***
— Кажется, Эр Лан наконец-то сдался, — весело, даже, пожалуй, излишне весело заявил А-Цю, оглядывая трибуны. Наглого кота нигде не было видно. Он все-таки понял, что совсем помутился умом, и отступил? — У тебя с ним прямо-таки какая-то кровная вражда, А-Цю, — хмыкнул Хоу Пэн, сидящий рядом. — Синьюнь шисюн, мы, кажется, договорились… — скрипнул зубами Дракон, услышав имя. — Ланьсю шисюн, скажи ему! — Тогда зови меня А-Синь, — великодушно «разрешил» Хоу Пэн, не давая Мин Даню вклиниться в их перепалку. Тот вздохнул, опуская голову. Может быть, не стоило брататься с этими двумя? Одобрит ли выбор братьев его Учитель? Один вспыльчивый, самовлюбленный Дракон, а второй… ох, про второго можно было написать книгу и озаглавить ее «Сунь Укун и его семьдесят два превращения»*. Никто не знал, откуда И Чэнь привел Хоу Пэна, но Мин Дань в душе был всецело согласен с шицзе в том, что тот был словно обезьяна.*Сунь Укун — легендарный царь обезьян, герой классического произведения «Путешествие на Запад». Самый известный лит. герой Китая, про него снято огромное количество мультфильмов, фильмов и сериалов. Он обладал 72 суперспособностями: по сути, Сунь Укун — это китайский супермен.
— А-Синь… — осекся А-Цю, даже не зная, что на это сказать. «А-Синь» в принципе было равноправно «А-Цю», но как шиди он не мог называть его подобным образом. — Вот так и зови. Тогда я буду звать тебя А-Цю! — Хоу Пэн быстро вытянул руку и потрепал его по голове, как ребенка. — Малютка-ящерица. — Не трогай мою голову! — взревел тот. — Ланьсю шисюн, я уведомляю тебя о том, что разрываю братскую клятву в отношении этого шисюна, — он ткнул в Хоу Пэна. Тот залился громким хохотом, привлекая внимание других учеников Юньхэ. Мин Дань хихикнул в сторону, не обращая на это внимания. За это утро А-Цю успел уже раз пять расторгнуть клятву, и, кажется, этот процесс будет повторяться еще очень долго… — Можно я буду звать тебя «А-Цю»? — спросил он, снова поворачиваясь к Чэнь Цзяолуну. — Д-да… — осекся тот, глядя в прекрасную половину лица Мин Даня. — А ты можешь тоже сократить мое имя до «А-Ланя». Мой Учитель зовет меня так. А больше у меня все равно никого нет, — пожал плечами парень. — Я буду рад. — «Простите, Учитель», — подумал он, глядя, как вспыхнули глаза А-Цю. — Да! Да, конечно, шисюн! — закивал тот, как болванчик. — То есть ему можно, а мне нельзя? — притворно обиделся Хоу Пэн, складывая руки на груди. — Надеюсь, ты сегодня проиграешь свой бой. — Какой брат скажет подобное?! — снова взорвался А-Цю. Мин Дань вздохнул еще тяжелее. Может быть, ему отсесть? Раньше он был всегда осторожен и замкнут, держался поодаль от всех и не подпускал к себе людей, так как считал, что одному и лучше, и проще. У него же есть Учитель. Однако эти двое… Внесли в его жизнь хаос похуже, чем иллюзии, которыми он манипулировал. Между тем глава секты Линьцзи вопросительно уставился на старейшину Цунчжэ, который сидел на трибуне. Обнаженный меч Бин Жэнь лежал перед ним, блестя на солнце. Цин Юйдунь хмурился. Неужели этот приставучий человек действительно сдался? Старейшина не слишком понимал себя — какие чувства он испытывал по этому поводу. Обычно он бы сказал, что ему все равно. Но сегодня, прождав его целую палочку благовоний, пропустив перед собой несколько боев с учениками, он почувствовал… раздражение? Разочарование? Дай Юнь, наблюдающий за изменениями в его лице, тихо хмыкнул. Значит, что-то да могло вывести этого человека из себя. Интересно, какой будет его злость? Возможно ли увидеть, как он злится вообще? С некоторых пор у призрачного старейшины вошло в привычку наблюдать за Цин Юйдунем — это было своего рода забавное увлечение. Интерес. Хотя лицо Цзисюаня было почти таким же равнодушным, как обычно, его губы были сжаты чуть