март, 2003 год Замок Конисбро
— Ты бы ещё член ему оторвал! Парни, посмотрите, наш бедолага совсем скончался. Жрёт языки, точно тянучку из Сладкого Королевства! Пожиратели смерти рассмеялись, причмокивая и облизывая кровь с пальцев. Кто-то бросил оторванную руку в гору тел, на которой расположились вампиры, и принялся искать другую конечность с ещё тёплой кровью в сосудах. — Чего вы ржёте! С глазными яблоками также плевались, а потом распробовали. Мне же больше достанется, пока вы, уроды, будете хрящи вместо хлеба грызть, как псы бездомные! Толпа ахнула и передразнила старого, поношенного жизнью вампира. Он растолкал присевших наверху мужчин, за волосы вытянул голову первой попавшейся женщины и одним движением оттянул нижнюю челюсть. Для вампира фиолетовый и расплывшийся язык лежал во рту, как пудинг на блюдце. Пожиратели смерти стихли. Предвкушение разлилось не только на лице полоумного, но и в воздухе. Покрытые липким слоем грязи, пальцы нежно коснулись языка сбоку и нырнули под него, крепко зажав кончик большим пальцем. Вампир потянул мышцу на себя, постепенно наращивая силу, и вырвал добычу. Среди вампиров пробежался шёпот откровения. Бархатный язык намок из-за собственной крови. Все наблюдали за церемонией, как за сладким и ясным видением, что обещало вернуть утраченное. Пожиратель занёс язык над собой, откинул голову назад и широко открыл рот. Внутри у демонов всё сжалось. Зрелище пробрало их до самого нутра. Вампир положил себе в рот всю вырванную мышцу и, расплылся в улыбке. Её линия была уродливой в сжатых губах, между которых вытекала кровь. Пожиратель зажевал, но не упустил ни одной капли. Он поймал их пальцами на подбородке, вернул в рот и зажмурился, будто видел красочный и насыщенный сон. Из-под редких ресниц от удовольствия потекли слёзы. Вампир вдруг замычал и сжался. Остальные Пожиратели вздрогнули и отступили. Их бедолагу словно пронзила боль в животе. Немного погодя, он выплюнул себе в ладно пережёванную зубами плоть. Вампир чавкал, громко глотал и всасывал напоследок всё оставшуюся кровь. Он приподнял руку с куском месива и показал всем. Посмотрев на кусок в последний раз, Пожиратель смерти отшвырнул его под ноги, как грязную тряпку. Демоны уставились на него. — Оно напоминает мне Мелтон Моубрей. Воспоминание о консистенции мясного и холодного пирога с шёпотом пронеслось в головах Пожирателей смерти. Кто-то из них прослезился, почувствовав близость вкуса, увидев обшарпанный стол с едой в Дырявом котле или представив кухню матери в каменном покосившемся доме. Её лицо, её руки, её еда, приготовленная только для него. Толпа с руганью бросилась на останки людей с перевала Норпуа. Каждый находил голову и ловил скользящий язык пальцами, ртами, зубами, поцелуями. Чавканье демонов, крики выживших и потрескивание трупов наполнили коридоры и подвалы замка Конисбро. Наконец Люпин, вернувшись в собственные мысли, зашевелился. Он начал ловить пробегающих мимо, сажать их обратно на пол и велеть им вести себя тихо. Иначе вампиры вспомнят о наличии тёплых тел. Римус пробирался сквозь чужие ноги, поломанные плиты, толпу, и искал. Искал глазами жену. Все лица смазывались в пугающие сознание пятна. Его зрение то расширялось до потолка, то сужалось до точки перед носом. Сердце колотилось в груди. Руки дрожали и пальцы сводило в кривые грабли. Как он здесь оказался? Как граммофон пропустил Долохова? Как отсюда сбежать? Демоны почувствовали волю пленных и закружили над их головами. Как гиены, они загоняли стадо напуганной до смерти скотины в угол. Люди спасались, толкались, пинались и молились, чтобы не быть пойманными. Важно было молчать. Нужно было проглотить язык и стихнуть в укромном незаметном месте. Иначе Пожиратели смерти могли увидеть, что кто-то мешал и обладал тем, что им нужно.***
