Белый кот старейшины Цунчжэ

— Мой ученик, — просто отозвался Цин Юйдунь, его пальцы крепче перехватили ладонь Юй Ху, и тот неотрывно уставился на эту белую ладонь, сжимающую его. Его Учитель никогда не прикасался к нему добровольно. — Ваш ученик, Ваше Величество? — приподнял брови Яньло-ван, владыка ада. — Вы же знаете, новости долетают до Диюя намного медленнее. Как давно у вас ученик? — Уже прилично, — бросил Цин Юйдунь, явно нерасположенный к беседе. — О, — губы Яньло сложились в трубочку. — Интересно, — его острые глаза заметили сцепленные руки Нефритового императора и этого плаксы, только что вывшего не своим голосом. — Мы можем поболтать попозже, — вдруг блекло улыбнулся Цин Юйдунь и отвернулся, направляясь к началу моста. — Зачем же откладывать? Юй Ху моргнул, и фигура Яньло исчезла, возникнув прямо на пути его Учителя. Его губы изгибались в широкой улыбке. — Надо ли Нам спрашивать твоего разрешения, чтобы уйти? — взгляд Цин Юйдуня похолодел еще на несколько градусов. — Яньло, не забывайся. — О, вы, разумеется, можете уйти беспрепятственно. Кто я такой, чтобы задерживать душу Великого Владыки? — слегка поклонился Яньло. — А вот ваш ученик… — Он махнул рукой, и горло Юй Ху будто что-то сжало, заставив его задыхаться. Он захрипел, схватился обеими руками за горло и только пару секунд спустя осознал, что ему и не надо, в общем-то, дышать. Хватка на горле исчезла, будто ее никогда и не было. Яньло хмыкнул. — Ваш ученик в моей власти, так что он, увы, — на этом слове улыбка стала еще шире, — не сможет уйти без моего разрешения. Да и вам следует поторопиться и покинуть мое царство, — с каким-то намеком сказал он. Цин Юйдунь снова схватил Юй Ху за руку и переплел их пальцы. Его рука была теплой, и от этого сердце Тигра затопила горечь. Он спустился ради него, бесполезного ученика, в ад, и наверняка это не проходило для него бесследно. — Учитель… — выдавил он, пытаясь вызволить руку. — Учитель, возвращайтесь скорее обратно. Этот ученик очень рад повидаться с вами перед… — Замолчи, — вдруг грубо сказал Цин Юйдунь, и холодный взгляд пронзил уже Тигра. — Ты не хочешь вернуться со мной? — Я не… я, конечно, хочу… — растерялся Юй Ху. Впервые Учитель говорил с ним столь грубо — и впервые в его голосе слышалось такое отчетливое раздражение. — Тогда держись за эту мысль, — взгляд Нефритового императора потеплел, а пальцы сильнее сжали ладонь Бианя. — Подумай о том, как сильно ты хочешь вернуться со мной и почему. Не дай Желтым источникам стереть эту мысль. В этот миг Юй Ху вдруг осознал, что оцепенение опять охватило его душу, и встряска, устроенная Цин Юйдунем, заставила его в который раз ощутить спектр эмоций — от вины до горячего желания снова стать живым. — Ваше Величество, — послышался недовольный голос Яньло. — Ничто не способно сбросить клеймо смерти, вы же должны это знать. Это против правил. — Ты не можешь забрать частицу Нашей души, — отозвался Цин Юйдунь, снова поворачиваясь к Яньло. — Прекрати призывать его. Если он отправится за ворота, то весь миропорядок может рухнуть. Юй Ху задрожал. Так это правда — его воспоминания о том, что частица души Нефритового императора обитала в нем и заменила его цзюэ-хунь. Он вспомнил то необыкновенное чувство, которое охватило его при заключении контракта с Цин Юйдунем — такое родство и близость, будто он просто соединился с другой частью себя. Так вот почему так… Может быть… может быть, его одержимость старейшиной Цунчжэ — вина этой души цзюэ-хунь? Он поднял глаза на Цин Юйдуня и тут же отбросил эту мысль: нет, он любил его не по причине его души в нем. Просто это сделало их чуточку ближе. Он любил его потому, что Нефритовый император спас ему жизнь, поделился своей силой, растил и оберегал его, потому что он никогда ничего не просил взамен от других, а все остальные думали, что так и должно быть. И никто не замечал, как одинок Нефритовый император, и потому ему захотелось согреть его. Он крепко сжал руку Цин Юйдуня, цепляясь за эту мысль. И все вдруг стало так просто и легко — тьма больше не тянула его, мрак в конце моста не привлекал. Ему совершенно не хотелось пить суп Мэнпо, а больше всего на свете он желал вернуться с