ноябрь, 2000 год
Ла-Манш, Франция
Лодка слегка качалась из-за Брейди, который то и дело перебегал от борта к борту. Гладь воды беспокоили только слабые волны. Солнце садилось, но яркого диска не было видно из-за оранжевого тумана. Он давно их окружил и сейчас едва двигался. Густой пар напоминал нежную персиковую пену у краёв кружки. «Сейчас бы согреться сладким грогом, — думал Уизли». Прошло, кажется, пару дней с тех пор как парни отплыли от берега Англии. Только судно оказалось посреди пролива, контрабандист будто потерял дар речи. Однако это не тревожило Фреда. Он не помнил как заснул, какой по счёту был закат и почему ему так явственно хотелось нырнуть в воду… Она должна быть приятной в такой час. Его снова клонило в сон. Остаться в сознании заставило лишь чувство голода. Скорее даже жажды. Уизли обернулся на будку, которая загораживала окнами руль. В ней парень в белой затасканной майке и с помятой сигаретой между губами вертел в руках кусок карты. С первого взгляда Фред оценил редкость волшебного чертежа. Магия, напоминающая колдовство профессора Люпина в Карте Мародёров и в газете Ордена Феникса, позволяла понять где именно находиться её обладатель и, похоже, узнать что находится вокруг. Контрабандист резко смял карту, оглянулся и снова расправил бумагу перед собой, выставляя её вперёд, как какой-то щит. — Брейди, друг, а ты точно умеешь читать? — Фред прохрипел и удивился осипшему голосу. — Проснулся, — его тон сначала прозвучал с тревогой, но затем парень ещё раз обернулся назад и заговорил как обычно. — Хочешь плыть за пять сотен? — Я бы хотел доплыть. У тебя есть компас? — Я прекрасно знаю где мы и куда нам плыть. Прижми задницу. — Если не доберёмся до Сены к вечеру, с тебя сотня. Ноги были ватными и Уизли не смог устоять. Он сел на ящик перед будкой. Деревянная крышка слегка продавилась под тяжесть — доски были старыми и сырыми. — Хорошая карта, — Сказал Фред, стараясь сосредоточиться. Что-то неладное с ним происходил. И интуиция подсказывала об обмане, скрытой ловушке или угрозе. — Твои стишки тоже ничего. — Брейди вышел из будки и бросил окурок за борт, а в пассажира кинул рюкзак. Под крышкой торчали пролистанные записи и черновики газеты. — Ты шарился в моих вещах? — Уизли аж протрезвел от возмущения, но контрабандист его перебил. — Падает звезда! Один кентавр говорит другому… Ты что поэт? Знал бы я, что ты, парень, газетчик из Ордена, взял бы больше. У вас денег войны на три хватит, да? — Думай прежде, чем рот открывать, — Фред уложил вещи в сумке. — Всегда хотел тебя встретить, — Брейди говорил и одновременно рыскал по палубе, собирая верёвку и хлебный корм для рыбы. — У тебя дерьмовые шутки, приятель. — А у тебя дерьмовый компас. Юг и Гавр в той стороне. — Так ты ещё и идиот, — голос контрабандиста прозвучал без притворства. Он замотал липкие куски хлеба тряпкой и бросил в воду. Приманка расплылась по поверхности, а вода словно затаилась. Волны исчезли и, по ощущениям Уизли, было тихо уже как минуты две. — Интересно, ничего не скажешь… Фреди, надеюсь, обойдёшься без ужина сегодня. — Ужина? — парень не мог разобраться в какую чушь с ним играли. Только вот всё нутро подсказывало прикидываться, что всё нормально, вместе с этим карманником. — Ла-Манш пересечь чуть больше дня задача. Ты когда жрать собрался? — Буквально через час. В Гавре. Захочешь узнать адрес пивной, с тебя сотня. Брейди надел джинсовую куртку, сжал в зубах волшебную палочку и засунул за ремень возле кармана ножик. Захлопнув ящик в будке, он поднял верёвку с настила и направился к ящику, с которого встал Уизли. — Что с лодкой? — спросил Фред, когда бледнеющий контрабандист обошёл его. — Она заглохла. Старушке нужна передышка. — И куда ты собрался? Парень встал на колено перед коробом и глубоко вздохнул. — Так что там один кентавр сказал другому? — Брейди открыл ящик. — Какого?! Крышка ударилась об пол. И грохот раскатился над водой, будто судно плавало в комнате с железными стенами. Контрабандист зажал Фреду рот. — Не ори, стихоплёт. Если эта тварь до сих пор выжидает, то она ищет наши слабости. Это старушка, знакомься, — Брейди глянул на серый мумифицированный труп женщины в коробе. — Она здесь, чтобы ваши кровососы на судно не лезли. — Вампиры не чуют мёртвую кровь, болван. — Уизли чувствовал биение сердце в горле. Ему хотелось прижать плечи к шее, чтобы скрыться от скользящего мерзкого предчувствия опасности. — Ну, тогда они её остерегаются. Потому что с тех пор как старушка тут, на меня не нападали. До сих пор не нападали. Только ты, мурло, на меня свалился. Послышался всплеск воды рядом с бортом. Нечто нырнуло под судно. — Рыба? — наивно спросил Брейди. — Ты хоть кого-нибудь перевозил в Париж? — Фред достал палочку из куртки и отходил спиной назад к будке. — Нет… — контрабандист также повернулся лицом к воде. Их плечи столкнулись. — Но с тебя точно сотня. Солнце гасло слишком быстро. Парни поняли, что всё это время их путь