октябрь, 2000 год Хижина Ордена
Почерк Драко скорчился чуть ли не до размера с голову муравья. Грейнджер принесла стопку мятых пергаментов разной масти и велела записать то, что он знал о замке Волан-Де-Морта, о клане Вольтури, взаимоотношениях, правилах, проблемах, словом придать чернилам всё. Малфою хотелось бы устать и бросить перо в окно, но он спокойно продолжал плести свой бред. А те события, казались ему именно сумасшествием. Другими словами описать то, что он пережил в замке Конисбро, не удавалось. Особенно, сидя в деревянном доме на дереве, за пару десятков миль от кишащего демонами донжона. Вампир остановился лишь тогда, когда под руку попались ещё не просохшие строчки. — Не теряй время, — сказала Гермиона. Она поднялась вместе с Тедди, не подозревая, что их обоих можно было учуять в одно мгновение. Драко стерпел её очередное требование в духе «Не трать зря чернила», «Используй всё место на пергаменте» и «Прекрати закатывать глаза». Грейнджер уронила на стол стопку тряпок, напоминающих одежду маглорождённых чудиков Жиля Сте-Круа. — Нет. — Малфой понял, что циркача собирались сделать из него. — Можешь остаться в своём, но, честно говоря, от тебя уже пахнет. — Ха-а, чушь! Это не от меня, а от этой кучи… — Эй! — Дерьма? — Тедди, это ругательство и неуважение к старшим, — Гермиона взяла из его руку маленькую стопку футболок и указала пальцем откуда ему забирать груз до дома. Мальчик увидел исписанные пергаменты, которые Грейнджер уже читала перед сном. Вампира поторапливающем жестом руки прогнали из-за стола. Он послушался, на этот раз не закатывая глаза, а сжимая губы. И начал выбирать вещи, надеясь хотя бы на что-нибудь без клетки, узора или бардового. К удивлению, Драко повезло и в кучи дерьма мелькали синие сплошные цвета. Гермиона нахмурила брови и прищурилась, чтобы прочитать новые пергаменты. — Тут нет моего размера. — Прекрати, придираться. — Сразу же ответила она, не отрывая глаз от строчек. — У тебя с Гарри один размер. — Видимо Поттер не в курсе какой у него размер одежды, — Малфой поднял широкую рубашку. — Если не определишься, я сама выберу. — А можно мне? — Воскликнул мальчик. — Тедди, пожалуйста, унеси это в книжную комнату. Он кивнул, положил стопку записей на предплечья и, выглядывая сбоку, пошёл к лестнице. Навстречу ему попалась Джинни. Она подождала ребёнка внизу, а когда тот благополучно спустился, ненароком обронила конфету в карман его рубашки. Тедди расплылся в тихой улыбке. — Меня сейчас стошнит, — вампир находил всё меньше и меньше вещей не просто сносных, а хотя бы допустимых к существованию. — Мало того, что джинсы, так они ещё полинявшие. На его слова никто не среагировал. — Грейнджер! Она полностью погрузилась в его воспоминания, словно в омут памяти. Губы шевелились, не успевая за голосом в голове. Малфой закатил глаза. И ему было приятно не получить замечания. Вампир взял светлые джинсы, в которых оставили кожаный ремень, — довольно сносный по качеству, но явно живший без присмотра, — серую футболку из хлопка и, не глядя, вытащил сине-зелёную рубашку с оранжевой клеткой. Драко договорился сам собой, что она хотя бы чистая. То есть от фланелевой ткани пахло только лесным ветром и подсохшими еловыми иглами. Он отошёл к стулу, на котором неподвижно висела его цепь. Снимая туфли и брюки, Малфой подумал, что скорее всего знал, что это за металл — драконьи узы. Такие цепи создали в Румынии после Турнира Трёх Волшебников и скандала из-за сорвавшейся хвостороги. И снова недобитый Поттер оказался причиной его проблем. — Ты писал о способностях новообращённых? Вдруг вернулась