Белый кот старейшины Цунчжэ

Слезящиеся глаза мешали ему ясно разглядеть фигуру, стоящую перед ним. Человек в белом протянул к нему белоснежную ладонь. Юй Ху сморгнул слезы и выпучил глаза. — Ты тоже его видишь? — спросил он у девочки, сидящей рядом. Та молча закивала, пораженная прекрасным человеком перед ней. Он был поистине великолепным: длинные шелковистые волосы, белый халат с золотой оторочкой, изящное лицо с острым подбородком, прямым носом и золотыми глазами. Тонкие губы мягко изгибались, пока этот бессмертный протягивал ладонь к Юй Ху. — Ай! — великолепие продлилось недолго, потому что эта же белоснежная ладонь легко шлепнула Юй Ху по макушке, даря ощущение реальности. — Учитель? — выпучил глаза кот. — То есть хозяин… То есть Владыка. Ваше Величество! Нет, почему?! — взвыл он не своим голосом, а потом подался вперед, падая на колени и низко кланяясь. Его лоб с силой ударил о камни, отбивая поклоны. — Простите меня! Простите за невежество! Простите за то, что я привел вас к гибели! Простите меня! Владыка, простите! Простите! Цин Юйдунь уставился на своего ученика, который продолжал отбивать поклоны, и задумался, не отупел ли тот за шичэнь в аду. Затем он глубоко вздохнул, понимая, почему Юй Ху сделал такие выводы. Он опустился на колени и мягко придержал голову кота, когда та в очередной раз собиралась удариться о землю. — Биань, посмотри на меня, — мягко сказал он. Тигр несмело поднял глаза. Цин Юйдунь заметил, что один его глаз, хоть и восстановился, но все еще выглядел слепым, — может ли он им видеть? Щеки его ученика заливали слезы — именно благодаря этим истошным рыданиям Цин Юйдунь смог быстро найти его, когда спустился вниз. Первоначально он ожидал, что ему придется прорваться мимо Бычьей головы и Лошадиной морды и созвать на суд всех десятерых ванов Диюя, а может быть, прибегнуть к помощи самого Яньло, но все оказалось куда проще. Его ученик не отошел от начала моста даже на несколько шагов и судорожно рыдал так, что даже следующие мимо духи, потерявшие все земные страсти, оборачивались с удивлением. Редко когда можно встретить на мосту Найхэ такую безутешную душу. Обычно все мирские тревоги оставались вместе с душами по на земле, но, видимо, горе, одолевшее его ученика, было настолько сильно, что он сбросил это заклинание забытья. Что же заставило его душу так разрываться на части? — Биань, не плачь, — Цин Юйдунь бережно провел пальцами по коже ученика, стирая бесконечные потоки слез. — Не плачь. — Как же мне не рыдать, если Учитель погиб из-за меня? Как вы могли так легко сдаться? Вы же Нефри-и-итовый император, — провыл кот, то и дело всхлипывая. — Я думал, что больше никогда вас не увижу. Но лучше бы я вас больше не видел! Это противоречивое заявление почему-то заставило губы Цин Юйдуня дернуться. — Больше не хочешь меня видеть? — спросил он, склоняя голову набок. Его золотые глаза мерцали в полутьме, будто звезды. — Учитель… Владыка… Простите меня, простите, — Юй Ху подполз ближе, обвивая загребущими руками своего Цзисюаня. — Зато мы погибли вместе-е-е, — провыл он еще громче, измазывая соплями и слезами белоснежный халат. Цин Юйдунь вздохнул, похлопывая его по спине и не делая попыток остановить от осквернения его халата. Да уж, Великий Владыка и подумать не мог, что его несносный ученик в Диюе обернется таким… плаксой. Он же всегда был остер на язык и так высокомерен, что выше его были только облака. Шичэнь в аду — и во что он превратился… За рукав его кто-то потянул. Цин Юйдунь повернул голову и увидел маленькую девочку, которая во все глаза смотрела на мужчину. — Вы владыка ада? — спросила она почему-то шепотом. — Нет, я Нефритовый император, — отозвался тот спокойно. — Тогда как же вы… умерли? — еще тише спросила девочка. — Я и не умер, — вздохнул мужчина, продолжая похлопывать по спине рыдающего ученика. — Тогда что вы здесь делаете? — удивилась девочка. Цин Юйдунь вздохнул, не зная, как объяснить. В этот момент он осознал, что рыданий больше не слышно. Ученик притаился, слушая его. Уголки губ Цин Юйдуня против воли снова дернулись. Да что с ним, в конце концов, такое? — Пришел попрощаться, — наконец сказал он, придавая голосу отрешенный тон. — Знаешь же, что