освещала иллюзия. Лодка всё же была в воде. Однако вокруг давно царила ночь. На горизонте таял туман и в глаза бросалась одна яркая точка. — Смотри-ка, звезда падает, — сказал Брейди. — Это не звезда. Это… Белая искра летела верх с далёкого берега. Её холодный свет очертил чёрный силуэт головы и плеч в воде. Фред разглядел девушку. По коже пробежал холод. Сердце будто остыло, и органу стало сложнее сокращаться. — Ты видишь? — выдавил Брейди. Его горло сдавил страх. — Вижу. Существо качнулось и поплыло на них. Медленно, виляя под водой телом как змея. Её обнажённые плечи поднимались над гладью. Волосы струились подобно мелким кудрявым водорослям. Женщина возвысилась над носом лодки неестественным движением, отпугивающим всякого человека. Топорно, будто вся часть ниже груди была каменной. — Сирена? — прошептал контрабандист, целясь палочкой в девушку. Черты её лица едва различались под гаснущей и падающей искрой. — Давно бы запела. — Русалка?.. Пайрика? — Кто? Существо качнула судно и поставило руку на настил. Ладонь цокнула об доски как копыто. Брейди сдуру выпустил заклинание. Оно попало ей в лицо. Голова резко отвернулась, брызнув каплями воды с волос в их сторону. С этой стороны — в профиль, — Фред различил настоящую морду существа. Длинный, клыкастый, с впалыми глазами череп лошади развернулся на них. Зрачки блеснули жёлтым бликом. — Кельпи. Глухим и искажёнными ропотом обнажённые зубы клацнули, а узкие челюсти повторили слово за Уизли. Из ноздрей, будто из трубы локомотива, вылетел пар. Животное заржало чёрной пастью, встало на склизкий рыбий хвост, как на дыбы, и бросилось на них.***
ноябрь, 2000 год
Хижина Ордена
— Если ты зевнёшь ещё раз, я вылью эти чернила тебе в горло. — Драко не мог терпеть то неутолимое ощущение скуки, которое появлялось в груди, когда кто-то рядом потягивался от усталости. Хотелось также глубоко вдохнуть через рот и желательно провыть что-нибудь на волчьем. Но как бы он не старался, зевота не приносила того же человеческого удовольствия. В такие моменты вампир мог напомнить глупо хлопающую губами рыбу, выброшенную на берег. Драко перестал глазеть на подсвечник с вычурными серебряными листьями. Подобный декор совершенно не подходил «интерьеру» хижине. Вот только каким-то образом вещица оказалась здесь, и даже умудрилась найти себе место между перечницей, солонкой и деревянной ручной мельницей с красным порошком, по запаху напоминающая острую паприку. — Мы должны закончить сегодня, — Гермиона снова зевнула, щуря глаза, как от кислого чая, и прикрывая рот. — Профессор на днях отправится в Ноттингем за новыми данными. Нужно понять, что кентаврам искать дальше. Она покончила с очередной книгой и открыла следующую потоньше. Малфой про себя подметил, что Грейнджер предпочитала начинать со сложного и заканчивать чем попроще, а не наоборот, как сделал бы Драко. Ко многим её методам решения задач у вампира были вопросы, хотя вернее сказать — рекомендации. Одна из них советовала бы не делать конспекты посреди ночи на кухне при нескольких свечах. — Доктора этого пробовали найти? — он макнул остриё пера в пузырёк, чтобы продолжить запись им известного. Рука чуть не промахнулась и не окунула кончик в баночку с джемом, которую ведьма доедала на ужин. — Нет, — она не глядя пододвинула десерт себе, попутно зачерпнув ложкой густое желе. — Это опасно. Он был среди Вольтури в прошлом веке и мог сохранить к ним лояльность. — Каллен и целитель, и вампир? — его голос прозвучал громче ею дозволенного. Но Грейнджер так утомилась, что не обратила внимания и просто покивала, запив варенье остывшим чаем. — Никогда о нём не слышал. — Он маггл. — Тогда откуда он мог знать о единорогах? — Ну, Вольтури уже тогда имели представление о магах. Вероятно, что от них и узнал, — она пролистнула страницы. — Это же бессмыслица. Думаешь, они до нас не попытались избавиться от вампиризма? Что ты улыбаешься? — В жизни магглов магия — это дар, а не данность, — ведьма сделала ещё глоток. Выражение её лица подсказывало, что вот-вот она опять зазевает. — Какой бы магия не была, навряд ли они всерьёз пытались избавиться от проклятья. — Ты не понимаешь о чём говоришь. — Драко отпил крови из несуразной кружки с надписью. — Оно каждый день разъедает глотку, словно кислота весь рот мне выжгла. Я будто болен ангиной. От мысли, что я питаюсь, как отброс, тошно, а уж действительно пить животную кровь, гадкое чувство. И ты говоришь что этому кто-то будет рад? — Ну, — Гермиона медленно моргнула, не отрывая взгляда от страницы. — Хорошо, что тебя не тошнит. — Ты невыносима. — У меня нет сил с тобой спорить. — Могла бы просто утешить. Ведьма с хлопком закрыла книгу. — О, бедолага, Малфой, — начала она издевательским тоном. — Как мне жаль, что ты проклят бессмертием, силой и страшной красотой. — Ладно, умолкни. — Как же тебе должно быть трудно! — Гермиона взяла его за запястья, якобы выпрашивая прощение. — Не смешно. — Я проклинаю те дни, когда