в реальность Грейнджер. Она нетерпеливо перебирала прочитанные листы. Драко застегнул ремень и собирался ткнуть носом в пергамент. — Нашла. Но не успел. — Малфой! — Джинни поднялась в домик с увесистой сумкой на плече. — Сияешь, как на Рождество. Вампир криво ухмыльнулся в ответ и ушёл обратно в тень. На стуле оставались футболка и обезображенное клеткой нечто. Малфой аккуратно сложил свои чёрные брюки и некогда белую рубашку в ровный квадрат. Ему бы стоило теперь наколдовать очищающие заклинание, но что-то внутри остановило руку. Драко на миг показалось, что больше не нужно. Он не вернётся в Конисбро. — Доброе утро! Голос Уизли нарушил тишину в домике и забил ручьём. — Доброе, — Гермиона улыбнулась и опустила плечо, позволяя подруге поцеловать её в щёку. Джинни поставила сумку на комод возле окна, расстегнула молнию и достала пару ботинок. — Я лучше в туфлях. — Драко поднял ладони. — Не получится, — Уизли бросила ему обувь и Малфою пришлось её поймать, иначе под такой подошвой весь сарай рухнет на землю. — Следы от твоих могут спутать с Пожирателями смерти. Вы ведь там все как на подбор. — Тогда буду босиком. — Ещё чего, — встряла Грейнджер, вставая из-за стола и собирая пергаменты. — Тедди, в таком случае все уши мне прожужжит, чтобы ходить босым. Переобувайся, Драко. Драко подумал, что лучше бы он опять провалился. Пара потемневших ботинок выглядели разгильдяйски. Шнурки торчали петлями. У левого, как понял Малфой, оторвали половину язычка. — Сначала надень носки, умник. — Джинни бросила в него свёрнутую бомбочку. — Ты не написал о своих способностях? — Грейнджер напоследок прочитывала текст. Вампир неожиданно с большей сосредоточенностью принялся затягивать шнурки. Уизли почувствовала один лёгкий толчок, скорее даже просто редкое прикосновение крыла летящей птицы. — Нет, — спокойно ответил Драко. — Почему? Судя по записям, Вольтури не оставляли в живых неодарённых. Джинни заметила, что её беспокойство вырвалось наружу, и постаралась снова не подавать виду. Грейнджер в свою очередь ни о чём не беспокоилась, будто без её ведомо и впрямь ничего не происходит. — У меня острое обоняние, — Малфой затянул второй узел и отдёрнул джинсы. — Ищейка? — Уизли вдруг почувствовала облегчение. — Неудачник. Мерлинова борода, я не привыкну ко всему этому! — Ну, можешь ходить голым, — сказала Джинни и повернулась к подруге. — Тедди скажем, что он сумасшедший дух Рождества. — Ума не хватает придумать что получше? Малфой встал на ноги, проверяя размер обуви. — Дискобол? Так это называется? — Да, так, — с тенью улыбки кивнула Гермиона. — Курица. — Мистер Малфой! — Уизли воскликнула тоном испуганной тётки и нарочито прикрыла рот. — Вам ещё учится и учится оскорблять девушек. — Девушек? Да ты посмотри на себя, пугало! — Точно, это тебе подходит. Будешь пугалом. Звёздное пугало! Только Драко набрал воздуха, чтобы отчеканить пару ласковых, как… — Малфой. — Остановила его Грейнджер. Он кожей шеи почувствовал холод её взгляда. — Джинни, забери вещи. — Да, мам. Я хотела сказать «мэм». Гермиона наградила её ехидной ухмылкой. Уизли взмахом палочки заколдовала туфли и стопку старой одежды Драко. Вещи улеглись в сумку и Джинни застегнула за ними молнию. Малфой проводил ведьму недобрым взглядом. — Я голоден. — Опять? — Гермиона остановилась перед ним, держа в руках пергаменты и опустевшие флаконы из-под чернил. — Животная кровь слабо насыщает. Она снова нахмурилась и посмотрела в окно, как бы прикидывая что ему достать на обед. — Ладно… Я скажу Гарри. — Разве я не могу выйти? — Драко слегка развёл руки, спрашивая зачем его тогда мучили этими тряпками. — Ну, — Грейнджер смолкла на секунду. — Ладно, идём.***