плотнее, а взгляд то и дело возвращался ко входу в арену. Он ждал этого Эр Лана. Возможно, если его спросить, он ответит, что даже не думал о подобном, но что-то на уровне сознания, глубинных чувств говорило о том, что ждал. В ответ на взгляд Линь Кэ старейшина Цунчжэ медленно поднял руку, собираясь подать сигнал, что отменяет сегодняшний бой с Эр Ланом. Однако в тот момент, как поднялась его рука, его ладонь замерла. Он поспешно опустил ее. Пожалуй, слишком поспешно. Бледно-зеленый рукав скрыл белые пальцы. Он грациозно поднялся с места. Линь Кэ между тем оживился: — И наконец, бой, который мы так долго ждали! Старейшина Цунчжэ, секта Юньхэ, и Эр Лан, без секты. Рядом с ним, пытаясь отдышаться, держался за грудь Мао-Мао. — Владыка тебя раздери, дайте мне хоть передохнуть, — выдавил он, отгибая воротник своего ханьфу, чтобы хоть немного охладиться. — Проклятая жара. — Вы опоздали, — раздался за его спиной ледяной голос. Если бы голосом можно было охлаждать, то Мао-Мао превратился бы в льдышку. — Извините, старейшина-а, — натягивая на лицо улыбку, кот обернулся к Цин Юйдуню. — Там была такая очередь. А еще я чуть не поймал демонического заклинателя, — похвастался он. — Демонического заклинателя? — тонкие брови, сошедшиеся у переносицы, поднялись вверх. — О чем вы говорите, господин Эр Лан? — О гнезде этих демонов в Хэфэе, — дыхание Мао-Мао пришло в норму. Он так быстро бежал сюда, что весь покрылся потом, и теперь стоял, оттягивая воротник и дергая за него. Вся его поза была настолько расхлябанной, что даже у Линь Кэ зачесались руки его избить. — Я шел на наш бой, старейшина, как всегда, вышел пораньше, чтобы не опоздать, — он чуть прищурился, его глаза под маской приняли форму полумесяцев. — Как вдруг ощутил демоническую ци. Всего на мгновение, но я, как последователь праведного пути, не мог оставить это без внимания… — Ближе к делу, — перебил его Цин Юйдунь. — Где они были? Сколько их было? Почему ты не доложил страже? — Старейшина, это несправедливо! Я так спешил сюда, когда бы у меня было время сообщить страже? — с обидой отозвался Мао-Мао, хотя в его голосе не было ни капли искренности. — Я пошел за ним и обнаружил их логово. Сколько их, не знаю. Там ли они еще — не знаю. Стоило мне посмотреть на время, как я тут же направился сюда! — Глава Линь, — не слушая его дальнейшие слова, Цин Юйдунь повернулся к Линь Кэ. — Я думаю, вы знаете, что делать с этой информацией. — Да, — кивнул тот. Его толстое лицо приняло серьезное выражение. — А насчет боя… — Через десять минут я подойду к вам, — сообщил ему Цин Юйдунь. Мао-Мао не удержался от хмыканья. — Старейшина, вы жестоки. — Я… — Цзисюань бросил на него взгляд, только теперь осознавая, как бестактно прозвучали его слова. — Я прошу прощения за груб… — Ничего. Извинитесь, когда станете моим Учителем, — Мао-Мао вытащил меч из-за спины, весело потряхивая им. — Давайте проведем наш сегодняшний бой. Глядя в эти голубые глаза за маской кота, Цин Юйдунь плотнее сжал губы. У него отчего-то появилось ужасное желание надавать этому юнцу по шее. Они прошли к центру арены, и барьер сомкнулся за их спинами. Зрители зашумели. — Эй, А-Цю, твой Эр Лан все-таки явился, — хмыкнул Хоу Пэн. — Он не мой, — буркнул тот в ответ. Он наблюдал, как эти двое о чем-то говорят, как Линь Кэ с озабоченным видом отходит к трибуне судей из Лунъюэ, как за его Учителем и Мао-Мао сомкнулся барьер. Все это было… как-то странно. О чем могли говорить эти трое? Бедный Дракон томился в неизвестности, кусая губы. Между тем Цин Юйдунь поднял Бин Жэнь, наполняя его ледяной ци. На арене, где было самое пекло, вмиг похолодало. — Старейшина, а вы можете еще холоднее сделать? — весело крикнул Мао-Мао, заставляя свой Ху Чжуа вспыхнуть белым светом. Кончики губ Цин