март, 2003 год Леса Англии
Земля, как пиявка, поглощала тепло разбитого тела. Сухая трава покрывалась влагой. Небо перед глазами застилал туман. Джинни не чувствовала ног, поясницы и не понимала, сколько прошло времени. Она пыталась сосредоточиться и узнать, куда трансгрессировала, как давно упала, как давно очнулась. Каждый раз её словно отматывало, мысли рассыпались и их приходилось собирать заново. Снилось ли это или она и впрямь уже долго старалась прийти в себя? Ночь отступала, пальцы тупели от холода, руки и шея перестали дрожать — плохой знак. Джинни попробовала перевернуться на бок, но тело потяжелело фунтов на сорок. Уизли поняла, что она потеряла много крови. Тёмные пятна на куртке подсохли… Она здесь давно. Небо светлело с тёмно-синего в серый. Ветер шелестел голыми ветвями, будто мимо ползли змеи. Ведьма чувствовала, что кто-то вправду приближался. Тот, кто не дышал, кто мог бесшумно перемещаться в пространстве, кто мог розыскать оцепеневшего человека в высокой траве. Тот, кто шёл на запах крови. Всё плыло. Тело будто тонуло в болоте. Тёмная фигура возвысилась над ней. Сердце сжималось всё слабее и слабее. Оно не прекращало биться, но что-то внутри Уизли предчувствовало смерть. Где-то в голове поселилась мысль без слов, образов или граней. Неуловимая, она превращалась в каплю яда.***
октябрь, 2000 год Хижина Ордена
На теле Нарциссы Малфой обнаружили несколько вампирских укусов. Рваные раны свидетельствовали о сопротивлении… цель нападения могла заключаться в утоление голода, так как следов насилия не… Малфой снова смял газету. Вампир старался держать себя в руках и рассуждать логически. Его мать не насиловали. Она умерла от укусов и потери крови. Это была всё ещё её смерть, но не такая ужасная, как в мыслях Драко. Однако Малфой чувствовал вину до слёз. Он думал, что если нет следов насилия, — что обычное дело при нападении Пожирателей смерти или вампиров Вольтури, — так это потому что сын не насиловал бы мать. Нарциссу убили из-за жажды. Какой вампир был в том зале с жаждой крови? Драко помнил только одного — новообращённого себя. Малфой вдруг развернулся из-за неприятного ощущения. Он терпеть не мог, когда к нему подкрадывались сзади или когда стояли за спиной. — Она лжёт тебе. Джинни вышла к нему на небольшой пустырь перед границами второго барьера. Она наколдовала новые чары и прозрачный купол вздрогнул, как гладь воды. Уже рассветало. Деревья краснели из-за утреннего солнца. — Газета, — Уизли волшебной палочкой указала на «Молнию Мародёра», пока оценивала защиту чуть дальше. — Если ты не член Ордена, то статьи будут рассказывать тебе худшее из возможного. — Что ещё ему расскажешь? — попрекнул её Рон. Он вышел вслед за сестрой. — Определился? Уизли взял у вампира смятые листы газеты. Драко заметил, что некролог о матери изменился. Он за последние часы столько раз его прочитал, что мог переписать слово в слово. Чернила, словно муравьи, разбегались и сливались в новые пятна. Малфой потянулся к газете. Рон перехватил его за запястье. — Так ты решил, — Уизли чуть не пожал ему руку. Вампир дёрнул её обратно. — У тебя мало времени. — Как раз его у меня в избытке. Рон слегка наклонил голову и, прежде чем сказать, взглянул на сестру. Драко показалось, что он прикидывал расстояние. Джинни, не обращая внимания на них, искала силки в траве. — Ты хоть раз видел оборотней вблизи? Я говорю не про урода Сивого или бедолаг в Запретном лесу. Я говорю об оборотнях Ордена. Уверен, что не видел. Иначе бы не испытывал моё терпение. У Малфоя разгорелось что-то внутри, будто кровь снова побежала по жилам. Вампир видел оборотней Ордена. В припадке боли, но видел. Противостоять таким в одиночку — гиблое дело. Уизли не понравилось молчание упыря. Так обычно тянули время и набирались смелости для подлого удара. — Её похоронили в Уилтшире, — вдруг вмешалась Джинни. Брат мысленно отругал её за перенятые повадки Гарри. Она говорила спокойно и даже заботливо, задавая контраст Рону. Сестра взяла газету из рук брата, взглядом давая понять, мол, знала что