Белый кот старейшины Цунчжэ

По Поднебесной разнеслась весть: глава клана Дракона, благородный пятисотлетний Чэнь Канлун после битвы у Нефритового барьера сошел с ума. Одни говорили, что он дважды получил травму головы, другие списывали это на старческое слабоумие, третьи бормотали, что это все из-за того, что его возлюбленный, за которым он гонялся тридцать лет, оказался Нефритовым императором — такое кого угодно потрясет, а если психика нестабильна, то можно и с ума сойти. Одно можно сказать наверняка: глава Чэнь неожиданно начал ухаживать за главой клана Собаки, которого на дух не переносил последние двести лет. Причем что там ухаживать — такого сватовства мир заклинательства не видел уже несколько столетий! Началось все очень тихо: когда Нефритовый император со своей свитой вернулся на Небеса и мир вздохнул с облегчением, раненых и убитых наконец начали развозить по их родным кланам и сектам. Только вот глава Чэнь, бросив своих учеников на Вторую госпожу, вильнул хвостом и остался в Черной башне сопровождать главу клана Собаки. Ладно, подумали все свидетели — Сюй Ин все-таки спас ему жизнь, а гордость Дракона была известна всему свету. Никто не комментировал то, что Чэнь Канлун почти не выходил из спальни Пса и отобрал у сестры все лучшие пилюли. С таким обслуживанием Сюй Ин, и без того неслабый культиватор, поднялся на ноги очень быстро. И когда из дома прислали весть, что матушка беспокоится о главе Сюе, тот немедленно засобирался. Однако Чэнь Канлун — и об этом разнесли весть уже ученики клана Дракона — отказался возвращаться к себе и лично препроводил главу Сюя в клан Собаки. Немногие (выжившие) свидетели говорили о том, что Чэнь Канлун даже порывался везти его на руках, но когда тот категорически отказался, Дракон достал духовное судно — огромный роскошный корабль — и затащил туда главу Сюя, решительно заявив, что раненому лететь на мече не стоит. Свидетели говорили, что будто прилипшая к губам главы Сюя улыбка на миг дрогнула, и кто-то даже шепнул, что тот выглядел разозленным. Никто никогда не видел Сюй Ина в гневе, но увы, дальше этого не пошло. Роскошный корабль взлетел и на огромной скорости устремился к клану Собаки. Сплетни на этом не закончились: говорят, что, сойдя с корабля, Сюй Ин решительно запер ворота клана, не пустив Чэнь Канлуна на порог. Никто не знал, что же произошло на корабле, и все могли только гадать. Ко всеобщему удивлению, глава Чэнь не стал устраивать трудности, несмотря на холодный прием, и поджав хвост вернулся на пик Дракона. А затем оттуда разнеслась фантастическая весть: Чэнь Канлун официально предложил Сюй Ину стать его даосским компаньоном. Немедленно за этим, когда весь мир затаил дыхание, пришел еще более неожиданный решительный отказ от клана Собаки. Весь мир был в ступоре: во-первых, не помутился ли Чэнь Канлун рассудком, а во-вторых, если он и впрямь хотел найти новую любовь, то залечить его разбитое сердце готовы любые красавицы и красавцы мира заклинательства, а какой-то Пес… В общем, никто не понимал выбора Дракона, и все решили, что Пес чем-то шантажировал Чэнь Канлуна, заставив свататься, — может быть, это была плата за спасение жизни. Все перемывали им косточки в тавернах и на своих пиках за чаем и вином и полагали, что на этом инцидент исчерпан. Не тут-то было. Потому что затем… началось великое сватовство Дракона. Подарки полились рекой в поместье Сюй. Клан Собаки был небольшим и редко принимал учеников извне. Почти все его члены были родственниками, и только за счет того, что в клане рождалось много детей, клан Собаки держался до сих пор. Его былая слава, когда многие толпились у ворот поместья, давно померкла, еще с тех пор, как прежний глава Сюй вознесся. Теперь его пороги оббивали только простые люди, которые просили заклинания на урожай, поисковые талисманы и иную помощь, которую клан Собаки всегда предоставлял охотно и дешево. Это не было прибыльным бизнесом, но еще основатель клана повелел, чтобы Собаки всегда были дружелюбны и