была так слепа перед твоими мучениями! — Открывай рот, — вампир перестал терпеть её шутку, встал со стула и взял в руки чернильницу. Грейнджер тихо засмеялась и отпрянула от стола, чтобы Драко не дотянулся до неё. Она, шепча предостережения сдавленным от смеха голосом, бессильно махала руками. Однако её ладони продолжали неуклюже ловить в воздухе, в притворной надежде расчистить путь чернилам. Их сиплая и хихикающая слабость, как тёплый свет от канделябры, заполнила кухню. — Не помешаю, — Лаванда постучала косточкой пальца в косяк. — Нет, — Гермиона последний раз отмахнулась от рук вампира. — Разбудили? — Если бы. Ты не видела ловец снов? — Браун натянула рукава пижамы на замерзающие пальца. — Над камином. До сих пор кошмары? — Мг-м, уже неделю, представляешь? — Она сходила до полки и вернулась обратно к ним на кухню. — Не понимаю что за ерунда со мной происходит. — Может предчувствие? — Грейнджер уступила ей место напротив Малфоя и, взмахнув пальцами, зажгла огонь на плите. — Не похоже. Обычно что-то помнишь или хотя бы предполагаешь в таких случаях, а тут мне просто… ну, до усрачки страшно. Браун кивнула Гермионе, когда та молча показала ей банку с листьями молочного чая. Ведьма развернулась к плите, где уже подогревался железный котелок с острым носом. Лаванда подтянула к вискам нижний край футболки, чтобы вытереть пот, как вдруг взглянула на наблюдающего за ней Драко. — Выглядишь как мокрая курица. Эй! Грейнджер бросила ему в лоб маленькую ложку. — Да он прав, — Лав взяла у Гермионы горячую кружку, которая в обычный день едва обжала бы пальцы оборотня, но сейчас кожа почувствовала разницу температур. — Я уже в зеркало боюсь смотреть. — Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Я приготовлю снотворное и ты поспишь хотя бы пару дней, ладно? — Грейнджер аккуратно заправила ей волосы за ухо, пока Браун отпивала. Иногда Малфой задавался вопросом видели ли остальные то, что видел он. Казалось, заботливое, аккуратное и мимолётное движение не могло сказать о вражде человека к человеку. Тем не менее она таилась в этом жесте. Рознь Гермионы трудно было различить, как чёрную птицу в ночи. Пожалуй, только тот, кто слышал хлопот крыльев раньше, мог различить ту тень в улыбке. Ведьма не знала, но вместе с подругой она только что утешила и совесть вампира. Если небольшие страдания Браун могли хотя бы глубине души порадовать Гермиону, тогда, возможно, его тайные увлечения были не так уж плохи. Лаванда согласилась с Грейнджер и вместо кружки взяла в руки ловец снов. — Как же мои тренировки? — опомнился Драко. — У нас не один оборотень. — Гермиона на лицо явно оживилась, в сравнении с зевотой несколько минут назад. — Уизел боится моей страшной красоты. Вампир убрал книги и пергаменты со стола на соседний стул, и пододвинул к себе кружку крови. — У вас есть успехи? — посмотрела на верхний фолиант Браун. — Нет, — ответила Грейнджер, сев с другой стороны между ними. — Тоскливо, ребят. — Как ей амулет поможет? — Малфой с пренебрежением приподнял перо на плетеном шнурке. — Он ловит кошмары в паутину, — Гермиона пальцами слегка стукнула его по руке, чтобы он не относился с такой брезгливостью к их вещам. — Через пустой центр ловец пропускает только светлые сны. Его периодически нужно очищать, хорошо? — она передала круг Лаванде. — Спасибо, — Браун сырым рукавом протёрла ветки от пыли. — Он поможет тебе вспомнить кошмары? — Кто знает, — Лав расправила кончики перьев. — Слушай, может ты с чем-нибудь столкнулась? Ты не пропускала заклятия от Пожирателей в той засаде? — задумалась над её самочувствие Гермиона. — Нет, думаю нет. — Это очень странно. — Кстати, о странностях. — Драко почувствовал, будто мимо него стрела пролетела. — Я вспомнил, что один из Пожирателей тогда даже не почувствовал того заклинания. Как его… — Энтернум Пакс? — взглянула на него Грейнджер, пока считала пульс на запястье подруги. — Да. Что это вообще? Может оно в неё отразилось? — Оно не действует на людей, — она приложила ладонь ко лбу Браун. — Кошмары появились уже после возвращения? — Ага, — Лаванда выпрямилась в спине, словно сидела в больничном крыле перед целителем. — Хочешь сказать, что тот Пожиратель смерти был человеком? Спешу тебя огорчить, у него определенно была парочка клыков. — Помню, ты на тренировке обратилась в волка лишний раз. — Да-а, тогда странно получилось, — Браун закрыла глаза и помяла брови. — Грейнджер, я со стенкой говорю? — Может ты тогда промахнулся? — Нет, я определенно точно в него попал. — А после тренировки? Тогда что-то особенное не почувствовала? — Было что-то… Я не помню. — Видела, вы с Драко много тренируетесь в рукопашном бою. — Да, он всё норовит… — Головой не ударялась? — Мы вроде удар отрабатывали, да? — Попался! — Блядь! — вздрогнул Малфой. Со спины к нему подкрались Уизли с Тедди на руках, которых схватил вампира за волосы сверху. Гермиона снова кинула в Драко ложку и шикнула, чтобы тот не кричал на весь дом