Белый кот старейшины Цунчжэ

Пауза затянулась. Трое человек за столом смотрели на юношу, нависшего над ними. У него были белые волосы с черными кончиками, острые черты лица и хищно смотрящие глаза. — Это кто? — первым вышел из ступора Хоу Пэн, так и не донеся до рта кусок мяса. — Чэнь шиди, ты его знаешь? — А… — А-Цю захлопнул рот, с трудом сглатывая. Ему внезапно перестал лезть кусок в горло. — Это… — Деньги, — требовательно вытянул руку молодой человек, не обращая внимания на двоих остальных учеников. Официант за его спиной нервно трясся от страха. — Г-господин, в-вы… — выдавил он, протягивая дрожащую руку, хотя и сам не знал, что может сделать в подобной ситуации. А-Цю перевел взгляд на официанта, и вид перепуганного парня несколько привел его в чувство. Этот паршивый кот! Дракон стиснул зубы от злости, натягивая напряженную улыбку. — Сколько не хватает моему другу? — спросил он, посылая Мао-Мао испепеляющий взгляд. Тот его закономерно проигнорировал, выглядя так, словно он в своем праве. Скрестив руки на груди, он обернулся на официанта. — Ч-ч-четыре духовных камня, — увидев, что гости не разозлились и, кажется, действительно знакомы с этим странным беловолосым парнем, официант несколько осмелел. Он уже боялся, что будет скандал. Улыбка А-Цю стала еще напряженнее. Он бросил еще один взгляд на кота, как бы говоря: «Как можно прожрать столько денег?! Что ты там ел — целую свинью?!» Мао-Мао вскинул брови, возвращая ему взгляд: «Этот лао-цзы уже столько дней не наедался вдоволь, а ты оставил мне жалкие гроши». Их битва взглядами не ускользнула от Мин Даня и Хоу Пэна, которые молча наблюдали за ними. Они тоже переглянулись, гадая, кто этот неизвестный. Скрепя сердце, Чэнь Цзяолун в самом деле достал кошель и выудил из него несколько камней, передавая официанту. Тот, не прекращая кланяться, поспешил прочь, потому что напряжение в воздухе заставляло его обильно потеть. — Все? — грубо спросил Мао-Мао у А-Цю, как будто тот должен был подтвердить, что процедура оплаты завершена. — Проваливай, — выплюнул тот, одергивая занавеску обратно, чтобы проклятый кот скрылся с его глаз. Мао-Мао не стал задерживаться, нацепил свою маску и мигом покинул гостиницу, растворяясь в толпе, — неведомо по каким делам. Как только он ушел, вопросительные взгляды Хоу Пэна и Мин Даня переместились на А-Цю. Их явно разрывало от любопытства. А-Цю подцепил кусочек рыбы, но тут же опустил палочки, не донеся его до рта. Ну что за паршивое животное — весь аппетит испортил! — Чэнь шиди, это кто был? — наконец спросил Хоу Пэн, заметив, что тот не собирается сам им рассказывать. — Знакомый, — отмахнулся А-Цю. У него не было желания придумывать правдоподобную историю для Мин Даня и Хоу Пэна. По правде сказать, он был очень зол — этот несносный кот так беспокоился, что Учитель узнает, что он может обращаться в человека, но с другими вел себя совершенно наплевательски! — Которого я бы лучше не знал… — пробормотал он себе под нос, яростно тыкая палочками в свою пиалу с рисом. Мин Дань и Хоу Пэн переглянулись, замечая, что их товарищ в плохом настроении, и не стали продолжать допрос. В конце концов, из них троих А-Цю дольше всех жил за пределами секты. Наверняка в клане Дракона у него было множество знакомых. Однако у обоих проскользнула одна и та же мысль — аура этого парня была явно как у заклинателя, но уровень было не определить. Да и внешность запоминающаяся — а они никогда не слышали о беловолосом заклинателе… — Забудьте-забудьте, — махнул палочками Чэнь Цю в раздражении и тряхнул головой. Сегодня вечером он засунет этого кота в мешок и убедится, что тот завязан так плотно, что проклятое животное задохнется внутри. Они продолжили обедать, и мало-помалу мрачная атмосфера рассеялась, возвращаясь к оживленной беседе. Между тем Мао-Мао, не подозревая о плане его убийства, шагал по улицам города. Наевшись, он был в