ноябрь, 2000 год
Хижина Ордена
Солнце, растратив свои силы, как невыспавшийся сторож, лениво спускалось к горизонту. Жёлтый свет озарял двор хижины Ордена. На стенах гаража едва заметно мелькали цветные блики от окаменевшей кожи вампира. В мучениях застывшие пальцы рук, согнутые колени, развёрнутая влево голова и испуганное, скорее даже удивлённое выражение лица Малфоя. Гермиона не сразу поверила Рону, когда он ошарашенный вернулся, казалось, с грудой белых камней в одежде Драко. Сколько раз её разыгрывали Тедди и Гарри… Почему в этот раз забавы ради не притворились оборотень и вампир? Как пазл крупных размеров, они сложили разбитое тело на стол в центре мастерской. Поттер не верил свои глазам. Несколько раз, попытавшись, надавить на плечо Малфоя так, чтобы трещина на груди и шеи сомкнулась, Гарри потерял самообладание. — Медведь-оборотень?! — Гарри, клянусь, посмотришь на меня так ещё раз, — сдержанно ответил Рон, стоя со скрещенными руками у стола, где стояли ботинки и были ноги надкушенного. — Я просто не могу поверить. Откуда он взялся? — Понятия не имею. — Мы сможем его вернуть? — обратил Поттер к Гермионе. — Не знаю. Она также, как и Гарри, стояла возле головы Драко. Её короткие ногти ритмично прикусывали зубы, пока Грейнджер всё глядела и глядела на покорёженную рану под порванной серой футболкой и синей рубашкой. На ум не приходило ничего путного. Трещина от укуса расколола тело как айсберг. Внутри буквально не было ни костей, ни органов, ни крови, ни яда, только осколки льда. — Почему он не в сознании? Если вампира хорошенько треснуть, он всё равно исцеляется, верно? — Поттер всё ещё обращался к подруге, также рассматривая вампира. — Что тогда с ним? — Рана слишком большая, — Гермиона бросила грызть ногти и подумала заглянуть внутрь. — Он восстанавливается, но медленней? — Нет… — Грейнджер виском почти прижалась к груди Драко, посветив кончиком волшебной палочки над его шеей. — Возможно, что в глубине трещина прошла до мозга. Поэтому он… вроде как в отключке. — Но ему должно быть всё равно, да? — Гарри, я не знаю. — Тогда что мы знаем?! — он оттолкнулся от стола. — Эй! — придержал островок Рон. — Готов накричать на неё из-за этого упыря? — Мы только начали следовать плану, — Гарри отошёл к открытой железной двери и вернулся. Он говорил с тенью улыбки. Будто Пивз докучавший ему наконец всласть наслаждается плодами своих пакостей. — У нас только сейчас и только из-за этого упыря появился шанс со всем покончить. — Угомонись. — Уизли обошёл Гермиону, чтобы друг не сорвался на ней сгоряча. Похоже было, что это действие, только разозлило Гарри. Утомление и тягость, которой он себя радостно обременил, помыкали им в обе руки как марионеткой. — Мальчики… — Какой ещё медведь, Рон? — Хочешь назвать меня лжецом? — вскинул брови Уизли. Он опустил руки и старался держаться непринуждённо. — Ты не был в восторге от идеи с самого начала. И когда вы остались наедине, что вдруг произошло? — Поттер подошёл близко. Его друг уже как пару лет был на полголовы выше и сильнее, но Гарри сейчас всё равно хотелось что-нибудь сломать. Пусть даже это будет его собственная рука. Парни схватились, потому что Рон успел поймать запястья друга до того-ка кон толкнул его в грудь. — Перестаньте. Уизли отпустил Поттера, заставив последнего отшатнуться назад. — Бен тебя убедил? Что было на Совете, а? Ты с тех пор как пришибленный. — Назови меня предателем. Давай! Ты этого хочешь? Разругаться из-за