Белый кот старейшины Цунчжэ

Гости прибывали со всех уголков континента, и, конечно же, почетных гостей ждали и с Небес. Цай Хуэй немного волновалась, и даже ее всегдашняя сдержанность дала трещину, пока маленькие шимэй помогали ей наряжаться в свадебный наряд. Это было желание А-Ланя — устроить настоящую свадьбу. Он всегда хотел не просто скромную церемонию даосских компаньонов, а настоящую грандиозную свадьбу с банкетом, выдачей невесты и прочим. Все же думали, что это идея Цай Хуэй, поскольку та решила прикрыть жениха и не рассказывать эту несколько постыдную для мужчины мечту. Тем более, она тоже была счастлива ее исполнить. — Говорят, сам Нефритовый император подарил тебе свадебное вино, шицзе, — прощебетала одна из девушек, помогая Цай Хуэй с прической. — Ты такая счастливица, что тебе довелось увидеть его. — А правда, что Нефритовый император прекраснее всех на свете? — спросила другая девочка, которая совсем недавно вошла в секту и никогда не видела Цин Юйдуня. — Правда! Только вот у него такая ледяная красота… Очень страшно, — передернулась еще одна. — Он такой неприступный и холодный. У него было прозвище Ледяной старейшина! Цай Хуэй молчала, не став нарушать их щебетание. В конце концов, скоро они сами все увидят. Тяжелый головной убор давил ей на шею, а длинные рукава закрывали пальцы и ужасно мешались. Цай Хуэй, всегда носившая практичную одежду с узкими рукавами, уже мечтала о том, чтобы поскорее снять этот свадебный наряд и завязать волосы в хвост. Но она молчала. Годы обтесали ее грозный характер, научили терпению и смирению, правда, так и не выучили ее правильному поведению с нынешним молодым господином клана Обезьяны — тот по-прежнему оставался ее несносным шиди. Шицзе — теперь одна из советников главы секты, а потому стала мудрее и спокойнее. Только вот любовь к практичным вещам никуда не исчезла. Даже странно, что она в итоге выбрала в компаньоны Мин Даня, чьим оружием был веер. В секте ходило множество слухов об их помолвке, но все они умолкали, когда видели лицо грозной старшей ученицы И Чэня. После парочки нагоняев все решили, что это не их дело. Мин Дань же только посмеивался. — Пора, шицзе! — шимэй помогла ей подняться, придерживая за рукав. — Кажется, скоро прибудет жених! Девушки находились в нервном возбуждении, и даже Цай Хуэй, которая в общем-то не нервничала вовсе, начала чуть-чуть переживать. Скоро Мин Дань должен был забрать ее из «отеческого» дома с пика Хаоюй на пик Цоцзюэ. Конечно, это было лишь ради церемонии, поскольку отец Цай Хуэй давно умер и вместо него ее выдавал Учитель. Девушка маленькими шагами из-за узкой юбки осторожно вышла из комнаты. Она слышала вдалеке громкую музыку и веселое оживление и медленно пошла к дверям резиденции главы секты. Ее лицо закрывала плотная красная вуаль, поэтому ее шимэй поддерживали ее под руки. Они неторопливо приблизились к главному залу, где уже собрались все ученики пика Хаоюй и ее Учитель. И Чэнь поспешно поднялся навстречу ей. — А вот и ты, — глава секты окинул ее взглядом и довольно улыбнулся. — А-Лань скоро будет здесь. — Он недовольно глянул на небо, потому что так называемый жених уже опаздывал. Цай Хуэй уселась сбоку и только сейчас заметила Цин Юйдуня, который сидел справа от ее Учителя. — Ваше Величество, — она попыталась подняться и поклониться, но тот остановил ее взмахом руки. — А-Линь, не надо церемоний, — сказал Нефритовый император и одарил ее благосклонной улыбкой. — Это день твоей свадьбы, и я очень рад