приподнятом настроении и глазел по сторонам. До того, как он попал в секту Юньхэ, он много странствовал, но у кота лапы короткие, бежит он медленно и далеко не скроется от преследователей. Треххвостый кот привлекал внимание, поэтому вот так в открытую Мао-Мао никогда не бродил по улицам. Только по крышам. Но с крыш не почуешь запах лепешек, не разглядишь цветные фонари, маски и вертушки для детей. Он не обращал внимания на то, что люди шептались и оглядывались на него, — когда это вообще его заботило? Дойдя до центральной площади Сучжоу, он наткнулся на доску с объявлениями и принялся с любопытством ее изучать. До попадания в секту Юньхэ он был почти необразованным, понимая речь и разбирая некоторые иероглифы, — да и вообще, зачем коту уметь писать? Но за пять лет отсутствия Цин Юйдуня он изучил почти все книги в его библиотеке, и хотя его почерк оставлял желать лучшего, и писал, и читал он теперь более чем бегло. Хотя эти закорючки все равно забавляли его. На доску было прикреплено множество объявлений. Кто-то продавал свиней, кто-то искал пропавшую курицу, висело объявление об открытии нового магазина и даже о награде за поимку какого-то воришки от магистрата. Может быть, ему поймать воришку, чтобы больше не забирать деньги у А-Цю? Однако эта мысль тут же исчезла из его головы, когда он что-то почувствовал. Молодой человек резко обернулся и втянул носом воздух. Что-то мощное. Что-то… смутно знакомое. Забыв про доску объявлений, он направился на этот импульс, но тот тут же исчез. Мао-Мао нахмурился, его лицо приобрело редкую серьезность, которую никто не мог увидеть под маской. Он некоторое время смотрел в том направлении, пока его кто-то не толкнул в плечо. — А, братец, извини! — какой-то прохожий поспешно посторонился, отвешивая слабый поклон. Увидев, что странный незнакомец не реагирует и смотрит в одну точку, он поспешил ретироваться. Мало ли какой болезный. Еще и в маске кота. — Эй, ты, — стоило ему направиться прочь, как на плечо ему легла тяжелая ладонь. — Д-да, братец? Я же извинился, я не специально! — закричал тот, привлекая внимание других прохожих. Он явно испугался, что беловолосый мужчина затеет скандал. — Где гостиница… лучшая гостиница города? — спросил тот. — А? — брови мужчины взлетели вверх. — Чего? — Гостиница где? — Мао-Мао нахмурился, теряя терпение. Неужели все люди такие же глупые, как А-Цю? — Какая гостиница? У нас их много, — с некоторой опаской протянул мужчина, уже трижды пожалев, что по неудачливости толкнул этого незнакомца. Хватка на его плече не ослабла, только усилилась. — Я не помню… дорогу обратно, — выдавил сквозь зубы Мао-Мао, как будто признание в этом было величайшим унижением. — Большое здание, резные ворота, красная черепица, два этажа, — быстро произнес он. — А-а, так господин потерялся! — облегчение на лице прохожего было почти ощутимым. — Наверное, вы говорите о постоялом дворе «Хуафэй», — со знанием дела произнес он, уже не чувствуя такого страха, хотя в следующий момент на него упал тяжелый взгляд, и он снова задрожал. — Вам прямо по главной улице, во-от туда, — он указал влево, где от площади расходилась широкая мощеная улица. — Потом через два перекрестка поверните налево, потом направо и будете на месте. Любого спросите из местных, вам подскажут, где «Хуафэй». — Мг-м, — не благодаря, Мао-Мао убрал руку и направился к указанной улице. Прохожий резко выдохнул, переставая ощущать давление. Что за грубые нынче приезжие… Понаехали в Сучжоу! Вздыхая, он поспешил по своим делам. На самом деле, коту действительно было стыдно. Но не потому, что он был груб, а потому, что не любил признавать, что он мог потеряться. Сначала он брел куда глаза глядят, а потом следовал за А-Цю и компанией, из-за чего быстро забыл, откуда пришел. Он не бывал в больших городах и не умел ориентироваться — для него все улицы были одинаковыми. Но с упрямым