонь, собираясь напасть на заклинателя и допросить касательно убийств в Цзинине. Это был отличный шанс — застать его врасплох во время игрищ. Тем более, судя по всему, его база была намного ниже их. Но в этот момент его запястья коснулись ледяные пальцы, и Цин Юйдунь покачал головой в ответ на его взгляд. Он скосил глаза на внутренности лодки, откуда доносились голоса и смех. Своим духовным сознанием он прощупывал лодку, но на нее был наложен барьер темных заклинателей. Он не знал, сколько их внутри. Дай Юнь тоже не знал. Поэтому они не могли действовать опрометчиво — так они спугнут оставшихся. Пока звуки на палубе становились все громче, изнутри донесся ленивый женский оклик: — Жань шиди, чем ты там занят? — медленно покачивая бедрами, на палубу вышла женщина без преувеличения дьявольской красоты. У нее было тонкое красивое лицо, алые губы и большие глаза под бровями вразлет. Она казалась почти куклой, однако в каждом ее движении — в том, как покачивались ее бедра, как выступали ее груди в запахе халата, как развевались ее черные волосы, — чувствовалась неприкрытая сексуальность, вожделение, страсть. Она, казалось, стремилась совратить любого, кто осмелится бросить на нее взгляд. Однако взгляд Цин Юйдуня, который смотрел на нее из тьмы, похолодел еще на пару градусов — это была Ань Фэй, глава демонической секты Цихэй. Мужчина, сжимавший в объятьях куртизанку, бросил на нее взгляд. — Тем, зачем мы сюда и пришли, — недовольно прорычал он, прикусывая шею девушки, выгнувшейся под ним. Та застеснялась от присутствия зрительницы и попыталась рукой прикрыть грудь, но мужчина по фамилии Жань вцепился в ее запястья, грубо вколачиваясь в ее тело. — Жань Цин, — глаза женщины сузились. — Мы уходим, — бросила она. — У тебя три минуты. — Да, — выдохнул он, прокусывая кожу куртизанки до крови. Та взвизгнула, пытаясь оттолкнуть его, но его движения стали еще более грубыми и рваными, пока запястья девушки, которые он удерживал, не покраснели от его хватки. — Больно! — воскликнула она, рыдая. Ань Фэй, скучающе стоящая неподалеку, хмыкнула. Жань Цин был жесток, как в жизни, так и в постели. Наконец он с рычанием кончил и отстранился, облизываясь и завязывая штаны. Девушка осела на палубу, всхлипывая и пытаясь растереть ужасные синяки, оставшиеся на запястьях. Ее платье было разодрано в клочья, а шея искусана будто диким зверем. — Закончил? — равнодушно спросила Ань Фэй. — Нам больше нельзя тут оставаться, — она скользнула скучающим взглядом по девушке и повернулась к шиди. — Мы… — она неожиданно прервалась и бросила взгляд на пристань. В ее глазах вспыхнул огонь, фигура напряглась, а из ее даньтяня материализовался черный клинок. — Тут кто-то есть, — бросила она, легко перелетая через борт и приземляясь на пирс. Мужчина за ее спиной тоже подобрался, но он был не так быстр, и когда он доставал свой меч, сзади на его спину опустилась ладонь, наполненная мощным зарядом ци. — Глава! — он выплюнул кровь, прогибаясь в спине и падая на палубу. Ань Фэй резко обернулась, и в ее глазах вспыхнула ненависть. Однако губы изогнулись в насмешливой улыбке: — Старейшина Цунчжэ, вы знаете поговорку: «Незваный гость хуже монгола»? На палубе, сжимая в одной руке Бин Жэнь, второй собирая ци, стоял Цин Юйдунь. — Ань Фэй, — поздоровался он. У его ног скорчился от боли Жань Цин, получивший удар в спину от Дай Юня, который мягко приземлился следом. Двое старейшин на знали, на что отвлеклись темные заклинатели, но с молчаливого согласия друг друга решили воспользоваться этим моментом, чтобы не дать им ускользнуть. В конце концов, глава секты Цихэй была крупной фигурой темного пути, и ее поимка (или устранение), безусловно, принесли бы только одну пользу. — О, тут еще и призрачный старейшина, — узнавание мелькнуло в глазах Ань Фэй при виде Дай Юня. — Бьешь в спину, Дай Юнь? Неужто задумал наконец-то перейти на темный путь? — говоря это, женщина медленно отступала, крепко сжимая клинок. В ее глазах мелькнул страх, когда Цин Юйдунь поднял меч, разгадывая ее намерения сбежать, и метнулся вперед. Клинки столкнулись с резким звоном, удар ледяной ци Цин Юйдуня был такой силы, что Ань Фэй сделала шаг назад и сглотнула подступившую к горлу кровь, но тут же замахнулась вновь. Начался танец мечей. Отбивая удары, Ань Фэй с ужасом поняла, что Цин Юйдунь вырос на целую стадию всего за пять лет! Его мощная энергия подавляла ее, и надменное выражение ее лица сменилось страхом — он был явно сильнее нее. И при этом, хотя она сражалась в полную мощь, защищая свою жизнь, лицо Цин Юйдуня оставалось таким же равнодушным и спокойным. — Ущемляете слабых, старейшина? — расхохоталась она изо всех сил, хотя ее руки дрожали, противостоя