Цин Юйдунем обратно в мир живых и уже там вымаливать прощение за то, что он натворил во время земной жизни. И может быть, Учитель простит его. Цин Юйдунь покосился на него, а затем снова посмотрел на Яньло. — Вы же уже вырастили новую цзюэ-хунь, — поднял брови Яньло, выглядя раздосадованным. Его словно огорчило, что он не может забрать эту душу в свою коллекцию. — А Мы думали, что новости долго доходят до Диюя, — губы Нефритового императора тронула улыбка. Яньло фыркнул, а затем подобострастно опустил голову: — Разве это не значит, что эта душа свободна от влияния Вашего Величества? Миропорядок точно не пошатнется, если я заберу его… — он облизнул губы, глядя на Юй Ху. Тигр поморщился — маленькой девочкой тот ему нравится намного больше. — Такая хорошая душа… — И она Наша, — отрезал Цин Юйдунь. — Не вынуждай Нас применять силу, — он приподнял брови, и от него прокатилась волна ослепительной ци, которая рассеялась, не дойдя до Яньло. Тот даже не дрогнул. — Но, Ваше Величество, — сказал Владыка ада, — если вы заберете его, то вам нужно что-то оставить взамен. Таковы правила. Вы знаете, чего я хочу. — Знаю, — кивнул Цин Юйдунь. Он будто задумался, а потом сказал: — Тридцати лет должно быть достаточно? — Сто лет, — тут же заявил Яньло, и его лицо оживилось, будто Владыка ада оказался на базаре. Нехорошее предчувствие скрутило желудок Юй Ху. Учитель уже однажды хотел пожертвовать собой ради него и всех живых, но теперь он был Нефритовым императором — Юй Ху не знал, как тот вернул себе силу, но подозревал, что он еще не до конца ею овладел. Что он мог предложить против его души? — Учитель, нет, — сказал он, когда Цин Юйдунь открыл рот. — Глупый, что, как ты думаешь, я хочу предложить? — мужчина повернулся к нему, и мягкая улыбка осветила его лицо. — Вы хотите предложить себя вместо этого ученика! Юй Ху не хочет! Не хочет такого расклада! — он попытался вырвать руку, но Цин Юйдунь ему не дал. Его рука будто мертвой хваткой сжимала его пальцы, и от нее расходилось странное тепло, согревающее холодное тело Тигра. — Каков наглец, — фыркнул Яньло. — Думаешь, твоя ничтожная душонка важнее Великого Владыки? Самоуверенный кретин! — Яньло, — предупреждающе сказал Цин Юйдунь, поворачиваясь к нему, и потоки ци, вливающиеся в Юй Ху, усилились. Тот затрепыхался сильнее, но его душа явно проигрывала Нефритовому императору. — Сначала верни Нам Бианя, а потом Мы с тобой все обсудим. — Что ж, уговор есть уговор, — Яньло ухмыльнулся. — Я готов поверить слову Вашего Величества, — он отвесил поклон и снова облизнул тонкие губы. Юй Ху передернуло. — Учитель, нет! Цзисюань! — он рванул рукой изо всех сил, и ногти Цин Юйдуня впились в его запястье, удерживая на месте. — Какой непокорный ученик, — пронзительные золотые глаза уставились на Тигра. — Неужели этому Учителю придется заставить тебя слушаться? Но Юй Ху и не думал пугаться. Он вообще никогда не боялся Нефритового императора — ни когда знал, кто это такой, ни когда забыл. И тот собирался сделать какую-то ужасную глупость! Инородная ци в его теле вдруг сковала его мышцы, и он не мог даже выдавить ни слова, только переводить испуганный взгляд с Цин Юйдуня на Яньло. — Интересно, слухи, оказывается, не врут, — широко улыбнулся Яньло. — Ваше Величество, вы удивительно мягки со своим учеником. — Яньло, — в голосе Императора скользнул холод, и Владыка ада благоразумно заткнулся. Он сложил руки перед собой и поклонился. — Проваливай, — презрительно скривил губы Яньло и махнул рукой. Юй Ху почувствовал, будто его подцепили крюком за живот и потянули вверх. Он отчаянно барахтался, теперь уже цепляясь за руку Цин Юйдуня, но тот методично оторвал его пальцы и освободил свою руку. — Не волнуйся, Биань, — прошелестел Цин Юйдунь, но его голос доносился будто через пелену тьмы. Все перед глазами Юй Ху начало меркнуть по краям, будто тьма пожирала его. — Нет! Нет! Цзисюань! — закричал он во всю силу легких, но не мог даже открыть рта. Его тело подхватил порыв ветра, будто он ничего не весил. Последнее, что он услышал, было взволнованным голосом Яньло, который потирал руки в нетерпении: — А теперь приступим к торгу, Ваше Величество. А затем все исчезло.