присутствовать здесь как простой гость. Шимэй позади Цай Хуэй тихонько ахнули, а девушка улыбнулась в ответ. Она оглянулась за спину Цин Юйдуня, и тот даже сквозь вуаль почувствовал ее взгляд. — Биань решил… — губы Цин Юйдуня дрогнули, — решил, что он будет со стороны жениха… — Понятно, — кивнула Цай Хуэй, не задавая никаких вопросов. Она вдруг поняла, почему ее жених задерживается. Если Юй Ху отправился на пик Цоцзюэ, где уже был нынешний старейшина Цунчжэ… Вероятно, свадьба задержится еще сильнее. Впрочем, она не переживала. Старые друзья редко встречались, и если вся четверка (вместе с одним Тигром, который усиленно делал вид, что они лучшие друзья) собралась, то они вполне могли немного припоздниться. Но вот загрохотали трубы, раздалась громкая музыка, и все обернулись к выходу из главного зала, который вел к воротам. На площадь перед залом на большом веере спустился Мин Дань. Он выглядел ослепительно прекрасным в красном халате, с волосами, заколотыми шпилькой, и мягкой челкой, что прикрывала обезображенную половину лица. Один его открытый глаз тут же уставился на Цай Хуэй, и на его лице появилась яркая улыбка. Он казался ангелом, спустившимся с Небес. За ним на площадь приземлились остальные — Шэнь Пэн, который настолько извел шицзе за полдня на пике Хаоюй, что она сослала его помогать другу, Чэнь Цзяолун в прекрасном светло-золотом халате, похожий на молодого императора, и Юй Ху — по такому случаю переодевшийся тоже в красный. Юй Ху нашел в толпе Цин Юйдуня и широко ухмыльнулся. Цин Юйдунь еле слышно вздохнул. И Чэнь похлопал Цай Хуэй по руке. Девушка вдруг почувствовала мандраж. Все-таки это была ее свадьба. В самом деле. Она никогда не думала, что вовсе выйдет замуж, — она собиралась всегда быть подле Учителя и подавать ему чай, учить других учеников и помогать с сектой. Но… Мин Дань шагнул к залу. Поскольку Учитель Мин Даня был в закрытом совершенствовании, то и поклоны Небу, родителям и друг другу они намеревались исполнить здесь, а затем уже отправиться на пик Цоцзюэ. Цай Хуэй поднялась, когда Мин Дань остановился посередине, и подошла к нему. Они вместе опустились на колени перед креслом И Чэня, по левую руку от которого сидел Цин Юйдунь. Юй Ху уже просочился за стульями, оказавшись за спиной Нефритового императора, а друзья Мин Даня заняли свои места у дверей. Молодые трижды поклонились сначала Нефритовому императору — самому Небу во плоти, затем «родителям» — И Чэню, а затем уже друг другу. Цай Хуэй смотрела сквозь вуаль на своего жениха и видела, что в его глазах тоже дрожит волнение, что он не так спокоен, как обычно, что они оба счастливы. — Я хочу вручить молодым подарок от Небес, — вдруг сказал Цин Юйдунь, когда они поднялись на ноги. Цай Хуэй и Мин Дань переглянулись, и последний тут же сказал: — Шишу, ваше присутствие и так уже подарок. «Шишу» — такой фамильярный титул, и в то же время он согрел сердце Цин Юйдуня. Он улыбнулся. — Биань, отдай мне подарок, — мягко сказал он и протянул руку. Юй Ху проворно положил маленькую шкатулку на белую ладонь. — Это лишь небольшой дар, — он протянул шкатулку, и Мин Даню не оставалось ничего иного, кроме как шагнуть вперед и забрать ее. Он тут же опустился на колени и отвесил земной поклон. — Поднимись. Это пилюля, — пояснил Цин Юйдунь, когда молодой человек снова встал и осмотрел шкатулку. — Пилюля? — переспросил Мин Дань. — От чего? — Это божественная исцеляющая пилюля, — сказал Цин Юйдунь. — Она способна исцелить даже самые… серьезные