*Игра на цинь, игра в Го, каллиграфия и живопись.
— Ну и тему выбрали ученики, — неодобрительно пробурчал себе под нос Хао Лэй, считая подобные истории вульгарностью. Но, бросив взгляд на Цин Юйдуня в тени дуба, он заметил, что тот не прерывает ученика, и поэтому не стал вмешиваться. Напротив, будет еще один повод рассказать главе о падении нравов в путешествии под ответственностью старейшины Цунчжэ. Меж тем, ученик продолжал: — Мисс Ци мечтала выкупить себя и копила деньги, чтобы отдать их маме*, но та, разумеется, не была счастлива потерять свою лучшую девушку. Но время шло, и однажды один посетитель и мисс Ци влюбились друг в друга. Но был он довольно беден, и потому на полную сумму ему не хватало. Как обрадовалась мисс Ци, что скопила достаточно денег! Она тут же пошла со своим женихом к мадам, но та, испугавшись, что потеряет весь заработок, попросила ее подождать семь дней. Влюбленные были недовольны, но мама разрешила ему бесплатно посещать мисс Ци всю неделю. Что такое семь дней по сравнению с целой жизнью? Ничто! Молодые люди согласились подождать.*Хозяйка борделя. Также зовется «мадам».
А хозяйка борделя меж тем заламывала руки от отчаяния. В ту ночь она долго не могла заснуть от беспокойства, а когда погрузилась в сон, оказалась в странном месте. Вокруг было светлое, солнечное поле невероятной красоты, кругом порхали бабочки и пели птицы. Хозяйка недолго гуляла по прекрасному полю, когда увидела великолепного мужчину, — он был прекрасен собой и расслабленно лежал на траве. Он выглядел как Божество, спустившееся с небес, но у него… — ученик засверкал глазами, замолкая. — Ну, что у него? Что-что? — загалдели другие ученики, увлеченные рассказом. — У него была пара рыжих ушей и длинный хвост. — Лис! Лис! — воскликнули ученики, некоторые нахмурились, другие заплевались. У лисиц, духовных зверей, была не самая хорошая репутация. Они славились как соблазнители и слуги демонов, их методы культивации были вульгарны — они культивировали только через парное совершенствование, но их особенность была в том, что они напрямую вытягивали энергию Ян из своих любовников. — Верно, это был лис, — хмыкнул рассказчик. — Хозяйка, простая женщина, никогда не встречала духовных зверей и тем более таких красивых, поэтому была мгновенно покорена его красотой. Она стояла в ступоре, а лис наконец заметил ее и усмехнулся. — Я помогу тебе, — сказал он, как будто уже знал, в чем проблема хозяйки борделя. — Я заставлю мисс Ци остаться в борделе, и, более того, она забудет про то, что хотела уйти. — Как же ты это сделаешь, о, Великое божество? — околдованная женщина мгновенно поверила ему, и в душе у нее всколыхнулась надежда. — Все очень просто, — лис бросил ей мешочек с травами, который снял с пояса. — Воскуривай эти травы каждую ночь после этой в комнате мисс Ци, и она забудет о своем желании уйти из борделя, и, более того, она еще и захочет остаться. — Но ведь этот мужчина каждую ночь приходит к ней в спальню, — нахмурилась мадам, уже жалея, что позволила влюбленным видеться каждую ночь. — Ничего, мое средство все равно подействует, — легко отмахнулся лис, взгляд его прекрасных глаз скользнул по женщине. Та поняла, что нужно спросить про плату. — Спасибо! — воскликнула мадам, хотя про себя подумала, что лис наверняка сейчас попросит запредельную цену. Но она уже много лет вела бизнес и потому знала, как торговаться. — И чего же ты желаешь взамен, бессмертный? — О, лишь самую малость, тебе она все равно без надобности, — сказал лис, сладко улыбаясь. — Сущий пустяк. Одурманенная чарами хозяйка борделя не могла сопротивляться чарующему голосу лиса. Она закивала, соглашаясь со всем. И стоило ей моргнуть, как она проснулась в своей постели утром. Сначала она подумала, что все это был сон, но около ее подушки в самом деле лежал душистый мешочек с искусной вышивкой. Радостно подскочив с постели, она побежала было в комнату мисс Ци, но по пути мысли ее прояснились — божества не являются просто так во снах, она это знала. Владыка и другие боги никогда не спускались и не являлись простым смертным. Может ли это быть злой дух? Мадам обдумала все хорошенько, но когда подошла к