март, 2003 год
Перевал Норпуа
Джинни собрала волосы в хвост, накинула на плечо рюкзак и, проходя мимо, погладила по спине Лаванду. Браун вернулась из леса с хмурым видом. Уизли заметила слегка покрасневшие веки и натянутую улыбку, будто подруга набрала воды в рот. За Орденом к костру подошёл дежурный перевала. Мужчина с пучком на затылке гремел флягой на поясе и поторапливал со сборами, загребая воздух руками. Вход за барьер всегда согласовывали: количество человек, цель перемещения, список доверенных лиц во Франции, вес багажа, отмеченные анкеты и именные билеты компании Норпуа. Найти вход без провожатого было невозможно. Рон в этом сомневался, но у него так и не выдалось дня, чтобы проверить. К тому же Маркиз убедил Римуса в надёжности чар, а тот своего подопечного. — Лаванда, — Люпин выглянул из-за Тонкс. — Будь готова. — Да, — кивнула она. Браун осталась потушить костёр, скрыть всевозможные следы и проверить чары, которые должны убедительно замаскировать бугор землёй и старым мхом. После Лаванде велели дождаться Рона, а затем до утра вернуться в хижину за Тедди и Гермионой. Прежде, чем оборотни хотели задать вопросы по неожиданному плану, к ним поднялся дежурный Брейди. — Разве тучи могут быть такими низкими? — спросил Коннелл. Серо-чёрные облака царапались о верхушки деревьев. У веток закручивались маленькие хвосты. Мальчику казалось, если пар упадёт на землю, то все они воспарят над ней, улетят в небо и серьёзно потеряются. Поэтому нужно было скорее уходить из-под туч. Джорджу поручили присмотр за ребёнком. Уизли переложил чемодан с редакцией в левую руку и дружеским жестом позвал к себе. — Мальчик, — дежурный Брейди внезапно оказался у лица Коннелла. — Как зовут твою маму? — Луиза, — сказал он. — Отлично, значит это и вправду ты. Она ждёт тебя, — Брейди хлопнул ладонями себе по бёдрам. — Интригующе, ничего не скажешь. Мистер Люпин! — дежурный подошёл чуть ли не впритык к Римусу. — Простите, вы говорили о восьми билетах, мальчик и Луиза… они? — Нет, они сами. Всё прошло хорошо? — глава Ордена понизил голос. — Да, едва гоблины услышали пароль, хранилище тут же наполнилось золотом. Будто всегда там и лежало, представляете? Группа шла за Брейди след в след, ожидая встречи с барьером. Они передавали оттянутые ветки, обходили валуны и всё больше чувствовали тепло от земли. — Первый раз в жизни видел, чтобы в Гринготтсе дверь была без замка. Искусно, ничего не скажешь. Если его нет, то и, казалось бы, брать нечего, верно? — Брейди посмеялся. — К слову, как вы узнали пароль? Неужели ваш вампир расщедрился? — Так и было. — Интересно, ничего не скажешь. А я всегда считал Малфоев скрягами. Когда стало совсем жарко, они остановились. Рон увидел очевидное мерцание чар выше деревьев. Его возмутила такая безответственность. Он сжал волшебную палочку в кармане. — Прошу вас! — Брейди обратился к Ордену. — Добро пожаловать на перевал Норпуа. Дежурный одной рукой оттянул невидимую завесу. Он словно остановил поток воды и создал треугольную арку в пространстве. Брызги чар трескались у порога, за которым оранжевым и копчёным светом расстелился перевал. — Ребята, поживее! — снова замахал руками Брейди. — Хотите лесной пожар развести? Он запустил весь Орден и, заходя за ними, притоптал искры. Сзади Рон тоже потушил парочку. Оборотень осмотрелся ещё раз. Свет от костра на бугре уже погас. Следы за ними медленно исчезали. «Хотя бы до этого додумались». Он обошёл дежурного. Последнему явно было не привыкать к немым претензиям по защитным чарам. Плотный и нарастающий жар обволок Рона. До границ перевала свет фонарей едва добирался, зато вокруг них воздух так наполнился духотой, что обратился в пыльное ржавеющее облако, благодаря которому они хоть как-то отличали силуэты толпы вдалеке. Воздух здесь был густым настолько, что