травмы. Гости зашептались — это был поистине императорский дар! Если пилюля способна исцелить любую рану, разве не делало это ее невероятно ценной? И зачем давать ее двум здоровым молодым людям? Цай Хуэй же быстро поняла, что имеет в виду шишу. Она поспешно поклонилась, и подвески на ее прическе звякнули. — Шишу великодушен. Мин Дань тоже поклонился — но как будто деревянно. Он убрал шкатулку за пазуху и протянул Цай Хуэй руку. Когда церемонии были завершены, все гости переместились на пик Цоцзюэ. Был дан грандиозный банкет, и даже те, кто давно практиковал инедию, не отказывался от великолепного духовного вина и всевозможных яств. Гости пили и шумели, обменивались тостами и усиленно поили жениха. Цай Хуэй, согласно традиции, дожидалась его в свадебных покоях. Мин Дань хотел отправиться к ней побыстрее, но А-Цю и Юй Ху затеяли очередную ссору, а Шэнь Пэн решил поиграть с ним, кто больше выпьет. В итоге в комнату он вернулся лишь около полуночи и нетвердой походкой зашел внутрь. — А-Лань, ты пьян? — спросила Цай Хуэй, сидящая на кровати. Она уже сняла тяжелый головной убор и переоделась в более легкие одежды. И даже немного перекусила. — Н-нет, — слегка запнулся Мин Дань, помотав головой. — Мы еще должны выпить вина и съесть свадебный ужин, — сказал он, нетвердым шагом направляясь к столику, где стояли чаши и кувшин. Они уселись друг напротив друга. Цай Хуэй сама разлила вино и протянула ему чашу. Они переплелись руками и выпили. — А-Линь, — Мин Дань поставил чашу и вытащил что-то из-за пазухи. На столике появилась деревянная шкатулка. — Забери пилюлю себе. Ты часто уезжаешь по делам секты, и это может быть опасно. — Ланьсю… — поджала губы Цай Хуэй. — Эту пилюлю шишу подарил тебе, ты разве не понял? Мин Дань поднял руку и коснулся второго глаза, что закрывала челка. Сегодня он снова скрыл свой шрам, хотя уже много лет его не прятал. — Почему ты закрыл его сегодня? — спросила девушка. — Я хотел… хотел, чтобы рядом с тобой сегодня был красивый жених, — сказал он. — Ланьсю… — вздохнула девушка и протянула руку, смахивая челку с лица Мин Даня. Тот поморщился, но не отстранился, когда теплые пальцы коснулись безобразного шрама. — Я люблю тебя целиком, а не только за одну половину лица. — Я знаю. Знаю, — Мин Дань положил свою руку поверх ее ладони и мягко погладил. — Просто я хотел, чтобы сегодня все было идеально. — Сегодня все и было идеально, — улыбнулась Цай Хуэй. — Идеальная свадьба и идеальный жених. Такой, как сейчас. Ты должен съесть эту пилюлю, чтобы в твоей жизни больше не было сожалений. Я знаю, что в твоем сердце узел, и шишу хотел помочь тебе. — И ты не против? Что я пойду таким простым путем, чтобы избавиться от несовершенства? — По правде сказать, Мин Дань очень хотел принять пилюлю — ведь тогда он мог избавиться от ненавистного шрама, который отравлял всю его жизнь. Да, он примирился с ним, научился жить и не стесняться, но изъян все равно ложился тенью на его личность и характер, делая его осторожным, недоверчивым и деликатным. Но он не хотел перекраивать себя, не хотел сомневаться в чужой любви — особенно в любви Цай Хуэй. — Мне все равно, — хмыкнула девушка. — Можешь не принимать пилюлю. Можешь принять. Мне она не нужна. Это твой выбор. — Тогда я приму ее, — твердо сказал Мин Дань, успокаиваясь в душе. Это волновало его, терзало столько лет, и если нашелся выход, то он был счастлив. Счастлив, как никогда. Пусть это малодушие, но он хотел быть достойным своей жены — ведь она так красива.