верно помогали людям. В общем, по большей части, клан Собаки жил очень тихо и мирно и зачастую о нем забывали, потому что сильных воинов он не производил и пригождался лишь тогда, когда надо было что-то или кого-то найти. Даже в годы, когда клан Собаки был во главе Духов-хранителей, демоны как будто успокаивались и прорывов почти не было, будто даже им неинтересно путаться с Псами. И вот к такому клану сватался самый богатый, самый древний и самый великий Дух-хранитель из всех, что жили на земле сейчас. Шок! Потрясение! И что самое главное — клан Собаки не сдавался, будто набивая себе цену. Прошел месяц, минуло полгода, и всякий раз, когда сплетники полагали, что запал главы Чэня иссяк, тот находил новую диковинку, или драгоценный духовный камень, или огромный слиток золота, или волшебную траву — и отправлял все это в клан Собаки. А еще наведывался сам, а его ученики даже сколотили небольшой домик недалеко от ворот поместья Сюй, что располагалось в плодородной долине у подножья горы Сюй. В клан Чэнь Канлун не ломился, но иногда его замечали летящим на сабле над их территорией или же стоящим у ворот с руками, упертыми в бока, и смотрящим вдаль. Сюй Ин пребывал в затруднении. Он постукивал длинными пальцами по столу, его брови были нахмурены, а человек перед ним расплылся в улыбке. — Глава Сюй, за эти полгода мы пополнили наши запасы серебра на десять лет вперед и смогли закупить первоклассные травы для пилюль и духовные камни для учеников. Старшая госпожа наконец начала обновление западного крыла и очень радуется, что приданое второй молодой госпожи полностью собрано. Пальцы главы Сюя стали постукивать чуть более яростно. Его лицо оставалось задумчивым, но глаз как будто подергивался и на губах не было улыбки. Стоящий перед ним был главным управляющим клана, его троюродным дядюшкой Сюй Лицзыном. Он пребывал в восторге от щедрости Дракона, и Сюй Ин подозревал, что домик Чэнь Канлуна за пределами поместья появился не без его участия. Сюй Ин не мог его винить — клан был в совершенном упадке, а их расходы давно превышали доходы. Неожиданное сватовство Чэнь Канлуна поправило их положение, и еще излишек остался. Матушка Сюй Ина радостно принялась подновлять пустующее западное крыло, в котором давно протекала крыша и проваливался пол. Он же сам не знал, что думает по этому поводу. Когда он был ранен, Чэнь Канлун самоотверженно о нем заботился, но Сюй Ин принимал это все за попытку отплатить за спасение и многочисленные обиды прошлого. Он принимал заботу, но полагал, что как только тот проводит его, все это кончится. Он готовился к этому и совершенно не верил ни единому слову Дракона, а потому на корабле пресек все его попытки к сближению и захлопнул перед ним двери, когда вернулся домой. Оказавшись в клане, он заперся в своей комнате, не желая никого видеть, и провел несколько дней в жалости к себе. Долго ему горевать не дали — матушка примчалась к нему на всех парах, ворвалась в его покои и, тяжело держась за грудь, с трудом выдавила: «Чэнь Канлун сватается к тебе!» Сюй Ин сначала оторопело посмотрел на нее, а потом и вовсе потерял дар речи. Матушка же поспешила ему все рассказать — а также о том, что к воротам поместья доставили свадебные подарки. Сюй Ин потер красные глаза и махнул рукой дядюшке, отпуская того. Он надолго замер за столом, глядя в сторону ворот клана. Затем Сюй Ин поднялся. Он уже полгода не выходил наружу, если там был Чэнь Канлун. Возможно, это выглядело трусливо, но он избегал Дракона как огня, что совсем не походило на его прежнее самоуверенное поведение, — теперь ему было не то чтобы стыдно, но как-то не по себе, когда то, чего он желал все эти годы, вдруг предложили ему так открыто и так любезно. Будто все это неправда. Сюй Ин полагал, что с него достаточно. Он порядочно натерпелся и несколько раз спас жизнь паршивой ящерице, и если та теперь взялась за ум и решила сменить объект любви в одночасье, то это ничего не значит — Сюй Ин не верил, что можно перестать любить одного