Белый кот старейшины Цунчжэ

Минуло три недели с тех пор, как открылась школа клана Дракона. Если на второй день Сюй Ин думал, что умрет от боли в мышцах, то на третий он понял, что в аду дважды умереть невозможно. Чэнь Канлун нисколько не изменил своего к нему отношения: кто-то даже шепнул ему, что Драконы очень упрямы и никогда не переменяют своего первого впечатления. Сюй Ин старался пореже попадаться ему на глаза, и, к счастью, тот почти не вел у них лекций, как и обещал. Юноша обычно сидел сзади и, низко опустив голову, все скрупулезно записывал, стараясь не высовываться и вести себя тише воды, ниже травы. На тренировочной площадке, однако, у него это не выходило. Чэнь Канлун, похоже, настолько впечатлился Цин Юйдунем, что частенько захаживал понаблюдать за тем, как они тренируются. Он даже забыл про собственные слова, что не будет следить за ними и что у него, как у главы клана, много дел. Он приходил ненадолго: все-таки Чэнь Канлун не был праздным главой, вернее, праздным ему не давала быть его грозная сестра. Только заметив его бездельничающим, Вторая госпожа Чэнь тут же шпыняла своего братца и отправляла по каким-то делам, не давая любоваться «юными саженцами». Но Дракон все равно прокрадывался обратно или заглядывал украдкой. Обычно он не вмешивался. Сидел в стороне в плетеном кресле и попивал чай, пока они надрывались с мечами, стояли в стойках и отрабатывали удары в спарринге. Иногда он хмурился и не мог удержаться от замечания, когда видел неправильный прием или неверное положение ног. Учитель из него был самый посредственный — он мог просто сбить с ног или швырнуть поток ци, направляя руку ученика должным образом. Третья старейшина, которая наставляла их во владении мечом, часто недовольно морщилась и умоляла главу убраться подобру-поздорову, но тот неизменно возвращался. Он откровенно завел себе любимчика: хвалил Цин Юйдуня и даже продемонстрировал ему пару приемов, а то и вовсе порывался сразиться с ним. Младший ученик вежливо отказывался и никак не комментировал этот фаворитизм. Ему было все равно. Откуда Сюй Ину все это было известно? Потому что он часто вставал в спарринге с Цин Юйдунем. Не потому, что был мазохистом, а потому что никого другого не было. Каким-то немыслимым образом он и Цин Юйдунь оказались в числе изгоев, но если ученик Юньхэ сам выбрал такую роль, ни с кем не сближаясь и демонстрируя холодное равнодушие, то Сюй Ин не специально отделился от остальных. Просто все его презирали. Он был самым слабым среди учеников, самым мягким и самым безропотным. Он казался тем, о кого можно спокойно вытереть ноги и получить за это извинение, что его халат недостаточно чистый. Во вторую же ночь его пребывания на пике Дракона его постель облили ледяной водой, и ему пришлось спать на мокром. Он простудился и кашлял на следующий день, пока Хуа Сюй не дала ему пилюлю. Его вещи изрезали, и ему пришлось одолжить халат у Цзюнь Си, и его окатили еще большим презрением за то, что он носил одежду секты, а не клана Духа-хранителя. Несмотря на то, что сейчас был мир между сектами и кланами, времена преследований и угнетения всегда оставались живы в памяти духовных зверей. Что, впрочем, не помешало им объединиться с сектой Линьцзи в издевательствах над Сюй Ином. Подножки, толчки, случайные вспышки ци, падающие ему на ноги тяжелые учебные мечи, холодная еда — Сюй Ин никогда не сталкивался с подобным и оказался совершенно не готов. Но, несмотря на это, он никому не жаловался. Ни Хуа Сюй, ни Цзюнь Си, с которыми у него установились приятельские отношения, не слышали от него ни одного злобного слова, ни одной жалобы. Он и правда казался бесхребетным и мягким. Может быть, думал про себя Сюй Ин, отрабатывая удары, он и правда просто слабак. Может быть, великим заклинателем ему никогда не стать. Может быть, ему это и не нужно? Впервые в своей жизни он ощутил, как давит слава отца, но вместо злости на него