***

Юй Ху уже выпил достаточно, чтобы начать доставать своего императора. Он облокотился на стол и глядел на Цин Юйдуня помутневшими голубыми глазами. — А мы когда поженимся? — брякнул он, и бедный Нефритовый император чуть не выронил кусочек рыбы. — Уже столько лет, это, между прочим, жизнь во грехе. Жили бы мы в деревне, тебя бы давно забили камнями за прелюбодеяние… Цин Юйдунь вздохнул, опуская палочки. Вот и наелся. И Чэнь, сидевший по левую руку от него и слышавший каждое слово, поперхнулся вином и решительно поднялся на ноги, чтобы поднести вино Цзя Синьмину, который весело играл в кости с учениками. Убедившись, что шишу сбежал, Юй Ху ухмыльнулся еще шире и положил под столом руку на коленку Цин Юйдуню. Владыка ее бесцеремонно скинул. — Веди себя прилично, — шикнул он на Тигра, но тот уже допился до той стадии, где он прекращал бояться Нефритового императора и начинал безбожно приставать к Цин Юйдуню. Поэтому Юй Ху приобнял его за талию и дыхнул на него винным перегаром: — А-Сюань, а что, если нам пожениться сегодня? Цин Юйдунь оторопел. — Тут и Учитель твой, а Небеса — это ты, а земля — Юньхэ… — продолжал бормотать Тигр, протягивая загребущие ручки ближе к любимому телу. Цин Юйдунь серьезно обдумывал этот вопрос целых несколько секунд. Потом он посчитал, что если поженится без присутствия Чжунли, его Верховный советник зальет слезами новый Нефритовый источник и его дворец в придачу. Да и жених был… слишком пьян, чтобы кланяться. Он тяжело вздохнул и поднялся на ноги, подхватывая за талию своего пьяного Тигра. — Комната отдыха ты знаешь где! — бросил ему И Чэнь, и Цин Юйдунь серьезно кивнул, отправившись укладывать свое горе луковое спать. А-Цю проводил обоих красными глазами. Шэнь Пэн сидел рядом и непрестанно подливал ему вина. — Ну сколько можно кукситься, — пожурил он друга. — Ты уже большой мальчик для подобного. — Ну да, — А-Цю мрачно опрокинул в себя вино и снова поставил чашу перед Шэнь Пэном. — Шицзе вышла замуж, Учителя украл кот, чтоб он облысел, а ты, — он обвинительно тыкнул пальцем в друга, — вообще упорхнул из секты и решил «попутешествовать»! Сколько раз ты за этот год возвращался в Юньхэ? Шэнь Пэн поднял глаза к небу и принялся загибать пальцы. — Так, ну на Новый год заскочил, один раз проездом был… Получается, раз пять. — По одному дню! — взревел А-Цю и ударил кулаком по столу. Тот заскрипел, с трудом выдерживая Драконью ярость. — Вы все меня бросили, — наконец заключил он и повесил голову, пододвигая к себе поближе кувшин. — Это просто тебе тоже надо найти свое призвание, — легкомысленно сказал Шэнь Пэн, отодвигая от него кувшин. — Женись тоже, что ли. Заведи маленьких Дракончиков. Нет, не Дракончиков. Маленьких ящериц… — Да пошел ты, — махнул рукой А-Цю. — На ком мне жениться, если… — он снова горестно вздохнул. — У тебя же есть невеста, — заметил Шэнь Пэн, поднимая голову и оглядываясь по сторонам. — Вон она, кстати. А-Цю посмотрел в сторону, куда тот указывал, и увидел двух Змей, которые сидели за отдельным столиком. Сы Сяоцин в черном халате с серебристой вышивкой разговаривала, склонив голову, с девушкой лет двадцати пяти на вид. — Это Сы Куй? — удивился А-Цю, пьяными глазами глядя на молодую госпожу клана Змеи. Они не виделись много лет, так долго, что он и думать забыл о помолвке, заключенной их родителями еще в детстве. Сы Куй выросла, сформировала золотое ядро и быстро развивалась, став надежной опорой матери. Она была очень на нее похожа — такая же худощавая, серьезная на вид, с бровями вразлет и тонкими губами. В юности она казалась совершенно непримечательной, но годы отшлифовали ее внешность и подарили холодную красоту. — Ага, я слышал, она недавно пробилась на стадию Зарождения души, неплохой прогресс для ее лет, — кивнул Шэнь Пэн. — Вы еще помолвлены? Словно услышав его слова, Сы Куй повернула голову и уставилась черными глазами на них двоих. Шэнь Пэн и А-Цю передернулись. — Забудь-забудь, — замахал рукой Обезьяна. — Эта штучка явно не для тебя. — Почему это не для меня? — тут же распетушился Дракон. — Слишком хороша для такого… как ты, — скептически