посреди ночи. Однако проказник засмеялся так звонко, что всякий запрет на шум исчез. — Не смотри на меня так. Это вы его разбудили, — поднял ладони Рон перед строгим взором Грейнджер. Он усадил ребёнка на стул с книгами возле Малфоя и взял кружку Браун с недопитым чаем. — Лав, нам сегодня дежурить. — Я на скамейку запасных. — Ей нужно отдохнуть. Отправитесь с Гарри? — Он не в настроении, — Уизли отошёл к плите и опёрся поясницей на шкафчик возле. — Малфой, ты как, не струсишь выйти за барьеры? — Вампиры не боятся барьеров, — Тедди через Драко дотянулся до баночки с джемом. — Сладкое на ночь нельзя, — Грейнджер попробовала опередить мальчика, но тот уже загрёб пальцем маленькую порцию. — Пошли, — ответил вампир оборотню. — У меня как раз разыгрался аппетит. Осточертело пить кровь куропаток. Если зевота больше была не всласть проклятому телу, то вздох облегчения оставался таким же приятным. Малфой даже наплевал на какое-либо наблюдение со стороны Уизли. Демону повезло, что допрос Грейнджер не продолжился. — Тедди, — Гермиона всё же дотянулась до мальчика и помешала ему глотнуть кровь из кружки Драко. — Она на вкус как курица? — Вообще похожа на сахарное печенье из подсолнечных семечек. — Не подогревай его интерес, — сказала ведьма. — Говорю как есть. — Тедди, чем вкусовые рецепторы вампира отличаются от человеческих? — Они по-разному в голове интер-при-ти-руют вкус из-за влияния яда на слизистую балочку. — Верно, это значит, что не нужно пить кровь будучи человеком. На вкус она совсем не похожа на печенье. — Конечно, нет! Печенье сухое и крошится, а кровь жидкая. Но ведь я мог не замечать такого вкуса раньше. Точнее, я даже не знаю какая кровь на вкус по-настоящему. То есть я просто верю, а не знаю сам. Так неправильно, Гермиона. Лаванда и Рон посмеялись, глядя на ребёнка. — Парируй, — пожал плечами Уизли, когда Грейнджер повернулась на него. Он отпил молочного чая, ожидая схватку блестящих умов. — Ладно, попробуй при мне. Никто в кухне не ожидал такого ответа. В том числе был и Драко. Вампир на миг даже пожадничал и покрепче взял ручку глиняной кружки. Однако, предвкушающее маленькую победу, лицо Гермионы повлекло его в эту игру. Тедди взял кружку за неровные стенки с буквами и наклонил её так, чтобы тёплая жидкость прильнула к губам. На дне показалась руна. Во рту расплылось вяжущее и одновременно прозрачное, металлическое, по-дурацки вонючее, как мокрый заец, послевкусие. Мальчик скривился, будто ложку сухой корицы съел с зельем от кашля. И с таким же лёгким дыханием, чтобы не заплевать вокруг людей мнимым порошком, тихо сказал «кхе». Гермиона и Лаванда расхохотались над его гримасой. Рон тоже не сдерживал улыбки, но уже нёс проказнику пустую кружку, чтобы тот сплюнул гадость. — Дядя, это очень плохо, — прохрипел Тедди. «Я тебе не дядя, — подумал было Драко». Выражение его лица ни на долю секунды не отразило истинных мыслей. Вампир ухмылялся. Смотрел на ребёнка и Гермиону с забавой, молча присоединяясь к их веселью. Только Рон мимолётно видел тень за его спиной. Тьма тянулась через всю гостиную, ложась диваны, кресло, книжные полки, и упиралась в дверь спальной комнаты Поттера. Он проснулся, услышав шум, и сел на край кровати. Размышления, будто ненасытные мухи над трупом, жужжали в уме и не давали спокойно забыться. Позади зашуршало одеяло. — Тебе нужно хоть немного поспать, — Джинни прикоснулась к его шее, до которой уже отросли непослушные волосы. — Там ветер дует, — равнодушно ответил Гарри. — Он всегда там дул. — Нужно починить. Уизли взглянула на верхний угол комнаты у окна, откуда бывало доносился свист холодного воздуха — брешь в конструкции дома. Её закрывали уже несколько раз, но она, как невылеченная трещинка в зубе, не позволяла без неё жить.***
По утрам лучи солнца могли преломляться из-за барьеров. Тогда во дворе хижины Гермиона заколдовывала солнечные блики и те прыгали вместе с Тедди, словно маленькие зайцы. Поймать такого можно было с помощью карманного зеркальца. Светящийся облик то неудачно отскакивал в отражение, убегая от настырного мальчика, то попадался в засаду, то просто исчезал в синей тени веранды. Грейнджер присматривала за ребёнком из окна кухни и была довольна собой. Идея напомнить проказнику про старые и безопасные игры, и запамятовать прошлые с рогаткой и камнями не зря показалось ей хорошей. Плохой идеей казалось только решение Гарри, похоже, изнурить себя голодом. На столе его тарелка была нетронутой. Однако Грейнджер слышала как он умывался и уходил в гараж за инструментами. Выглянув из-за балконной двери гостиной Гермиона увидела, что к крыше уже приставили лестницу. Вот-вот раздастся стук молотка. Судя по непроницаемому лицу Джинни, которая собирала волчьи ягоды во дворе, с Поттером лучше было сейчас не говорить. Грейнджер взмахом волшебной палочки собрала тарелки, приборы и кружки. Вдруг она немного замешкалась не сразу поняв, кто съел омлет Лаванды, если та спала крепким сном.***