человека и начать любить другого, будто настроив свое сердце как механизм. Так не бывает, чувства так не работают, и поэтому он не верил, что Чэнь Канлун не заставляет себя из чувства вины. И поэтому надо все это прекратить. Сюй Ин решительным шагом направился к воротам — дядюшка только что сообщил, что ящерица как раз ошивается снаружи, передав очередной подарок главе Сюю. Он распахнул дверь сбоку, и Чэнь Канлун в роскошном красном халате тут же обернулся, будто у него на затылке были глаза. — Шицин! — он ослепительно улыбнулся. — Наконец-то я тебя увидел. — Глава Чэнь, улетайте домой, — расплылся в фальшивой улыбке Сюй Ин, складывая руки перед собой. — Вы уже распугали всех крестьян, что приходят к моему клану за помощью. — Ни разу никого не видел, — отозвался Чэнь Канлун. Он нахмурился, делая шаг к Сюй Ину, и тот инстинктивно попятился. Пса почти испугал напряженный взгляд Дракона, и он вдруг подумал, что мог разозлить древнего Духа-хранителя. Тот навис над ним, возвышаясь на целую голову, и Сюй Ин уперся спиной в деревянные ворота. Повисла напряженная тишина. — Кажется, ты похудел, — наконец критично отозвался Чэнь Канлун. — Ты пробовал тот жэньшэнь, что я прислал в прошлом месяце? А ласточкины гнезда? Я отослал их вчера. И еще были пилюли от Юньси, очень хороши для питания тела, ты получил их? А еще… Сюй Ин растерялся. Кажется, он не зря прятался от Дракона — от такого напора его сердце зашлось как бешеное, будто тут же было готово вырваться из груди и прилипнуть к Канлуну. Он кашлянул и выставил вперед руку, отстраняя Дракона. — Я все получил. Я не похудел, — лаконично отозвался он, но Чэнь Канлун даже не сдвинулся с места. Ладонь Сюй Ина чувствовала жар под халатом — жар всегда горячей кожи Дракона. — Улетай, — последнее слово он выдавил почти жалобно, и натянутая улыбка дрогнула. Чэнь Канлун опустил глаза, глядя на дрожащие ресницы Сюй Ина. Упрямство этого человека было ему хорошо известно — только если раньше он упрямо таскался за ним и раздражал в любой ситуации, то теперь… он упрямо отказывался сдаваться. — Цин-Цин… — выдохнул он, и пальцы Сюй Ина на его груди задрожали. Интимное прозвище заставило Пса мигом убрать руку и почувствовать, что ему нужно сбежать отсюда как можно скорее. В противном случае он сам себя перестанет уважать. Над ним нависал человек, которого он любил больше всего на свете, но этот человек… — Не называйте меня так, глава Чэнь… — голос Сюй Ина дрогнул на последних словах, будто это официальное обращение могло помочь ему снова нацепить маску. — Цин-Цин, хватит прятаться от меня. Я серьезен. Я обещал, что буду любить только тебя и добиваться только тебя. Я хочу сделать тебя своим даосским компаньоном, — голос Чэнь Канлуна был низок и глубок, увлекая за собой Пса, и тот вцепился в дерево за своей спиной, чтобы не сползти вниз. Зря он вышел из ворот, очень-очень зря. Прятаться внутри было намного лучше. Сюй Ин обнаружил, что у него совсем не так много выдержки, как он думал. Потому что паршивая ящерица была слишком откровенна и прямолинейна. И это сбивало с ног. Чэнь Канлун поставил руки по обе стороны от Сюй Ина, не давая ему пути для отступления, будто мог прочитать его мысли. — Откуда мне знать, что это не чувство вины? — он вдруг поднял глаза, глядя на Дракона. — Откуда мне знать, что это не пройдет через пару лет? Как я вообще могу тебе верить после всего?.. Чэнь Канлун замолк, глядя на Пса сверху вниз. Маски больше не было — а под ней оказался маленький испуганный щенок, которого били столько раз, что он наконец выучил урок. И поэтому, когда он протянул руку, чтобы погладить его, тот сжался и оскалил зубы. Чэнь Канлун вздохнул. — Это все моя вина, — он положил ладонь на макушку Сюй Ину. — Моя вина, что ты теперь не смеешь мне верить. — Он нежно провел по коротким курчавым волосам — мягкие пряди под его пальцами пружинили и ласкали его кожу. Сюй Ин хотел сбросить его руку, но не стал. — Это все моя вина, — на его лице было написано такое искреннее раскаяние, что