Белый кот старейшины Цунчжэ

Цин Юйдунь широко распахнул глаза. Несколько мгновений он позволял чужим губам касаться своих — не из большого желания, а потому что опешил, — а затем толкнул Юй Ху в грудь. — Ты… — выдавил он потрясенно, чужие остаточные эмоции заставили его кровь бурлить, а голову — пойти кругом. — Ты… Юй Ху облизнулся, честно полагая, что это лучший вкус, который он когда-либо пробовал. Ну, кроме крови Цзисюаня. И тех пельмешек с мясом… Но затем он моргнул, и звериное наваждение пропало. Перед ним было белое, белее обычного, лицо его хозяина. Тот смотрел на него такими большими глазами, что выглядел испуганным. Юй Ху потянулся вперед, хватая его за руку, и хозяин отпрянул, вырывая ладонь. Он задрожал, его лицо смертельно побледнело, и он… Упал в обморок. Кот недоуменно посмотрел на распластавшегося на кровати Цзисюаня. Почесал голову. Лишать своего хозяина сознания не входило в его планы. Быть может, всплеск ци только что заставил того ослабеть? Не может же быть, чтобы он так восхитился навыками поцелуя этого лао-цзы, что потерял сознание? Кот аккуратно положил Цзисюаня на кровать, накрыл тонким одеялом и присел рядом, тяжело вздохнув. Затем он коснулся своих губ и тихо хихикнул. Теперь он от него никуда не денется. Контракт нельзя разорвать. Никогда. Никогда-никогда. Когда-то давно, лет пятьдесят назад, когда кот бродил по городам и селам, он забрел в один крупный город. Он не помнил его названия или где он находился. Юй Ху лишь помнил, что случайно ночью оказался в борделе. Именно там глупый кот подсмотрел то, что не должен был, и сбежал, подняв шерсть дыбом, размышляя о том, что люди слишком странные. Этот эпизод выветрился из его дырявой памяти, но теперь неожиданно всплыл. Оказывается, касаться другого человека губами не так и противно. Даже приятнее, чем кусаться. Укусить, конечно, хотелось намного больше, но… Хозяин сказал, что вышвырнет его прочь с пика Цунчжэ, если он будет кусаться. Однако сейчас они были только вдвоем, и пик Цунчжэ стал прошлым. Теперь их будущее — это они двое. Хорошо бы Цзисюань ничего не вспомнил, подумал кот. Должно быть, когда он вспомнит, кота обязательно оттаскают за хвосты. Юй Ху ничуть не стыдился ни обмана, ни поцелуя. Ведь он сделал то, что хотел. Разве есть тут чего стыдиться? Услышь его мысли один Дракон, он бы отгрыз ему голову. Юй Ху опустил глаза на бледное лицо Цин Юйдуня и подоткнул ему одеяло. — Я буду заботиться о тебе, хозяин, — прошептал он. Вспыхнул белый свет, и на краю кровати очутился белый кот с тремя черными хвостами. Он помял лапами своего старейшину, а потом уютно устроился у того на груди, уткнувшись носом в ямочку между ключицами.