У тропы за первый барьер стояли Люпин и Рон. Профессор давал последние поручения до того, как уйдёт. — Вроде всё, — сказал Римус и внимательно посмотрел в глаза Уизли, будто его лицо было доской со списком заданий в кабинете. — Нет же… Он достал из кармана пальто неряшливо завёрнутую в кальку катушки лески для рыболовной удочки. — Не представляю что там, — с улыбкой принял рождественский подарок Рон. — Да брось, — посмеялся Люпин и они обнялись. Римус не хотел отпускать парня и не знал как правильно будет ему что-то сказать о Совете, о будущем, о решениях и отношениях. Нужны были простые и сильные слова. Но не настолько, чтобы показаться ему отцом. Он знал, что хорошим не будет и что он не заменит Артура. — Мы не говорили. — Не нужно. — Рон отпустил профессора, посмотрев куда-то в сторону, а затем на шпульку в своих руках. — Я знаю что мне делать. — Это меня и беспокоит, — Люпин не убрал ладонь с его плеча. — Банально, но помни, что сердцу не прикажешь. — Я разберусь, профессор. — Хорошо, ладно. Доверяю тебе. — Спасибо, — Уизли пожал его руку и снова обнял. На этот раз взаимно хлопнув по спине. — Лёгкого пути, профессор, — крикнул Гарри из-за трубы, шагая по кровле. — Будем ждать сову как договаривались? — Да, думаю, успеем до Рождества, — махнул рукой Римус. — Гарри? — Я в порядке! Поттер перелез через конёк и скрылся из виду. — Присмотришь за ним? — Безусловно, — ответил Рон, пока также глядел на крышу. Из хижины вышла Нимфадора с рюкзаком на плече. Она постояла на веранде и присмотрелась к чарам вокруг будки под деревьями. Всё должно было действовать как надо. Уизли махну ей рукой. Тонкс улыбнулась уголком губ и подмигиванием оценила его новую катушку. — К нашему возвращению будет рыбный пирог? — Ну, если нам с Гарри удастся выбраться. — Только давайте не как в последний раз. Что он сам не свой. Хуже, чем обычно, — Нимфадора повернула голову на крышу, откуда уже доносился стук молотка о кровлю. — Может не пойдём? — на выдохе сказал Римус. — Нам нужно проверить тайники, сам знаешь. — Чёрт бы их побрал, — ещё раз вздохнул профессор. Он поправил пальто на плечах и забрал рюкзак у жены. Пузырьки с зельем Тикуне звякнули где-то под крышкой. — Передай, пожалуйста, Драко, — Тонкс протянула Рону небольшую коробочку и потом застегнула куртку. — Мерлин! — выругался приличным словом Уизли. — Карты есть, а шахмат нет? — Воля случая, — пожала плечами Нимфадора. — Как починишь мотоцикл, сообщи. — Римус в последний раз подготовился к выходу и по знакомой всем в Ордене привычке принялся повторять поставленные задачи. — Понял. — Ждите сову. — Да. — Тоже следите за вестями от Фреда. Он должен был написать из Гавра дней пять назад. — Я думаю, всё в порядке, — ещё раз согласился Рон. — Надеемся, на твою интуицию, — хлопнула его по плечу Тонкс. — Идём, дорогой. — Да. Что ж, — профессор мельком глянул на лицо Уизли, намереваясь просто развернуться и уйти, но нутро велело сделать по-другому. Друзья обнялись. — Ненавижу себя. — Уверен, Тедди понимает, — ответил Рон. — За это себя и ненавижу. Он не должен этого сейчас понимать. — Мы устроим ему праздник, профессор. Он даже не вспомнит, что вас нет. Что-то я… Не то хотел сказать. — Да нет, всё в порядке, — Римус взял у Тонкс фляжку с водой, которую она предложила. — Поторопимся? — Да. — Люпин кивнул Рону и развернулся в сторону барьеров, быстро зашагав вперёд. — Скажи Гермионе, чтобы он не подходил к будке. — Ага, удачи, — крикнул Уизли, когда сквозь чары уже прошла и Нимфадора. Под куполом разносился неторопливый стук молотка. Оборотень покачал колоду карт в руке, прикидывая вес коробки с содержимым — тяжёлая для своих размеров. Однако новым подарок не был. На чехле виднелись царапины и шершавости старого красного картона. Рон медленно зашагал к веранде, по пути пачку. Из гаража вышла Джинни с фиолетовыми пальцами. Она вроде как не обратила внимание на брата и просто пошла к плетённому креслу, чтобы выкурить сигарету. — Ягоды лучше ступкой мять, — сказал брат, сев на соседний стул. Уизли не откинулся назад к спинке, как и его сестра. Они оба выкрали минутку перевести дух, но их друг неустанно и ритмично стучал по нервам. Рон повернул голову к краю веранды. — Лучше его не трогать. — Ну да, — выдохнул он, рассматривая карты. — Нашему подопечному нужны папиросы с драконьей кровью. — Я заметила за ним одну вещь, — Джинни сделала третью затяжку. — Руки растут у него из правильного места. Думаю, он справится со скручиванием сигарет. — Где он кстати? — Рон оглядел двор, пока разворачивал перевёрнутые карты в колоде. — В лесу где-то. Пошёл за кровью. — Не надо его одного отпускать. — Вы как няньки на пару с Гермионой. Завели себе щенка. Брат проигнорировал реплику, понимая, что Джинни злиться совершенно не на него. По крайней мере, она точно не могла думать о том, что он действительно беспокоиться за Малфоя, как за приручённого. Если кто-то кроме Гермионы этим и занимался, то был