небо над головой пропало. Они будто вошли под купол бродячего цирка. Гул беженцев, дежурных, охранников и продавцов нарастал с каждым шагом. Наконец, пройдя мимо покосившихся рядов чемоданов, мешков, антикварной мебели и сумок, Орден вышел на поляну, откуда открывался вид на сердце перевала — граммофон, портал в любой город Франции. — Когда будет ваша очередь, эта штука, как громовещатель от бывшей, проголосит номер группы вашего билета, — прокричал им Брейди, указывая на позолоченную трубу. Портал стоял на деревянном подиуме, у которого змейками выстроились в очередях люди. Кто-то спал на сумке, кто-то опирался на перила и вытирал себе шею, кто-то подпрыгивал на месте из-за нетерпения или мочевого пузыря. Первое, что бросилось Рону в глаза — это гладкая и пустая земля под ногами. На ней не было ни иголки от дерева, ни шишки, да хоть веточки. Немного проследив за ступающими, Уизли понял почему. Неподалёку от поляны располагались палатки с номерами, торговые будки с консервированной едой и кухня, похоже, с самообслуживанием. Потому что огни костров и печей были разными. Совсем худыми. Такое маленькое пламя едва могло обжечь, ни то что еду приготовить. Хворост под куполом совсем иссяк, вплоть до листьев. — Разве за барьер нельзя выйти? — спросил Рон, когда смог достать рукой плечо Брейди. Они проходили сквозь растянувшуюся очередь до высокой будки, которая со всех сторон была обита табличками с запретами на колдовство воды. — Можно! — обернулся дежурный, но продолжил свой путь. — Просто выход нужно согласовать так же, как и вход. И у тебя поменяется номер! Значит, ты упадёшь в очереди. Если у тебя, конечно, не козырный билетик. Поэтому не всякие тут выходят! Но есть смельчаки, кто сваливает из цепочки и приносит, что нужно. За отдельную плату, разумеется! Если что, ты меня свистни. Милочка, шевели-шевели ножками! Интеллигентно, ничего не скажешь. Он толкнул Джинни в спину. Она пыталась пропустить женщину с сумкой на колёсиках, которые давно перестали крутиться и лишь скрежетали после пинков. Группа прошла лишь несколько метров, а все в ней уже чувствовали липкий слой жара и копоти на коже. Дежурный и Римус оставили Рона, Джинни, Тонкс и Джорджа с Коннеллом у лестницы охранной будки. Глава Ордена скрылся за дверью. — Тут всё изменилось, — Джинни поправила лямку рюкзака на плече и огляделась. — Ужасно изменилось, — тон Нимфадоры, как и цвет её волос, потемнел. Джордж чувствовал наклон горы, потому что его туфли никак не сцеплялись с облысевшей землёй и он незаметно скользил вниз. С чемоданом в одной руке, с мальчиком в другой — выглядело комично. Он слегка потянул Коннелла за руку и подвёл его к ступенькам лестницы, чтобы тот пока постоял там. — Почему здесь запреты на колдовство воды? — спросил Уизли и наклонился к ребятам, подтягивая шнурки. — Какого чёрта здесь очереди! — сказала Тонкс сквозь зубы и кивнула подбородком им за спины. Позади располагались палатки для сна. Каждая присваивалась двум или трём группам, что означало сон под крышей и в темноте также проходил по согласованию. Ожидающие сидели у входа в спальную зону и клевали носом. Среди них выделялся маленький смуглый мальчик. Он выглядел бодрее всех и, сидя на корточках, поглядывал на чемодан Джорджа. Последний насторожился и покрепче ухватил ручку. Вдруг дверь будки распахнулась и также быстро захлопнулась. Вышел Брейди. — Эй, ты! — он свистнул в два пальца и призвал рукой. К нему обернулся болтливый парень в затасканной майке. — Сходи к Луизе, скажи, её сын здесь. Коннелл взял за рукав Джорджа. Он не знал: ему правильно будет сейчас побежать за парнем, — чего ребёнок очень хотел, — или остаться с Орденом и ждать. Но сколько можно ждать? Он уже здесь. Они же не потеряются, правильно? Тут же нельзя потеряться. Тут всё разбросано, но у взрослых