В хижине Ордена было шумно. Так бывает шумно, когда прижимаясь ухом к груди, слышишь стук сердца и шелест крови. На кухне грелись кастрюли. Пахло супом с копчёностями, кислыми ягодами и горячей каменной пылью. — Дядя, это тебе! Не успел Драко войти в гостиную с камином, как ребёнок всучил ему кружку с багровой и немного булькающей жидкостью. Субстанция напоминала томатный соус. — Я тебе не дядя, — сказал Малфой с тошнотворным выражение лица. — Попробуешь? Вампир обернулся, ожидая увидеть рядом с собой Гермиону, но она уже испарилась где-то на кухне и в кабинете Люпина. Её унёс поток домашней рутины, а Драко выбросило на берег к беспощадному мальчику. Слюна и горло разогревались из-за людских ароматов в доме. Набравшись смелости, Малфой сделал глоток варева. — Какая га… Его ткнули под рёбра ни то ногтём, ни, то волшебной палочкой. Справа от Драко появилась Грейнджер с натянутой и угрожающей улыбкой. Нутро подсказывало, что опасность она представляла для вампира, а не для Эдварда. — Какая гармоничная композиция вкуса, — закончил Малфой. — Возможно, что-то можно улучшить? — Гермиона спросила его как бы за Тедди. — Да! Я разогрел на огне, но подумал, что можно ещё на горячих камнях, — мальчик потянул руку вампира на себя, чтобы заглянуть в кружку. — Лучше не греть. — У Драко во рту расстилался ковёр мерзкого до глубины души вкуса. Даже оттенок яда не помогал. — Не греть? Тогда как? Дядя Гарри любит горячий кофе. — Кровь свернулась и это… кхм, — он покашлял, чтобы жидкость случайно не утекла в горло. Грейнджер сжала зубы всё в той же улыбке и молча пособолезновала ему. — Температура немного портит её вкус. — Да? Ну-ка. — Тедди! Тебе нельзя пить кровь. К тому же ты не почувствуешь её так, как чувствует Драко. — Почему? — Он вампир. У него, ну, другие вкусовые рецепторы, — Гермиона отстёгивала его пальцы от кружки и рубашки Драко. — Тогда как сделать вкуснее? Кровь же в теле горячая, я знаю. Малфой второй раз приложил край кружки к губам на этот раз сплёвывая первый глоток. В этот момент вампир посмотрел на Грейнджер глазами, которые твердили, что он рот не откроет, пока ему не принесут нормальной крови. — Необязательно её нагревать как воду, — она, сдерживая смех, повела ребёнка на кухню. — Градусов тридцати семи, думаю, будет достаточно. — И если появится хотя бы намёк на плёнку, считай ты всё испортил! — Не сдержался Малфой, следя за тем, как мальчик горел идеей приготовить ему кружку горячего «кофе». Эдвард бодро хмыкнул и его волосы налились бело-жёлтым цветом. Ребёнок убежал в кладовую. Гермиона одобрительно кивнула Малфою и подошла поближе, чтобы рассмотреть сваренную кровь. — Так ужасно? — Как скисшее молоко с сажей. — У-уу.***
декабрь, 2002 год Замок Конисбро
Запах мокрого оперения выворачивал желудок Коннелла наизнанку. Из-за тщетных попыток слюни заляпали всё лицо и руки. Ещё чуть-чуть и детям бы пришлось охотиться заново. Ведь круглая маленькая птица выскальзывала из пальцев и уже надорвала голос, пока двое старались съесть её заживо. — Зажмурься и представь, что это что-нибудь съедобное. Девочка с потасканным белым бантом на голове мотала головой и обеими ладонями закрывала рот. — Иви, пожалуйста. Мы должны, съесть. Нам должны поверить. Они прятались за дверью в коридоре, а в зале шептались остальные дети приюта Вольтури в ожидании главы клана. Пожиратели смерти должны были принести им книги для обучения. Времени оставалось мало. Коннелл чувствовал что вот-вот за ними придут. И чтобы выжить, чтобы тебя не выбрали ночью, нужно совершить нечто ужасное, омерзительное и кровожадное. Эхо чёрного замка принесло предупреждение. Послышался стук каблуков о каменный пол. Иви схватила друга за плечо, не отпуская второй