Поттер, а сердится на последнего сейчас не представлялось возможным. — Знаешь, Гарри тоже молчит. И что, думаешь, так проще? Рон закончил переворачивать карты. Теперь вместе они выглядели лучше. — Если мы не справимся, то скажем, — спокойно сказал брат. — Да, и тогда уже будет поздно. — Не драматизируй. — Мне и не нужно. Уизли начал листать и считать в уме количество карт в колоде, прислушиваясь к звукам на крыше. Поттер подбирал гвозди в ящике, не замечая как сбилось его дыхание. Он всегда переживал по-своему, но в этот раз на него взаправду давило нечто тяжелее прежнего. По опыту Рон знал, что всё худшее Гарри придумал сам. И то ли из вредности, то ли из страха, он до конца не признается, что видел. При личном разговоре сгладит углы, стерпит критику, согласится, а сделает всё равно как попало. Пятьдесят одна карта. — Как думаешь, стоит с ним говорить о Хагриде? — спросил брат. — А стоит ли с нами говорить о родителях? Нам всем и так всё ясно. Только… Я думаю, что Гарри переживает не о его смерти. То есть о ней, но немного иначе. Боюсь, он что-нибудь задумает и… не скажет нам. Рон принялся тасовать колоду. — Скажи что-нибудь. — Джинни разозлилась на него, сжав фильтр сигареты. — Что? — Что он ничего не задумает. А если и да, то скажет нам или ты заставишь его нам сказать. — Она не увидела мгновенного понимания в глазах Рона и резко встала с кресла. — Дьявол! — Джинни? — Вы два тупоголовых пня! — она бросила окурок в его сторону. А затем заметно понизила громкость её негодования, чтобы Гарри не услышал о её злости. Чтобы не взвалил на себя вину и за эти чувства. — Вздумали тащить всё на себе. Кто первый в могилу? Чур я! Слёзы задушили её, потому что она не позволила им пролиться. Рон отложил колоду на столик между креслами и подошёл к сестре, крепко взяв её за плечи горячими руками. — Если Гарри что-то замыслит, я заставлю его сказать нам. Он не умрёт. Я не умру. Ты не умрёшь. Перестань плакать. — Просто пока вы одни, я тоже одна. Джинни обмякла, а Рон обнял её, позволяя спрятать всхлипы где-то в свитере. Молоток как бил по железным шляпкам, так и продолжал. Поттер временно оглох к переживаниям близких. — Может и стоит его пару раз стукнуть, — прошептал брат, закачав сестру в объятиях. Она посмеялась. Чары первого барьера взволновались и из-за деревьев вышел их злополучный вампир, который на ходу выжимал себе в рот последние капли крови из бурдюка. В одной из рук он держал очередные поломанные силки. Малфой похоже из вредности не вскрывал ловушки так, чтобы их ещё можно было использовать. На веранду навстречу к Драко вышла Гермиона. Она остановила его не на ступеньках так, что была выше его головы. — Сколько ты выпил? — спросила она, на память сравнивая размер зрачков. — Немного. — Малфой отмахнулся от любопытства ведьмы и кивнул на Рона с сестрой. — Кто-то умер? — Прикуси язык, — цыкнула Грейнджер. Они вдвоём подошли ближе к Уизли. — Джинни? — Да я так, — она улыбнулась подруге красными глазами. — Снотворного не осталось? — У тебя тоже кошмары? — Гермиона пригладила на её плече распущенные рыжие волосы. Рон заметил короткий взгляд вампира на Грейнджер. Он ни о чём не говорил. По крайней мере подобная такая мысль в первую очередь возникла в голове у оборотня. Уизли понимал, что предвзято относится к вампиру. Однако у него для этого была пачка весомых причин. Он отошёл от ребят к столику и убрал колоду обратно в красную коробочку. — Нет, я бы просто поспала, — продолжила Джинни. — Ладно, снотворное в кладовой, — Грейнджер пропустила её к входной двери. — Я заготовила ингредиенты. Там… — Да, я видела. Спасибо. — Тонкс тоже подготовила всё, ну, в гараже. И она уточнила, что понадобится на три-четыре литра больше зелья, чем обычно. У Бена новенькие в стае. — Хорошо. — Ну и там, по мелочи. — Да… Лаванда уже спит наверху. — Тогда пойду. Дверь скрипнула и послышалось как в гостиной отчётливей было слышно стук молотка о кровлю. — Малфой, — свистнул оборотень и бросил вампиру карты. — От Тонкс. С Рождеством. — Рон, нужно дарить накануне, — сказала Гермиона, заранее расстроившись за Тедди. — Тогда притворится удивлённым в Сочельник, — Уизли положил руку ей на талию и поцеловал в скулу. — Вы надолго? — Зависит от вампиров, — он забрал у Драко поломанные силки, оценил их повреждения и бросил к дровам у ступенек. — Если они не ошиваются на нашей территории, то вернёмся быстро. Пошли, щенок. — Чего, — поморщился Малфой. Он передал бурдюк и колоду карт Грейнджер, вновь коротко взглянув на её брови, ресниц и веки. Она не успела заметить его внимания, как и никто другой в этом доме. Такие никчёмные тайны радовали вампира. Он ловил их также бессмысленно и забавно, как Эдвард ловил солнечных зайцев.***
Леса Англии, в окраинах замка Конисбро
