Белый кот старейшины Цунчжэ

Вот и настал день, когда Нефритовый император возвращался на Небеса. Цин Юйдунь не спешил с этим, поскольку отправил вперед своих подчиненных, но вот Юй Ху горел от нетерпения узнать, что же изменилось за прошедшие годы. Цин Юйдунь уступил, и начались грандиозные сборы. Грандиозными они были потому, что все Духи-хранители, прослышав об отбытии Владыки, пришли с дарами в благодарность за Силы Небес. Некоторые, конечно же, таили и другие мысли. Например, Дракон. Чэнь Канлун все еще находился в черной башне и частенько навещал Цин Юйдуня. Они уходили и запирались в покоях, о чем-то подолгу беседуя. Даже Юй Ху не знал, какие разговоры они вели за закрытыми дверями, и, разумеется, нещадно ревновал. Но он видел, что Чэнь Канлун сдался: это было заметно по его глазам, по его отношению, по его взгляду на Юй Ху — завистливому, потухшему, решительному. Цин Юйдунь подарил Дракону такой же духовный камень, как и А-Цю. Чэнь Канлун был рад, что его племянник остается, — если бы он упорхнул на Небеса раньше его, гордый Дракон, наверное, заперся бы на пике и совершенствовался до следующего искажения ци. Но так или иначе он пока не мог вознестись, даже будь у него силы, — слишком много дел предстояло на земле после сломленного Нефритового барьера. Волей-неволей Дракон оставался старшим среди Духов-хранителей, и теперь, когда Силы Небес больше не будут снисходить на кланы, еще и сильнейшим. — Я сниму барьер на вознесение Младших богов, — сообщил ему Цин Юйдунь. Он уже узнал от Хэ Сяньгу, что это Дунбинь наложил запрет двести лет назад, и с тех пор из мира смертных почти никто не поднимался на Небеса. Сделал он это потому, что каждый новоявленный небожитель получал аудиенцию у Нефритового императора, а того, увы, на Небесах не было. Дабы не случилось второго бунта, он попросту заблокировал заклинателям вознесение. Жестоко, но необходимо. Узнав об этом, Чэнь Канлун чуть не выплюнул огонь. Затем собрался с мыслями и понял, что это даже к лучшему. Зато теперь у него был мотив культивировать — последние сто лет он этим почти не занимался, так и застряв на стадии Формирования души. Итак, грандиозные проводы. На поле перед черной башней уже высохла вся кровь, и земля была сухая и холодная. Огромная толпа пришла провожать Великого Владыку. Тот стоял посреди в окружении самых близких: Юй Ху чуть позади за спиной, а перед ним — Чэнь Канлун, Цзя Синьмин, И Чэнь, Дай Юнь, А-Цю и другие — все те, с кем он прожил столько лет бок о бок. Он обвел их глазами, и в них мелькнула грусть. Он прожил долгую земную жизнь, полную горестей и радостей, которых он, увы, сам не мог испытать. Но он видел их вокруг — в тех, кого мог назвать друзьями и близкими. И Чэнь первый выступил вперед: — Шиди… Нет, Владыка, — он улыбнулся, и в его глазах блеснули слезы. Он взял руки Цин Юйдуня, удивляясь тому, какие они теплые. — Надеюсь, мы еще свидимся. — Присматривай за А-Цю, шисюн, — склонил голову Цзисюань. — Спасибо тебе за все. И Чэнь отступил, незаметно вытирая рукавом глаза. Цзя Синьмин хрюкнул, глядя на старшего ученика, а затем широким шагом подошел к Цин Юйдуню, стискивая его в объятьях. Из всех знакомых Владыки на земле его Учитель был единственным, кто не поменял отношение к нему после вознесения, — оно и понятно: он знал об этом еще с детства Владыки, а опасаться и испытывать благоговейный трепет перед мелочью, что тебе по пояс, трудновато. Особенно если сам купал его и учил писать. Цин Юйдунь сначала замер, а затем неловко похлопал своего Учителя по спине. Цзя Синьмин долго не выпускал его из объятий, а затем отодвинулся, держа его за плечи, и со всей серьезностью сказал: — Ты должен беречь себя и больше думать о себе. Этот Учитель не зря тебя воспитывал. Не возвращайся к прежнему равнодушному Нефритовому императору. — Этот ученик не вернется, — улыбнулся Цин Юйдунь. Цзя Синьмин одобрительно похлопал его по плечу, отмечая, что с улыбкой его ученик намного красивее. Затем он посмотрел на свинью, которая украла его капусту. Юй Ху вжал голову в плечи, когда черные глаза уставились на него. — А ты… — медленно проговорил Цзя Синьмин, обращаясь к Тигру. — Шие не воспитывал тебя, а потому хочет лишь предупредить: этот лао-цзы собирается вознестись в следующие десять