всегда так: разбросанное, сложное, непонятное — значит правильное. — Побудь ещё с нами, ладно, — Уизли взял его за руку. Он вместе с мальчиком проследил, куда именно убежал парень. Тот скрылся за склоном возле фонаря с двумя табличками. — Славные, — прохрипел старик в очереди. Пожилой мужчина с абсолютно гладкой головой и в пиджаке с широкими плечами, точно больше его собственных, покачиваясь, подошёл к ним. — Славные, молодые… Сигаретки? — он показал как понарошку затягивается и выдыхает дым. — Сигаретки не найдётся? — А-э, сейчас, — Рон снял рюкзак, откинул крышку и тут же вспомнил, что папиросы пропитаны драконьей кровью и маловероятно будут по вкусу человеку. — Нет, извините, сэр. Забылся. — Ничего-ничего, — он слабо замахал двумя руками и наклонил голову, чуть ли не извиняясь. — Славные… Славные. Спасибо, да… Уизли со скрипом на сердце проводил старика взглядом. Хотя бы сигаретой ему хотелось помочь. Сочувствие перебилось мыслями о папиросах, найденных в подсолнечном поле у палатки Гарри. — Джинни? — М? — она также смотрела на старика, на очередь, на горку и на поблёскивающий граммофон. Рон обошёл Тонкс и перенёс рюкзак поближе к сестре: — Гарри курил? — Эм, нет… Я как-то приносила, но ему было достаточно животной крови. — Сигареты? Когда ты приносила их? — Давно, — Джинни прищурилась. — Ещё зимой, но я их тогда забрала с собой, потому что стащила из подачки Малфою. Уизли растягивал дни и недели в уме. Только смысла в этом не было. Зачем устраивать логическую проверку, если первое, что бросается под ноги, так это то, что пачка папирос не могла долго пролежать на земле и остаться почти невредимой, просто помятой. Рон насильно задал себе вопрос. «Как она там оказалась?» Но что-то внутри уводило от него очевидный ответ. Дёргало кружком света от фонаря и не позволяло разглядеть в темноте. Из охранной будки вышел Люпин со стопкой пожелтевших документов. — Римус, — Нимфадора резко поднялась к нему. Волосы слегка посерели. — Что за дела ты ведёшь? — Спокойно, — Люпин вытер испарину на лбу, пальцами перебрал анкеты и добавил: — Нам нужно встать в очередь. — Эй! — воскликнул Коннелл. Джордж обернулся и машинально схватил рукоять палочки в кармане. За ними «гулял» тот смуглый мальчик, от скуки пяткой ковыряя землю. — Он пытался у меня рогатку из кармана вытащить! — Враки-враки-враки! — задразнил воришка. — Пытался! — Коннелл угрожающе шагнул вперёд, запугивая. — Мальчик, иди к родителям, — подошла Джинни, оставляя Рона наедине со своим бормочущим лицом. — Римус, прекрати, — Тонкс тянула мужа за локоть. — Я же вижу, что ты что-то задумал. Почему ты уходишь, посмотри на меня! По поляне разнеслась железная звенящая мелодия. Орден прижал уши с непривычки. Граммофон прогремел: — Билеты группы шесть - четыре - два - два - четыре, пройдите к мостику! Люди в змеиных извилистых очередях принялись проверять свои документы. Послышались завистливые плевки про «козырных». Обычно владельцы билетов были тут как тут после первой же цифры своей очереди или номера группы. Они бы уже пробирались сквозь толпу к свежей, манящей и гостеприимной Франции. — Билеты группы шесть - четыре - два - два - четыре, пройдите к мостику!***
Золотая труба прочитала номера билетов следующих счастливчиков, когда парень в майке добежал к границе барьера у обрывов. Там следили за окружающим лесом и за самыми уязвимыми чарами, за теми, что оказались недостаточно ровной формы, потому часто рассеивались. — Луиза! — он пробегал мимо курящих людей на брёвнах. — На какой точке дежурит Луиза? Знаете её? Луиза! Пробежать все десять постов виделось ему дерьмовой задачкой. Брейди как всегда скинул ему грязную работу. — Луиза! Граммофон второй раз назвал тот же номер билетов. Парень аж остановился, не поверив своим ушам. Внезапно за кустами громыхнуло