за мостом умершие могут увидеть дорогих им живых в последний раз? Рыдания возобновились, всхлипывания стали еще громче. А затем Юй Ху наконец шумно шмыгнул носом, отстранился и судорожно вздохнул. — Я понимаю, — торжественно сказал он. — И что ты понимаешь? — своим прохладным тоном спросил Цин Юйдунь. Сейчас он выглядел совсем как Учитель. — Этот ученик… нет, этот простолюдин повел себя низко, — сказал Юй Ху, вытирая нос. — Этот простолюдин смел надеяться, что Владыка захочет пройти мост вместе с ним, раз они умерли вместе. Но этот простолюдин был самонадеян и не смеет даже вымолить прощение у Великого Владыки. Этот простолюдин… ай! По лбу его снова шлепнула прохладная ладонь. — Вот заладил, простолюдин да простолюдин, — вздохнул Цин Юйдунь. Он вдруг подумал, что с тех пор, как открыл для себя чувства, стал вздыхать намного чаще. — Я не умер, — коротко отозвался он, поднимаясь на ноги. Он посмотрел на свой халат и снова вздохнул. Юй Ху потер лоб, а затем поднял глаза на небожителя, что стоял перед ним. На нем и впрямь не было никаких видимых ран и крови. — Тогда… что вы тут делаете? — осторожно спросил он. Ему было сложно соединить точки и понять, что происходит. Его Цзисюань вдруг оказался на мосту Найхэ — и он не умер. Значит ли это, что он на грани смерти? Быть может, сейчас он умирал… — И я не умираю, — оборвал ход его мыслей Цин Юйдунь, будто мог читать их. — Я спустился в ад за тобой. Такая помпезная фраза сорвалась с его губ просто, будто они были на пике Цунчжэ и Учитель просил подать чай. Но тяжесть этих незатейливых слов обрушилась на Юй Ху подобно горе Тай. — За… мной? — он вскинул голову и снова ударился затылком. — Почему? Я же… осквернил вас, Владыка, — на его глаза снова навернулись слезы. — Я сбежал, как последний трус. Я столько времени вас донимал… Я… — волны самоуничижения одна за одной нахлестывали на него, полностью разрушая образ великого и могучего кота, которому все по плечу. — Увидь тебя сейчас А-Цю, поднял бы на смех, — заметил Цин Юйдунь. — Ну и что… — провыл Юй Ху. — Я все равно его больше не увижу. Противная ящерица… Два ученика сейчас казались удивительно похожими, хотя никогда таковыми не являлись. По крайней мере, в глазах их Учителя. Он вздохнул, протягивая руку. — Биань, этот Император спустился за тобой в ад. Неужели ты думаешь, что это для того, чтобы слушать твое нытье? — слова были жесткими, но тон — мягким донельзя. Юй Ху смахнул слезы и несмело протянул ладонь, вкладывая дрожащие пальцы в руку Учителя. — Этот простолюдин… — Разве ты не все вспомнил? — резко оборвал его Цин Юйдунь, рывком поднимая на ноги. Юй Ху подался вперед и врезался в грудь Учителя. Он все еще был немного выше его и обхватил теплое тело руками, а затем тут же убрал их. — Ладно, не простолюдин… — поджал губы Юй Ху. — Но этот подчиненный… — Тебе мало быть моим учеником? — спросил Цин Юйдунь, не отпуская его руку. — А разве… я все еще могу им быть? — Я же сказал, что не виню тебя. У тебя было отклонение ци, и ты ничего не мог поделать с собой. Что до непозволительных мыслей в адрес Учителя… — впервые в жизни Цин Юйдунь смутился и поджал губы. — С этим мы потом разберемся. Главное, выбраться отсюда. Я не могу находиться в аду слишком долго, потому что даже Нефритовый император не имеет полной власти в Диюе. — А кто имеет? — тупо спросил Юй Ху, хотя почти не слышал ничего после «я не виню тебя». — Я, — раздался детский голосок. Кот резко опустил глаза, глядя на девочку, про которую совсем забыл. Слезы давно высохли на ее детском личике. Она поднялась на ноги и отряхнула платье, а затем ее губы растянулись в неестественно длинной улыбке. — Наконец закончил с притворством, Яньло? — спросил Цин Юйдунь, и его взгляд похолодел, а пальцы крепче сжали руку Юй Ху. — Давно не виделись, Ваше Величество, — детский голосок изменился, как и фигура — тень все росла и росла, пока на месте девочки не возник высокий мужчина в чиновничьей шапке и черном халате. Его кожа как будто отдавала синим, хотя синей не являлась, а черты заострились и потеряли всякое тепло. Его темные глаза уставились на Владыку, и он приветственно сложил руки перед собой, но взгляд не опустил. — Что привело вас в мое царство?