подумал, как тому, должно быть, тяжело оправдывать чужие ожидания, — какая же тяжелая жизнь! Он уже решил, что больше никогда не поедет на подобные сборища, — слава ему была не нужна, а бесконечные издевательства не нравились, но он знал, что ответить не сможет: его совершенствование все еще находилось в узком месте, и он никак не мог пройти его. Поэтому ему оставалось только стиснуть зубы и наблюдать: Пес, учил его отец, должен быть наблюдательным и внимательным. Анализируй, делай выводы, не вступай в противостояние с теми, кого не можешь победить. Поступай по совести, на зло не отвечай злом. Будь честным и справедливым. Будь дружелюбным и верным. Не дай другим узнать, что творится у тебя на душе, чтобы никто не мог использовать твои слабости. Улыбайся. Улыбайся. Сюй Ин украдкой покосился на Чэнь Канлуна, который сидел в плетеном кресле, как на троне. Сильный, храбрый, безудержный, честный в своих чувствах и желаниях. Эгоистичный, самодовольный, но оттого еще более великолепный. Великий Дракон. Сюй Ин считал раньше, что Дракону полагает быть мудрым зверем, но Чэнь Канлун был скорее самим огнем, и робкий, тихий Сюй Ин не мог не замечать его. Он обидел его, да. Он насмехался над ним, и не раз. Он смотрел на него с презрением, унижая одним взглядом. Так смотрел бы император на мелкого придворного, который что-то лебезил перед ним с колен. Он давал советы Цин Юйдуню, кладя ему руку на плечо, и Сюй Ин, стоящий рядом, сжимал клинок и думал, что ему почему-то не обидно. Нисколечко. Солнце всегда обжигает, если его коснуться. Так зачем же стараться, если можно просто погреться в его лучах? Он знал, что бездарен и глуп. Разве мог он рассчитывать на личные уроки Чэнь Канлуна? Конечно же, нет. Но откуда-то в его груди, в безропотном спокойном сердце появилось странное желание, что он хочет стать сильнее, хочет быть могущественным, и тогда никто бы не смог его задирать, и глава Чэнь не смотрел бы на него с таким презрением, будто он букашка под его сапогами. Поэтому он тренировался. Он упражнялся с мечом каждый день по два шичэня после ужина, а затем медитировал и изучал те техники дыхания, что преподавали учителя в лекционном зале. У него был атрибут земли, но и клан Дракона не раскрывал свои огненные техники, а преподавал лишь те, что подходили всем ученикам без разбору, а значит, если он сможет их освоить, это пойдет ему на пользу. Он похудел и будто высох, остались лишь мышцы и темные глаза, сияющие на его лице. Однако все равно никак не мог прорваться через узкое место. Но не в характере Сюй Ина приходить в отчаяние: может, он и робкий, но очень упрямый, хотя так и не скажешь. Поняв свою цель, он, словно ищейка, выслеживал ее до самого конца. Он знал, что ему никогда не стать таким, как Цин Юйдунь, да и не хотел им быть. Чуточку сильнее, чтобы отец не беспокоился о его будущем, — вот и все, что ему надо. К тому же не факт, что именно он получит Силы Небес и станет следующим главой клана: судьба —изменчивая подруга, и никто не мог предсказать подобного. В предпоследнюю ночь в школе он, как обычно, тренировался после ужина, когда все остальные уже готовились ко сну. Их учеба подходила к концу, и уже завтра был последний день, а через ночь они отправятся по домам. Завтра у них не было тренировок и лекций, лишь небольшой экзамен на проверку знаний, а затем праздничный ужин. Сюй Ин собирался немного потренироваться и пойти спать, чтобы не проспать, как в первый день. Он махнул мечом и с удовлетворением заметил, что стал держаться увереннее. Сюй Ин с радостью подумал, что отец будет доволен. Он снова встал в стойку и сделал выпад. Вдруг он ощутил колебания ци и резко повернул голову. За тренировочной площадкой находились духовные пещеры, в которых старейшины клана Дракона медитировали. И из одной из них он только что ощутил яростную ци. Сюй Ин опустил клинок и замер в нерешительности. Он был лишь слабым культиватором, который