Why Are We Here Again?

—Доверие. Слова мистера Айзавы эхом разнеслись по комнатам общежития. Мидория снова сел на центральный диван, остальные ученики класса А столпились вокруг него, ожидая, когда будет раскрыт результат этого плана побега на лету. —...Это единственное, что мне нужно от вас, – продолжил их учитель. Он только что вернулся из больницы с Исцеляющей Девушкой. Все его повязки наконец были сняты; единственным свидетельством его травм в USJ был большой шрам под глазом. —И все же вы продолжаете разрушать это доверие, и это ставит меня в трудное положение. Очень скоро у вас будут визиты на дом, и я не знаю, можем ли мы вам доверять. В комнате воцарилась тишина. Мидория чувствовал, как взгляды его одноклассников время от времени устремляются на него, ожидая, когда он заговорит. Он молчал, чувствуя странный комок стыда в груди. —Я знаю о вашей сделке с директором Незу, - объяснил мистер Айзава. —И вы знаете, я верю, что вы сможете это сделать. Но это заставляет меня задуматься, достаточно ли серьезно вы к этому относитесь. По-прежнему никакого ответа. Явно нервничая, Иида открыл рот, чтобы ответить. Он произнес только один звук, прежде чем Мидория поднял перед ним руку, заставляя своего друга замолчать. Он закрыл рот и позволил Мидории взять инициативу в свои руки, а сам продолжал ничего не делать, только пристально смотреть на мистера Айзаву, опустив подбородок, но глядя остро и уверенно. —Но мы пройдем через домашние визиты, - сказал он после слишком многих пугающих моментов. —Считайте, что это ваш последний шанс, вы понимаете? Мидория кивнул, лишь слегка. Невероятно тихая рябь “Да, сэр” раздалась среди них. Мистер Айзава глубоко вздохнул, как бы говоря, что я слишком устал, чтобы заниматься этим сегодня вечером. —У вас есть еще несколько дней до домашних визитов. Ведите себя прилично – соберите все, что вам нужно, и содержите свои комнаты в порядке; все общежитие будет снова убрано, пока вас не будет, но не оставляйте его таким, как сейчас. Мистер Айзава повернулся, чтобы уйти. Мидория на мгновение подумал, что ему все сошло с рук безнаказанно, пока – —И Мидория – завтра мы поговорим. Мидория сглотнул. С этими словами мистер Айзава вышел, заперев за собой дверь. Тишина. —Это было не так уж плохо! - радостно оживилась Мина. —Деку еще даже не получил наказание! - добавила Урарака. Мидория был не единственным, кто вздрогнул от этого прозвища, но никто не поднимал эту тему. —Если Мидории это сходит с рук, то и нам тоже, - нервно заметил Каминари, опираясь на край дивана. —Я полагаю, нам придется посмотреть, что будет означать завтрашняя встреча с мистером Айзавой, ква, - признала Цу. Мина громко зевнула. —Не знаю, как вы, ребята, но я устала! —Прежде чем вы уйдете, кто-нибудь вообще пострадал?! - внезапно воскликнула Иида, вставая и оглядывая каждого из них по очереди. —Мы уже говорили об этом, Иида, - вздохнул Серо. —Я просто удостоверяюсь, что– —Ты не доверяешь нам, Иида?! — Мина наигранно ахнула. Может быть, Мидории следовало оставить все как есть, ночь закончилась на относительном подъеме, но у него все еще было что–то на уме. Не поднимая глаз, он вмешался в их шутки о доверии. —У вас, ребята, не было какой-нибудь, гм, беседы, пока я собирал свой рюкзак ранее, не так ли? - спросил он, его голос прорвался сквозь их смех и оставил такую же тишину, какую оставил после себя мистер Айзава. —Что ты имеешь в виду? - спросила Цу, которая все еще сидела рядом с Мидорией. —Я... я просто имею в виду... —начал он, теребя пальцами, —ну, для попытки побега с таким небольшим планированием, все выглядели действительно скоординированными и... защищающими? Последовал момент колебания, прежде чем Урарака снова заговорила. —Мы просто становимся намного лучше в работе в команде, не так ли?! Это супер круто видеть, - уверенно кивнула она. —Ну, да, - кивнул Мидория. —Но я чувствую, что меня не оставили в покое ни на две секунды, и не то, чтобы это плохо, и стратегически это имеет смысл, потому что, конечно, класс B имеет тенденцию нацеливаться на меня, но все же ты знаешь, что я могу– —Никто не может понять, что ты, черт возьми, говоришь, - огрызнулся Кац-чан. Мидория на долю секунды встретился с ним взглядом. Он сглотнул и повторил. —Был ли какой-то разговор о том, что вы все следили за тем, чтобы я ни в коем случае не оставался один во время этого боя, или вы все просто пришли к такому выводу независимо? Пожалуйста, я... я просто хочу знать. Судя по тому, что никто не ответил сразу, ответ был ясен. Как бы то ни было, ответил именно Иида. —Да, у нас действительно был короткий разговор во время твоего отсутствия, - признал он. Мидория нахмурил брови, уставившись в землю. —Т-ты же знаешь, что я могу позаботиться