рукой свой рот. Коннелл попытался справиться с тошнотой и сожрать в конце концов птицу, но всё нутро воспротивилось этому. Мальчик перехватил добычу в одну ладонь, взял руку подруги и, пригибаясь, они забежали обратно в зал. — Идут? — Спросил кто-то за одним из круглых столов. Бледное лицо Коннелла говорило само за себя. Дети зашикали, засуетились и интуитивно поменялись местами, словно существовал какой-то порядок в их жизни. Птица перестала сопротивляться. Она ещё сохраняла тепло, но тело медленно расслаблялось в кулаке. Коннелл подумал, оно к лучшему. Разгрызть её будет гораздо легче. Легче и зубам, и сердцу. Он набирался мужества, глядя в распахнутые двери. Дети приюта делали то же самое — молча смотрели и ждали. Только Хис стоял у крайнего стола с одной рукой в карманах толстовки, с другой он откусывал заусенцы у ногтей. Впереди всех и ближе ко входу ждал Ловэль. Он через раз оглядывался на приют, проверяя все ли готовы, и когда заметил безразличие Хиса, швырнул в него старую сахарницу. Мальчик увернулся, а крышка с грохотом упала на пол. В ту минуту в зал вошли Аро и три вампира. Один из них прикатил скрипучую тележку с потемневшими фолиантами. Глава клана оглядел приют и, погодя мгновение, кивнул им. — Господин Аро, — сказали дети и синхронно кивнули в ответ. Коннелл почувствовал холодный пот на спине и груди. Пожиратели смерти уже приглядывали себе закуску на вечер. За миг до того, как их чёртовы красные глаза добрались до Иви, Коннелл засунул в рот голову птицы, со всей силы сжал её грудку зубами и дёрнул рукой вниз, чтобы разорвать тело. Не получилось. Целое тельце так и осталось висеть, а в руке оказались только серые перья. Он не растерялся и с разворота воткнул перья в рот Иви. Вышло удачно, потому что она ахнула, когда Коннелл её дёрнул. Аро мгновенно развернулся на шум, вампиры тоже. — Она чуть не украла мою добычу, господин, — Коннелл сплюнул птицу в руку и поклонился. — Такая прожорливая! Хотя я предупреждал её. Иви сообразила, что произошло и начала разыгрывать свою жадность, тормоша друга за плечо. Хис также оживился и уже открыл рот, чтобы настучать на притворщиков. Но за чёрной фигурой главы клана Ловэль приковал его взглядом и сжал челюсть так, что с его лица почти исчез рот. — Тишина. — Аро поднял руку. Все в мгновение смолкли. Коннелл и Иви замерли в поклоне. С виду они держали руки по швам, но под столом их мизинцы и безымянные пальцы держались друг за друга. Колени дрожали и страх добирался до груди. Аро развернулся на Пожирателей смерти с выражением лица «Чего же вы ждёте?». Вампиры подошли к тележке. В зале зашелестели одежды, захрустели стулья и зашептались дети. Коннелл, не переставая кланяться, посмотрел на магов из-подо лба. Никто не приглядывал за ним и Иви. Похоже, что сегодня получилось. Он поднялся и подруга вместе с ним, всё ещё держа во рту перья. Мальчик сдержал порыв вынуть их, отряхнуть лицо и сказать, что всё позади. Нет, безопасней будет вообще весь вечер просидеть с кляпом, чем хотя бы на секунду показаться нормальным человеком. К их столу подошёл Пожиратель и бросил книгу. Глава клана распределял детей между столами, так как и в этот вечер в тележке оказалось всего четыре фолианта на двенадцать детей. Аро направил Ловэля к ним. Рассевшись по местам, приют привычно ожидал главу клана. Он вновь взглянул на детей и декламировал: — È meglio un uovo oggi di una gallina domani. Они, ломая языки, повторили за ним итальянскую пословицу, которая гласила «Лучше яйцо сегодня, чем курица завтра». Их столу достался том о человеческой анатомии за четырнадцатый век. Главы или параграфы выбирал им глава клана. Потому трое детей ждали, когда он дойдёт до них. Ловэль сел