Малфоя, серьёзно?! Гермиона не смогла встать между ними. Рон не глядя в её сторону помешал рукой. — Ты думаешь он мне важен?! — Гарри казался измождённым на вид. Дыхание слегка сбилось. — Ты так и не понял? Когда война закончится, а? Когда ты сдохнешь? Когда она подохнёт? Когда Джинни умрёт или Тедди?! По-твоему, тогда мы победим?! — Гарри, — Грейнджер хотела ударить его по пальцам, которые стреляли то в них, то вс тену дома, и крепко обнять. Не отпускать его до тех пор, пока друг не накричится. Пока все ядовитые мысли не выкипят из его головы. Но она не могла. Уизли упрямо не позволял ей выходить из-за спины. — Этот кошмар никогда не прекратится, — голос Гарри гремел среди котлов и приборов. — Как нам теперь покончить с войной? Он наш сраный шанс уничтожить врага. Где ты ещё найдёшь вампира, который сейчас встанет на сторону Ордена? Мы могли делать с ним что угодно, Рон. Что угодно! Мы могли найти их слабое место. Мы могли избавиться от них навсегда. Мы могли победить! Он отвернулся и снова отошёл к выходу, где пусть и немного его голову остужал прохладный сквозняк. — Заканчивай с этим, — сказал Уизли, резко похмурившись на Гермиону, когда она ещё раз попыталась пройти. — Я никогда в жизни вас не предам, — продолжил говорить Рон в спину. — И я не меньше твоего хочу со всем этим покончить. Гарри выдохнул. От чёрной головы взлетел жёлтый из-за лучей солнца пар. Парень зарылся пальцами в волосы и размял себе шею, явно совладав со своими переживаниями. — Всё должно было получиться. — Поттер развернулся к ним лицом и снял очки, чтобы протереть их краем рубашки. Гермиону пожалуй каждый раз будет трогать эта привычка, забывчивость или непонимание удобства очищающих стекло заклинаний. Наконец подойдя к другу, она одной ладонью сжала его согнутое предплечье. Гарри коротко кивнул ей. Его взгляд упал на деревянный пыльный пол, на котором растягивались тени. Он закончил с очками и аккуратно положил руку на пальцы подруги, давая понять что теперь всё в порядке. — Нужно сообщить профессору, — сказал Рон, дождавшись затишья. — Нет. Сначала я всё обдумаю, — строго ответил Поттер, снова оценив разбитого вампира в их гараже. Пока друг секунду другую был отвлечён размышлениями, Рон и Гермиона переглянулись. — Гарри, — осторожно начала Грейнджер. — Решения в Ордене принимает Люпин. — закончил Уизли. Оборотень подумал, что если сегодня кому и полагалось быть неприятным собеседником, то это ему. — Он решит уйти, — Поттер с жестоким выражением лица повернулся к Рону. — После того как запер своего сына здесь, гибели остальных и после того как нам удалось хотя бы на месяцы остановить Вольтури. Люпин сейчас решит сдаться, потому что он не выдерживает… — Ты не можешь этого… — Я знаю! У него на лбу всё написано. Рон понял, что дальше перебивать или говорить нет смысла. Однако Гарри не остановился. — За профессором мы потеряем влияние на стаю, а после неё вообще всё что имели. Исцеление вампиризма — единственное чем мне удалось убедить его продолжать. Я не позволю нам сдаться… Займись им. Пожалуйста, — как бы отдал он приказ Гермионе. — Мне нужно подумать. Парень развернулся к выходу. По пути захватив со стола радио, Поттер ушёл направо в сторону тропы до домика дереве. Решил ли друг сам сообщить Люпину или так он подстраховался, что связью кроме него пока никто не воспользуется, Уизли не сообразил. — Он просто вспылил, — Грейнджер снова присмотрелась к ранению Драко, надеясь что-нибудь внезапно отыскать. Для Рона