о себе, верно? Я не нуждаюсь в вашей защите; разве я недостаточно на это способен? —Конечно! —Иида быстро настоял на своем. —Тогда почему ты просто не рассказал мне об этом плане? Я мог бы справиться с этим гораздо лучше – я бы знал, что делаю. Как я уже сказал, имеет смысл противостоять подобным планам класса B. Я просто… чувствую, что за этим стоит что-то еще? Еще более нервирующая тишина. —Да… возможно, это было именно по этой причине, - Джиро была достаточно храбра, чтобы объяснить. —Ч-что ты имеешь в виду? Она закатила глаза и скрестила руки на груди. —Потому что в тот момент, когда кто-то предложил что-то подобное, ты бы принял это близко к сердцу и подумал, что это как-то связано с твоей беспричудностью. Мидория тонко улыбнулся. —Разве нет? Она тщательно обдумала свои слова. —Я имею в виду, серьёзно, Мидория. Класс B нацелился на тебя, потому что они знают, что мы не оставим тебя позади – и это не только потому, что ты староста класса. Например... представьте, если бы им удалось заполучить Бакуго; он просто разнес бы их на куски – или Шото заморозил бы их, или я бы выколола им глаза. Но они знают, что если им удастся заманить тебя в ловушку, ты вряд ли сможешь выбраться – и мы никого не оставим позади. Стратегически лучшее, что они могут сделать, - это взять тебя в плен. Я не пытаюсь быть грубой, это просто правда. Мидория отвел взгляд, слегка кивнув. —Я понимаю, - он пожал плечами. Он встал и начал уходить. —Я понимаю – спасибо, что помогли мне. Я... э-э-э... увидимся завтра. —Подожди, Мидори! - крикнула Урарака, проходя мимо него. —Подожди– не расстраивайся! —Я не расстроен, - сказал он, делая паузу и оборачиваясь на мгновение, но ему было трудно встретиться с кем-либо взглядом. —С чего бы мне расстраиваться? Как сказала Джиро – в этом есть смысл. —Н-Ну… ты не кажешься счастливым, - надулась Урарака. —Я... эм, да – я просто собираюсь лечь спать и надеюсь, что мистер Айзава не назначит мне завтра еще одно месячное задержание. —О... хорошо... И он поднялся по лестнице, прежде чем кто-либо еще успел сказать хоть слово. Как только он закрыл дверь, он уставился на маленькую темную комнату и обнаружил, что соскальзывает с задней стороны двери, вскоре сидя на ковре, прижав колени к груди. Это было... глупо расстраиваться из-за этого, главным образом потому что все это было абсолютной правдой. Логично и именно так поступил бы сам Мидория, окажись он в их ситуации. Потому что, ну, если бы они поговорили с ним об этом напрямую, ему, вероятно, было бы трудно – этого он не мог отрицать. Они не говорили об этом при нем, потому что знали, что это только ухудшит ситуацию. Это было больно, потому что… это была правда. Мидория был слабее их – самое слабое место в группе - самая большая мишень. Тот факт, что мистер Айзава назначил его старостой класса, еще больше ухудшил ситуацию. Он был главой, и он был самым слабым. Если кто–то хотел уничтожить всю группу, им не нужно было сражаться со всеми этими невероятными людьми - все, что им нужно было сделать, это сразиться с Мидорией. Мидория, который слишком полагается на остальных, чтобы нести свой вес. Да, в тот раз у него не было оружия, чтобы защитить себя, но, скорее всего, это было сделано специально. Яойорозу дала ему только щит, чтобы помешать ему броситься в бой, который он, скорее всего, проиграет. Дело в том, что если бы Мидория не взломал турнирную сетку Спортивного фестиваля, чтобы изменить того, против кого он выступал, он бы проиграл. Единственная причина, по которой он зашел так далеко, заключалась в том, что он дергал за ниточки – это была единственная сила, которая у него была. Сила лжи и манипуляций. И... он не хотел этого. Он просто хотел… что ж, он сам не знал, чего хотел. Когда он положил голову на подушку, не потрудившись переодеться в пижаму, все, о чем Мидория мог думать, были слова, которые Всемогущий сказал ему так давно, в тот роковой день. *** Что-то было не так с Мидорией. Айзава видел это в его глазах. Годы героизма в подполье и бдительности до этого научили Айзаву многим бесценным навыкам. Одним из которых была способность читать человека, как книгу, и Мидория, несомненно, был интересной историей. Но этим утром он вел себя не совсем так, как тот персонаж, которого Айзава узнал. Он полностью ожидал, что Мидория войдет в учительскую (в настоящее время пустую, за исключением них двоих) с высоко поднятой головой, легкой ухмылкой на губах и опасным блеском в глазах. Взгляд, который заставил бы Айзаву назначить ему наказание или выгнать из школы – все, что нарушило бы хрупкое равновесие в классе и подтолкнуло бы их всех к краю пропасти. Но сегодня поза Мидории была сгорбленной, руки в карманах, голова низко опущена, плечи напряжены, руки