Белый кот старейшины Цунчжэ

— Что ты делаешь? — голос, холодный и такой родной, заставил кота отшатнуться. Цин Юйдунь выбрал самый неподходящий момент, чтобы прийти в себя. Он приподнялся на локтях и поморщился, чувствуя, как пульсирует от боли спина. Мужчина огляделся, не понимая, где находится. — Где я? — спросил он, переводя взгляд на Юй Ху, который выглядел красным как помидор. — И… что ты здесь делаешь? Юй Ху почесал голову, затем отвернулся, глядя в окошко. Спустя несколько мгновений, когда его беспокойное сердце перестало колотиться, он снова подполз к кровати и тихо сказал: — Я пришел за тобой… Учитель, — он прочистил горло и замер, разглядывая бледное лицо старейшины. Цин Юйдунь нахмурился. Сейчас его лицо не казалось равнодушным или холодным, скорее, непонимающим. Он, вероятно, все еще не мог восстановить цепочку событий. Его меридианы горели, все три дня изгоняя черную ци из его даньтяня, и теперь он казался себе сильнее и могущественнее, однако… Было одно но. — Учитель? — переспросил он, поднимая взгляд на молодого человека, сидящего на полу перед ним. У того было узкое красивое лицо, чуть смуглая кожа и белые волосы, подвязанные в высокий хвост. Их концы были иссиня-черными, как будто он измазался в саже. — Ты кто? Юй Ху моргнул. Затем открыл рот, собираясь что-то сказать, и тут же захлопнул его. На его лице мелькнуло недоумение, испуг, а затем… расплылась улыбка. — Я Юй Ху. Ты мой хозяин, — медленно проговорил он. — Я твой духовный зверь. Тебя ранили демонические заклинатели, и я спас тебя, принеся в этот охотничий домик. Ты не просыпался три дня и три ночи. Цин Юйдунь с подозрением уставился на него. Этот молодой человек был ему незнаком, да и в его собственных воспоминаниях не хватало большого куска. Почему от юности до взрослой жизни он не помнил столь многое? В его душе сгустилось странное чувство. Неужто ранение, от которого у него болела спина, спровоцировало потерю памяти? Он немедленно попытался сесть, и Юй Ху тут же встрепенулся, помогая ему. Мужчина настороженно принял его помощь, а потом схватился за голову. — Почему я ничего не помню?.. — пробормотал он. — Духовный зверь? И какой же? — Я кот, — просто отозвался Юй Ху, ликуя про себя. Потеря памяти Цин Юйдуня его нисколько не смущала, напротив, это такой шанс! — Ты обещал, что после этой битвы заключишь со мной контракт. — Не теряя времени даром, он исчез, обращаясь в кота. Цин Юйдунь уставился на белого треххвостого кота перед собой. Тот покрутился, показывая черные хвосты, и как будто выглядел в самом деле смутно знакомым. Словно он уже где-то видел его. Правда, тот кот казался больше… Во вспышке белого света Юй Ху снова стал человеком. — Видишь? Я спас тебя, — он гордо вытянул руку, разгибая четыре пальца. — Целых четыре раза. Первый раз — от Небесного Бедствия, во второй раз от кинжала, в третий раз от второго Небесного Бедствия, а вот сейчас чуть не помер, пока залечивал твою рану. Ты обещал мне контракт! Цин Юйдунь смотрел на него, явно роясь в своей голове и ничего там не находя. — Тогда… кто я? — осторожно спросил он. — Кем я сейчас являюсь? — Ты старейшина пика Цунчжэ, — охотно отозвался Юй Ху, садясь рядом с мужчиной. Тот хотел отодвинуться, но затем передумал. — У тебя есть ученик, Чэнь Цзяолун. И я, кот, твой контрактный зверь. Мы с тобой… очень близки, — медленно и осторожно добавил он последние слова. — Очень… близки… — Близки? — спросил Цин Юйдунь, делая попытку отодвинуться от него. — В каком смысле? — Ты знаешь, зачем нужны контрактные животные? — спросил Юй Ху, глядя на него лукавыми голубыми глазами. Цзисюань промолчал, задумавшись. Контрактные звери? Зачем они? Для сражений с демонами. Но разве он сражался с ними часто? Разве Учитель не говорил ему, что связывать духовного зверя контрактом — это злое дело, что они страдают и умирают с хозяином? Он бы никогда не заключил контракт с духовным зверем, никогда бы не привязал его к себе. Он знал, что ему не хватает души цзюэ-хунь, так как он мог позаботиться о ком-то? И ученик? «Чэнь» — это же фамилия клана Дракона, почему он взял его в ученики? Он повернулся, глядя на кота. Тот не отрывал от него доверчивого взгляда, будто весь его мир заключался в ответе Цзисюаня. Мужчина невольно задрожал: откуда это доверие? В его памяти не было никого, кто хотел бы быть к нему так