Вампир и оборотень прошли через охристые и высохшие поля несколько миль. Уизел шёл впереди быстром шагом. Всё время присматриваясь к поднимающемуся солнцу. Ветер дул порывисто, пронося мимо запахи одного лишь леса. Не единой души вокруг. Однако Драко вдруг подумал, что будь в воздухе след какого-нибудь животного, различил бы он его? От мысли, что ему придётся перенюхать добрую часть млекопитающих, чтобы охотиться, захотелось засунуть себе пальцы в рот. Рон дошёл до леса и сбавил скорость. — Теперь держись рядом. Я буду оставлять след и лучше тебе ничего вампирского не делать, пока мы тут ходим. — Вампирского это в каком смысле? — Ну, двигайся как человек и всё на этом, — Рон показал рукой жест напоминающий баланс на весах. Ещё вчера Уизли думал, что успокоился по отношению к Малфою. Оборотень прекрасно знал, что со стороны Ордена и стаи предпринято всё, что могло заблаговременно предостеречь их от беды. При всём при этом, нутро Рона не находило себе место, как детёныш оленя, испугавшийся дороги между ним и матерью. Рон не мог разобрать бормотание внутреннего голоса. Предчувствие казалось ему наваждением, которое породили собственные лишние мысли. — Разве тебе не положено дежурить в образе собаки? — со скуки спросил Драко, идя позади. — Не положено, Малфой. «Нужно было бы и Гарри взять с собой, — подумал Рон. — Тот хоть за меня бы с ним говорил». Однако затея завести непринуждённую беседу понравилась Уизли. Возможно, что так он угомонит свою интуицию и убедится в безобидности вампира. — Знаешь что происходит с Лавандой? — Рон отчитал себя за прямой вопрос. Будто слово дали не ему, а сразу всей шайке подозрений в его голове. Быть дипломатичным и уклончивым, как Гарри, у оборотня точно не получалось. — Откуда мне знать? — Мало ли… Вдруг что-нибудь заметил на тренировке. Она довольно неожиданно тебе проиграла. Оборотень не оборачивался и говорил как бы безучастно. Драко тут же не понравилось, что они отошли от хижины так далеко. И почему ему не стоит двигаться как вампир? Но нет, Рон не мог ему что-нибудь предъявить. У него определённо точно не было доказательств его дара. Да и каких? Эта псина разве настолько умна, чтобы делать выводы на мелочах? — Я её вымотал. — Быстро ответил Малфой, опасаясь, что слишком долго молчал. Уизли не ответил сразу. Он всё смотрел вперёд, иногда слегка поворачивая голову. Драко слышал в лесу что-то вместе с ним. Только его треск веток не волновал сейчас. Как быстро он смог бы схватить Уизела за запястье или за шею, за любой открытый участок кожи? И как хорошо получится внушить оборотню мысль не нападать? Может лучше сразу приказать умереть? Тогда что сказать в Ордене, если получится? Нет, зачем вообще убивать? Достаточно будет «приручить». Рон стоял и смотрел в серо-коричневую массу леса уже минуту, совсем не замечая настороженного взгляда вампира. — В действительности у тебя не будет шанса вымотать оборотня. — Проверим? Плечи Уизли дрогнули от почти беззвучного и, как для издевательства, благодушного смеха. — Может быть позже, — ухмыльнулся он, когда наконец взглянул в сторону Драко. Они продолжили путь, но Рон всё поворачивал голову влево в чащу. Вампир ощутил первые признаки жажды — горло засаднило и он начал дышать. Теперь обоняние чувствовало следы какого-то животного. Вроде в паре миль от них. «Очередная куропатка, — подумал Малфой». — У меня есть вопросы, — продолжил он. Страх перед оборотнем послабел после улыбочки. — Решил меня словесно вымотать? — Это было бы слишком легко, — Драко повторил его дружеский тон, подбирая странные на первый взгляд камни. Малфой поймал себя на мысли, что присматривал презент для мальчика, и выбросил кусок земли. — Заклинание Энтернум Пакс. Что оно делает? — Парализует и вырубает вампира. — И всё? — Да. — Почему тогда Поттер испугался? — Когда? — оборотень остановился развернувшись. — На первой тренировке. — А-а, ну, ты ценный упырь. Может не хотел, чтобы ты поцарапался, — Рон повёл их дальше. — В засаде, это заклинание у меня не сработало. Пожиратель просто проигнорировал его, как муху. — Иногда встречаются выносливые вампиры. Такие могут стерпеть первое попадание, но из-за следующих они всё равно вырубаются. Драко хмыкнул и задумался. — Мы что пойдём вплоть до стен замка? — Нет, — Рон вышел с ним из зарослей и осмотрел пустырь перед следующей рощей. — Но будет славно, оставить след где-то вблизи. Больше бояться будут. — Уизел, армии Вольтури плевать на оборотней. — Они так думают ровно до встречи с нами. Уизли достал волшебную палочку, чтобы проверить капканы в высокой траве. — Ты ведь сам их боишься. — С чего ты взял, — оборотень внимательно колдовал вокруг и следил за малейшим колебанием магии. — Ты скрываешься. Ходишь тут, в образе человека и делаешь вид, что занят важными вещами. Рон с досадой выдохнул и обернулся. — Я не обращаюсь, потому как должен дежурить с Лавандой, — он убрал палочку в задний карман джинсов. — Если другие волки поблизости почувствуют меня, но не обнаружат её, то в считанные минуты окажутся рядом. Тогда мне придётся им объяснять, что не всех вампиров нужно рвать в клочья. Желательно делать это мирно и используя