Why Are We Here Again?

Неудивительно, что Кац-чан победил Ииду, но Мидория не мог отрицать, что это было немного разочаровывающе. Слегка обгоревший, но в остальном невозмутимый, Иида стоял рядом с Мидорией, перегнувшись через баррикаду на трибунах, в то время как Кац-чан и Шото приближались к центральной сцене для финала этого забытого богом фестиваля. —Как ты себя чувствуешь? - спросил Иида у Мидории. —Хм? Я? Разве я не должен задавать тебе этот вопрос? —Ну, ты тоже проиграл. —Я-я думаю, что мы все сделали хорошо, учитывая все обстоятельства! — Мидория просиял. —Мы не проиграли сразу! —Говори за себя, - отстраненно фыркнул Серо. Иида просто улыбнулся и снова перевел взгляд на арену, понимая, что Сущий Мик какое-то время нетерпеливо кричал на них всех. —Я знаю, что моя семья смотрела мои бои, - заговорил Иида примерно через минуту. Мидория едва мог слышать его из-за Мика. —Ты с нетерпением ждешь встречи с ними снова? — Мидория ответил, повысив голос. —Так и есть. Как насчет тебя? —Э-э, ну, у меня маленькая семья. Здесь только я и мама – я думаю, она просто будет много суетиться из-за меня, и я буду проводить большую часть своего времени за компьютером. Тут особо нечего сказать. —…НАЧИНАЙТЕ! Порыв холодного воздуха наполнил стадион, когда Шото заключил Кац-чана в лед. Этот ход был все еще меньше, чем его атака на Серо, но намного больше, чем когда он был против Шинсо и Мидории. Было нетрудно услышать гулкие удары Кац-чана, прокладывающего себе путь из ледника. Это был определенно интересный матч. —Я никогда не думал, что получу медаль на Спортивном фестивале UA, - выдохнул Мидория, все еще не совсем веря в это. —У меня всегда были свои надежды, - признался Иида. —Для меня большая честь разделить третье место с такими, как ты, Мидория. Мидория ухмыльнулся ему. —То же самое! Освободившись ото льда, Кац-чан бросился вперед, прямо на Шото. Это было в последний возможный момент, когда с небольшим контролируемым ударом Кац-чан бросился влево от Шото, подальше от опасности его льда. Странно, Мидория задавался вопросом, насколько внимательно Кац-чан следил за его матчем с Шото. Должно быть, он заметил его тактику держаться слева от того и то, что Шото сегодня еще не использовал свой огонь. Мидория про себя надеялся, что Тодороки не станет избегать его повторного использования… Он думал, что преодолел это, но сегодняшний день, похоже, действительно отбросил его назад. Шото был именно таким – он не мог просто... забыть о чем-то столь пагубном для его жизни после одного короткого разговора. Он мог расти – немного двигаться вперед, зная, что потребуется несколько мгновений, чтобы поскользнуться и снова упасть. UA проверила их всех так, как они никогда не ожидали. Возможность для пожара возникла несколько мгновений спустя. После короткой схватки Кац-чан захватил левую руку и плечо Шото, оказавшись вне досягаемости льда, но не огня. Однако, несмотря на это, Шото отшвырнул Кац-чана прочь. Возможно, это было потому, что он не хотел использовать половину своей силы. Это в равной степени могло быть инстинктивно – тактика ведения боя, вбитая в его разум, – ни одна из которых не использовала, казалось бы, противоречивую способность. Мидория был так сосредоточен на матче, что не заметил, как Иида напрягся рядом с ним, постукивая пальцами по баррикаде, глубоко задумавшись, по крайней мере, до тех пор, пока Иида не прочистил горло и не спросил, могут ли они поговорить. —М-Можем мы после? - спросил Мидория, не отрывая глаз от битвы. Иида не ответил, но Мидория чувствовал себя чрезвычайно виноватым, не позволяя разговору продолжаться. Вздохнув и бросив последний взгляд на