справа от Коннелла и покосился на Иви за ним. Перья во рту намокли из-за слюны. Девочка смутилась и сплюнула их в руку. Друг не успел её остановить. Цыкнув от досады, он тут же посмотрел на вампиров. Никто из них не обратил внимания. «Возможно, уже и вправду можно, — подумал Коннелл». Он посмотрел на Ловэля и прищуром дал ему понять, чтобы тот не лез к ним и не путал ему карты. Коннелл с трудом удерживал всё в своих руках. Малейшее изменение без его ведома освежало чувство тревоги, как ледяная вода. Аро со скоростью переместился к их столу. К этой вампирской способности оба мальчика не могли привыкнуть. Внутри сжимались органы, когда сознание вспоминало, что так быстро оказаться рядом может любой из Пожирателей смерти. Для них открыли страницы со строением глотки, гортани и трахеи. Ловэль пододвинул книгу ближе к себе и вдобавок пододвинул свой стул к соседу. Наглость насторожила не только Коннелла, но и Иви. Она прижала плечи к шее и спряталась за плечом друга, когда Ловэль показал ей указательным пальцем быть тихой. Коннелл наблюдал за ним и словно каменел, только не в преддверии приступа паники. Наоборот его тело будто будило нутро и набирало энергии в мышцы, чтобы в нужный момент из птицы брызнула кровью, а не сорвались перья. Зелёные глаза Ловэля бегали по строчкам. Он читал абзацы на диагональ и, казалось, что-то искал. Вдруг он остановился. Его палец указывал на слово. Ловэль взглянул на Коннелла и, качнув головой, попросил прочесть. Над ногтём оказалось слово «помощь». Коннелл скрипнул зубами и нахмурил брови. Ему не нужна была никакая помощь. Воображение тут же разыграло десяток сценариев, где этому местному шерифу вдруг захотелось награды за хлопоты. Рука Коннелла подтолкнула Иви спрятаться подальше за его спиной. Ловэль левой рукой схватил Коннелла за воротник. Они оба незаметно оглянулись, проверив не привлёк ли кого-нибудь их шум. Кулак правой руки Коннелла бросил тушку птицы и пальцы медленно, но крепко сжали запястье Ловэля. Он неожиданно изменился в лице и покачал головой. Коннелл ничего не слышал, кроме шагов в зале, шуршаний и эха в коридоре. Однако мысли Ловэля словно звучали. Он не собирался делать что-то из того, что только предоставила тревога в дуэте с фантазией. Ловэль указал пальцем на следующее слово и потянул Коннелл за воротник к книге. Когда он понял правила игры, куртку отпустили. Следующее было не слово, а буква — «Х». Затем «И» и «С». «Помочь Хису?! — Коннелл вскинул брови». «Нет, — едва заметно мотнул головой и продолжил искать следующее слово в книге». Он перелистнул страницу и некоторые из зала обернулись на них. Никто так быстро не читал. Ещё одна страница. Коннелл снова задрожал. Этот придурок сейчас привлечёт внимание Аро или того хуже какого-нибудь особенно ушлого упыря. Коннелл дёрнул Ловэля за локоть. Тот уперся и искал слово. Он тыкнул пальцем, когда оно попалось. Дети в зале вернулись к своим страницам. Коннелл сглотнул и движением плеча проверил, что Иви ещё за ним. Убедившись, что обстановка не сильно изменилась, он посмотрел в книгу. «Смерть». Коннелл в уме собрал сообщение воедино и почувствовал что-то воодушевляющее. Ловэль просил помочь убить этого засранца. — Быстро ты читаешь, — сказал Хис с дальнего стола. Его голос привлёк внимание всех детей. Не сразу разобравшись в ситуации они повертели головами, ища глазами о чём речь. Аро обернулся на их стол. — Мне восемь, дубина. — И давно тебе восемь? В группах прозвучал единый взволнованный вдох. Оцепенение настигло даже Ловэля. Никто так не поступал в приюте. Все хранили тайны друг друга до последнего. Будь то притворная кровожадность или допустимый возраст. Глава клана взглянул на мальчика с печальными и одновременно равнодушными глазами. Аро поднял руку, призывая прикусить язык и вернуться к обучению. Иви прижалась лицом к спине Коннелла. Двое Пожирателей смерти в коридоре пили из фляжек и, улыбаясь, подсматривали на их стол. Они наконец выбрали развлечение на вечер.***