прижаты к бокам. Теперь это был мальчик, которого Айзава ожидал встретить с самого начала. Испуганный, слабый, запуганный ребенок, который не знал, что он делает в классе А UA, и искренне боялся за свою жизнь. Он казался необычайно нервным; может быть, даже грустным и, конечно, испытывал дискомфорт. —Ты в порядке? — Первым спросил Айзава. Эти слова заставили мальчика вздрогнуть и уткнуться подбородком в плечо. Он пожал плечами и легонько пнул ногой пол. —Что-то случилось? — он попробовал еще раз. По-прежнему никакого заметного ответа. Айзава вздохнул, с таким же успехом он мог бы сначала сказать то, что ему нужно было сказать. —Послушай, Мидория. Ты должен понимать, что твои одноклассники очень уважают тебя – ты оказываешь на них большое влияние, и это ставит тебя в ответственное положение; вот почему у тебя есть титул старосты класса, чтобы ты это понял. Иногда этого человека легко увидеть в группе людей, иногда это менее очевидно. Но в любом случае, если ты хочешь помочь своему классу добиться героического будущего, тебе нужно начать помогать мне помогать тебе, хорошо? Я знаю, каково это - быть в твоем положении; ты знаешь, что когда-то давным-давно я тоже учился в классе А. Но поощрение других продолжать вести себя так, как это, не поможет. Он несколько раз слегка кивнул, все еще не встречаясь взглядом с Айзавой. —...Мидория, серьезно, что случилось? —Ничего. Айзава еще несколько мгновений оглядывал его с ног до головы. —Сядь, - приказал он. Мидория повернулся и пододвинул стул, чтобы сесть напротив Айзавы. Между ними не было стола – собственный стол Айзавы теперь стоял позади него, поддерживая компьютер, на который Мик на днях опрокинул кофе Айзавы и тот теперь отказался от жизни (что вполне объяснимо), еще одну пустую кружку и стопку слегка испачканных бумаг. —Мне нужно, чтобы ты поговорил со мной, - настаивал Айзава, поднимая свою кружку, чтобы сделать глоток, прежде чем вспомнил, что она пуста. —О чем? Подростки. —Не прикидывайся дурачком, - вздохнул он, позволив своей кофейной кружке повиснуть в пальцах, а на ободке образовалась странная капля. —Это Бакуго? Он быстро покачал головой. —Хорошо, Монома? —Все в порядке, я в порядке... —Ты не в порядке; мы не уйдем, пока не поговорим об этом. Мидория вздохнул. Все еще не глядя на него, Мидория отвел глаза к потолку и начал ковырять ноготь большого пальца. Он слишком часто моргал. Этот ребенок был в нескольких секундах от того, чтобы разрыдаться, и Айзава был неподходящим человеком, чтобы справиться с этим, но он знал, что Мидория больше никому не доверял, поэтому он точно не мог отступить. —Э-Эм, вы, эм... —Мидория начал. —вы сказали в первый день семестра, что я смогу закончить школу, если я-я пойму, что я сделал не так, и если я приложу усилия, чтобы поладить с К… Бакуго? Айзава прищурил глаза. —Верно?.. —Н-Ну, эм, я думаю, что теперь мы лучше ладим. Я знаю, что он ударил меня на днях, но… да… И я, э-э-э, я понимаю, что я сделал не так, прежде чем прийти сюда? Я просто… У меня был действительно плохой день, и я разозлился на героев, потому что, наверное, мне нужно было на что-то злиться. И я знаю, что на самом деле это не так уж важно. Клянусь, я никому не расскажу о Всемогущем. Я даже не сказал никому из класса А, разве это не достаточное доказательство? Айзава уставился на него, ставя свою кружку обратно. —Ты хочешь закончить школу? —Д-Да? —Но это означало бы перевод в другой класс. —Я-я знаю. —И ты бы упустил сделку, которую заключил с директором Незу, если бы не перешёл сразу в класс В. —Я-я не хочу идти в класс В – я хочу пойти в класс, э-э-э, D. Это вспомогательный курс, верно? С Тогой и Хацумэ? Айзава не мог поверить своим ушам. —Ты хочешь отказаться от всего, ради чего ты работал, чтобы перейти на вспомогательный курс? Снова моргание. —Я-я не сдаюсь. Весь класс А получает то, что им нужно – теперь они становятся классом героев. Но я-я не могу быть г-героем, так что, вероятно, было бы намного лучше, если бы я р-работал над курсом поддержки, и я-я все еще был бы там, но как бы на заднем плане, и я бы все еще помогал им много, и я просто думаю, что в этом больше смысла. Наконец он посмотрел на Айзаву, и в его глазах была явная искренность. Ладно... что-то подорвало его уверенность в себе. —Почему ты думаешь, что больше не можешь быть героем? - спросил Айзава. Он бы не отказался от этого разговора, если бы у него была такая возможность – его будущий ученик-герой подполья хотел отказаться; он не собирался этого допускать. Мидория слегка улыбнулся на мгновение и рассмеялся. Снова уставившись в потолок, он сказал. —Ну, у меня нет причуды. —У нас был этот разговор, малыш. —Д-да, я знаю, я знаю… Но я совершенно уверен, что класс А хочет