делала. Джинни расправила страницы, нашла некролог о Нарциссе. Драко в полную силу воспользовался тем, что его сердце больше не стучало и не выдавало волнения. Уизли развернула газету, продолжая держать страницы в своих руках. На колдофото моргнули родные глаза. Взгляд был тем же прохладным ручьём в летнем лесу. Мать не улыбалась, но Драко чувствовал, что именно для него всегда таилась улыбка за маской сдержанной женщины. Он не сразу перешёл к тексту, в горле вставал ком. Только до момента, когда он отвернулся лицом к барьеру, Малфой успел прочитать то, что маму с отцом действительно похоронили в Уилтшире. Похороны прошли тайно и надгробных плит не оставили. Такие известия успокаивали. Однако вампир заметил кое-что ещё. Следов насилия нет... Супругов убили для утоления жажды. Рон, не выдерживая игры в угадайку, положил ладонь на предплечье Джинни и аккуратно оттолкнул её назад. Не хватало им раздосадованного вампира без клятвы или хотя бы какой-либо другой управы. Уизли хотелось в лоб спросить о решении Малфоя, но он попробовал подойти к вопросу как Гарри. — Пожиратели бросили поместье ещё до нашего прихода, — Рон вдруг понял, почему отвернулся Малфой. Он бы тоже не хотел, чтобы другие видели как ему больно. — Пусть и из-за страха, но они оба помогали нам. — Да, помогали. И сдохли, как собаки. Нить понимания исчезла. Уизли пообещал себе не возвращаться к таким приёмам. К переговорам у него похоже не было таланта. По правде он не понимал цель заискивание с Малфоем. — Верно... Как видишь у тебя немного вариантов. Сдохнуть как собака или как упырь. В первом случае тебя хотя бы похоронят. На этом Рон закончил и, разворачиваясь, позвал сестру жестом руки. Джинни наградила его улыбкой со сжатыми губами. Брат же подумал, что разговор сложился хорошо и что теперь ему стоило только подождать, когда до Малфоя допрёт, что за барьерами ему ловить нечего. Оказалось, зря он расслабился. Грейнджер, держа в руках несколько полен, искала своего подопечного: — Малфой! Драко уже смотрел на неё с хмурым и местами недоумевающим выражением лица. Что-то ему подсказывало, что ведьма неспроста пришла по его душу с дровами для костра. Рон не успел её остановить, не то, чтобы обратить на себя внимание. — Пошли, — она махнула ему рукой так, как если бы опаздывающая учительница вызвала в кабинет старосту. Малфой посмотрел на Рона, не совсем понимая порядки в Ордене. — Гермиона, мы… — Уизли не договорил, хотя специально начинал осторожно. — Что у вас? У меня исследование в тупике. Тебе трудно в мастерской посидеть? — Нет, — опешил Малфой. — Тогда вперёд. Теперь она дёрнула его за рукав рубашки. Вся горечь от утраты родителей и кислое чувство вины, будто выпали из него. Потерялись на пустыре, как золотые монеты.***
Мастерская располагалась с восточной стороны хижины Ордена. Пристройка напоминала каретный сарай, но Грейнджер произнесла слово «гараж». Здесь не было входных дверей, точнее вся стена была отодвигающейся железной дверью. Она выглядела тяжёлой, казалось, даже вампиру понадобились бы усилия для толчка. Вдоль стен тянулась широкая столешница до самых углов уставленная банками, флаконами, котлами, инструментами и образцами. На потолке жужжали стеклянные лампы и несколько поломанных торшеров. Днём света от них исходило мало, но ночью похоже достаточно. В комнате было только два окна слева и справа. В третей стене ближе к углу угнездилась дверь в дом. С первого взгляда царил хаос, но, пройдя чуть дальше, Малфой видел как выверено стояли все предметы. Они были разделены на группы и зоны работы. Он узнавал правила из кабинета Северуса. По центру «гаража» место занимал стол, где до их прихода варил зелье жёлтоволосый мальчик. Проказник узнал вампира, но притворился, что ещё не знаком с ним. Его поведение настолько походило на игру, что Драко непроизвольно вздохнул, чтобы набраться терпения. Гермиона сложила полена на стол, отвлекла ребёнка новым заданием, отправив его мыть волчьи ягоды. Драко она указала на стул возле столешницы, где сейчас лежали пергаменты, баночка