у Сюй Ина защемило сердце. — Но я ничего и никогда не делаю из чувства вины, — вдруг твердо сказал Дракон. Одним махом он сграбастал в объятья Пса, подхватил его на руки, вскочил на саблю и был таков. И вот так главу клана Собаки украли у собственного поместья. Однако клан не стал бить тревогу. Сюй Ин смог оценить по достоинству домик, который отстроил себе неподалеку Чэнь Канлун. Вернее, оценить его только внутри, потому что Дракон доставил его туда так быстро, что он только успел моргнуть. Чэнь Канлун занес свою добычу в дом и мягко посадил на кровать. После этого он целомудренно отступил на шаг назад и повернулся к столу, на котором лежали бесконечные свертки и коробки. — Цин-Цин, смотри, это ночная жемчужина, что предок нашего клана достал со дна Восточного моря, — сказал Чэнь Канлун, протягивая ему один из свертков. — Я собираюсь подарить тебе ее на помолвку, потому что в клане Дракона верят, что жемчужина — это величайшее сокровище. Сюй Ин взглянул на огромную светящуюся жемчужину и ничего не сказал. — А это — клинок, закаленный в крови первого Дракона, — сказал Чэнь Канлун, показывая ему на длинную коробку. Он приподнял крышку, демонстрируя красные ножны, усыпанные рубинами. — Это древнейший меч в нашем клане. Я хотел отдать его тебе на второй день помолвки. Сюй Ин смотрел, как рубины переливаются в свете свечей, и не понимал, к чему тот ведет. Он принес сюда все сокровища клана Дракона, чтобы подарить ему? Вторая госпожа Чэнь, должно быть, уже давно изгнала эту паршивую ящерицу из клана. — Мне все это не нужно, — прервал его Сюй Ин, пока Чэнь Канлун не начал показывать ему остальные родовые богатства. — Знаю, — отозвался тот. — Но я все равно хочу все тебе отдать. Драконы такие существа — они готовы отдать все, что имеют, человеку, которому отдали свое сердце. — Или тому, кому задолжали жизнь, — поджал губы Пес. — Даже душу? — спросил Чэнь Канлун. — Что? — Сюй Ин недоуменно поднял на него глаза. Чэнь Канлун опустился на одно колено и достал из-за пазухи короткий кинжал, всего несколько цуней длиной. Рукоять была красной, а лезвие черным, зазубренным, сверкающим в пламени. — Если я отдам тебе свою душу, ты поверишь в искренность моих чувств? — спросил Чэнь Канлун, глядя на него черными блестящими глазами. Сюй Ин опешил. — Я долго думал, что могу подарить тебе такое, что бы доказало, что это не чувство вины, что я правда хочу связать свою судьбу с твоей и отплатить лаской и любовью за те годы беззаветной любви, что ты подарил мне, а я не замечал. Да, я хочу загладить вину — но вину за то, что так долго не замечал твоих чувств и так долго закрывал от тебя свое сердце. И я перерыл старые заклинания и узнал, что существует ритуал, способный привязать две души во всех последующих реинкарнациях, дабы влюбленные никогда не разлучались. Поэтому я… — Заткнись, — вдруг прервал его Сюй Ин. Чэнь Канлун поднял голову и увидел, что в глазах того снова стоят слезы. Теперь пришла его очередь теряться. — Я не хочу, — отчеканил Сюй Ин. — Кто вообще хочет связаться с тобой на вечность вперед? Зачем мне это надо? П-п-паршивая… ящерица… — Голос его задрожал и оборвался, и Пес уткнулся лицом в ладони, не в силах сдержать слезы. Это было ужасно. Совершенно ужасно. Чэнь Канлун очнулся от оцепенения. Он подполз вперед, осторожно касаясь руки Сюй Ина. — Цин-Цин… не надо плакать… Цин-Цин, не хочешь — я не буду этого делать. Цин-Цин, только не плачь, пожалуйста, — жалобно проговорил он, совершенно не зная, что делать. Почему он постоянно доводит его до слез? — Идиот, обними меня! — раздался глухой рык из-за ладоней, и уши Сюй Ина покраснели. Чэнь Канлун моргнул, а в следующее мгновение уже оказался на кровати и крепко обнял своего Шицина. Тот прижался горящим лицом к широкой груди, чувствуя, как бьется чужое сердце. Его разрывали рыдания и злость — почему он каждый раз ведет себя так глупо перед этим человеком? Только этот человек мог настолько вывести его из себя каждый раз. Решил связать их души, надо