быть командой героев после UA, а я - я просто большая мишень, и я все усложню... Был ли это просто его собственный мыслительный процесс, который привел его к этому моменту? Влад сказал, что вчера Хоненуки удалось захватить Мидорию в конце – было ли это потому, что он чувствовал себя плохо из-за того, что не смог выбраться? Казалось, что для Мидории было характерно слишком много думать обо всем этом. —Ты не помеха в своем классе, Мидория, - вздохнул Айзава. —Но я -есть, - пролепетал он срывающимся голосом. —Ты занял третье место на Спортивном фестивале выше всех них и всего класса В, - напомнил он своему ученику. —Н-нечестно… Я... я бы не добрался туда без их помощи, я, вероятно, даже не преодолел бы полосу препятствий! —Ты был первым на полосе препятствий. —Потому что они помогли мне! Я... я не смог бы сделать ничего из этого сам! Я не смог победить ни одного из студентов курса героев – Монома был счастливой случайностью! П-Посмотрите на Хоненуки – вчера он легко поймал меня в ловушку – а Сетсуна? Я никак не мог победить в борьбе с ней! Она овладела мной в одно мгновение – я не мог... —…Мидория, я всем сердцем верю, что ты бы добрался до финала с помощью своих одноклассников или без них. Он сглотнул и посмотрел на него краешком глаза, как щенок, нуждающийся в поддержке. —В-вы так думаете? —Малыш, я так и знаю. —Н-Но тогда турнирная таблица была просто удачной для меня и... —Повезло, что ты взломал её и изменил? Он замер. Айзава фыркнул и ухмыльнулся, откидываясь на спинку стула. —Незу нашел это самой интересной частью всего фестиваля. Видел бы ты его на трибунах; после этого ему понадобилось три чашки чая. Пришел в кабинку объявлений, чтобы рассказать мне лично – вот насколько захватывающим он это нашел. —Но... почему? Айзава пожал плечами. —Такой была моя реакция, когда он впервые сказал мне, что переводит тебя в мой класс. Какое-то мгновение он просто сидел с открытым ртом. —О-Ок... Но, эм, если бы я этого не сделал, я бы сразу проиграл. — Но ты сделал это, и ты не проиграл сразу, — признал Айзава. — В драке всегда есть много способов, чтобы все пошло не так. Один неверный шаг – один просчет. Нет смысла оглядываться назад и думать: "Если бы я совершил эту ошибку, я мог бы быть мертв, потому что ты не совершал этой ошибки". Ты увидел приближающийся удар и изменил траекторию. Ты победил; это в прошлом; ты не совершал ошибок, о которых думаешь, так зачем тратить на них свое время? — Н-но это неприменимо! Если бы я был против любого другого из этих учеников–героев, я бы проиграл - что это говорит о злодеях?! Я не создан для того, чтобы быть героем, если я не могу защитить себя без дополнительных приспособлений и других людей, помогающих мне! —Герой, который возлагает всю свою веру на свою силу, и это само по себе глупо. —Но Всемогущий– —Он дурак. Мидория уставился на него. —Он дурак, который позволил подростку раскрыть свою слабость. И эта слабость имеет значение, потому что он полагается на свою силу. Помните, что я сказал в USJ – ни один хороший герой не является героем с одним трюком. И я не говорю, что Всемогущий плохой герой – я просто говорю, что он мог бы быть лучше. Потому что он такой же человек, как и все мы. Он совершает ошибки. Тебе нужно перестать смотреть на всех и видеть кого-то, кто лучше тебя. —...Н-Но я-я просто… Я... - он выглядел растерянным, не находя слов. Он сделал паузу, чтобы на мгновение задуматься. —Давайте скажем… Я каким-то образом стал героем. Разве люди не стали бы… посмотрели бы на меня и сказали, что я недостаточно хорош? Что любой может быть там, где был я, что я не особенный и не заслуживаю этого. Я н-не знаю, смогу ли я с этим справиться! Айзава наклонился вперед. —Посмотри на меня, Мидория. Он сделал. —Когда кто-то подходит к тебе и говорит, что мог бы сделать лучше. Я хочу, чтобы ты посмотрел им прямо в глаза и бросил им вызов. Если ты - это абсолютный минимум; если они так уверены, что тоже могли бы сделать это и стать лучше, тогда почему они этого не делают? Он снова часто моргал, но Айзава был уверен, что это от шока. Айзава вздохнул и выпрямился. —Но если ты все еще хочешь перейти на вспомогательный курс, тогда мы можем рассмотреть это. И знаешь что? Я могу выпустить тебя прямо здесь, прямо сейчас. —П-Подождите– —Я могу позвонить директору Нэдзу и перевести тебя в класс D. Ты даже можешь успеть на последний урок дня; я уверен, что Тога поможет тебе освоиться. Ты бы все равно так часто сидел с ними под стражей, что мог бы с таким же успехом пропустить перевод на общие занятия и пойти прямо в службу поддержки... —…Нет, нет! Нет, я... я останусь в классе А! Айзава постарался не улыбнуться. —Ты уверен? —Да! Д-да, да, я уверен. Ладно, может быть, он там немного улыбнулся. —...