чернил, перо и стеклянные пластинки с зеркальными пятнами. Вампир сел на высокий стул и тот проскрипел, как сухие зубы. На лице Драко появилась лёгкая гримаса отвращения. Создавалось впечатление, что в Ордене всё трещало по швам. Единственное, что работало у них безупречно, так это похоже барьеры. Малфой не знал чар или заклинаний, которые могли бы защищать так долго и действовать так тонко. До того, как войти за первый барьер к хижине, Грейнджер его не заколдовала, а только протянула руку с палочкой и сказала крепко держаться за неё. Проходя, Драко чувствовал давление, будто его душили подушкой, которая постепенно пропускала внутрь. Интуиция подсказывала вампиру не пробовать пройти за барьер без Грейнджер или хотя бы без её волшебной палочки. Внутренний голос всё чаще говорил с ним в последнее время. Будущее для Драко скрывалось за красным занавесом, настоящее томило в зале, а прошлое прогоняли, как безбилетника. И его самого вскоре могли бы выгнать. Малфоя отвлёк приближающейся говор Люпина и Поттера. Они тоже проверяли барьеры и только что вернулись к дому. Римус говорил о стае оборотней, о их целительнице и что она поможет Хагриду. Гарри только кивал в ответ. Поттер попрощался с Люпином и направился в мастерскую. Выйдя из какого-то транса, Малфой обнаружил возле себя Гермиону. Она рассматривала его волосы. Вампир отшатнулся, но ведьма не обратила внимания. — Когда ты чувствуешь жажду, то где обычно болит? — Я не думал об этом. — Подумай. Грейнджер макнула перо в чернильницу и записала что-то в пергамент. Драко видел, как чернила тут же исчезли. — Так где? — В верхней челюсти, — Малфой поднял ладонь к лицу. — Что это за чернила? — Исчезающие, изобретение Фреда. — Какого Фреда? — Боль в передних зубах или ближе к дальним? — В передних… и в дальних. Как бы посередине. И это не боль, это просто, — Гермиона оживилась и прислушалась, чуть наклонившись. В тот момент Драко вспомнил её запах. — Просто давление. Она отошла к столу, а вампир заметил первые признаки жажды. Слюна разогрелась и немного пролилась в подсыхающее горло. — Идём к стае. Ура, — с сарказмом сказал Гарри, когда вошёл в гараж. Грейнджер развернулась и её взгляд совершенно не разделял настрой Поттера, а наоборот сочувствовал. Они будто обменялись мыслями. — Я не думаю, что всё плохо. Он же полувеликан. Гарри опять кивнул. Про себя Малфой отметил, что игра Поттера хуже, чем притворство Тедди. Однако со временем отвага мальчика-который-выжил заразит и вампира. Торопливый топот по веранде вокруг дома предупредил о возвращении юного зельевара. Мальчик пришёл с целой чашкой мытых волчьих ягод. — Дядя! — воскликнул крестник при виде Гарри. — Привет, — Поттер потрепал жёлтую чёлку и пошёл за Тедди к столу в центре. Тем временем возле Драко опять материализовалась Гермиона. Ему пора бы начать дышать, чтобы отслеживать её перемещения. Перед лицом вампира держали очищенное от коры полено. У Грейнджер блестели глаза. Ведьма сошла бы, если не за одержимую, то за взволнованную персону. — Кусай. — Что? — Кусай дерево. Только ровно. Нужно, чтобы были отпечатки большей части зубов. Драко в беспомощности посмотрел на Поттера. — Он тебе не поможет, — её тёплые пальцы прикоснулись к лицу вампира. — Мне нужно знать какие у тебя клыки. Делай, что я говорю. Тедди набирал ингредиенты в маленькие порционные ложки. Гарри следил за ребёнком и только кивнул Малфою, чтобы тот не сопротивлялся. Драко уже расценивал это знак как симптом нервного тика. Вампир же насторожился и на миг задался вопросом: с каких пор ему нравятся прикосновения? Что-то задрожало в нём и теперь тихо гудело. Драко не понимал то было проклятье или обычное волнение? Сыграла разница температуры тела, возможно. Он давно с людьми не общался, а тут так близко, и так вкусно. Сглотнув слюну и размяв мышцы челюсти, Малфой взял полено в руки, широко открыл рот и вонзил зубы в дерево. Оно мягко поддалось, как старый бисквит. Только вампир собирался отпустить, как Гермиона сказала ему кусать до тех пор, пока она не остановит. Сердитый взгляд Драко насмешил не только Тедди, но и Поттера, который старался держать лицо.***