же! Хорошо хоть, спросил! Кто научил эту ящерицу таким широким романтичным жестам? Он готов уши им поотрывать. Чэнь Канлун осторожно гладил его по спине и волосам, будто боясь, что он может разбиться. Когда всхлипывания стали тише, он осторожно спросил: — Это значит — да? — Что «да», идиотская ящерица? — донеслось глухое рычание снизу. — Что ты собрался сделать? Что это за кинжал? Ты откуда его вытащил? — Это кинжал влюбленных, мне его посоветовали для ритуала… — рассеянно отозвался Чэнь Канлун, — чтобы связать две души и кровь… — Наши души давно связаны, ты не заметил? — спросил Сюй Ин, поражаясь тупости этого древнего существа. Они столько раз спали, что их ци давно перемешалась. — Да, но этот кинжал… — О Владыка, почему он не забрал тебя с собой… — горько вздохнул Сюй Ин, начиная жалеть о своем выборе. Он поднял голову и посмотрел на Дракона. Его красные заплаканные глаза заставили все нутро Чэнь Канлуна сжаться и завибрировать. Он не удержался и чмокнул его в нос. Сюй Ин продолжал смотреть на него. Чэнь Канлун, будто получив разрешение, опустил поцелуй на его лоб, на щеки и наконец на губы. Он целовал его так, будто Сюй Ин был самой большой драгоценностью, ценнейшей жемчужиной в когтях огромного Дракона. Он ласково лизал его губы, проникая языком внутрь и держа ладонями его лицо. И от этой нежности Сюй Ину снова захотелось плакать. — Ты такой добрый, что принял меня, — выдохнул Чэнь Канлун ему в губы, разрывая поцелуй. — Я хочу, чтобы ты был таким добрым только для меня. Никому не показывай такого лица. — Кто тут добрый? — проворчал Сюй Ин, не понимая, как он вообще снова повелся на эту удочку. Его щеки раскраснелись, дыхание сбилось, а глаза наполняли хрустальные слезы, и выглядел он так прелестно, что у Чэнь Канлуна свело все внизу. — Можно я… — осторожно сказал он, поглаживая пальцем щеку Сюй Ина, — поцелую тебя еще? — Хорошо, — Сюй Ин вдруг смутился. Они целовались столько раз, но впервые он ощущал себя самым важным человеком в его объятьях. Может быть, и не так важно, есть ли чувство вины во всем этом? Может быть… важнее всего то, насколько хорошо Дракон относился к нему сейчас? Может быть, взаимная любовь все же существовала и он сумеет обрести ее? Чэнь Канлун снова наклонился, впиваясь гораздо более глубоким поцелуем в его губы. Он прервал его лишь для того, чтобы дорожкой поцелуев дойти до его уха и лизнуть ушную раковину, а потом мягко опустить свою жемчужину на кровать и заставить ее поверить, что он действительно ее любит. Он занимался с ним любовью до самого рассвета, медленно и тягуче входя и выходя, заставляя его кричать и стонать так, что пришлось наложить на хижину заклинание тишины, когда большой и толстый член Дракона вбивался до самого конца и Сюй Ин поджимал пальцы от наслаждения. Он вколачивался в него все быстрее и быстрее, пока Пес не потерял сознание от оргазма, а после обнимал его, укрывая в своих больших объятьях, как Дракон — свое сокровище. Сюй Ин заснул сладко и мирно, отдавшись на волю судьбы. Теплые объятья согревали его, а пламя внутри нежно лизало его меридианы. Это больше не было больно, потому что Чэнь Канлун полностью принимал его и делился своей ци добровольно. А Дракон был бесконечно счастлив. Он нашел свою жемчужину и теперь никому не собирался ее отдавать. И в душе его воцарился мир — где была стужа и тревога, поселился теплый свет, проклюнулись сквозь землю зеленые ростки и выросли прекрасные цветы. Маленький Пес подходил ему гораздо лучше ледяного старейшины — и он это понимал, как никто другой. Пес был идеальным: добрым и ласковым, преданным, верным, язвительным, смешливым, ворчащим и таким мягким и нежным. Его спину украшали языки пламени — пламени, что он вытянул на себя в минуты слабости Дракона, и Чэнь Канлун поцеловал каждый шрам, каждую зарубку на теле любимого человека, которую оставил он сам по своей же вине. Сюй Ин не был самым красивым на свете, но в глазах одной влюбленной ящерицы он был прекраснее всех. Даже самого Нефритового императора.