мощным ударам мужчины. Она оглянулась и увидела, что из ресторана высыпали несколько членов ее секты, разом нападая на Дай Юня. Жань Цин тоже оправился наконец от удара, но не присоединился к бою — подобрав меч, он медленно отползал вглубь ресторана. Ань Фэй стиснула зубы от злости — мерзкий трус! Однако более она не отвлекалась, потому что Цин Юйдунь обрушился на нее с новой силой, ничего не отвечая на провокации. — Кому адресовано жертвоприношение? — спросил он, не меняясь в лице. — Какое? — притворилась несведущей Ань Фэй, хотя ее лицо было покрыто потом, а ци в даньтяне стремительно иссякала. — Великому Демону? В чем цель? — продолжил допрос Цин Юйдунь, давя на женщину всей мощью заклинателя средней стадии Формирования души. Та побледнела, выплевывая сгусток крови, который забрызгал ее подбородок и растворился в черноте ханьфу. — Нет никакой цели, — улыбнулась она обольстительно, и от крови на губах ее улыбка смотрелась еще более пугающе. — Берегись! — воскликнул кто-то, и Цин Юйдунь увернулся от стрелы, которая была направлена ему в спину. Он обернулся, увидев в дверях ресторана Жань Цина, который держал арбалет и заряжал его черными стрелами. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, Ань Фэй собрала все свои силы и помчалась прочь, благодаря своему цингуну сразу развивая большую скорость. Цин Юйдунь отбил еще одну стрелу, посылая волну ледяных осколков в Жань Цина. Тот бросил арбалет, хватаясь за горло. Осколок льда впился в основание его шеи, хлынула красная кровь. — Твою мать! — прорычал он, прижимая ладонь к ране. Он вскочил на меч, собираясь скрыться. Цин Юйдунь оглянулся в сторону Ань Фэй, которая уже исчезла из поля зрения, и в два прыжка оказался перед ним, но, заметив приближение старейшины, Жань Цин истошно завопил, выхватил талисман из рукава и бросил его на землю. Густой черный дым заволок место, где он стоял, и Бин Жэнь в руках Цин Юйдуня пронзил лишь пустой воздух. Когда дым развеялся, на палубе остались только капли крови. Остальные темные заклинатели — трое человек — пали от рук Дай Юня. Тот вытер кинжал о ханьфу убитого им заклинателя и сложил в ножны. Он выглядел совершенно не запыхавшимся, и о том, что он только что сражался, напоминали только капли крови — чужой — на его левой щеке. Цин Юйдунь тоже опустил меч. — Что-нибудь узнали? — спросил он у старейшины Кунци. Тот покачал головой. Он подошел к всхлипывающей девушке, которая в ужасе вжалась в борт лодки, и помог ей подняться. — Уходите отсюда, — спокойно сказал он ей, и его черные глаза, казалось, подействовали как гипноз. Девушка заторможенно кивнула и тут же убежала внутрь лодки. — Я тоже не узнал, — признал свою ошибку Цин Юйдунь. Ему не следовало отвлекаться на Жань Цина. Он посмотрел в ту сторону, куда ускользнула Ань Фэй. Что ж, по крайней мере, он сильно ранил ее даньтянь, практически выжав его досуха этим боем. Ей придется долго восстанавливать силы. Он наклонился за арбалетом, что бросил демонический заклинатель, и посмотрел на черные стрелы — они были похожи на ту, которой его ранил демон. Он аккуратно снял стрелу и сложил в свой мешочек-цянькунь. — По крайней мере, мы выдворили их из Цзинина, — пожал плечами Дай Юнь. Он совершенно не винил себя за то, что они упустили главу секты Цихэй. Его слова принесли Цин Юйдуню некоторое утешение. Он заметил, что кусает губы, и тут же сжал их крепче. — Они кого-то видели, — сказал он, вглядываясь в тьму. Ему тоже все это время казалось, что за ними кто-то наблюдает, но присутствие было настолько неосязаемым, что он не мог понять, откуда оно исходило. — Да, я тоже его почувствовал. Еще в храме, — Дай Юнь поднял на Цин Юйдуня свои темные глаза. — Но, видимо, эта сила не собиралась причинять нам вред. — Пока что, — заключил тот. — Все-таки я не зря вас взял с собой, — неожиданно хмыкнул Дай Юнь, и черты его грубого лица стали мягче. — Вы оправдываете свою славу, старейшина Цунчжэ. — И вы свою, старейшина Кунци, — Цин Юйдунь слегка склонил голову. — Шиюэ. — Что? — недоуменно взметнул взгляд мужчина. — Зовите меня лучше Шиюэ, — легкая улыбка тронула губы призрачного старейшины. — Все эти «старейшины», «ваше благородие»… Все это не по мне. Я вижу, что мы с вами похожи в мировоззрении. Было бы неплохо узнать друг друга получше. — Что ж, я не против. Можете звать меня Цзисюань, — прекрасное лицо Цин Юйдуня озарила слабая улыбка, едва тронувшая его глаза. Но и этого было достаточно, чтобы кот, который притаился за соседней лодкой и сидел не дыша и навострив уши, стиснул зубы от злости: «Кого ты там собрался узнавать получше, паршивый мужлан?! Держись подальше от Цзисюаня! И чем плохо «ваше благородие»?! Этот лао-цзы тебе все лицо расцарапает!»