высокомерием он шел вперед, как камень, катящийся с горы, — неуклонно и безостановочно. Только что на площади, когда он почувствовал тот выброс ци, он понял, что не помнит, откуда пришел. И прохожий, пихнувший его, попался как нельзя кстати — как раз отплатил ему за то, что посмел толкнуть этого лао-цзы. Пройдя два перекрестка, он заметил впереди спины А-Цю и остальных и понял, что на верном пути. Он снизил темп, неторопливо двигаясь за ними. Кажется, мальчишка был в приподнятом настроении. У кота сразу зачесались кулаки его испортить. А-Цю резко оглянулся, чувствуя обжигающий взгляд в затылок. Но позади никого не было. Потерев шею, он отвернулся, продолжая идти по направлению к гостинице. Они полдня бродили по улицам, и день медленно клонился к вечеру. К тому моменту, как они добрались до постоялого двора, прислуга уже зажгла фонари над входом. В Сучжоу темнело не так рано, как в горах Тайшань, потому закатное солнце медленно и осторожно опускалось за крыши домов. Они немного посидели в столовой внизу, переговариваясь и обсуждая всякие глупости. К ним присоединились и другие ученики, и они в итоге затеяли игру в кости. Игра привлекла еще больше учеников и постояльцев, шумные крики и восклицания заполнили помещение. Когда Хао Лэй спустился вниз, то нахмурился. Его ученики рядом с ним с любопытством поднимали носы, пытаясь высмотреть, что они там делают в кругу. Ученики пика Хэхуа считались зазнайками и редко общались с другими пиками по собственной инициативе, а не потому, что с ними никто не хотел дружить. Поэтому сейчас они могли лишь с любопытством вытягивать шеи, но тут же присмирели и опустили головы под тяжелым взглядом своего Учителя. — Что тут у вас? — громогласно спросил Хао Лэй, подходя ближе. Толпа расступилась, пропуская достопочтенного старца. В центре сидели Хоу Пэн и А-Цю, а Мин Дань стоял чуть поодаль, рассматривая их. Перед ними были две перевернутые миски, в которых лежали кости, и противники должны были угадать числа друг друга. — Старейшина, — тут же зашептались ученики приветственно. — О, старейшина, мы вас побеспокоили? — с должной долей уважения спросил Чэнь Цю, поднимаясь на ноги и складывая руки в приветственную печать. Хоу Пэн тоже подскочил с места, кланяясь. — Играете на деньги? — глаза Хао Лэя опасно свернули, когда он заметил несколько духовных камней на столе. — Ученикам пиков Цунчжэ и Хаоюй не хватает карманных денег? — с долей насмешки спросил он. — Что вы, старейшина, это чтобы добавить адреналина в игру, — весело отозвался Хоу Пэн. Он совершенно не боялся Хао Лэя, хотя тот и пытался выглядеть внушительно. Но Хоу Пэн часто видел, как тот заискивает перед его Учителем, а потому ни капли не уважал его. — Молчать! — рявкнул Хао Лэй, глядя на него. — Разве в уставе Юньхэ не запрещены подобные игры? — Никак нет, старейшина. Я такого не припомню, — отозвался А-Цю, поджимая губы. Хао Лэй задрожал от ярости. Эти два ученика определенно ни во что не ставили его авторитет. Одного еще можно понять — он ученик главы секты, а второй откуда приобрел подобное высокомерие?! Очевидно, что от своего Учителя. — Как смеешь дерзить мне? — холодно спросил Хао Лэй, приобретая угрожающий вид. Хоу Пэн и А-Цю потупили глаза, чувствуя удушающую ауру, — все-таки старейшина Хэхуа намного превосходил их по силе культивации, особенно Чэнь Цзяолуна, который еще даже не достиг стадии Создания ядра. Ученики вокруг отступили, чувствуя, как будто им на плечи опустили по камню. А-Цю побледнел, к горлу подступила тошнота, а руки задрожали — Хао Лэй совершенно не щадил его, в открытую продемонстрировав всю свою силу. — Никак нет, старейшина, — пробормотал он, глядя в пол. — Мы сейчас же прекратим… — Прекратите что? — послышался холодный чистый голос. А-Цю окутала знакомая ледяная ци, сделав давление совершенно незаметным, и он вздохнул от облегчения. — Учитель… — выдавил он, борясь