заметил Шэнь Пэн. — Да как кто-то может быть лучше Дракона? — взбеленился А-Цю. Будь тут Юй Ху (а не домогаясь своего Учителя), он бы выдал ящерице огромный список духовных зверей, живых существ, растений, камней, гор и прочих предметов, которые были бы лучше Дракона, начиная с некоего лао-цзы. К счастью — или сожалению, — его здесь не было. Шэнь Пэн не ответил, потому что у него тоже был длинный список, но он оказался лучшим другом, чем один Тигр. Он лишь налил ему еще вина, но поднял в процессе глаза, и его рука дрогнула. — Она идет! Идет сюда! — возбужденным шепотом выпалил он, убирая кувшин. — Кто? — тупо спросил пьяный А-Цю. — Я, — раздался над ними холодный голос. — А ты все тот же, — протянула Сы Куй, разглядывая Дракона. — Слышала, ты стал старейшиной пика? — Да, — А-Цю приосанился, но случайно смахнул локтем чашу с вином, которая упала на его сапоги. Шэнь Пэн чуть не ударил себя ладонью по лицу. Он быстро поднялся, улыбнулся Сы Куй и ретировался, чтобы не смотреть больше на этот позор. Дракон пару секунд таращился на свои мокрые сапоги, а затем махнул рукой, пытаясь создать очищающее заклинание. Но оказался слишком пьян, и заклинание чуть не отрубило ему носок сапога. Стоящая над ним Сы Куй нахмурилась и быстро создала мудру, идеальным образом очищая сапоги. — Нет, стал еще хуже, — заметила она тихо. — Что? — А-Цю поднял на нее глаза, и та чуть не закатила свои. — Да, я теперь старейшина пика Цунчжэ. — Когда ты вернешься в клан? — спросила Сы Куй. — Наверное… не знаю, может, никогда, — пожал плечами Дракон. — Кто тогда станет следующим главой клана? — нахмурилась девушка. А-Цю махнул рукой, будто ему было все равно, и потянулся за кувшином. — Спроси у моей матушки, если так интересно. — Тетушка как раз и просила меня поговорить с тобой, — Сы Куй уселась напротив и потянула кувшин на себя. — Ты уже несколько лет не был в клане. — И что? — недовольно поджал губы А-Цю. — Мой дом теперь тут. — Твоим домом всегда будет клан Дракона, — возразила Сы Куй, а когда Чэнь Цзяолун попытался вырвать у нее кувшин, сказала: — Давай сыграем на выпивку, и если ты проиграешь, то отправишься в клан Дракона навестить тетушку. — Тебе-то какое дело? — резко спросил А-Цю. — Ну, в конце концов, я все еще считаюсь твоей невестой, и тетушка относится ко мне как к родне, — поджала губы девушка. Дракон притих. Это и правда было так. Мать давно считала Сы Куй невесткой и совершенно не позволяла им разорвать помолвку. А-Цю это не волновало, потому что он не планировал жениться, но теперь это неожиданно стало проблемой. При мысли о грозной матушке взрослый самостоятельный Дракон передернулся. — А если я выиграю, то ты попросишь ее разорвать помолвку, — сказал А-Цю. Сам он об этом не решался говорить, но Сы Куй — другое дело. Мать любит ее больше, чем его, кажется… — Идет, — хмыкнула Сы Куй, и в ее черных блестящих глазах блеснул огонек, который привлек внимание А-Цю. К сожалению, он был слишком пьян, чтобы подумать об этом. Через полшичэня А-Цю уже храпел на столе, упившись вусмерть. Шэнь Пэн наконец вернулся к их столу и посмотрел на этого пьяницу и пять кувшинов вина рядом. Сы Куй же, сидевшая напротив, выглядела точно такой же, как и до этого, — будто не она выпила шесть кувшинов. Увидев Обезьяну, она поднялась и сдержанно улыбнулась ему: — Передай А-Цю, что завтра утром мы с матушкой отправляемся в клан Дракона и он должен полететь с нами. Пусть не опаздывает. Мы вылетаем в шесть утра. Шэнь Пэн натянуто улыбнулся и посмотрел на небо, которое уже начало светлеть. Что-то подсказывало ему, что А-Цю вряд ли проснется… Однако грозное лицо Сы Куй заставило его вежливо сказать: — Конечно-конечно. Затем он попытался поднять А-Цю со стола, чтобы отвести поспать. Дракон что-то мычал в пьяном бреду, а Шэнь Пэн посмотрел в спину Змее и вздохнул: — Кажется, нас ожидает еще одна свадьба в скором времени. Неужели мама никогда тебе не говорила, что со Змеями надо осторожнее? Вздыхая и ворча, Шэнь Пэн потащил тяжелого Дракона на его пик, совершенно не догадываясь, что Сы Куй все слышала, и уголки ее губ подозрительно изогнулись вверх.