комнате мисс Ци, увидела того мужчину, со счастливой улыбкой покидавшего бордель. Довольный вид влюбленного заставил мадам позеленеть от злости и отчаяния. С уходом мисс Ци она потеряет больше половины заработка! Жадность застила ей глаза, и той же ночью она отправила девочку воскурить травы в комнате мисс Ци, не заботясь о том, что потребует взамен бессмертный. «Разве он не сказал, что ему нужна лишь самая малость?» — думала она про себя. У нее было много денег, но никакие деньги не заменят мисс Ци. Каждую ночь приходил мужчина в бордель, и каждую ночь хозяйка отправляла девочку воскурить травы. И мисс Ци с каждым днем становилась все печальнее и печальнее, днем часто сидя у окна и перебирая струны циня. Так продолжалось пять ночей. На шестой день хозяйка возликовала — мужчина не явился на свидание. Мисс Ци беспокойно выглядывала из окна, а играя на цине, высматривала его в дверях, но он так и не пришел. Не пришел он и на следующий день. Девушка была особенно печальна в тот день, она проплакала весь вечер, не выходя к гостям, а когда мадам позвала ее к себе, сказала, что больше не собирается уходить, ничего не объясняя. Хозяйка борделя радостно потирала руки и легла спать со спокойной душой и улыбкой. Когда она погрузилась в сон, то снова оказалась на прекрасном солнечном поле. На этот раз она смело направилась к тому месту, где видела лиса в прошлый раз. — Спасибо тебе, о, Великий! — вежливо поблагодарила она, кланяясь. — Я не знаю, как ты отвадил того мужчину, но мисс Ци больше не просится уйти. — Вот как, — произнес лис, глядя лукаво и хитро. Его улыбка была чарующей, его голос был сладким. — Что ж, пришла пора получить оплату. — Чего же ты хочешь, бессмертный? — спросила мадам. — У меня есть серебро. — Мне не нужно серебро, — отказался лис. — У меня есть золото, — с сомнением произнесла мадам. — И золото мне тоже не нужно. — Жемчуга? Прекрасные ткани? Я могу подарить тебе девушку! — занервничала мадам. Глаза лиса сверкали, не отпуская ее. — Что ты, я же сказал, что попрошу сущий пустяк, все это мне без надобности, — лис лениво повернулся на бок, смеряя ее взглядом. — И что это за пустяк? — Твоя душа хунь, — со смаком произнес лис, хищно улыбаясь. — Она такая крошечная, что ты даже не заметишь ее пропажи. — Как же не замечу! — вскричала в ужасе женщина, отшатываясь от бессмертного. — Я не могу отдать тебе душу! Лис нахмурился: — Но ведь у нас был уговор, — он медленно поднялся. — Я дал тебе то, что ты хотела, теперь ты должна заплатить мне. — Золото! Хочешь золото? Сколько угодно! Девушки! Даже мисс Ци! Забирай ее! — в ужасе распахнув глаза, женщина принялась отступать, отчаянно желая проснуться. Волшебное пространство внезапно стало темнеть. — Зачем же ты так держишься за нее? — с недоумением спросил лис, поднимаясь на ноги. Он был высок, его белые одежды оттеняли его бледное лицо, а рыжие уши недовольно шевелились на макушке. — Она у тебя такая маленькая, такая ничтожная, что без нее тебе будет только лучше, — его глаза гипнотизировали женщину, его голос завлекал ее, пока он делал к ней один шаг за другим. — Нет! — вскричала женщина, бросившись бежать. Еще никогда она не чувствовала такой страх — он преследовал ее по пятам, наступая на полы ее одежд, трогая за плечи. Раздался громкий смех, потрясший все пространство. — Куда же ты? — со смехом выговорил лис, возникая прямо перед ней. Она остановилась как вкопанная и попятилась. — Договор нельзя нарушать, — сладко произнес он, протягивая руку. Словно по волшебству, мадам почувствовала, как из груди у нее вылетел крошечный золотой огонек, отрывающийся от ее тела без препятствий и боли. Лис распахнул рот и проглотил огонек одним махом. Он облизнулся и улыбнулся. — Договор можно считать оплаченным, — заключил он, наблюдая, как с лица женщины схлынули все краски. — Видишь? Я не солгал — ты даже не почувствовала. По правде сказать, твоя лин-хунь* такая… крошечная, что я изрядно продешевил, — посетовал он. После этого он махнул рукой, и пространство вокруг мадам исчезло. Она обнаружила себя в холодном поту в кровати.*Главная бессмертная душа-хунь. Вместилище человеческого сознания. Она уходит на небо.