Шото, катающегося по арене на ледяной волне, он жестом пригласил Ииду следовать за ним вверх по лестнице и просто скрыться из виду остального класса. —Я просто хочу извиниться, - выпалил Иида. Мидория нахмурился, когда он повернулся к нему лицом. —П-почему? Он провел рукой по волосам, явно нервничая и неуверенно. —Дело просто в том, что… как и Монома, я действительно судил о тебе с первого взгляда. У меня такое чувство, что я сблизился с тобой только потому, что верил, что ты нуждаешься в защите от остального класса А! Вскоре ты доказал, что ты гораздо больше, чем это, и я... я должен признать, что начал дистанцироваться. Но, несмотря ни на что, все, что ты когда-либо делал, - это на благо других и очень редко для себя! Тем временем ты скрывал свою ситуацию с Бакуго и все эти скрытые травмы и неуверенность – Мидория, это вредно для здоровья. Я просто чувствую, как будто я не был хорошим другом все это время. Мидория уставился на него. —Иида, ты действительно слишком много думаешь об этом… Я-я… Что ж, спасибо, но тебе не нужно было извиняться! Если уж на то пошло, это я должен извиниться за то, что занял место старосты класса! Это должно было быть твоим, я действительно этого не заслужил. Иида покачал головой. —Нет, только ты можешь быть старостой этого класса. Я понимаю, почему мистер Айзава использовал ту систему, которую он использовал сейчас. Ему нужен был кто-то, чтобы вести 1–А - кто-то, кого все будут слушать. Потому что большинство наших одноклассников всю свою жизнь боролись с такими, как наш учитель. Они никогда не собирались следовать правилам героя. Но ты другой, Мидория! Потому что все могли видеть, как ты боролся так же сильно, если не больше, чем все остальные из нас. Несмотря ни на что, ты встречаешь мир с такой решимостью, что другие не могут не последовать за тобой. Он положил руки на плечи Мидории (значительно ниже, чем его собственные). —Не позволяй тому, что говорят такие люди, как Монома, задевать тебя. С такими угрозами, как Пятно и Лига злодеев – героям нужен кто-то вроде тебя. Возможно, ты здесь не из–за этого, но именно поэтому ты должен быть здесь. После мгновения ошеломленного молчания Мидория ухмыльнулся от уха до уха. У него даже комок стоял в горле – вот как он был близок к тому, чтобы заплакать, прямо там, в коридоре. Раньше он был очень эмоциональным человеком. Со временем он подумал, что перерос это, но, по-видимому, нет. —С-спасибо, - это все, что ему удалось пробормотать. Иида сделал шаг назад и глубоко вздохнул, сдвинув свои (слегка треснувшие) очки дальше на нос. —Я был опустошен, узнав, что меня отправят в этот класс. Мне было так стыдно… Тем более, что я просто не мог испытывать угрызений совести из-за того, что я сделал, чтобы попасть в такое положение. На самом деле, я бы сделал это снова в мгновение ока. Но я... я никогда не ожидал, что класс 1-А будет таким. Здесь нет никого, кого я мог бы ожидать. Однако, прежде всего, я думаю, что должен похвалить тебя за то, как тебе удалось сначала убедить целый класс потенциальных злодеев стать линчевателями, а затем превратить их в героев. Я не думаю, что кто–то другой мог бы это сделать - ты в порядке? —Да, - пискнул Мидория, теперь протирая глаза тыльной стороной руки, —Я-я в порядке. — Ты выглядишь неважно – ты ранен? — Иида нахмурился. — Ты навещал Исцеляющюю девочку после драки с Шото?! —Н-нет, это не поэтому– —Это крайне безответственно с твоей стороны, Мидория! Что я говорил о том, чтобы заботиться о себе? Мидория рассмеялся, вытирая слезы с глаз. —Это не повод для смеха! Крайне важно, чтобы ты... —Я в порядке! Я в порядке! - настаивал Мидория, размахивая руками. —П-Правда! Мне не нужна Исцеляющая Девушка. Иида заколебался. —...