близко, кроме Учителя. Неужели он в самом деле спас его? Или это было просто в благодарность за что-то? Смятение — невиданное ему чувство — охватило его душу. — Почему ты спас меня? — после долгой паузы наконец спросил Цин Юйдунь. — Потому что… ты мой хозяин, — ответил Юй Ху, не моргнув глазом. — Я выбрал тебя, значит, я буду следовать за тобой, куда бы ты ни пошел, и спасу от всего, что будет тебе угрожать. Юноша принялся развязывать свой халат, и Цин Юйдунь отпрянул. — Что ты делаешь? — холодно спросил он. — Хочу показать шрам, — моргнул кот, изображая из себя сущую невинность. Он скинул верхний халат и задрал нижние одежды, демонстрируя косой шрам на боку. — Сюда я принял удар кинжала за тебя. Я не вру. Ты должен помнить. Вообще-то было больно! Кот уже сообразил: ковать железо надо, пока горячо. Память обязательно вернется к Цзисюаню после того, как тот восстановится, но контракт уже нельзя будет отменить. Он никуда не сможет от него деться. Его Цзисюань не сможет его покинуть. Поэтому он давил и давил, пытаясь в два прыжка завоевать доверие самого безэмоционального человека на свете. Удавалось с трудом. Подозрительность Цин Юйдуня только укрепилась, когда он увидел белый полумесяц на медовой коже. Что-то кольнуло в его сердце — какое-то знакомое чувство. Тепло? Или боль? Он не понимал. Он чувствовал себя так, будто все эти эмоции высушили его досуха, не оставив никаких сил. Гораздо проще быть без них, подумал он. Да, так гораздо проще. Видя, что Цин Юйдунь не отвечает, Юй Ху опустил одежду и присел рядом. — Ты не помнишь? — спросил он осторожно и будто бы обиженно. Впервые в жизни Цзисюань почувствовал что-то сродни вине, когда на него уставились два голубых глаза. Как будто его подозрения оскорбляли светлые чувства этого зверя, доверчивого, преданного, спасшего его. — Мне надо вернуться в секту, — решительно проговорил Цин Юйдунь, отворачиваясь от пристального взгляда. — Хорошо, — тут же согласился кот. — Давай. Только вот тебя объявили предателем и ищут по всему континенту. А в таком состоянии… — он с сомнением окинул мужчину взглядом, — далеко ты не уйдешь. А у меня тоже нет больше сил тебя защищать. Кот плюхнулся спиной на кровать и раскинул руки. Некоторое время Цин Юйдунь не шевелился, затем медленно поднялся, обнаруживая, что на нем нет ничего, кроме нижних одежд. — Где моя одежда? — спросил он, стоя на нетвердых ногах. — Ты про эти лохмотья? — Юй Ху указал на ворох прожженной ткани в углу хижины. — Боюсь, больше покрасоваться в них не удастся, — хихикнул он. — Тогда… где мой мешочек-цянькунь? — задал закономерный вопрос старейшина. — Вон, — указал кот на стол. Там лежал нетронутый серебристый мешочек. Цин Юйдунь подозрительно покосился на него, а затем подошел к столу и взял его в руки. Юй Ху напряженно следил за ним глазами: он только с виду казался безмятежно спокойным, а сам же понимал, что тот проверяет его. Стоит коту оплошать… и забывший об их знакомстве ледяной старейшина Цунчжэ может убить его на месте. Впрочем, было что-то странное в этом Цзисюане. Он как будто… казался более человечным. Убедившись, что его мешочек цел, Цзисюань чуть успокоился. Он и сам не понимал, почему так себя ведет. Множество странных чувств путались в его душе: подозрительность и стремление доверять, радость и гнев. Он попытался вспомнить, есть ли у него меч, но не смог. Спустя пару мгновений старейшина осознал, что в его даньтяне скрыт клинок, только вот вытащить его ци ему недоставало. Стоя спиной к коту, он некоторое время размышлял, глядя в окошко. За ним были сплошные горы — туман низко закрывал вершины и наползал на склон, на котором стояла хижина. Если его и впрямь ищут, то вскоре охотничий домик скроется из виду. Быть может, ему следует остаться тут, пока он не восстановится? Он сделал шаг вперед и пошатнулся. Тут же теплые руки придержали его за талию, задержались на мгновение и неохотно убрались. — Осторожнее, Цзисюань, — шепнул Юй Ху. — Ты еще слаб, ложись обратно. Я заварю травы. Он проводил Цин Юйдуня обратно к кровати и усадил на нее, а затем засуетился, грея воду и бездумно бросая в нее какие-то лечебные травы, найденные в мешочке старейшины. Наблюдая за ним некоторое время, Цзисюань вдруг сказал: — Пусть я чего-то не помню, но я бы никогда не пообещал духовному зверю контракт. К чему обманывать меня?