Белый кот старейшины Цунчжэ

Юй Ху молча шел позади Цин Юйдуня. Рядом с ним шагал Чэнь Канлун, также не решаясь догнать старейшину Цунчжэ. Оба пребывали под впечатлением. Дракон и вовсе походил на пришибленного — все это время он проторчал на улице и заглянул внутрь, только когда услышал детский крик. Юй Ху же пребывал в шоке от лица Цин Юйдуня. Подумать только — лицо его хозяина могло становиться еще прекраснее! Немыслимо! Непостижимо! В груди кота глухо билось его маленькое сердечко, при одной только мысли обо всем этом. Шэнсэн Сюань казался таким же безмятежным, а Сюй Ин — веселым и беззаботным. Словом, гнетущая атмосфера сгустилась только над Драконом, а Юй Ху шел не разбирая дороги. Они направлялись на постоялый двор, чтобы отдохнуть. Хотя заклинателям их уровня уже практически не нужно было время на сон и еду, с ними по-прежнему был Юй Ху, и Цин Юйдунь, как ответственный Учитель, об этом не забывал. Правда, в эту конкретную минуту его мысли были заняты иным — он анализировал то странное чувство, которое ощутил, взяв на руки младенца. Супруги непрестанно их благодарили и даже хотели заплатить, но заклинатели единодушно (за исключением жадно сверкнувшего глазами кота) отказались. К счастью (или к сожалению), у Юй Ху права голоса в этом вопросе не было. Юй Ху все еще пребывал в рассеянности, когда они вошли на постоялый двор. Ичунь был крупным городом, и эта гостиница имела два этажа и таверну внизу. Дракон подошел к стойке и громко хлопнул по ней рукой: — Мы хотим несколько комнат, — он оглянулся на товарищей, пересчитывая. — Три. — Почему три? — спросил Сюй Ин, подходя ближе. Хозяин гостиницы — щуплый старичок — с интересом разглядывал гостей, не прерывая их диалог. — Ты с учеником, я с Цзисюанем и комната для мудрейшего, — сказал Чэнь Канлун. Настроение у него было премерзейшее, поэтому Сюй Ин осторожно отступил назад. — Так не пойдет, — вдруг встрепенулся Юй Ху. — Почему это т… почему это я не с Учителем? Это же мой Учитель, — он обернулся на Цин Юйдуня. — Потому что у такой малявки, как ты, нет права голоса. — Еще бы Чэнь Канлун посмел оставить этого прохвоста рядом с Цзисюанем. — Поспишь с Псом, — он оскалился. — Глава Чэнь, думаю, что будет разумно поселить всех в отдельные комнаты, — предложил Сюй Ин, его улыбка даже не дрогнула от грубости Дракона. Глава клана Собаки повернулся к хозяину гостиницы. — Не могли бы вы приготовить нам пять комнат? — К сожалению, такого количества свободных комнат у нас нет, — развел руками старичок. — Да и три с трудом найдем. В Ичуне завтра фестиваль, гости приехали со всей провинции. — Тогда я с Учителем, — в подтверждение своих слов Юй Ху схватил Цин Юйдуня, стоявшего в стороне, за рукав. — Учитель, можно я с вами? — кот поднял на него глаза, делая умильное лицо. Получалось у него не очень. — Я боюсь спать с незнакомыми, — бесстыдно соврал он. Цин Юйдунь вздохнул. — Какой же он незнакомец? Это глава клана Собаки! Эй, малец, не наглей. — Глаза Дракона налились кровью, что говорило о том, что он уже ужасно зол. — Распределим комнаты так: я с Юй Ху, вы с главой Сюем, а мудрейший отдельно, — спокойно сказал Цзисюань, положа конец всем спорам. Юй Ху расплылся в довольной улыбке, а Чэнь Канлун чуть не скрипнул зубами. Но пойти против друга он не мог. Он повернулся к хозяину гостиницы с явным намерением убить. — Может быть, есть четвертая комната? — вкрадчиво спросил он. Старичку повезло, что он не мог ощущать ци, иначе она бы его раздавила. — К сожалению, нет, — пискнул он, вжимая голову в плечи. — Дэмин, — тихо произнес Цин Юйдунь. Чэнь Канлун скосил на него глаза и расправил плечи. Жгучий гнев в его глазах пошел на убыль. Все это время шэнсэн стоял позади, всеми забытый и покинутый, проглотив слова про то, что и он в целом не против разделить с кем-нибудь комнату…