октябрь, 2000 года Стая оборотней Ордена Феникса
Чаша весов с сухой болотной мяты перевесила вторую чашу с листьями чайного дерева. Ведунья долго глядела на разницу. В типи уже гас огонь. Его тепло вытеснило утреннюю прохладу из жилища. Лицо пожилой женщины темнело, а глаза видели то, чего не было на самом деле. Они глядели куда-то дальше чаши, дальше земли, дальше занавеса. Чудившийся ей ветер, дым и свет жёлтого солнца тихонько раскачивали тело ведуньи. Её губы шептали слова. Её душа проживала чужую жизнь. — Юнаи, — позвали ведунью. К типи подошли старшие, чтобы занести завтрак. Юнаи ударила закостеневшей рукой по стенке палатки и двое вошли. Запах трав, пыльных одеял и разогретого камня встретил гостей первым. Когда глаза привыкали к полутьме, можно было различить серо-чёрные волосы и смуглое лицо Наньюнаи — прорицательницы и целительницы стаи оборотней. Вожаки относились к ней с глубоким почтением и со скрытым страхом. Старушка выглядела слабо, передвигалась медленно и отвечала после долгих пауз. — Сегодня рыба, — на деревянную доску возле очага поставили две миски. С них убрали крышки и пар от горячей еды поднялся. — Вы хотели заварить чай? — спросил второй, глядя на весы. Юнаи кивнула. Её тёмные глаза выделялись в рыжеватой темноте жилища. Она что-то увидела в юноше, но промолчала. Она всегда молчала до тех пор, пока её не спросят. Парень это знал. Больше этого он не хотел что-то знать о видениях бабки. Слишком озабочены ею вожаки. Хотя бы кому-то нужно было оставаться непросвящённым. — Любите болотную мяту? — попытался сбросить с себя её взгляд юноша. Ведунья молчала. — Интересно, ничего не скажешь. В каменную серую чашку насыпали чёрные листья чайного дерева и щепотку мяты. Немного помолов их, залили кипятка из железного ведёрка. Юнаи приняла чашку и ещё раз кивнула, на этот раз благодарно и без той зловещей тени, которая обычно сидела за ней. — К нам придут орденовцы, — сказал первый парень. — Хотят встретиться с вами. Вместе с вопросом он наклонил голову, проявляя уважение и ожидая согласия. Прорицательница махнула закостеневшей рукой, давая разрешение. Брейди заметил, что она крутила шашку и рассматривала чаинки на дне. Ему стало не по себе. Стены жилища словно сжимались, как стенки желудка какого-нибудь чудовища. Его немного затошнило либо из-за запаха рыбы в душном типи, либо из-за недоброго предчувствия. — Мы передадим Бену, — друг поклонился, сидя на коленях, и пихнул второго к выходу. Прохладный воздух леса, который проскочил внутрь, тут же исчез в тепле. Чай на дне кружился вокруг одного пятна, как вороны в небе и над остывающим. Форма того тела замерла, раскинув лучи в стороны. Юнаи видела чёрное око жёлтого, как свет, подсолнуха.***
октябрь, 2000 год Хижина Ордена
Спустя несколько часов с поленом в клыках Драко набрал, пожалуй, десяток заноз. Он сидел также в мастерской и швейной иголкой избавлялся от волокон между зубов. В лесу быстро потемнело. За открытым окном слышались только поползновения корней диких подсолнухов, которые пытались сплестись потуже. У них бы давно получилось объединиться в небольшой куст. Однако побегу каждый день мешали Грейнджер, перевязки на стволах и стены гаража, у которых располагались растения. Малфой чувствовал себя опустошённо, но в хорошем смысле. Днём, когда держать дерево в зубах совсем надоело, вампир заметил, что где-то из десны потёк яд. Он был сладким и освежающим. Драко подумал, что может быть только из-за него кровь и приобретала сладкий вкус. Ожидая именно этого момента, — когда железы переполнятся, — Гермиона велела ему отпустить полено. Она с осторожностью собрала яд из его рта в чистый флакон и, прихватив дрова с опечатками зубов, ушла в дом. Немного позже Гарри с мальчишкой тоже ушли на ужин. Драко наконец остался наедине с собой. Его ничто не беспокоило и он бы утонул в магии собственного дара, но вампир берёг силы и не хотел приближать жажду. Ему не угрожали, но и не защищали. Время коротало