стекло, по звуку до краёв наполненное весёлым вечером. Он подбежал и отдёрнул ветки: — Вино провозили? — Эй, пошёл отсюда! – Тихо ты, — шикнул громила возле ящика. Он заставил замолчать ни то своего напарника, ни то незваного гостя. — Это наш ящик. — Теперь и мой, если не хотите, чтобы его забрали, — сказал парень, положив руки на пояс и выставив локти. Громилы переглянулись, судя по всему, по старшинству. — Одну кружку, — согласился самый высокий. Он оттопырил указательный палец. — Отлично! — парень хлопнул в ладоши. — Я сейчас только… Луиза?! Видели тут девушку, низкая с короткими волнистыми волосами? — У четвёртого валуна дежурит, — тот, что сидел дальше всех тыкнул волшебной палочкой вправо. Парень как сообразил, сразу побежал. — Только ты ей не говори! — Понял! Затасканная майка скрылась за деревьями, а в укромном местечке чмокнула пробка. Один из парней с горла выпил вина. — Чёрт, вкусное! Не успел он сделать ещё три-пять глотков, как сосед вырвал из руки бутылку. — Чтоб я сожрал язык! Оно прям как виноград, только лучше. — И кислит приятно, — зачавкал слюной третий. — Щекотит вроде как, да? — Да-а… — Как девка языком! — Да-да-да!***
Сладкая, тягучая. Не будь жидкой, кровь Сильвии могла бы хрустеть под нёбом или таять, как шёлковая плитка шоколада, которую прижали языком и растопили жаром человеческого тела. Драко старался пить меньше, но уже дважды забывался в чувстве насыщения. Оно поило его, закатывало ему глаза, со всей силы прижимало губы к хрупкому запястью. Ни одна капля крови не пробежала мимо. Порция лежала на земле и её дыхание стихало, кожа бледнела и пальцы холодели в руке вампира. «Хватит, хватит, хватит!». Наконец случилась секунда, когда ему понадобился воздух, чтобы с новой силой всосать кровь. Тогда демон рукой закрыл себе рот и упал назад на спину. «Прекрати, прекрати, прекрати, — Драко закрыл лицо ладонями, пытаясь вразумить себя. — Остановись». Горлу полегчало. Слюна вампира «остыла», внутри зажили мелкие и мнимые трещины из-за голода. Кровь Сильвии напитала его изнутри. Суставы рук и ног словно смазали маслом. Из-за тёплого чувства в животе казалось, что тело снова живёт — упоительные первые минуты охоты. Сознание могло бы даже заснуть от сытости тела. Малфой задышал сырым весенним лесом. Запах земли и холодного, уксусного металла примостились рядом с демоном. Его мантия и ботинки пропитались в Конисбро той «плазмой» с трупов. Перед ним мёрзло тело последней, кого он вытащил из замка. По крайней мере, Драко на это надеялся. Жажда угомонилась, затаилась в груди на какое-то время. Ему нужно скорее добраться до хижины. Хватило ли Ордену время, чтобы пополнить запасы? Ждали ли шпиона пару пинт детской крови? Вампир встал на ноги. Он заметил, что его зрачки сузились. Глаза воспринимали не так много света как раньше, однако, и до этого его похоже было совсем мало. Малфой взглянул на небо. Луну затянула вуаль серо-чёрной дымки, будто от костра. Он проследил куда тянулись облака и вдруг, будто сердце кольнуло, перестал дышать.***
— Луиза! — у парня уже горели лёгкие из-за бега. — Что? В чём дело? — к нему навстречу выбежала женщина со страшной улыбочкой на лице. — Ох, дай отдышаться… — он упёрся ладонями в колени и скрыл лицо, чтобы не рассмеяться. Парень обязательно расскажет дежурным какой странный у неё был видок. — Там твой сын приехал... Ээ! Женщина, как гончая, уже было наклонилась к земле и побежала вверх по склону, к главной поляне перевала. Её задержал парень, дёрнув за куртку назад. — А дежурить кто будет? — Подмени. — Нет, дорогуша. — Там же мой сын! — А мне то что? Мне велели предупредить, а не заменить тебя. Тут правила — закон. Их нельзя нарушать, — он отпустил её шиворот, только когда убедился, что та не побежит снова. — Тут осталось то десять минут, пожалуйста! — Вот и