Судорожно ощупав грудь, она не нашла никаких повреждений. Как и в своем самочувствии. Может быть, ей просто все это приснилось? Но рядом с кроватью все еще лежал пустой мешочек от трав. Женщина вскочила и понеслась в комнату мисс Ци. Однако, оказавшись там, она замерла от испуга — мисс Ци… повесилась на потолочной балке. На ее туалетном столике лежало письмо. Мадам с внутренней дрожью подошла к листу, поднимая его к глазам. Это было письмо — записка с почтовой станции за городом, присланная прошлым вечером. В ней говорилось, что мужчина, который был возлюбленным мисс Ци, был найден мертвым в своей постели — у него обнаружился недостаток энергии Ян, из-за чего он умер почти мгновенно, и тело его посинело и распухло. Руки хозяйки борделя задрожали — умер от истощения Ян? Как это могло произойти? Еще несколько дней назад он был здоров и весел. И как это записка была прислана вчера? Так вот почему мисс Ци плакала весь вечер… Она взглянула на покачивающуюся перед ней мисс Ци, и из груди ее вырвался смешок. Один, второй, и вот она уже хохотала, смахивая слезы. Когда другие девушки прибежали на звук, они в ужасе обнаружили следующую картину — мертвую мисс Ци и безумно хохочущую мадам. Мадам все хохотала и хохотала, ее хохот перешел в истерику, она разрыдалась, сжимая письмо в руках. Умер, умер! Умерла, умерла! Все пропало! Что за шутку с ней сыграл этот демон! И какую цену она заплатила! Она все оплакивала свою лин-хунь, все рыдала и рыдала, и слезы ее не могли успокоиться. Дух ее, потеряв сознательность, переполнился эмоциями. Она рыдала по себе, по мисс Ци, по мужчине, по двум загубленным душам, но жальче всего ей было себя. Насилу уложив расстроенную сознанием хозяйку в кровать и напоив успокоительным, девушки послали за доктором. Но мадам все не могла перестать смеяться и плакать — и в ней все сильнее рос ужас. Доктор, пришедший к ней, заключил, что ее нервы на почве смерти любимой воспитанницы окончательно расстроились, и наказал не волновать и не пугать ее, сказав, что психическое здоровье ее сейчас слабо. Он дал ей сильное успокоительное, и она погрузилась в беспокойный сон. Девушки поблагодарили его и отпустили. Они дежурили у постели больной по очереди, и когда наступил вечер, поручили ее молоденькой девочке, а сами отправились открывать бордель. Жизнь кипела вокруг, как и раньше — без изменений, — хотя весть о смерти мисс Ци поразила город и заставила немалое количество мужей скорбеть. Ночь опустилась на город, и шум внизу разбудил мадам. Она открыла глаза, и девочка, увидев, что она очнулась, тут же поднесла ей воды. Мадам пребывала в странно спокойном состоянии. Она взяла пиалу с водой и случайно посмотрела за окно: на ветке дерева, растущего прямо под окном, сидел умерший возлюбленный мисс Ци, его лицо было смертельно бледным, и он ухмылялся синими губами. Мадам вскрикнула, роняя и разбивая пиалу. — Мертвец! Мертвец! — закричала она в ужасе, указывая на окно. Девочка в страхе обернулась, но ветка была пустой. — Мама, там никого нет, — успокаивающе произнесла она, кладя ладонь на руку женщины. Та тяжело дышала, чувствуя какой-то звон в ушах. Она взглянула на девочку и в полутьме свечного пламени увидела уши на ее макушке. Рыжие маленькие ушки. Девочка блеснула хищной улыбкой. Мадам закричала, отталкивая