лет. Если я окажусь на Небесах и узнаю, что некий Тигр ведет себя неподобающе… Юй Ху шагнул чуть ближе к Цин Юйдуню, прячась за его спиной. Шие пугал его — и все выходки, которые он планировал провернуть на Небесах, вылетели у него из головы. Кто бы из небожителей знал, что благодаря одному Учителю их дворцы еще какое-то время простояли целыми… — Учитель, не пугайте моего даосского компаньона, — сказал Цин Юйдунь, введя в ступор всех окружающих. — Даосского… компаньона? — А-Цю перестал лить слезы и повернулся к своему дяде, который сжал кулаки. — Что? — Дядя тебе позже расскажет, — отозвался Чэнь Канлун, прожигая Юй Ху взглядом. Цзя Синьмин хмыкнул. — Значит, вот так? — Значит, вот так, — повторил Цин Юйдунь, и его белые пальцы сжали пальцы Юй Ху. — Этот ученик не будет просить благословения Учителя, потому что этот ученик — Нефритовый император. Но этому ученику было бы приятно видеть одобрение Учителя. — Он чуть поклонился. Юй Ху захихикал за его спиной, вцепляясь в руку Цзисюаня со всей силой. Это Владыка назвал его даосским компаньоном у всех на глазах, хе-хе-хе, сам Нефритовый император стал его спутником, хе-хе-хе. — Ой, — поморщился Юй Ху, когда получил легкий подзатыльник, и тут же перестал хихикать. Он обиженно воззрился на Цин Юйдуня, и сердце того смягчилось. Он погладил большим пальцем его ладонь, и Тигр тут же оттаял, потершись щекой о его плечо. Цзя Синьмин почувствовал, что его тошнит. Чэнь Канлун ощутил, как у него из глаз идет кровь. И Чэнь отвернулся. А-Цю глупо моргал, будто три его взгляда только что перемешались. — Все, отправляйтесь! Быстрее-быстрее! — Цзя Синьмин замахал руками и отступил подальше, доставая меч. — У этого лао-цзы еще есть дела в секте, откланиваюсь первым! В мгновение ока он вскочил на меч и исчез. Чэнь Канлун подошел к Цин Юйдуню. — Мы с тобой уже все обсудили, — серьезно сказал он, не обращая внимания на липучку рядом с его лучшим другом. — Буду ждать от тебя указаний. Надеюсь… — его голос наконец дрогнул, и он посмотрел в лицо, которое любил больше тридцати лет. Для Дракона это недолгий срок, но это первое глубокое чувство в его жизни, и теперь он должен вырвать его с корнем. — Надеюсь, что у тебя все будет хорошо. — Он протянул ему руку, собираясь сжать ее. Цин Юйдунь несколько мгновений смотрел на протянутую ладонь, а затем шагнул вперед и обнял своего лучшего друга. Когда его теплые руки сомкнулись вокруг Чэнь Канлуна, тот оторопел и застыл истуканом. — Дэмин, — шепнул ему Цзисюань на ухо так, чтобы никто не слышал, — ты всегда будешь моим лучшим другом. И я жду тебя… и твою пару… в Нефритовом дворце. Когда ты вознесешься, мы устроим грандиозный пир. А у меня как раз пустует место Правого небесного полководца. Он разомкнул объятья столь же порывисто, что и обнял его. Чэнь Канлун стоял как оглушенный. Цзисюань никогда не обнимал его — никогда не признавал другом, но теперь… теперь… Дракон расплылся в улыбке. — Только подожди, скоро встретимся! — воинственно воскликнул он. Последним в ряду прощающихся был А-Цю. Он пропустил ревущую Хуа Сюй, невозмутимого Дай Юня и всевозможных заклинателей, с которыми Цин Юйдунь когда-либо разговаривал. Он стоял с краю, пока к нему не подобрался Юй Ху и не стукнул его по затылку. — Ай! За что? — обиженно спросил А-Цю, сбрасывая с себя всю грусть. — А чего ты разнылся? — парировал Юй Ху. — Этот лао-цзы будет ждать тебя только сто лет, потом извини — найду себе противника получше. Может быть, даже твоего дядю. — Сто лет?! — возмутился Дракончик. — Да я за пятьдесят поднимусь! — Ну да, ну да, — повел носом Тигр. — Мечтай больше! — Ты сам-то еще не вознесся! Просто на птичьих правах там будешь жить! — А вот и вознесся! Думаешь, это не считается? — Ты через черный ход прошел! Конечно, не считается! Считай, Учитель тебя просто подтянул с собой. Ты не настоящий небожитель! — Зато у меня бессмертная душа Цзисюаня! — Ну и что! Тем более — обманным путем… Цин Юйдунь отвлекся от потока прощающихся, когда услышал, что два его ученика опять затеяли ссору. Когда они достали мечи и начали драться, он вздохнул. Порыв воздуха, поднявшийся от его вздоха, разнес учеников в стороны. — Биань, иди сюда, — тихо позвал он. Юй Ху утер взмокший лоб и тут же подошел к нему, недовольно отмечая, что