Ты уверен? —Да, - кивнул он с усмешкой. И вот они вернулись к наблюдению за боем. —Что это было? - с любопытством спросила Цу, когда Мидория решил сесть на сиденье между ней и Хагакуре. —Не имеет значения, - улыбнулся Мидория, все еще качая головой. —Что я пропустил? —Ничего особенного. Бакуго продолжает атаковать, а Шото уворачивается, черт возьми. —Он уже использовал свой огонь? —Только для того, чтобы растопить немного его льда. Я думаю, Бакуго продолжает кричать на него, чтобы он использовал его должным образом, и, вероятно, именно поэтому он этого не делает. Мидория прикусил губу, наблюдая, как Шото продолжает уворачиваться от вспышек гнева Кац-чана, как словесных, так и физических, настойчиво используя свой лед. Он мог просто видеть его, стоящего высоко на арене, скрестив руки на груди, с лицом, на котором, казалось бы, постоянно было написано хмурое выражение. Мидория задался вопросом, заметил ли его тоже Шото. Лед был большим преимуществом против Кац-чана. Холод не давал ему потеть, что делало его взрывы значительно слабее. Кац-чан противодействовал этому, постоянно перемещаясь, но за счет собственной энергии. Его предыдущие противники не так-то легко сдавались. И Иида, и Урарака устроили ему затяжные бои, в которых Мидория был уверен, что его предел, по крайней мере, приблизился. Шото, тем временем, не давал сражений, в которых была бы израсходована вся его энергия. Два из них закончились почти мгновенно, а третий был у Мидории, который длился недолго. Итак, было ли это просто вопросом выносливости? Был ли у Шото вообще какой-то план? А как насчет Кац-чана? Наверняка у одного из них был конец в – —Ты ведь знаешь, что говоришь все это вслух, верно? - указала Цу, ткнув его в плечо, чтобы убедиться, что он ее услышал. Мидория вздрогнул. —А-А-Эм, п-прости... —Ты много бормочешь – ква – не так ли? Времени на разговоры не было, потому что Кац-чан только что прыгнул с ледяного столба высоко в воздух. Он начал вращаться; охваченный вихрем дыма и огня, созданным им самим, он бросился обратно на Землю с силой, которая казалась почти самоубийственной. Но Шото стоял на своем. Мидория видел, как он посмотрел на Старателя на одной стороне стадиона, медленно поднимая левую руку в сторону своего противника. В последнюю секунду его взгляд метнулся в сторону, к Мидории. Он улыбнулся, и его рука вспыхнула ярко-красным. *** Действительно ли Шото знал, что произойдет дальше? Вероятно, нет. Все, в чем он был уверен, так это в том, что десять секунд спустя, после непонятного для его ушей взрыва, Шото оказался прижатым спиной к ледяной стене в нескольких дюймах от границы арены. Голова пульсировала, ноги тряслись, он приподнялся и осмотрел окружавшие его разрушения. От его льда мало что осталось, в основном теперь в лужах или разбитых кусках. Бетон тоже пострадал, но это была не совсем его вина. Все, что сейчас действительно имело значение, это то, что сила столкновения Шото и Бакуго выбила одного из них с ринга, но другой все еще стоял. —Бакуго вне пределов досягаемости, - провозгласила мисс Миднайт. —Тодороки - победитель! Единственное, что заметил Шото, - это разочарованные крики Бакуго, который стоял так же далеко от арены, как и Шото. Ни один из них на самом деле не потерпел поражения. Жеребьевке повезло, что Шото попал на этот лед, а Бакуго - нет. Толпа взревела, и вокруг них полетело конфетти. Сын героя номер два победил, это почти победа для героев, верно?! Шото не знал, что он выиграл – если вообще что-нибудь выиграл. Пока убирали арену, Шото оказался в зале ожидания под стадионом. Там