ничем не мог помочь старейшинам клана Дракона. Стоило ли проверять, или, может быть, лучше позвать кого-то из учеников клана, чтобы они проверили? Еще на первом занятии Чэнь Канлун запретил гостям заходить в ту часть пика, и потому Сюй Ин колебался. А если он не прав и просто кто-то собирается прорваться, и потому ци так нестабильна? Тогда он нарушит запрет и может навлечь неприятности на клан Собаки. Еще одна вспышка энергии, говорившая о том, что кто-то впал в искажение ци, заставила его аккуратно положить тренировочный меч и пойти к пещерам. Сюй Ин не мог просто бросить кого-то в беде: он посмотрит лишь, что случилось, и тут же поспешит доложить, если там и впрямь нужна помощь, ведь искажение ци — это очень серьезно и нередко приводило к смерти заклинателя. Сюй Ин вышел на каменную тропку, вдоль которой зияли пещеры: клан Дракона славился своим богатством, поэтому и духовных пещер у них было множество, и все были богаты природной ци. Сюй Ин заглянул в первую же, но никого не нашел. Бредя по тропе, он постепенно приблизился к самой последней и самой большой, из которой лилась нестабильная ци. Поколебавшись еще мгновение, он зашел внутрь. Узкий проход привел его в каменный мешок с высоким естественным потолком, уходящим далеко вверх. Посреди в лучах лунного света, лившегося через отверстие в своде, в позе лотоса сидел мужчина, низко опустив голову. Сюй Ин поежился от ужасного холода в пещере — казалось, будто он зашел в склеп. Он прищурился, глядя на человека в центре, — тот подрагивал, и от него расходились колебания ци. Сюй Ин выпучил узкие глаза, он узнал его — это был глава Чэнь. Сюй Ин тут же попятился, осознавая, что, во-первых, точно ничем здесь не поможет, а во-вторых, тот и так его недолюбливал, и усугублять ситуацию не следует. Однако стоило ему сделать шажок назад, как фигура в центре резко вскинула голову и открыла глаза. Сюй Ин сглотнул, когда на него уставились два огненных глаза, сияющие во тьме. Он попятился быстрее, пытаясь найти в опустевшем сознании слова извинения за вторжение. Но прежде, чем ему удалось выдавить хоть звук, засвистел воздух, и его пригвоздила к стене твердая рука, вцепившаяся в шею. Сюй Ин затрепыхался, кашляя и постанывая от боли в спине от того, что он так сильно врезался в стену. Прямо перед ним горели два огненных глаза, а лицо Чэнь Канлуна было искажено яростью. — П-простите… — выдавил Сюй Ин, вцепляясь своими слабыми руками в пальцы главы Чэня. — Про… простите… отпустите… я… я не хотел… я… Дракон молча и неотрывно смотрел на него, будто не видел. Его взгляд был безумным, а черты лица исказились, словно благородный император превратился в демона. — Глава… Чэнь… — Сюй Ин задыхался, а его ногти слабо царапали ладонь, но безуспешно. — Глава… — Его глаза начали закатываться от нехватки воздуха. Вот так он и умрет, подумал Пес с отчетливой ясностью. Задушен главой клана Дракона потому, что вторгся и помешал его медитации. Обжигающе горячая рука сжимала его горло с такой яростью, будто Сюй Ин был его смертельным врагом. Сюй Ин со всей оставшейся силой толкнул его обеими ногами. Дракон вдруг отступил на шаг. Он выпустил шею юноши и моргнул, глядя на руку, будто не понимая, что происходит. — Кто ты… — прошипел он, вскидывая на него глаза. — Кто… — Сюй… Ин… — неразборчиво выдавил кашляющий Сюй Ин, еле стоящий на ногах. — Я не хотел… простите… у вас… искажение… искажение ци… Дракон вдруг взревел, а его ладони вспыхнули красным, будто раскалились. Он сделал шаг назад, потом еще один и рухнул на колени, не прекращая реветь, как раненый зверь. Сюй Ин испуганно уставился на него: кажется, тому стало хуже и его меридианы готовы были лопнуть, причиняя Чэнь Канлуну немыслимую боль. Сюй Ин замер, глядя на воющего зверя и не зная, что ему делать. Страх, который только что сковал все его тело, теперь перешел в сочувствие. — Я могу чем-то… помочь? — робко прохрипел он, делая несмелый шаг