уровень А-Цю и впрямь поднялся. — Он первый начал, — наябедничал он на ухо своему Владыке. — Думаю, это ты виноват, — отозвался Цзисюань. — Да-да, он меня спровоцировал! — закричал А-Цю, подбегая к ним. Он тоже взмок, но уже то, что он выдержал все удары Юй Ху в своем возрасте, говорило о том, что он редкий талант. — Учитель! — Он налетел на Цин Юйдуня и обхватил его руками. — Этот ученик будет очень скучать, — искренне сказал он, поднимая голову. Цин Юйдунь мягко потрепал его по волосам и вздохнул. Он вспомнил, как принял этого мальчишку, — тогда он не хотел ни с кем сближаться и планировал прожить всю жизнь в одиночестве на пике Цунчжэ. А потом появился этот обожающий его Дракончик, который своими перепалками с белым котом разбавлял монотонность его жизни. В глазах Нефритового императора появилась нежность. Он не хотел расставаться с А-Цю, он и правда привязался к нему. Он поднял свой белый палец и приложил его ко лбу ученика. Теплый поток направился в даньтянь А-Цю, и тот вздрогнул. На его лбу вспыхнул светящийся лотос и погас. — Что это? — спросил Дракончик. — Благословение Нефритового императора, — ответил его Учитель. — Никто не сможет причинить тебе вред в этом земном мире. А-Цю перевел вопросительный взгляд на Юй Ху, и его Учитель вдруг рассмеялся: — Он больше не из земного мира, так что поколотить тебя сможет. Если ты ему уступишь. А-Цю фыркнул. Юй Ху тоже фыркнул, борясь с желанием оторвать ящерицу от его Владыки. Мягкий переливчатый смех согревал и его, и А-Цю, и всех вокруг — когда смеялся Нефритовый император, мир радовался. Наконец с прощаниями было покончено. Цин Юйдунь достал Бин Жэнь и встал на него. Юй Ху бесцеремонно забрался сзади. Он не стал сгонять его. Уже сейчас все думали о том, что Нефритовый император слишком потакает своему Тигру, но никто, разумеется, ему бы об этом не сказал. А единственный человек смылся на мече, прикрывая гневом тоску из-за разлуки. Меч — сверкающий нефритовый клинок — взмыл в воздух и на мгновение застыл над землей, и Цин Юйдунь окинул взглядом собравшихся людей, с которыми он жил, с которыми тренировался, с которыми ел и пил, с которыми сражался, которых учил. Юй Ху за его спиной крепко сжал его руками, и его спине было тепло, сердцу тоже тепло. Солнечные лучи ярко освещали прежнюю границу и высокие снежные пики, на которых никогда не тает снег. Солнце палило, высушивая кровь сотни битв, насыщая землю, и когда-нибудь здесь появится трава, когда-нибудь черные башни рухнут, потому что некому будет поддерживать заклинания, да и незачем. Когда-нибудь это место станет долиной, в которой будут жить звери и люди, не знающие о том, что раньше здесь был великий Нефритовый барьер, разделяющий два земных царства: людей и демонов. Взойдет трава, горы врастут в землю, и мир забудет о великой битве, а солнце и дальше будет светить, потому что где-то высоко-высоко в Небесах за миром наблюдает Нефритовый император, всеблагой и вселюбящий. Цин Юйдунь сжал руку Юй Ху на своей талии и взмыл ввысь. Две фигуры исчезли в ясном небе. Говорят, что с тех пор в храмах Великого Владыки сменились статуи — со старца с длинной белой бородой на прекрасного молодого мужчину с ясными глазами феникса и острым взглядом. А у его ног неизменно лежал огромный белый тигр, хвостом обнимающий фигуру Нефритового императора. Говорят, что в небесах звезда Великого Владыки теперь всегда сопровождалась неизменным спутником — голубой звездочкой. И если приглядеться в безлунные ночи, то ее можно заметить — она так близко к яркой звезде Владыки, что почти неотделима от нее. Люди сложили легенды об этой второй звезде, но, конечно же, все в них ложь и неправда. Иногда в какой-нибудь таверне на краю света можно заметить мужчину с белыми волосами, который на чем свет стоит ругает рассказчика за клевету. Но никто из простых людей не знает реальной истории. Только в Великих сектах и Кланах передается летопись тех времен, но в ней, по заверениям читателей, уж слишком много комментариев летописца, великого заклинателя Цзя Синьмина, и верить им никак нельзя. Потому что в конце летописи о тех годах написано:

«Нефритовый император не слушался мудрого Учителя и по глупости влюбился в безмозглого Тигра, и с тех пор тысячи лет тот липнет к нему, как банный лист».