был подиум, он должен был стоять на нем, когда его поднимут над землей. —Это было потрясающе, Шото! - раздался знакомый голос, и Мидория бросился к нему, резко остановившись как раз вовремя. —Воздух был действительно холодным, а затем, когда ты использовал свой огонь, ты перегрел его, и это вызвало мощный взрыв, чтобы противостоять огню Кац-чана! Ты думал об этом до начала мероприятия? Откуда ты знал, что тепла Причуды Кац-чана будет недостаточно, чтобы противостоять холоду заранее?! Шото просто моргнул на него, подождав несколько секунд, чтобы убедиться, что он остановился, —...Нет. —Нет? —Я, эм, не знал. —О, хорошо – ну, это все равно было действительно круто! —Ты говоришь как Урарака. —Да, ну, она продолжает красть мои заметки и писать в них всякую ерунду… Теперь, когда я пытаюсь думать о страницах, все, что я могу представить, - это комментарии, которые она добавляет, так что теперь я думаю так же, как она. —...Имеет смысл. —Может, вы двое заткнетесь?! - заорал Бакуго, на котором было столько же пластырей и бинтов, сколько и на Шото. Официальные лица, ожидавшие отмашки, чтобы поднять пьедестал почета, нервно попятились, переглядываясь друг с другом и, вероятно, задаваясь вопросом, что бы они сделали, если бы Бакуго решил инициировать матч-реванш прямо здесь и сейчас. Шото проигнорировал Бакуго. —Итак, что теперь? - спросил он Мидорию, когда Иида приблизился. Мидория моргнул, глядя на него. —Что ты имеешь в виду? —Ну... Спортивный фестиваль закончился. Что нам теперь делать? —Дальше у нас будут посещения на дому под присмотром, - объяснил Иида. —Одна неделя вдали от школы под присмотром наших семей. Шото напрягся. —О... точно. Мидория нервно переводил взгляд с одного на другого. —Я... Все будет хорошо, Шото, правда. UA должен присматривать за нами и... —Герой номер два не допустит дополнительной охраны, - прошипел Шото, отводя взгляд. —Шото, я– —Хорошо, арена очищена! - провозгласил кто-то, прерывая их бессмысленный разговор. —Займите свои позиции, пожалуйста! —Я не соглашусь на долбаное второе место! - воскликнул Бакуго. —О, заткнись, Кац-чан, - вздохнул Мидория, следуя за Иидой на пьедестал почета, занявший третье место. —Поднимись на свой подиум и прекрати истерику. Это почти заставило Шото улыбнуться. После еще немного взволнованного поощрения со стороны чиновников, кем бы они ни были, Шото поднялся по лестнице на первое место, и лестницу откатили. Ему не было бы стыдно признаться, что он был, ну, напуган, больше, чем когда он выходил на любой из своих боев. Когда над ними открылась крыша, и механическая система подняла подиумы на виду у ревущей толпы, шок от смены освещения был более сильным, чем в конце его битвы с Бакуго. Хуже того, у него кружилась голова, уши были наполнены тем же визжащим белым шумом, который был ему слишком хорошо знаком – как будто он ударился головой. Он стоял там в оцепенении, его разум метался в пустоте. Тысячи и тысячи людей, и он стоял на пьедестале перед всеми ними. Конечно, для Шото это было так слишком долго, но по какой-то причине только сейчас он по-настоящему оценил масштаб. Он моргнул, и Всемогущий был там. У Шото были смешанные чувства к этому человеку, но после USJ; увидев его силу вблизи, он обнаружил новое... восхищение героем номер один Японии. Однако, бросив взгляд налево, Шото увидел Мидорию. В отличие от восторженного, благоговейного человека, с которым он разговаривал несколько мгновений назад, этот Мидория был холодным и расчетливым - его взгляд стал жестче в тот момент, когда он увидел Всемогущего. Конечно, потому что Мидория знал об этом человеке кое–что, чего не знал никто другой, – что-то