подожди. Тут осталось-то десять минут,— парень сам отбежал, чтобы внезапно не остаться одному на точке. Громилы со своими животами, наверное, целый ящик распили, пока он тут разбирался. Луиза не успела его остановить. Она подняла руку и хотела крикнуть, но вдруг горло сдавило болью, будто резко исчезли кости шеи и плоть стянули удавкой. В левой руке от ладони до груди загудели нервы, как шпалы перед приближающимся поездом. Женщина зашаталась и подошла к камню, чтобы присесть. Слёзы бежали из глаз, изо рта выпал онемевший язык и закапали слюни. Она задыхалась, сжималась. Её мышцы разжигались до кислой молочной рвоты в глотке. В миг всё остановилось. Голова опустела. Мысли улетучились, словно дым из трубы. Луиза почувствовала одно, что её сердце обмякло. Она никогда в жизни не ощущала его. Ещё таким тяжёлым, обвисшим, слабым и молчаливым. Тело выпало за барьер в обрыв.***
Лаванде послышался шёпот в чаще. Она закончила с костром, со следами и уже подходила к месту, где должна была дождаться Рона. Её спина покрылась крупными мурашками. Такими, которые ощетинили бы ей загривок, будь она в образе волка. Интуиция выла, как открытое горлышко бутылки на сильном ветру. Гудела, не переставая предупреждать. Браун бы заткнуть это чувство хоть какой-нибудь догадкой, что произошло за спиной, но на глаза ничего не попадалось. Деревья, ветки, листва, трава, тьма… Ни силуэта, ни запаха, ни движения. Волчицу окружил тёмный туман. В ногах похолодало, как будто река тихонько вышла из берегов. Лаванда увидела, впереди из темноты материализовалась человеческая рука. Браун, не думая, метнула заклинание. Его отразили быстро. Волшебницу вдруг дёрнули за лодыжку. Уронили на землю и затащили в лес. В чаще раскатился грохот с волчьим рыком.***
— Билеты группы шесть - четыре - два - два - четыре, пройдите к мостику! Римус взглянул на жену и одним выражения лица молил не противиться его плану. — Я думал, нас пропустят позже. Думал, успею объяснить… — Разве мы не остаёмся? — спросила Джинни, подойдя ближе к Тонкс. — Убедить. Римус, ты хотел сказать «успею убедить». — Люпин! — дверь будки бахнула об стену и за ней краснел толстый дежурный. — У нас нет времени ждать. Либо вы сейчас, либо мы пас. Для Коннелла звуки слабели. Он не сводил глаз со столба с двумя табличками. Мама всё не появлялась. Только кроны деревьев качались из-за ветра. Пятна листвы на фоне ночного неба постепенно сливались. Мальчику показалось, что его зрение устало. Внимание притупилось. Всё как-то превращалось в смазанное, пульсирующее нечто. Он потёр глаза. У фонаря медленно клубился дым, будто выглядывал. Шевелился, как большой муравейник. — Джордж? — ребёнок потянул за рукав. — Дора, билеты не вернуть. — Ты обещал мне, что это только меры осторожности, дислокация, мать её! — Я не поеду. — Джинни разрубила их перепалку. — Мы не для этого оставались здесь. Мы не сбежим в последний момент. Он не сбежал. Он пошёл туда за нас! Гарри бы не стал… — Гарри мёртв! — рявкнул Римус. — И вы умрёте, если не послушаетесь. С меня хватит смертей, Джинни. Хватит. Нет. Можете ненавидеть, презирать, бросить, но поднимитесь на этот чёртов мостик и прошу, убирайтесь отсюда! Люди рядом смолкли вместе с членами Ордена. Чуть дальше любопытные уже сплетничали о взяточниках, чуть ближе просто слушали и занимали себя внезапной уборкой в сумках. Из граммофона доносилось потрескивание с эхом французских песен. — Нет, — ответила Джинни. Люпин взял её плечо и грубо повёл вперёд. — Нет! — она не смогла вырваться, но оборотню не удалось увести Уизли сильно далеко. — Рон! Рон, скажи ему! Римус остановился. Его спина чувствовала взгляд ясных глаз, они могли раскусить человека не хуже пары клыков. Вожак обернулся. Рональд, взвешивая всё, что ему известно, помолчал несколько секунд и затем сказал: — Вы