***

Зайдя в их с Учителем комнату, Юй Ху беспардонно растянулся на кровати и шумно вздохнул. — Устал? — спросил его Цин Юйдунь, стоя посреди комнаты. — Да, — отозвался тот, переворачиваясь на живот и глядя на старейшину. — Поддерживать форму человека сложнее, чем кота. Мое совершенствование еще не на том уровне, чтобы мне давалось это без всяких трудностей, — честно признался он. Зачем-то. Только выпалив это, Юй Ху понял, что выставил себя в невыгодном свете. Выставил себя слабым. Это не входило в его планы. — Ты мог бы не лететь сюда, — спустя мгновение заметил мужчина, оборачиваясь к кровати. В ответ он получил тишину. Свернувшись на кровати как кот, Юй Ху мгновенно заснул. Он и впрямь устал. Он не спал нормально уже два дня, и оба дня он был в пути. Хоть Юй Ху и был культиватором на стадии Создания ядра, но он никогда нормально не практиковал, никогда не вкладывал много усилий, потому и результаты его были посредственными. У кота был природный талант, но без труда от него оставалась только усталость. Цин Юйдунь вздохнул. Он не стал тревожить ученика и молча прошел к столу с чайным набором, усевшись на подушку в позу лотоса. Выпрямив спину, он погрузился в свое духовное пространство, решив помедитировать. В голове старейшины крутились мысли — он пытался вспомнить учение его Учителя, что тот говорил про чувства. Словно кузнец, он пытался очистить свое чувство от примесей и опознать его. Была ли это радость? Неужто он познал радость? Сидя в своем духовном пространстве на острове посреди спокойного моря, Цзисюань размышлял о словах бродячего монаха, который рассказал ему про восемь страданий. Быть может, он столкнулся с рождением? Цин Юйдунь заглянул в свой даньтянь. Его золотое ядро переливалось ярким светом, а в центре него зависло маленькое семечко лотоса. Он присмотрелся поближе и понял, что в семечке действительно появилась трещина. Цзисюань нахмурился, не понимая, что это может значить. Из этой крошечной трещины лился белый свет, почти незаметный в золоте его ядра. Может ли это быть источник той таинственной силы, которая помогла ему пройти Небесное Бедствие? Но откуда она взялась? И почему с этой трещиной он ощутил чувство? Может ли быть… что это новорожденная цзюэ-хунь? Тогда как ему испытать остальные страдания? Цин Юйдунь попробовал направить ци в даньтянь. Пройдя по его меридианам, энергия обволокла семечко, но ничего не произошло. Семечко оставалось неподвижно. Только трещина сверкнула, и свет задрожал. Цин Юйдунь убрал свою ци. Он вынырнул из духовного пространства, снова оказываясь в комнате. Кажется, давить на лотос не стоило. Юй Ху все еще спал. Но если до этого его сон был безмятежным, то сейчас он заворочался. Юноша свернулся еще сильнее, поджимая ноги, будто ему было холодно, и весь дрожа. Его определенно мучил какой-то кошмар. Немного помедлив, Цин Юйдунь поднялся и подошел к нему. Он встал над учеником, размышляя, что должен сделать. А-Цю никогда не сталкивался с подобными проблемами. Да и Цин Юйдунь никогда не проводил с ним так много времени наедине. Старейшина не знал, что ему делать. Некоторое время постояв, он потянулся к одеялу за спиной кота, собираясь накрыть его. — Холодно… — прошептал тот, почувствовав чужое присутствие. — Помогите… Цин Юйдунь укрыл его одеялом и приложил руку к плечу, но затем отдернул ее, передумав. Его ци была ледяной. Он не мог согреть ей никого. Он шел по Нефритовому пути в царстве холода и льда. Он сам был льдом. Но когда старейшина отпрянул, Юй Ху вцепился в его запястье, сквозь сон ощутив знакомую ци. Его пальцы крепко сжали чужую руку, а тело перестало дрожать. Цзисюань ощутил, как то место, где его касается ученик, вспыхнуло огнем, будто он обжег его. Но это ощущение быстро прошло, так же, как и появилось. Юй Ху вдруг показался ему похожим на того младенца, который вцепился в него своими маленькими пальчиками. Против воли на его губах расцвела улыбка. Он нашел определение этому чувству: «Желание защитить».