достаточно серьезное, чтобы он рисковал своей жизнью в USJ ради него - героя, которого он явно не любил. Шото не мог этого слышать, но он был уверен, что между ними было произнесено несколько слов, когда вручалась медаль за третье место. Он мог только оценить реакцию Ииды, но тот не выказал никаких эмоций, кроме, возможно, замешательства. Шото неловко стоял там, ожидая своей очереди, стараясь не обращать внимания ни на толпу, ни на тех, кто стоял среди нее. Остальная часть их года стояла под ними, разделенная на группы классов. Класс А, очевидно, был самым восторженным. Класс В казался более чем немного обескураженным. Бакуго отказался должным образом принять серебро, вместо этого он выхватил его из руки героя и уставился на медаль, как будто надеялся, что она растает под его взглядом. —Ты молодец, мой мальчик, - сказал Всемогущий, вешая медаль за первое место на шею Шото. Он ничего не сказал в ответ, только провел большим пальцем по гравировке на металле, ловя в ней свое отражение. —Твои друзья кажутся очень гордыми. Шото поднял на это глаза. —А как насчет моей семьи? Разве это не то, что люди обычно говорят: «Твоя семья должна гордиться?» Выражение лица Всемогущего не дрогнуло. Его улыбка казалась застывшей. —Это само собой разумеется! Семья - это люди, которые всегда рядом с тобой, не так ли? Всемогущий взглянул на остальных учеников класса А, которые все еще хлопали и торжествующе кричали, на всех лицах сияли ослепительные улыбки. Затем посмотрел на Ииду и Мидорию. Иида казался немного неуверенным, в то время как ядовито-зеленый взгляд Мидории все еще впивался в затылок героя. Шото слегка улыбнулся, чуть не рассмеявшись про себя. —Я полагаю, ты прав. То, как бесконечная ухмылка Всемогущего смягчилась до чего-то более реального, заставило Шото подумать, что, возможно, только возможно, он понял. Герой отступил, и Шото обнаружил, что вздохнул с облегчением. Это ужасное событие наконец-то закончилось. Он мог бы нацелиться на другие вещи, которых следовало опасаться. —А теперь речь победителя! —Провозгласила Полночь. Что? Шото обнаружил, что ему в руки сунули микрофон. На стадионе воцарилась мертвая тишина, и все взгляды были устремлены на него. —Э-Эм... — его голос эхом разнесся вокруг него, через каждый динамик. Его лицо было на каждом экране, и он мог видеть страх в своих собственных глазах. Нет, ни за что. Что бы он сказал?! Эээ, спасибо, что посмотрели? Нет. Он огляделся в поисках кого-нибудь, кому можно было бы вернуть микрофон, и снова оказался лицом к лицу с Мидорией, который недоуменно моргнул в ответ. Немного подумав, Шото сел на трибуну, свесив ноги с края, и наклонился, чтобы передать микрофон своему другу. Мидория на мгновение уставился на него, понял, что другого выхода действительно нет, и принял вызов. —Привет, - было его первое слово. —Эм, я не победитель? Я -я Мидория – и, как вы можете видеть, я на третьем месте… Но, э-э-э, Шото, похоже, не хочет разговаривать, так что вместо него это сделаю я. Он продолжал поглядывать на Шото, который, подперев подбородок руками, все еще сидел и внимательно слушал. Мидория прочистил горло. —Возможно, к этому моменту вы уже поняли, что все, кто стоит на этой трибуне, принадлежат к классу 1-А. Да, сейчас вы болеете за нас, но помните, вы освистывали нас, когда мы только пришли. И не качайте головой, говоря, что вы не смеялись и не подыгрывали; что вы никогда на самом деле не имели этого в виду – потому что это было бы ложью. Это не история неудачника; это история, в которой вы проиграли. Мы не на вашей стороне – если вы подвергнете нас остракизму, выставите злодеями, а затем публично унизите