должны уйти. — Джо-ордж! — нервничал Коннелл и привлёк внимание Тонкс. — Ты тоже, — сказал Люпин, глядя Рону в глаза. — Простите, профессор… Вы не можете мне приказать. — Там! Там! — Коннелл, пожалуйста, — Нимфадора присела к нему. Крик женщины разнёсся над толпой. Труба заплевалась, будто поперхнулась сгустками слизи. Очередь тут же плотно придавила со всех сторон. Люди отходили от мостика, вздыхали, падали, оглядывались… Вокруг главной поляны перевала Норпуа замигали фонари. Лес умолк. Из него валил чёрный дым. — Билеты ГРУ-уп-ПЫ! — портал забарабанил дном на месте, как монета, которая вот-вот упадёт, но прежде со всей возможной дрожью сравняется с землёй. Золотая труба исказилась. Она начала втягивать в себя пространство, растягиваться и чернеть. Оглушающий хлопок заложил людям уши. Волна горячего воздуха сдула волосы с лица Люпина. На мостике появился человек в чёрной мантии — Антонин Долохов. — Bonne soirée. — Дора… Пожиратель смерти молниеносно швырнул столп красного заклятия в купол барьера. Свет трещинами раскатился по сфере, озарив липкие лица. На миг стихнув, толпа взорвалась. Буря обрушилась на перевал Норпуа. Демоны покрыли всё видимое чёрными крыльями. Они трансгрессировали, перемещались между смертными, толкая и пугая их души близостью гибели. Дым от тел тёмных магов застилал глаза. Паника ожила и обратилась в магнитную силу, в бездну и в парализованный кошмар, что тянул назад. Джинни будто глохла от ужаса. Лица близких исчезли. Она не слышала их, только человеческие крики, гогот и хруст. Тело Уизли так испугалось, что мышцы напряглись до состояния, когда пальцы не сгибались. Чужие плечи били ей в лицо. Острые колени врезались в её голени, бёдра, живот. Над головой барьер исчез полностью. Ввысь со скоростью взлетали Пожиратели-вампиры. Женщины, дети, мужчины бились в их объятиях. Они брали людей живыми. Духота окружила головы толкающихся. Грудные клетки сдавливали друг друга. Воздух словно превращался в лоскуты шерсти, которые мокли в носу и забивали горло. Хотелось прокашляться, но лёгкие никак не раскрывались. Боль горячей лианой обвивала ноги, как дьявольские силки. Вдруг Джинни увидела звёзды. — Рон! Вопль прочистил ей горло и уши. Показалось, что с головы сбросили гору подушек. Мир впечатался ей в кожу знакомым грязным чувством. Ногу ниже колена сковал холод и жар одновременно. — Джинни! Брат искал её. Его лицо мелькнуло в толпе. Вампиры ныряли к людям, как ястребы к земле за зайцами. У Рона со лба текла кровь. Он оглядывался наверх, сжимал зубы и расталкивал людей в стороны — либо они, либо сестра. Они схватились за руки. — Дыши! Она закивала, превозмогая боль. — Ты цела?! — он не тянул её, но держал ладонь так крепко, как никогда раньше. — Нога. Мне кажется, что-то с ногой! Она горит. — Не шевелись. Я тебя вытащу. Давление ослабло. Они обернулись, толпа будто провалилась где-то в центре. Оттуда по головам побежали люди. Рональда ударили в челюсть. Ладонь выскользнула из его хватки. Оборотень упал на спину, на голую землю, на секунду родившийся островок подлости. Он не успел подняться или хотя бы сгруппироваться. Ноги выживших заколотили по его телу каменным градом. Рон словно со стороны услышал свой мокрый кашель. Кто-то вогнал ему рёбра внутрь. Джинни неслась между тел, пытаясь остановиться и ухватиться за кого-нибудь. Не удавалось. Только она опиралась на вторую ногу, как сознание гасло. Уизли звала брата, не переставала кричать и давать знать, где находится каждую секунду. Вдруг её охватила лёгкость, щекочущее чувство в животе. В лёгкие пролился холодный воздух ночи. Тёмный дым улетучивался перед глазами. Её схватил Пожиратель смерти. Последнее, что Джинни увидела на земле — лицо Коннелла под деревянным мостиком.***