март, 2003 год Хижина Ордена
В детской комнате стемнело. Гермиона помогла Тедди выпить зелье с подсолнечным маслом. Мальчик сам остановился, когда кашель снова забился в его горле. Грейнджер дала ему прочистить горло, затем натянула одеяло до подбородка и, почти обняв, укутала его. Она не зажгла свечи, не наколдовала Люмос и включила фонарь. Тедди нутром понимал, что они прятались в темноте. Когда глаза привыкли сумраку, он различал её улыбку и блестящие от слёз глаза. Веки потемнели, а на лбу также порой мерцали капли пота. Гермиона тоже болела, но изо всех сил не подавала виду. Им правильно было бы спать у камина. Тедди зашевелил руками, чтобы встать. Но Грейнджер с мягкой силой положила его обратно и помотала головой. — Останешься тут, хорошо? Тедди краем глаза увидел на полу тело темноволосой девушки со светлой кожей. Он вспомнил, что это она унесла его и напоила снотворным. Мальчик также помнил, что почти в ту же секунду она упала замертво. Однако сейчас девушка лежала ровно, на подушке и под покрывалом до груди. — Кто там лежит? — Это наша гостья, Сильвия. Она скоро проснётся и поможет тебе выздороветь, — Гермиона заправила русую прядь за ухо мальчику. Кончики её пальцев были ледяными, влажными и дрожащими. — Я хочу спать в будке… — Пока нельзя, милый, — она приблизилась к нему и продолжила говорить пугающим шёпотом. Таким, что Тедди показалось, тот, кто мог их услышать, сидел прямо у неё за спиной в углу комнаты. — Сейчас очень важно, чтобы ты оставался здесь и чтобы ты скорее выздоровел. — Мам будет ругаться, когда придёт. Будет ругаться, что я не отвечал на радио и что не спал дома, — горло сдавило ещё пуще. Казалось, оно раскраснелось до чёрного цвета. — Ни в коем случае, Тедди. Ей важно, чтобы ты оставался здесь. Чтобы Драко не видел, где твой настоящий дом, понимаешь? Мальчик заплакал. Он ничего не понимал, ему было больно в горле, больно в груди и больно в голове. Весь мир темнел и терялся в чаще леса. Всё становилось каким-то чужим. Родные лица пропадали, а те что остались рядом, превращались в незнакомцев. Будто только одеяло всегда было ему защитником и другом. Ребёнок не мог оставить всхлипы. Они дёргали его горло, что вызывало острую боль, из-за которой ещё больше хотелось кричать и плакать. Тедди думал, что попал в страшный сон. Ему нужно было спрыгнуть с кровати, чтобы проснуться. Его толкнут изнутри и всё вернётся на свои места. Мальчик начал сопротивляться и толкать Гермиону. Она тем же шёпотом умоляла его остановиться. Но он продолжал бороться. Тогда Грейнджер нащупала волшебную палочку в одеяле и усыпила ребёнка. Он обмяк и стих. Гермиона, придержав голову, положила его обратно на подушку. Заново укрыла и разгладила складки, не дыша. Слёзы текли по щекам и капали на постель. Как ей теперь всё исправить? Как спасти Тедди? Как сохранить жизнь Джинни? Она ненавидела себя за слабость, за ломоту в теле, за желание окунуться в его дар последний раз. По-настоящему последний. Она могла поклясться сердцем, что ей нужен был всего один раз. За спиной скользнула тень. Гермиона не слышала, но всем нутром почувствовала, что Драко здесь. Рассудок бил по нервам, как по струнам. В голове заиграла знакомая песня, когда одна часть Грейнджер рвалась, чтобы ударить или сбежать, а вторая замирала и предвкушала лёгкое чувство. — У тебя жар, — он подошёл сзади и поцеловал её в висок. Перед глазами Гермионы засиял Млечный Путь.