вперед и опускаясь рядом с Драконом. Тот не обращал на него внимания, будто и вовсе забыл, что он здесь. Его налитые кровью глаза выпучились, а внутри полыхало пламя. Сюй Ин вдруг подумал, что он, должно быть, и вовсе не видел его, а просто почуял — как с такими глазами что-то видеть? Сюй Ин знал, что стихия Драконов — огонь. Он же был землей. Мог ли он помочь ему своей ци? Юноша несмело протянул руку и положил ее на плечо лежащему на боку Дракону, делясь своей энергией. Он был слабым заклинателем и только на стадии Конденсации ци. Энергии в его даньтяне было всего ничего — и все это он собирал для того, чтобы возвести основание. Теперь же эти крупицы утекали сквозь его пальцы. Бушующий огонь в теле Дракона будто почувствовал энергию земли и ударил рикошетом. Сюй Ин с шипением убрал ладонь и с изумлением взглянул на волдыри на ней. Какое ужасно горячее тело, какой ужасный метод культивации… Сюй Ин вдруг осознал, что вой затих. Чэнь Канлун тяжело дышал, перестав кричать, а затем медленно повернул голову. И Сюй Ин по-настоящему испугался — сильнее, чем когда тот пытлся его задушить. Потому что теперь лицо Дракона потеряло всякую человечность, а его глаза остекленели, будто он вообще ничего не видел и не слышал. В следующее мгновение Сюй Ин больно ударился о камни спиной, а массивная фигура нависла над ним. Он ойкнул от неожиданности, а следом услышал звук рвущейся ткани — Чэнь Канлун разорвал на нем пояс и обнажил его впалую грудь. Сюй Ин запаниковал еще сильнее, пытаясь отбиться. Дракон сжал обе его руки и бесцеремонно втиснулся между бедер. — Нет! Нет! Глава Чэнь! Глава! Стойте! — завопил Сюй Ин, извиваясь всем телом, пока окровавленные глаза Чэнь Канлуна изучали тело под собой невидящим взглядом. — Глава Чэнь! Прекратите! Очнитесь! Но все мольбы слабого юноши были напрасны. Огонь, горящий в Чэнь Канлуне, требовал выхода и сводил с ума. Холод больше не помогал, и его рассудок окончательно воспламенился. В забытьи прохладная ци земли принесла ему облегчение, и теперь животная ярость в нем хотела поглотить этот источник, ощутить прохладу еще больше, еще сильнее, быть может, ей удастся унять огонь Дракона. Он сорвал с него штаны и без всяких приготовлений резко вставил свой стоящий колом член. Сюй Ин взвыл и разрыдался, пытаясь отстраниться, пытаясь сжаться, сделаться меньше, пытаясь провалиться сквозь землю и никогда этого не испытывать. Когда его сжали, Чэнь Канлун, будто довольный зверь, заурчал и сделал толчок. Один, второй, третий… Он вколачивался в тело под собой, и огонь Дракона постепенно ослаблял над ним свой контроль, постепенно уходил через узкое местечко, которое обхватывало его естество. Меридианы Сюй Ина вспыхнули огнем — теперь он в полной мере мог ощутить, что чувствовал Дракон только что, и он совершенно не был к этому готов и не желал этого. Он ощущал лишь боль и как спина трется о камни, и как горит его задница, и горит все тело. Чэнь Канлун изменил направление, и тело Сюй Ина пронзило странное чувство. Он вскрикнул, выгибая спину. Это было… до странного приятно. Чэнь Канлун принялся вколачиваться в эту точку, заставляя Сюй Ина под ним выть от боли в горящих меридианах и от болезненного удовольствия при касании. Сюй Ин захлебывался от слез и сорвал голос, не зная, от чего больше — боли или удовольствия. Чэнь Канлун, возвышающийся над ним, был свирепым, неудержимым, огромным, неистовым. Сюй Ин поймал себя на мысли, что боль вытеснила весь страх и гнев, оставив лишь пустоту и жар. Все его тело горело, разрываясь на части. Чэнь Канлун зарычал и излился прямо в него. Он вышел, несколько секунд в оцепенении моргал, а затем повалился на бок и отключился. В пещере воцарилась тишина, нарушаемая только всхлипами Сюй Ина. Он с трудом перевернулся на бок и замер так, подтягивая к себе ноги и чувствуя, как его меридианы разрушаются от жара Дракона, бегущего по его венам. Боль победила, и он потерял сознание.