Так, эм, у меня задержание? Он посмотрел на него. —Ты серьезно только что задал мне этот вопрос? —...Может быть? —Да, у тебя задержание. —После домашних визитов?.. - с надеждой спросил он, нервно улыбаясь. Айзава собирался заставить его начать прямо сейчас. Он глубоко вздохнул, пощипывая лоб. —После домашних визитов. Он вскочил на ноги. —Спасибо, мистер Айзава! —Окей, малыш, - ответил Айзава, когда Мидория выбежал из комнаты. Он сидел там в тишине, пока дверь медленно закрывалась, слыша, как затихают его шаги, когда он бежал по коридору обратно к общежитиям. Он улыбнулся. *** —Я буду скучать по тебе! - взвизгнула Урарака, крепко обнимая Цу. —Я тоже буду скучать по тебе, ква, - сказала Цу, обнимая ее в ответ. —Мы уезжаем всего на неделю, - напомнила им Яойорозу. Урарака ответила тем, что притянула ее к себе в объятия. —Готов идти, Шото? - спросил Мидория с самой лучшей улыбкой, на которую был способен. —Хм, - вот и все, что он сказал в ответ, проводя рукой по своим намазанным гелем волосам и закидывая рюкзак на плечо. —Это все, что ты возьмёшь? - спросила его Цу. —Все в порядке, - невозмутимо ответил он. —Все! Пожалуйста, убедитесь, что вы оставили свои комнаты и ванные комнаты как можно более опрятными! - прокричал Иида, перекрикивая их. —Давай, Иида! — Воскликнула Урарака, хватая его за руку и таща к двери. —Все остальные уже ушли! Им сказали собрать свои вещи и направиться в зал, где они иногда занимались физкультурой. Их родители и опекуны собирались собраться там, когда они прибудут. UA пришлось провести несколько проверок, чтобы убедиться, что они были нужными людьми; они не собирались просто позволить всему классу А самостоятельно отправиться домой. Им пришлось снять браслеты слежения по какой-то законной причине, Мидория тоже не обратил внимания, но у UA были другие методы следить за ними. У каждого члена класса было несколько героев, нанятых UA, либо в качестве штатного сотрудника, либо просто по случаю, для патрулирования территории вокруг их домов. Довольно часто это были новые герои, окончившие школу героев в прошлом году или даже третьекурсники, что давало им некоторый опыт, через который они раньше не проходили. Кроме того, UA хорошо платила. В тот день они встречались с их родителями, что должно было быть... интересно. —Я так рада познакомиться с твоей мамой! - выпалила Урарака, когда они все направились в холл, оставив общежития позади. —Моей мамой? — Мидория чуть не рассмеялся. —Да! Держу пари, она очень милая. —Эээ, спасибо? Урарака (всегда самая разговорчивая из всей компании) продолжала оживленно болтать с Цу о младших братьях и сестрах последней всю оставшуюся дорогу до зала. Мидория обратил более пристальное внимание на Шото, пытаясь понять, что может твориться в голове его друга. Мидория просто надеялся, что за ним не приедет сам Старатель... Но он действительно не знал, кто еще приедет, возможно, герой? Но будут ли вообще герои патрулировать вокруг дома Шото, потому что там будет сам номер два? Ну, он бы не торчал там ежедневно круглые сутки. Надеюсь, у UA хватило здравого смысла проигнорировать любые жалобы Старателя и убедиться, что будут и другие герои… Мидория ненавидел то, что он так мало что еще мог сделать. Посмотрите на Джиро – она явно слишком много знала об этой ситуации и, следовательно, оказалась в классе А. Это, должно быть, означало, что Старатель поговорил бы со школой, и ее поместили сюда, чтобы защитить секреты героя.… верно? Или скрывалось больше, чем кто-либо предполагал? Когда они приблизились к двери в зал, Мидория обнаружил, что замедляет шаг и отстает. Теперь Мидория знал правду. Может быть, это было сделано намеренно... Может быть, Незу поместил его сюда не только для очевидного. С его слабостью было ясно, что Всемогущий не может жить вечно. Следующим героем номер один станет Старатель – и если директор Незу хотел знать, что на самом деле происходит с сыном героя, когда начнется учебный год, он должен был убедиться, что среди этой двадцатки будет кто-то, кому Шото сможет научиться доверять. А еще есть Мидория – кто-то, кто, как уже было известно, не боялся кричать на героев; делать обширные заметки и оскорблять людей, которые ему не нравились, этой информацией. Он был идеальным человеком, чтобы выяснить правду, стоящую за Старателем, и, следовательно, пойти с ней к директору Незу. Но... должен ли он? Незу поверил бы ему, да – он уже думал об этом еще на Спортивном фестивале. Однако у Незу не было бы никаких доказательств, кроме сарафанного радио – в частности, слова Шото, которые, как уже доказал Старатель, он может спрятать под ковер. На самом деле это была игра в ожидание. Шото нужно было чувствовать себя здесь достаточно комфортно, чтобы