человеческий язык. Вообще думал, тебе табличку повесить. Только я не уверен, что пары секунд замешательства хватит для объяснений. У Драко будто живот свело из-за его слов. — Блефуешь. — Выплюнул он. — В стае с меня глаз не спускали. Уже обычная дворняга должна быть в курсе, что я в Ордене. — Ты правда думаешь, что там были все оборотни? — Рон снисходительно глянул, наклонив голову. — И что? Даже если ты в образе человека, они что, не будут приближаться к нам? — Не бойся, — оборотень вышел из-под слабой тени деревьев. — Если мне страшно, то из-за вашей тупости! — злость и жажда подбивали вампира не сдерживаться в голосе. Рон же наоборот замер. — Больше недели прошло только с нашего возвращения, а у вас в рядах до сих пор дыры в информировании бойцов. Это газетёнка? Её не читают? Полагаю, это тоже утешительная забава для одного из вас. Мерлин, если вы Рождество празднуете, то почему Хэллоуин пропустили? Разве вашему любимчику не нужно отвлекаться чаще, чем раз в год? Или может это потому что галеонов хватило лишь на Гоголь-моголь и бесполезные сводки? Как там звали твоего братца, Уизел? Бред? Он хоть деньги получает за свои… В дали прорычал медведь. Драко дёрнулся и повернулся телом в сторону рёва. Человекоподобный силуэт бордового возвысился над жёлтой травой. — О, ну наконец-то, — взмолился вампир, тут же на скорости бросившись к животному. — Малфой. Малфой, стой! Уизли не успел как-либо ухватить упыря за одежду. — Проклятье! Он выбросил волшебную палочку в заросли и побежал за ним. — Малфой, это оборотень! Сукин сын, стой! В ушах свистел ветер, а лёгкие наполнялись омерзительным запахом волчьей шерсти. Однако вампиру было плевать. Он вот-вот насытиться на несколько дней вперёд. Может быть и на парочку недель! Неважно, пусть даже это будет грязная скотина. Драко и капли крови в туше не оставит. Медведь видел его. Он упал на передние лапы и побежал в лобовую. С его челюстей проливалась тягучая слюна. Бедолага совсем голодный перед спячкой. Малфой, предвкушая хруст хребта такого большого зверя, с издёвкой пообещал усыпить его быстро. Вампир резко выставил ногу вперёд, затормозив. Разогнанный ветер бросился вперёд. Драко подпрыгнул, представляя как одной рукой размажет череп целого медведя. Он впервые почувствует нечто в сотни раз превозмогающее обычные людские силы. Животное под ним остановилось также быстро, как взлетел Малфой. Оно раскрыло чёрную пасть шире вообразимого. Драко в миг потерял уверенность в своём ударе, но уже падал прямо в глотку этой твари. И дела его были хуже. Медведь тоже подпрыгнул вверх. Звук в ушах не успевал за картинкой перед глазами. Вампир услышал, будто со стороны, собственный жалкий всхлип перед клыками. Челюсть клацнула у головы. Он упёрся руками в чёрный нос. Вопль смешался с хищным рычанием, напоминающим скорее землетрясение или гул ветра в бездонном колодце. В затылок врезалась земля. В мгновение свет дневного неба сменила зловонная шкура. Драко почувствовал жар в груди. Прямо около сердца разлилось пламя. Он попытался прижать руку. Должно быть он был жив всё это время или только сейчас? Ладонь прижалась к пасти. Медведь сомкнул на нём челюсть. Четыре клыка насквозь пронзили тело вампира. Вдруг ему всё стало понятно. Сразу вместе с этим адская, как огонь в жерле вулкана, боль вцепилась в него до костей. Из глотки вырвался душераздирающий крик. Рон обратился в волка и зубами схватил медведя за шею, со всей силы мотнув головой. Прозвучал сильный скрежет льда. Зверь выбросил вампира в сторону. Уизли тут отступил, занимая позицию между отброшенным тупоголовым упырём и чужим оборотнем. Медведь ещё раз прорычал в небо во всю свою могучую силу, раскидывая передние лапы. Уизли приметил это движение. Оно было разумным, но недостаточно. Перед ним стоял оборотень, который ещё не полностью осознавал себя как человека до обращения, но помнил и едва уловимо понимал свою личность. Отсюда в нём проскакивали людские повадки. Такое было и с Роном, когда зелье Тикуне ещё не довели до ума. Оборотень Ордена не взревел в ответ. Но зарычал, давая понять, что будет драться, если медведь продолжит. Зверь упал на передние лапы и попятился было опять напрямую. Однако хищное спокойствие и расчётливость соперника насторожили его. Уизли понимал, что сейчас в мыслях чужака мелькнут образы, которые и подскажут нутру, что перед ним необычное животное. А всё непредсказуемое следовало избегать. Зверь так и подумал. Он прорычал на Рона ещё раз, предупреждая не гнаться за ним, и сам убежал в ближайшую рощу. Уизли выдохнул. Оборотень понял, что не слышал вампира. Обернувшись снова в человека и магией призвав волшебную палочку в руку, Рон побежал до места падения Малфоя. Уизли на ходу наколдовал лёгкие штаны, похожие скорее на пижаму. Он увидел бледную руку в клетчатой рубашке. И когда добрался до тела, обомлел от увиденного. — Твою мать… Тело Драко треснуло от груди и до шеи с левой стороны. Его лицо было неподвижным.