***

— Как ты посмел… — это было первое, что он услышал, когда открыл глаза. Сюй Ин непонимающе повернул голову и уставился на пышущее гневом лицо Чэнь Канлуна. — Как ты посмел пробраться в духовную пещеру и соблазнить меня? Сюй Ин, чувствующий легкое головокружение, непонимающе моргнул. Что? Что он говорит? — Глава… — выдавил он, но его голос так охрип от криков, что сказать ничего не вышло. — Ничтожество! Использовал этого лао-цзы, чтобы прорваться на стадию! Как ты посмел! — Чэнь Канлун, стоящий над ним, сжимал и разжимал кулаки, будто еле сдерживаясь, чтобы его не ударить. — Откуда ты узнал секрет клана? Кто сказал тебе? Ничтожный, мелкий, бездарный… Сюй Ин продолжал недоуменно моргать, ничего не понимая. Чэнь Канлун, не добившись от него ответа, шумно выдохнул, пытаясь усмирить свой гнев, а затем разжал пальцы. — Я отпущу тебя, но лишь потому, кто ты такой. Если ты осмелишься хоть еще раз приблизиться ко мне или где-то вякнуть про произошедшее… — процедил он сквозь зубы, сверкая глазами, в которых ясно светилось убийственное намерение. — Я убью тебя. Затем Дракон развернулся и быстрыми широкими шагами вышел из пещеры. Сюй Ин наконец начал осознавать, что происходит. Он осторожно сел и обнаружил, что его раны исцелились, а тело наполнилось силой, невиданной прежде, — кажется, он успешно преодолел узкое место и прорвался на стадию Возведения основания. Его одежды, превратившиеся в лохмотья, лежали рядом все в крови, но Дракон будто не заметил этого, обуреваемый своим гневом. Он поднял руку и обнаружил, что его волосы обгорели — остались лишь короткие кудри разной длины с подпаленными концами. Сюй Ин прикусил губу, переводя взгляд на выход из пещеры. То есть этот Дракон обвинил его в том, что он им воспользовался ради его ци? О каком секрете шла речь? Сюй Ину вдруг стало так обидно, что его глаза снова заслезились. Его изнасиловали, а потом обвинили в том, что он сам виноват. И это был великий глава клана Дракона, второй заклинатель мира. Красивый, властный, настолько прекрасный, что Сюй Ину стало еще обиднее, а желудок сжался: почему тот, кем он столь искренне восхищался, оказался таким гордецом? Почему тот, к кому он впервые ощутил сердечное влечение, оказался и человеком, который растоптал его, его гордость, его достоинство и даже его невинность? Сюй Ин обхватил руками колени, тихонько всхлипывая и впервые в жизни отчаянно жалея себя. Затем он вытер глаза, достал из мешочка-цянькунь новую одежду, а старую туда убрал. Он медленно оделся, чувствуя, что и вправду ничего не болит, будто вчерашняя ночь ему привиделась. Он потер грудь напротив того места, где болело сердце. Затем он поднял голову и натянул улыбку, быстрым шагом выходя из пещеры. С тех пор он больше никогда не плакал.