не хотеть убегать во время домашних визитов. Если бы Мидории (и других) было недостаточно, чтобы привязать его к школе, любая надежда поставить Старателя на его место, прежде чем он неизбежно станет самым могущественным героем в стране, исчезла бы. Мидория мысленно вернулся к своему разговору с мистером Айзавой на днях, когда тот убедил его остаться с идеей героя. Что, если... в какой-то чудесной временной линии Мидория действительно достигнет конца UA и станет героем? Если бы Шото остался на месте и прошел через все это вместе с остальными, не только его слово становилось бы все более и более надежным для начальства, но и сам Мидория оказался бы героем с реальными доказательствами того, что номер один был... ну, фальшивым героем, предполагая, что Старатель все еще был номером один к тому моменту. Странно, но Мидорию поместили в UA из страха, что он нанесет ущерб герою номер один. Что бы они подумали, если бы школа дала ему возможность сделать это еще раз, немного дальше в будущем? Все это снова возвращается ко лжи и манипуляциям. Когда Урарака нервно толкнула дверь в холл, Мидория вздохнул. Что ж, как и во всем остальном, ему просто придется подождать и посмотреть. —Тенья! Мне было интересно, где ты был! —Брат! Иида уронил свой чемодан, отделился от группы и скользнул влево, приветствуя молодого человека в инвалидном кресле и женщину рядом с ним. —Все! Это моя мама и мой брат Тенсей! — гордо объявил он. —О, ничего себе – ты Ингениум! — Мидория моргнул, когда нес забытый чемодан Ииды к маленькой семье. Тенсей рассмеялся. —Пожалуйста, я в отставке! Зови меня Тенсей. Мидория почувствовал, что извинения подступают к его горлу – прости за то, что с тобой случилось. Конечно, он был парализован ниже пояса после нападения злодея. Но он был уверен, что с него хватит этих сочувственных слов. Мидория решил не произносить их вслух. —А ты, должно быть, староста класса, - сказала мать Ииды. Мидория обнаружил, что немного напрягся. —Ах, эм, да, это я. —Мама, Тенсей, это мои друзья, - начал Иида, - Мидория, Урарака, Цу, Яойорозу и Шото. —Привет! — Урарака сияла рядом с Цу. —Приятно познакомиться с вами, - вежливо улыбнулась Яойорозу. —Вы все блестяще выступили на Спортивном празднике, - сказал Тенсей, переводя взгляд с матери на брата, пока они обнимались. —Было здорово видеть, что вы все тоже болеете друг за друга. —Да! Здесь все очень милые! — Урарака нетерпеливо кивнула. —Это не то, чего я ожидала, - призналась миссис Иида, положив руку на плечо каждого из своих сыновей. —Мы чувствовали то же самое, - пожала плечами Цу. Последовал краткий момент молчания, который, к счастью, не стал слишком неловким. —Что ж, - вздохнула мама Ииды, —давайте отвезем вас обоих домой. —Было приятно познакомиться со всеми вами, - ухмыльнулся Тенсей, когда его мама начала подталкивать его к мистеру Айзаве, который болтал с некоторыми героями, которых Мидория не узнал, держа в руках планшет, чтобы подписывать людей. —И-и мне - заикаясь, пробормотал Мидория. —Скоро увидимся, - кивнул Иида с легкой улыбкой. Мидория ответил на этот жест и помахал рукой. —Пока! — Урарака радостно запела. —Очако! Она завизжала и подпрыгнула, развернувшись в воздухе. —О-О! Мама! Папа! П-Привет... Урарака была очень похожа на свою маму, которая крепко обняла ее без какого-либо недоверия, которое Урарака, казалось, подразумевала на протяжении всего семестра. Она, казалось, думала, что они были очень разочарованы ее злодейскими подвигами – что, вероятно, все еще было правдой, но не похоже, что они отреклись от нее или что-то в этом роде. Они начали заискивать перед ней и спрашивать, как у нее дела; комментировать Спортивный фестиваль и настаивать на том, что у них самих все в порядке. Мидория подумал о том, чтобы отступить, чтобы пойти и найти свою собственную мать, как это уже сделали Цу и Яойорозу, но он не сдвинулся ни на дюйм, прежде чем Урарака резко повернулся к нему. —Это Мидори! - воскликнула она, хватая его за руку. —Он президент класса, он супер крутой! —Э–э-э... —А это Шото – он тоже действительно потрясающий, и его Причуда супер мощная! И я не знаю, куда пошли остальные; я думаю, они видели свои семьи или что–то в этом роде... —Приятно познакомиться с вами двоими! — сказал отец Урараки. Он начал говорить подобные слова матери Ииды – о том, что они не были уверены, будет ли класс приветливым и поладит ли Урарака с кем-нибудь. Снова был упомянут Спортивный фестиваль, и в то же время Мидория краем глаза понял, что его мать порвала с Бакуго – конечно, очевидно. Его мама и мама Кац-чана были действительно хорошими друзьями. О нет, я действительно надеюсь, что она не уехала на автобазу, пожалуйста, нет – —Деку! - воскликнула Урарака, толкая его в