Мальчик сжимал в руках рогатку. Перед его глазами всё плыло. Он то дрожал, вжимаясь в землю, то дёргался, пытаясь набраться смелости побежать дальше. Нерешимость сбивала ритм сердца. Казалось, что оно, как жук в трясущейся банке — крошечное существо, которое бьётся о стенки. Путь преграждали несущиеся ноги, падающие тела и вездесущий дым. Ребёнок всем нутром желал немедленно обратиться в чудовище из-под кровати. В самого страшного, которого когда-либо представлял. И пусть хуже, и пусть безжалостней, только бы ему добраться до столба с двумя проклятыми табличками. Только бы его мама сидела там. Он будет таким большим, чёрным и рычащим, что никто к ним не сунется! Коннелл закусил губы, но его лицо уже напряглось до невозможного. Глаза округлились. Слёзы так не мешали. Шея, спина и пальцы налились горячей кровью. «Раз. Два. Три». Чувства будто взлетели вверх как только мальчик вырвался из-под мостика. Он видел перед собой препятствия, землю, укрытия, однако ощущал себя вне тела. Коннелл проползал, царапал ладони и локти. Его затошнило. Вся температура словно сконцентрировалась в два пятна на его горящих щеках. Ноги тупели и лишались сил. Веки не моргали. Взгляд вцепился в столб у бугра. Он почти овладел собой, почти добрался, но в спину впились чьи-то когти. Живот и мочевой пузырь задрожали настолько сильно, что мальчик обмочился. Его перевернули на спину. Прижали руки к земле. Теперь мир смазывали не слёзы. Сознание Коннелла будто даже не воспринимало чудовище перед ним. Не было таких картинок в книгах, в комиксах, в рисунках — такого не существовало. Горло сдавил удушающий страх. Существо с разорванной головой ревело ему в лицо. Звуки похожие на человеческие рыдания и ругательства одновременно заражали уши и память на долгие годы. Из нечта текла густая чёрная кровь, серебристое масло и словно расплавленная плоть. Челюсть падала и натягивала кожу от глаз. Она рвалась, как старая жвачка. Кислое зловонье ближе обдало лицо дитя. Тварь крепко придавила его оставшимся и ломающимся телом. Занесла голову. Из нёба показались острые чернеющие клыки. Коннелл тогда подумал, что не успеет найти маму. Голова чудища полетела вниз. Голос прорезался и мальчик закричал во всю глотку. Волчьи челюсти сомкнулись перед его носом. Чудовище забило руками по серой морде. Рычание оборотня, будто мотор от мотоцикла, завело сердце Коннелла. Кровь бросилась во все сосуды. В голове загорелась красная горячая лампочка «Бежать». Ноги и руки уже несли тело прочь, но мальчик ещё оборачивался. Волчица раскусила вампира на части и размотала его голову, сорвав скальп за волосы. Ребёнка поймали на бегу и крепко прижали к груди. — Пусти-и! — голос бурлил, как перегревшийся томатный суп. — Это я! Это я. Посмотри на меня! Это я, Джордж. У знакомого человека на скуле впечатался фиолетовый синяк с кровоподтёком. — Мама?! — мысли с трудом формировались в голове Коннелла. — Её нет. Не отпускай руку. Земля превратилась в зыбучие пески. Ноги мальчика обмякли. Он честно держался за руку, но силы опять играли с ним злую шутку. Буря то вселялась, то выбрасывалась из окон наружу, оставляя разбитый дом внутри него. Рёв серой волчицы был похож на бушующее пламя. Люди бежали с ней прямо вниз. Челюсти налету ловили тела Пожирателей смерти и бросали тех в огонь факелов. Джордж опустил ребёнка на ступеньки в переносном кабинете. Уизли что-то говорил, просил и обещал. Коннелл только кивал и смотрел ему за плечо. Огонь захватил деревянные будки и языками тянулся за мантиями удирающих демонов. Они хватали всех без разбору. Люди бежали по задавленным трупам. Глумливый смех перекатывался от одного вампира к другому, пока те кружились над главной поляной. На голову мальчика положили ладонь и плавно толкнули вниз. — Не высовывайся, — сказал Джордж. Крышка чемодана над Коннеллом щёлкнула и спрятала за стенкой лес перевала Норпуа.