ее, а девочка, ничего не понимая, попыталась ее успокоить, но та упорно видела ее лисий оскал и даже мелькнувший под платьем пушистый хвост. Ее крики становились все громче, страх все рос, и звон в ушах стал невыносимым. Раздался скрежет, который окончательно помутил ее сознание, и ее рациональность разбилась. Вокруг нее были одни лисицы. Девушки, что прибежали на крики, все имели хвосты и лисьи уши, а за окном на ветке покачивался раздутый синий труп мисс Ци, которая улыбалась мертвыми губами. Мадам рухнула на кровать и больше не очнулась.***
Страшная история закончилась тишиной у костра. — Ну и глупость, — первой отреагировала Цай Хуэй, стряхивая с себя морок истории и не желая признавать, что та завлекла ее. Она поднялась, отходя от костра. Остальные ученики тут же разорвали тишину и загалдели. — Вот это история! А что же, все в борделе были лисами? И что стало с мадам? — спросил один ученик. — Ну ты и глупый — ясно же, что она просто сошла с ума от недостатка янской энергии, — одернул его другой. — Бедная мисс Ци, — всхлипнула одна из девушек, прикладывая платок к глазам. — Она всего лишь хотела счастья, — ее подруги тоже шмыгали носами, жалея куртизанку. — А почему же умер ее жених? — заинтересованно спросил А-Цю у рассказчика. Тот откашлялся, округляя глаза. Хоу Пэн, сидящий рядом с Цзяолуном, ткнул его в бок и шепнул что-то на ухо. А-Цю густо покраснел. — Что за пошлость! — гаркнул он, хотя его пунцовое лицо тут же заставило всех расхохотаться. — А почему же? — спросила одна девушка с любопытством. Теперь покраснел рассказчик: — Потому что все это время куртизанкой Ци притворялся сам лис… ну и… кхм… — он тоже залился краской до самых корней, и юноши захихикали, а девушки возмущенно зафыркали. — И совсем история не страшная, — заявил Хоу Пэн, развалясь у костра. — Но поучительная. Не доверяйте лисам. Его слова вызвали новый взрыв хохота. — Спать, — неожиданно из темноты выступил Дай Юнь. Его серьезное темное лицо в свете костра казалось еще суровее. — Пеняйте на себя, если не ляжете сейчас, — предупредил он, отступая обратно. Смех и разговоры стали постепенно стихать — ученики принялись оперативно готовиться ко сну. Девушки ночевали в повозке, Цай Хуэй улеглась спиной к костру на своем плаще. Юноши сгрудились у костра, тихо переговариваясь и периодически взрываясь хохотом. Наконец Дай Юню это надоело, и на лагерь Юньхэ опустилось заклинание молчания. Все ученики мигом успокоились. Слышался только треск костра и ворочание учеников. Цин Юйдунь сидел под дубом, глядя на пламя. В его голове роились странные мысли — про души-хунь, одной из которых у него не было, про ночь, про лисиц. Наконец спустя какое-то время раздался тихий смешок — словно до него наконец дошла какая-то шутка, но его не услышал ни один живой человек — даже Дай Юнь, который погрузился в медитацию рядом с ним. Тихий смешок услышал только кот, который высунул морду из сумки Чэнь Цю, лежащей у повозки. Мао-Мао тоже слушал страшную историю и нашел ее довольно интересной. Однако он, к сожалению, не мог обсудить свои впечатления ни с кем и от этого ужасно страдал. Он рассматривал Цин Юйдуня, положив морду на ворот мешка и не мигая. И он не пропустил этот тихий смешок. Кот широко зевнул, выражая свое одобрение, — история и правда была занятная.