плечо. —Ты снова бормотал – ты должен прекратить это делать! —О-О, извини, - пробормотал он. —Значит, твой отец приедет за тобой, Шото, если я могу тебя так называть? - спросила мама Урараки, просто чтобы завязать разговор. Плечи Шото тут же напряглись, и Мидория понял, что сейчас самое время уходить – —В любом случае! —Мидория встрял. —Я... я должен пойти найти свою маму и надеяться, что мне не придется делить машину с Кац-чаном по дороге домой, - он нервно рассмеялся. —О– удачи! — Урарака помахала рукой. —Да, спасибо. Урарака повернулась к своим родителям, объясняя, как Мидория и Кац-чан не ладили, и Мидория воспользовался возможностью, чтобы увести Шото подальше. —Куда мы... – начал он. —Просто вытаскиваю тебя из неловкой ситуации, - ответил Мидория сквозь стиснутые зубы. —Мама! Она загорелась в тот момент, когда увидела его. —О, Изуку! Бросив свои сумки Ииде, Мидория с готовностью принял объятия невысокой женщины. Только тогда он вспомнил, как долго его не было. —Я так скучала по тебе, – прошептала она ему в плечо, слезы уже навернулись на ее глаза - Мидория мог это сказать. —Я тоже скучал по тебе, - усмехнулся он, когда они расцепились. —О– это мой друг Шото! —Привет. —Приятно познакомиться с тобой, - вздохнула мисс Мидория. Пока она бормотала о том, что рада, что у Мидории на этот раз, похоже, действительно есть друзья, Мидория поймал грозный взгляд Кац-чана. Какая-то молчаливая угроза, несмотря на то что на самом деле ничего не делал. Его родители разговаривали с тремя юными героями в ярких нарядах. Из ниоткуда рядом с Мидорией появилось некое розовокожее пятно. —Могу я одолжить его на минутку? Спасибо! —Подожди, что... — и Мина уже толкала Мидорию через зал к тем, кто явно был ее семьей. В течение следующего часа Мидория обнаружил, что его возят по залу, как друга для показа и рассказа, которого у него никогда не было. Он старался не слишком задумываться о том, что думают о нем семьи его одноклассников. Все, что они знали, — это то, что распространяли средства массовой информации, и то, что стало результатом Спортивного фестиваля. Это было не очень удачное сочетание для Мидории, особенно учитывая его речь в конце мероприятия. Это была сестра Шото, которая появилась, чтобы забрать его домой. Она казалась действительно милой – совсем не такой, какой ожидал Мидория (если вообще были какие-то ожидания). Молодая учительница начальных классов по имени Фуюми, которая суетилась вокруг Шото, как будто она была его матерью. Она казалась гораздо менее осуждающей, чем большинство взрослых фигур там. На самом деле, это было похоже на то, что она одобряла дружбу Шото с Мидорией. Она просто выглядела такой счастливой, что у Шото вообще появился друг – и не провел весь семестр, дуясь в углу. В конце концов, мама Мидории отважилась подойти к ним. Конечно, она была в том же положении, что и все остальные родители, а новый лучший друг ее сына был одним из самых печально известных подростков-злодеев в стране. О Боже, Мидория забыл, что ему придется попытаться оправдать все, что с ним случилось. Но она и Фуюми, казалось, довольно хорошо ладили. Шото просто выглядел довольным, что затянувшийся разговор задержал их отъезд. Однако это не могло длиться вечно. Довольно скоро мистер Айзава настоял на том, чтобы притащить Мидорию и его маму к Бакуго, представив трех героев третьего курса, которые будут патрулировать их район в течение следующей недели. Казалось, они со странным нетерпением ждали этого. Мидория предположил, что им будет позволено выполнять надлежащую героическую работу, помимо того, чтобы просто убедиться, что староста класса А не решит сбежать и устроить хаос. Это заняло гораздо больше времени, чем ожидалось, но, наконец, появился еще один герой, чтобы сказать, что он отвезет Мидорию домой. Не заботясь о том, что происходит с Кац-чаном, Мидория снова взял свои сумки и направился к выходу. —ой! Прощай, Мидория! - крикнула Яойорозу с улыбкой и помахала рукой, подходя к двери. —ПОКА! - сразу же крикнула Урарака, и она была не единственной. Весь класс очень громко попрощался – один или двое сказали ему, чтобы он не нарушал никаких законов, и смеялись, когда Иида огрызнулся на них за это. Мидория на мгновение поймал взгляд Шото, еще раз помахав ему, прежде чем позволить двери закрыться за ним. Он надеялся, что это не последний раз, когда он его видит. Выезжать из UA было жутко. Это заставило все это взглянуть в перспективу – Мидория уже так давно не видел мир за пределами стен. И после всех этих попыток сбежать он просто… выпущен. Конечно, он планировал вернуться. Странно – Он планировал вернуться. *** Инко вспомнила тот день, когда пришло письмо из UA. Она помнила, как перечитывала это тысячу раз; в тот