Юйдуня дернулись. Будто разозлившись на самого себя, он нахмурился и ринулся в бой. Однако, на его удивление, Бин Жэнь со звоном столкнулся в воздухе с Ху Чжуа. Ржавый меч, наполненный ци, обнажал свою истинную суть — на самом деле, это был прекрасный клинок. Цин Юйдунь не встречал его раньше, но голубые глаза внимательно уставились на него, когда мечи столкнулись. — Старейшина, я же говорил, что еще смогу вас удивить, — тихо сказал этот странный человек. А затем он отпрыгнул, применяя цингун. Цин Юйдунь атаковал снова, используя шаги из техники Нефритового меча. Его ноги почти не касались земли, а меч без промаха разил. Но каждый раз, когда он опускал клинок, чужое лезвие сталкивалось с Бин Жэнем — как будто Мао-Мао внезапно начал предугадывать его шаги. Лицо Цин Юйдуня стало более напряженным. Всего ненадолго, но Мао-Мао увидел: когда старейшина поднял меч в следующий раз, он начал относиться к бою серьезно. Удары стали яростнее, и отражать их было все сложнее. Один взмах отрезал рукав, второй чуть не попал в бок, а третий скользнул за шею и срезал прядь серебристых волос. Цин Юйдунь явно не собирался щадить его только потому, что он новичок. Хоть он и подавлял свою силу, сравниваясь в уровне с Эр Ланом, он все равно был намного искуснее и сильнее. — Кажется, Цзисюань злится, — прокомментировал сидящий на трибуне Дай Юнь. Хао Лэй рядом с ним изумленно уставился на него. Как вообще что-то можно понять по этому бесстрастному лицу? Мао-Мао быстро запыхался. У него не было такой прекрасной формы и основы, как у Цин Юйдуня. И он также значительно уступал ему во владении мечом. Однако он несколько лет наблюдал за А-Цю, учился вместе с ним, изучал Нефритовый меч, а потому мог немного предугадать, куда ударит Бин Жэнь. Цин Юйдунь почувствовал, что шаги его противника, хоть тот и изменял их, знакомые. Что движения меча ему кажутся не новыми. Что-то было не так. Это напрягло его — откуда этот человек мог знать технику Нефритового меча? До этого три дня он побеждал его с легкостью, потому что новичок не демонстрировал подобных навыков. Он вел себя слишком высокомерно и постоянно открывался, но сейчас… Сжав Бин Жэнь в руке сильнее, Цин Юйдунь сделал выпад, намереваясь закончить бой. Лезвие описало красивую дугу и с громким звоном столкнулось с Ху Чжуа. Клинок вылетел из руки Мао-Мао. Он пролетел около старейшины и с тоскливым звоном упал за его спиной. — Бой окончен, вы позволили мне победить, — вежливо произнес Цин Юйдунь, опуская свой меч. Он быстро поклонился и направился прочь с арены, но был остановлен окликом в спину: — Старейшина, а это считается за «урон»? Цин Юйдунь обернулся. Должно быть, даже слишком резко. Он увидел, как ухмыляющийся человек в смешной маске кота держит в руках прядь черных волос. Цин Юйдунь поднял руку, но затем нелепо остановился на полпути и опустил ее вниз. — Какая… наглость, — выдавил наконец он. Впервые в жизни он был так ошарашен самоуверенностью другого человека. Прядь волос случайно срезал меч «господина Эр Лана», когда Цзисюань выбил его из рук противника. — Старейшина, вы не можете взять свои слова назад. Кто вам сказал, что я не задумал это изначально? — склонив голову набок, медленно протянул кот. Его голубые глаза превратились в щелочки, а губы изогнулись в довольной улыбке. — Кажется, я смог вас «ранить». Старейшина Цунчжэ, вы ведь обещали подумать, — хмыкнул Мао-Мао, одновременно поднимая к носу прядь волос и вдыхая запах. Морозный, легкий аромат мяты и шалфея. — Да ты!.. — задохнулся Цин Юйдунь. — Да ты!.. Бесстыдник! Наглец! Самоуверенный юнец! Кажется, никогда в своей жизни старейшина Цунчжэ не произносил столько бранных слов в отношении кого-либо. Еще и в одном предложении. Да и вообще, столько бранных слов за свои двести лет.