нас в прямом эфире, нам не понравятся герои, не так ли? И вы нам не понравитесь. Так что я не хочу слышать, как вы аплодируете. Нам не нужны ваши пустые похвалы. —Еще кое-что, о чем вы, возможно, захотите подумать, - это то, что один из людей, стоящих на этой трибуне, лишен причуд. Назовите это удачей в ничьей, назовите это какой–то ложной победой, мне все равно - факт в том, что я стою здесь, а никто из участников вашего курса героев - нет. Но если я увижу хоть одну статью, в которой говорится, что класс B в этом году был просто очень слабым, тогда я бы сказал, что вы ищете оправдания. Не смейте называть их слабыми, потому что это оскорбляет не только их, но и нас тоже. Единственная причина, по которой нам удалось сделать это хорошо, заключается в том, что мы решили работать вместе. О, и я, возможно, обманул или не обманул весь курс героев, заставив их думать, что у меня есть сила красть Причуды других людей со второго дня в школе, и единственный, кто знал, что у меня на самом деле нет Причуд, решил ничего не говорить – спасибо, Хоненуки. —Ты лучший! - крикнула Урарака из толпы, и Хоненуки с болью поднял вверх большие пальцы. Мидория слегка рассмеялся, нервно проводя рукой по волосам. —Мы решили, что хотим выиграть Спортивный фестиваль, и мы это сделали, все очень просто. Класс 1-А никогда раньше не выигрывал, не говоря уже о том, чтобы полностью уничтожить всех других конкурентов. Так что, может быть, вам стоит перестать относиться к нам как к отбросам, которыми вы нас выставляете. Мы тоже люди, и... мы совершали ошибки, вот почему мы здесь, но это не то, почему мы все еще здесь. Но, полагаю, я оставлю этот последний пункт на ваше усмотрение – просто знайте, что мы не планируем покидать эту школу так, как вы этого хотите. Мидория остановился. Шото подумал, что это потому, что ему нечего было сказать, но вскоре он понял, что на самом деле это была вина других их одноклассников, которые уже некоторое время возбужденно шептались друг с другом, и после мгновенного решения некоторые просто перепрыгнули через баррикады, увернулись мимо потрясенных героев, стоявших у них на пути, и вскарабкались на трибуну. Друзья Бакуго поздравляли его и говорили, чтобы он перестал вести себя так сварливо, на что он ответил угрозой взорвать их на глазах у всей арены. Урарака всплыла рядом с Мидорией и Иидой, и вскоре Цу запрыгнула между ними. Прошло совсем немного времени, прежде чем все собрались там. Яойорозу села рядом с Шото, в то время как Урарака помогла Мидории подняться на пьедестал почета, заняв первое место. —Мы получили то, что хотели, - усмехнулся Мидория. —Мы выиграли в тот момент, когда ступили на это место. Что еще я могу сказать? — И он вернул микрофон Шото. Он уставился на него на мгновение, а затем поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с отцом через стадион. После недолгих колебаний он произнес несколько отборных слов, которые UA, безусловно, не понравилось транслировать в прямом эфире, и продолжил выдвигать микрофон так далеко, как только мог. Он ударился об пол и издал пронзительный звук, который заставил Джиро взвизгнуть и, в очень похожей на Бакуго манере, пригрозить вышвырнуть его с подиума. Если бы кто-то сказал Шото, что Спортивный фестиваль, из-за которого его так долго тошнило, приведет к тому, что он несколько раз выругается перед всей страной, получит медаль за первое место и будет смеяться с группой маловероятных друзей, он бы их заморозил. Забавно, как все складывается. *** Телевизор погас от нажатия кнопки. Стиснув зубы и прищурив глаза, Шигараки на мгновение уставился на свое отражение на экране, прежде чем повернуться