чтение записей доктора Каллена. Единственные пергаменты на столе, где чернила не исчезали или не плавали по поверхности листа. С их помощью Драко понял, что именно определяла Грейнджер. Размеры клыков, расположение желёз и консистенция яда подсказывали к какому роду относился вампир, что уязвимо для его тела и как легко особи справлялись с жаждой. Карлайл должно быть посвятил целую жизнь изучению вампиров. Его записи были дотошны до деталей и бесполезны. Малфой впервые слышал об этом докторе, потому и пришёл к выводу, что труды перед ним — плоды воображения. Наблюдения и опыты с кровью единорогов окончательно убедили вампира в отчаянии Ордена Феникса. — Проклятье! За окном Уизли поругался на разросшиеся корни подсолнухов. Лаванда рассмеялась над его падением в стену мастерской. Они, оглядываясь назад, вошли в гараж. Браун посмотрела на Драко, но ничего не сказала. Она засунула руки в передней карман толстовки, прошла мимо центрального стола в дом и закрыла за собой дверь на ключ. Малфой почувствовал, что вместе с щелчком замка, что щёлкнуло и в нём. Вампир взглянул на оставшегося оборотня. Рональд, все ещё с ухмылкой переживая свою неловкость, отстегнул цепи у потолка и одной рукой потянул железную дверь к противоположной стене, где у столешницы сидел Драко. Вампир ожидал вступления, вопроса или хотя бы какого-нибудь слова. Вместо этого Уизли просто молчал, держал руки перед собой в замке и смотрел на него. Оборотень пришёл за своим и, казалось, из вежливости оставался в теле человека. Малфой медленно встал на ноги. Его следующего хода не дожидались. Рон отпустил руки и подошёл к нему. Интуиция не подвела Драко, не зря он берёг силы. Вампир со всей возможной скоростью повернул голову в окно и уже было прыгнул в него. Рональд опередил и захлопнул ставни. Стекло в них прозвенело. Оборотень перехватил Малфоя за шею. Тот вывернулся и замахнулся рукой. Занесённый кулак сбили, оттолкнув руку в плечо. Вся мастерская содрогнулась от столкновения спины вампира со стеной дома. Рон левой рукой держал Драко за шею. В руках, ногах, мышцах и суставах будто не хватало жидкости. Драко не чувствовал жажду, но был по-своему обезвожен без яда. Грейнджер собрала всего флакон, а ему уже не хватало сил. Отвращение к собственной слабости было недопустимым, потому Малфой направил всё своё презрение в глаза Уизли. Оборотень наконец заговорил: — Здесь моя семья. Лампы перестали жужжать, лес шелестеть, а барьер незаметно гудеть. Чувство жизни сфокусировалось в одну точку перед лицом. — Есть черта, — продолжил Рон. — И сейчас ты выберешь сторону. Уизли протянул правую ладонь и сжал шею Драко крепче, отчего тело вампира заскрипело. Выбор оказался проще, чем размышления о нём. Малфой пожал руку Рона. Без слов, без обещаний, без образов и без граней в вампире поселили клятву Ордена Феникса. Она была лёгкой, незаметной и необходимой как воздух. — Рональд Уизли! Голос Гермионы разбил стеклянный купол, под которым Драко чуть не задохнулся. Грейнджер крикнула во дворе. Она уже обошла мастерскую и с усилием отодвигала дверь, чтобы хорошенько отчитать вредителя за помятые подсолнухи. Рон в доли секунды превратился из внушающего страх оборотня в нашкодившего студента. Он качнул рукопожатием Драко и скрылся с глаз, выпрыгнув в окно. Стекло едва не разбилось, когда он открыл ставню. — Куда! Там цветы! — Гермиона ещё больше взбесилась и бросила вдогонку банку с травами, которая первая попалась под руку. — Я всё приберу, — обещал Уизли, убегая за угол дом, подальше от её гнева. Она с чувством закрыла окно обратно. Драко, не совсем понимая что с ним произошло, немного расслабился и упёрся рукой в столешницу. Он моргал, пытаясь разобраться, и глядел куда-то в пол. В отличии от вампира Гермиона поняла в чём дело. — Поздравляю. Малфой обратил на неё внимание. — Ты не азема, — Грейнджер улыбнулась, а потом заметила беспорядок в мастерской. Она начала поправлять сбитые с места инструменты. — Джинни будет рада, что ты не сбрасываешь кожу. Драко напротив, именно этого сейчас и хотел.