***

Он был малышом, а теперь взрослым — рассудительным и спокойным. Он проводил своего Учителя в закрытое совершенствование. «А-Сюань, придерживайся света и никогда не делай зла. Ты слишком силен и слишком скуп на эмоции», — сказал ему Учитель перед уходом и потрепал по голове, прямо как в детстве. Цин Юйдунь серьезно кивнул, наблюдая, как Учитель дает последние наставления новому главе секты — его шисюну. Учитель был уверен, что шисюн больше подходит на эту роль, и никогда не рассматривал его, своего младшего ученика. Цзисюань не обижался — даже если бы мог, не обиделся бы. Он прекрасно понимал, что бесчувственный льдышка не может управлять сектой. Да и не хотел этого. Его шисюн был умным, рациональным, он быстро набирался мудрости и умел окружать себя нужными людьми. Он был безупречен. Когда они вдвоем стояли рядом, казалось, что безупречен шиди, но это было не так. Только они втроем знали, чего Цзисюаню недостает. И почему это делает его неполноценным. Учитель скрылся в расщелине гор, и И Чэнь положил руку ему на плечо. — Я хочу стать Хранителем Нефритового барьера, — сказал Цин Юйдунь, поворачиваясь к нему. — Ты уверен? Тебе придется часто бывать на границе, — внимательно всмотрелся в его лицо новоявленный глава секты. — Уверен, шисюн. Так я не буду отвлекать тебя от дел секты, и никто не усомнится в твоей власти, — кивнул Цзисюань. Он видел, как лицо И Чэня помрачнело. — Я никогда не боялся этого, шиди… — медленно, беспомощно проговорил И Чэнь. — Ты же знаешь, как это опасно… — Ты… недоволен моим решением? — осторожно спросил Цин Юйдунь, вглядываясь в лицо своего шисюна. — Почему? Он искренне не понимал. Он принял самое рациональное решение из возможных. В секте было множество старейшин, но Цин Юйдунь был сейчас сильнее и быстрее всех в культивировании. Его существование — явная угроза для нового главы, которому еще надо укрепить свою власть. И Чэнь снова вздохнул. Он сжал плечо шиди и не стал ничего объяснять, будто Цзисюань никогда бы не понял. — Я назначу тебя старейшиной Цунчжэ, — наконец сказал он. — Насчет Барьера… решай сам. Пик Цунчжэ всегда будет в твоем распоряжении. Он отпустил его плечо и пошел прочь. Цзисюань остался стоять в недоумении, глядя в его спину. Кажется ли ему, или шисюн расстроился? «Расстроился, Учитель. Ты явно обидел его, решив бросить секту на него и сбежать. Он считал тебя братом, а ты бросил его, как и ваш Учитель. Он думал, что вас двое, но остался один. Он был оскорблен твоим сомнением в его верности тебе», — вдруг прошелестел голос у него над ухом. Голос был знаком. «Учитель»? Цзисюань смотрел в спину своего шисюна: она и впрямь сгорбилась, будто весь вес гор Тайшань опустился на его плечи. И Чэнь удалялся прочь, выглядя таким одиноким. Сердце Цин Юйдуня пронзила боль: неужто он был неправ? Неужто говорил слишком резко? Поспешил с выводами? Он думал, что принял самое разумное решение из возможных, но чувства… он не учел их. Теперь он понимал, что ощущал его шисюн. Мрак сгустился у него перед глазами, а звонкий голос снова позвал: «Учитель!» Разве он кому-то приходится Учителем? Нет, он живет один на пике Цунчжэ. Один, и два журавля… Нет, кажется, неверно. Он взял Дракончика на попечение, племянника своего друга. Как же его зовут?.. А-Цю? И второй… «Учитель! Ну в самом деле! Вы сначала вспомнили ящерицу, а не этого лао-цзы?» — голос звучал возмущенно. «Лао-цзы»… Что за высокомерный мальчишка? Мальчишка?.. Кот. Он кот. Белый кот с тремя хвостами. Наглое животное, разнесшее его кабинет. Он умеет превращаться в человека. Он умен и хитер. Он обманул его… Верно, Конференция… Конференция Великих сект и кланов. Мао-Мао, так его звали? Нет, Биань. Юй Ху, личное имя Биань. Его Бихань, свалившийся на голову. А потом? Что было потом? И почему так тяжело дышать? Откуда эта паника? «Учитель!» Цин Юйдунь открыл глаза и обнаружил причину, мешающую ему нормально спать: толстый белый кот, свернувшийся на груди. — Юй Ху, — выдохнул он, сначала ничего не понимая, а затем воспоминания прояснились: как он очнулся в хижине, как наглый кот обманул его и… заставил заключить контракт. А потом еще и… Цин Юйдунь бесцеремонно спихнул кота на пол. Юй Ху с громким мявом обиженно вскочил на лапы, но, столкнувшись с гневным взглядом Учителя, прижал хвосты к полу. — Оборачивайся человеком, — ледяным голосом сказал Цин Юйдунь, садясь на кровати. — Немедленно. Юй Ху не стал спорить, и в белой вспышке на полу на коленях возник молодой человек, с некоторым испугом взирающий на него. — Хозяин… — Ах, теперь я твой хозяин, — процедил Цин Юйдунь. — Забыл уже, как звал меня Учителем? — Вы вспомнили? — встрепенулся кот. — А как ваш даньтянь? Пришел в норму? Я боялся, что у вас будет отклонение ци… — Он потянулся к его запястью, но мужчина оттолкнул его руку. — Ты обманул меня. Снова, — лед в голосе старейшины Цунчжэ можно было потрогать. — Обманул, когда я был слаб и беспомощен. Воспользовался этим… — Я спас вас! — обиженно воскликнул Юй Ху. — Спас от гибели! Я вытащил вас оттуда и залечил ваши раны! Неужели контракт — это такая большая цена?! — Он вскочил на ноги, сжимая кулаки. — Почему вы всегда ругаете меня? — Ты посмел не только выпросить контракт, но и поц… — И что с того! — взъярился кот, тряхнув рукавами. — И что?! Вы сами согласились на контракт! Ты сам смешал нашу кровь… Ты… — в глазах Юй Ху блеснули слезы обиды. — Ты бесчувственный чурбан! Льдышка! Ненавижу тебя! Он развернулся и бросился за дверь. Громкий хлопок заставил Цин Юйдуня вздрогнуть. Он тупо поморгал, глядя на дверь и размышляя о том, что только что произошло. Если рассуждать логически… Его ученик проявил непочтительность к нему, это раз. Обманул его, это два. Поцеловал его, это три. А теперь наорал и выбежал из хижины, это четыре. Да, до этого он его спас и залечил его раны. Это снимало с него вину, но как порядочный Учитель он должен был наставить ученика и объяснить, что обманывать — это плохо. Цин Юйдунь прислушался к себе, пытаясь совладать со вспышкой раздражения. Новое для него чувство теперь вспыхивало от любой искры, как будто он был сухим хворостом. Цин Юйдунь и сам не понимал, почему, проснувшись, так разозлился. И не понимал, почему рассвирепел его ученик. Старейшина опустил голову, поставил подбородок на руки и задумался. Чувствовать было слишком сложно. На что же обиделся его ученик?