к пульту и крепко сжать его, наблюдая, как он рассыпается на куски в его руке, пыль просачивается из трещин в его руке, как песок в разбитых песочных часах. —История должна была идти совсем не так, - прошипел он себе под нос. Тихий звук Курогири, убиравшего заброшенную стеклянную посуду за стойкой бара, затих. Со звоном он поставил стакан на стойку и снова перевел взгляд на Шигараки, который сердито уставился на него в ответ. —Еще не все потеряно, Томура Шигараки, - настаивал Курогири. —Класс А подвергает себя остракизму; похоже, они не хотят ассоциироваться с героями. Слова, которые произнес староста их класса, были сказаны. Слушайте их внимательно. В этой игре много важных игроков. Злодеи, такие как Зеро и Тодороки – линчеватели, включая Красного Бунтаря и Хвоста. Они оказались в ловушке в стенах UA. Надежда еще есть; их все еще можно поколебать. Между ними повисла минута молчания, пока Шигараки снова не поднял голову и не сказал. —Они? На столе, теперь покрытом тонким слоем пыли, лежали девятнадцать карточек. Игральные карты – цифры и узоры проигнорированы и закрашены черным маркером. Он переместил их, пока продолжался раунд турнира. Номер 18 не был на вершине. Он никогда не был приоритетом – с чего бы ему быть? Незначительный, лишенный причуд заполнитель пространства. Стряхнув пыль, Шигараки отодвинул эту карту подальше от остальных. —В USJ было слишком рано, - понял он, - они еще не установили свою иерархию. Тогда он все еще выглядел как расходный НПС, но на самом деле он уже был главным… Нет, это не они – это только он. Он – их слабость, а они - его. —Они пытались сбежать из UA, - напомнил ему Курогири, убирая свой стакан в шкаф и доставая другой. —Этот вопрос не поднимался во время Спортивного фестиваля, но школа была обязана сообщить об этом прессе несколько недель назад. Если они по-прежнему не желают там находиться, они могут попытаться уехать снова в ближайшее время после своих визитов на дом. Шигараки не обратил на это особого внимания. Он уставился на лежащие перед ним карты. Ему нужен был Тодороки – жизненно важная часть его плана, но мальчик никуда не пойдет без надоедливого Мидории – неизвестного; неожиданного. Однако… —Даби, - прошипел Шигараки, впиваясь взглядом в цифру 15. —Сопляк уйдет с Даби, а мы все еще не можем его найти. —Он оставил бы своих друзей позади? Шигараки снова стиснул зубы. Все это было так ужасно сложно. —Как мне найти Даби? Курогири колебался. —Он должен найти тебя. В приступе отчаяния Шигараки провел рукой по поверхности, отправив карты на пол рядом со стаканом, который по ошибке поставил Курогири. Пол был усеян пылью, карточками и осколками стекла. Это движение натянуло его поврежденные мышцы. Его пулевые ранения слишком долго заживали. Схватившись за плечо, стараясь не коснуться одежды всеми пятью пальцами, он поморщился и опустил голову. В процессе он нацелился на одну карту, оставшуюся на столе, почти над краем, рубашкой вниз. Шигараки осторожно перевернул его – 4 – Тенья Иида – их заместитель старосты.. —Они - его слабость, - повторил про себя Шигараки. —Если бы один был в опасности, другие вмешались бы – особенно тот мученик, который у них есть в качестве лидера. Он спас Всемогущего; кого–то, кого он предположительно ненавидит - он спас бы своего вице-президента... —И это привлекло бы внимание Даби? - спросил Курогири, уставившись на разбитое стекло на полу. Шигараки просто ухмыльнулся, глядя вниз на другие выпавшие карты, число 18, написанное жирным шрифтом над королем червей. —Нет, нет. Ты прав, Даби придет к нам, это только вопрос времени… Но чтобы получить 18... нам нужно немного больше стимула...