вечер она не сказала сыну ни слова, обдумывая в голове последствия. Она подождала, пока он вернется домой из школы на следующий день, чтобы сообщить новость. Видите ли, UA не просто решает, кто будет в его печально известном классе A, и на этом все. Они выбрали двадцать самых приоритетных детей со всей страны, которых чаще всего рекомендовали родители, полиция или школы для посещения, и разослали письма их родителям или опекунам. Это тоже можно было применить, обычно в случае детей с опасными причудами. Когда пришло письмо, это был выбор опекуна, принять ли и отправить своего ребенка в UA. Однако можно было отвергнуть тот факт, что UA обратилась к кому-то с просьбой принять участие, останется в их постоянной записи. Было известно, что посещение и окончание школы были лучшим вариантом, чем отклонение предложения. Держа дрожащими руками письмо, Инко прочитала его вслух Изуку и не могла видеть, как на его лице отразились недоверие и замешательство. Ее бедный, беззащитный сын. Он столкнулся со столькими трудностями. Инко вспомнила, как наблюдала, как он заперся в своей комнате, не отрывая глаз от экрана компьютера до глубокой ночи. Она так и не поняла, что Катсуки делал с ним. Она чувствовала, что потерпела неудачу как мать – была такой слепой. В конце концов, Изуку сказал ей подписать эти бумаги и отправить их обратно в UA, принимая место. Он сказал, что больше ничего не мог сделать – что он уже обречен в жизни быть без причуды, по его словам, наличие в его досье отклоненного класса UA было бы смертным приговором. Инко плакала и плакала. Она плакала еще сильнее, когда Изуку ушел. Все, что она могла сделать, это дождаться Спортивного фестиваля – вот тогда она снова его увидит. Конечно, ей регулярно присылали обновления. Кусочки его новой жизни, над которыми ей пришлось ломать голову, – неровные края сломленного мальчика. Она слышала о травмах, столкновениях с курсом героев, спорах с Кацуки и, что хуже всего, об инциденте в USJ. Ее бедный мальчик – ранен в плечо перенаправленной пулей из пистолета героя. Ей было невыносимо думать о том, что творилось у него в голове. Ей предложили позвонить ему от самого директора UA, но она не согласилась; она знала, что это только ухудшит ситуацию, и разговор будет состоять только из ее плача и усталых заверений Изуку. Инко, возможно, и была эмоциональной душой, но она не была глупой; она знала, когда и где ее сыну нужно время, чтобы самостоятельно открыть для себя мир, вырасти как личность. Она верила в него больше, чем когда-либо. Возможно, она приняла неправильное решение, потому что, когда она услышала о плане побега класса, она была так потрясена, что даже не проронила ни слезинки. И ее сын был старостой класса? Ее Изуку? Лидер всех тех… Она не знала, что и думать. Она перечитала все эти электронные письма с обновлениями и ничего не могла понять. Но потом она увидела, как он вышел на арену вместе с остальными учениками своего класса; наконец-то увидела его лицо. Она видела его улыбку; видела маленьких нарушителей спокойствия рядом с ним и то, как они заставляли его смеяться. Она не плакала, когда они вместе прошли первый раунд – только подбадривала и никому не хлопала, когда Изуку протиснулся на первое место. Такой гордый во время кавалерийского сражения, глаза прикованы к экрану. И раунд турнира, о, как она волновалась, и насколько бессмысленным было ее беспокойство. Он... нашел свое место. Это было совсем не то, чего ожидала Инко, даже за миллион лет. Но… Изуку принадлежал к этому классу – не как правонарушитель или правонарушитель, которым славился класс, - но он принадлежал к тем 19-18 – другим детям. Он был рожден, чтобы быть лидером; теперь Инко это видела. Возможно, только тот, кто родился без власти, мог по-настоящему понять ее ценность. Откуда бы он это взял? Она не знала. Она также не думала, что он знает. Было миллион вещей, которые Инко хотела сказать Изуку, как только они вернутся домой. Она сказала, что будет готовить кацудон, надеясь, что он не так сильно изменился за то время, что его не было; по крайней мере, это все еще была его любимая еда. Он кивнул, еще раз быстро обнял ее и умчался в свою спальню. Инко на мгновение задержалась в дверях, отстраненно наблюдая, как он хлопает по своему неиспользуемому ноутбуку и подключает его, желая, чтобы он вернулся к жизни, вероятно, чтобы он мог поискать себя в Интернете. —Что? - спросил он, моргая на нее в темноте. Инко просто улыбнулась. —Ничего, - сказала она, щелкая выключателем. —Ужин скоро будет готов; не слишком увлекайся тем, что есть в Интернете. —Я не буду, - сказал он как ни в чем не бывало и снова повернулся к своему синему экрану. Да, она хотела сказать миллион вещей. ...Но они могли подождать.