с желанием упасть на колени перед своим спасителем. Цин Юйдунь холодно уставился на собравшихся, медленно спускаясь по лестнице. Его движения были грациозны, как у бессмертного, его светлый ханьфу колыхался от его движений, его лицо было как прекрасная маска. Ученики тут же принялись кланяться в знак приветствия. — Старейшина, тут что-то произошло? Мой ученик сделал что-то не так? — кивнув ученикам, спросил Цин Юйдунь, приближаясь к столу. — Если это так, я сам накажу его, — он перевел ледяной взгляд на юношу, который опустил глаза еще ниже. — Они тут играют в кости, — бросил Хао Лэй, указывая на две чаши и духовные камни. — На деньги. Не припомню, чтобы в правилах Юньхэ было что-то подобное, разрешающее марать образ нашей секты, — лицо старика неприятно скривилось, когда появился Цин Юйдунь, но голос не предал его — пусть аура старейшины Цунчжэ и ударила по нему, он этого не показал. — Кажется, запрета на подобное там нет, — вскинул брови Цзисюань, попросту не понимая проблемы. Вопросы авторитета, лица секты и прочее… его это никогда не заботило, потому что не казалось чем-то, на чем стоило заострять внимание. Только такие, как старейшина Хэхуа, могли усмотреть в безобидной игре учеников какой-то позор для секты. Разве А-Цю не все время играл в деревяшки на пике Хаоюй? А про матчи между учениками даже старейшинам было известно. По сравнению с этим кости были… более безобидными. — Но мы все-таки представляем секту сейчас, — Хао Лэй стиснул зубы от злости и напряженно улыбнулся. — Думаю, все же не следует ученикам играть в подобное за пределами Юньхэ. Иначе кто-то может решить, что мы не даем ученикам достаточно денег на карманные расходы, — от этой мысли он улыбнулся шире, и его ученики за его спиной согласно закивали в поддержку, выражая озабоченность. — Вот как? — протянул Цин Юйдунь, будто задумавшись. Он взглянул на А-Цю и Хоу Пэна. — А-Цю, я тебе недостаточно денег выделил? Надо было попросить у меня еще. Его вопрос заставил всех ошеломленно уставиться на старейшину Цунчжэ. Тот явно ничего не понял… Как из позора для секты он перевернул все так, что его ученику не хватило денег? Кто-то тихо прыснул за спинами учеников. Один смешок, второй, и ученики затряслись, с трудом сдерживая хохот. Хао Лэй покраснел от злости — старейшина Цунчжэ зашел слишком далеко! Это уже оскорбление! Совершенно не подозревая, что он сделал не так, Цин Юйдунь достал из своего мешочка кошель с духовными камнями и протянул его Чэнь Цю. — Вернешь что останется, развлекайся, — всунув кошель в руки оторопело смотрящего на него ученика, он развернулся и направился на выход из гостиницы. Хао Лэй громко фыркнул, даже не пытаясь сдерживать свою злость, развернулся на каблуках и вместе со своими учениками унесся наверх в комнаты. В столовой мгновение стояла тишина, которую разрушил первый смешок, перешедший в громкий хохот. — Ой, не могу! Чэнь шиди не хватает денег! Старейшина Хэхуа сегодня ночью точно лопнет от злости во сне! Ай да старейшина Цунчжэ! Ха-ха-ха! Ой, не могу, «попросить еще»! — Как тебе повезло, шиди, с таким Учителем, — кто-то хлопнул по плечу А-Цю, который улыбнулся, пытаясь справиться со смущением. Неужели Учитель и вправду подумал, что у него не хватает денег и он решил заработать их в кости? А-Цю застонал, ударяя себя по лбу. — Чэнь шиди теперь самый богатый из учеников! У него все деньги его Учителя, ха-ха-ха! Долгое время ученики не могли успокоиться, вспоминая красное от злости лицо Хао Лэя, то, как он убежал прочь, как он испугался Цин Юйдуня, и прочее, и прочее. Хао Лэй наверняка тер уши в своей комнате и проклинал старейшину Цунчжэ, обещая когда-нибудь отплатить за унижение. Кот, некоторое время наблюдавший за этой сценой из укромного местечка, фыркнул: «Вот, в самом деле, наглядное представление поговорки "Потерял овцу и нашел вола"*».

* Обр. приобрести больше, чем потерял.