казалось очевидным, что Гарри зол на самого себя. Понимал ли это капитан номер два оставалось вопросом времени. Однако тянуть с решения было нельзя. — Малфой не единственная наша проблема, — сказал Рон Гермионе. Она встревоженно взглянула на него. — Тот оборотень был другим. Его повадки были не совсем звериными. Он мыслил почти как человек. Перед глазами пронеслись воспоминания о той ночи, когда в их ещё шаткий лагерь пробрались вампиры. От борьбы с обнажённой до плоти и мышц зловонной аземой по коже по-прежнему пробегал холод. Как им повезло, что Рон и Лаванда тогда хотя бы на толику помнили, кто им враг, а кто нет. — Ты думаешь? — Да, — Уизли посмотрел на неё с таким же беспокойством. — Кто-то ещё варит зелье Тикуне.***
Дом Сильвии, Париж
Светло-голубая комната к вечеру напоминала прохладное и безмятежное летнее небо. Под потолком должны были щебетать чёрные стрижи, а на полу лежать младшая сводная сестра — Иви. Вместе с Сильвией они бы посчитали птиц. Немного погодя дали бы им имена и повзрослели. Девушка не думала, что после смерти матери вновь найдёт своё место без окон, дверей и стен. Найдёт свой дом в маленьких ладонях девочки, в её длинных светлых волосах, вкусно пахнущей мягкой расчёски и в наивных выдумках под угасшей люстрой. Сильвия скучала каждый день и каждую ночь. С тех пор как она поняла о чём ныло это чувство в груди, как прояснилось, что девочку в доме подменили, ей полегчало. Однако спать спокойнее не удавалось. Старшая сестра нашла себе временное укрытие в бывшей комнате Иви. Всё казалось лёгким в понимании, пока Сильвия не услышала цокот толстых каблуков знакомых семенящих ног. — Мадемуазель! — закричала в коридоре Дороти, с грохотом открыв очередную дверь. — Сильвия! Девушка шумно выдохнула, сдерживая ругательства, встала на ноги и распахнула дверь. — Какого дьявола ты здесь шумишь? — Мадемуазель, вот вы где, — служанка с румянцем на щеках забежала в комнату. — Прекрати кричать. — Мадемуазель, доброе вести. Добрые! Девушка проверила коридор на наличие любопытных и закрыла дверь. Дороти с трудом переводила дыхания, копошась в кармане фартука. Руки нащупали полотенца, ножницы для роз, длинные спички, свечку, конверты, пустые смятые пергаменты и напоследок обеденную газету. Кричащие заголовки заняли несколько колонок: «Охота на единорогов! Пожиратели смерти в городе. Вампиры расхитили лавки с редкими зельями. Некроманты в Гавре». — Какое мне дело до городской возни? — Колдофото, — подошла к ней Дороти. — Колдофото арестованных, мадемуазель. Не знаете? Сильвия посмотрела на пару промокших мужчин в наручниках и у края снимка. Первый был в белой майке и со слегка кудрявыми волосами, которые вились на его лбу. Второй, — чуть выше или менее ссутулившейся, — в пиджаке, шарфе и рубашке. До, надо полагать, незапланированного купания он выглядел даже опрятно. — Фред Уизли, — встряхнула её за плечо служанка. — Член Ордена Феникса, редактор Молнии Мародёра, в Париже. Недоумевающий взгляд волшебницы вновь разбудил в Дороти самую умелую торговку на базаре. — Милостивый Мерлин, мадемуазель! Он нам поможет отыскать Иви. Он знает Англию.***
Хижина Ордена
Рон зашёл в хижину, поставил на комод у стены пустую чашку кофе промокшим пером внутри и рядом оставил пузырёк чернильницы. В доме было тихо. Слышалось из гаража как Тедди читал вслух по слогам. Видимо, ребёнок занимался пока Гермиона искала ответ на вопрос «как всем нам не сойти с ума». Смелость Поттера будто бы уже переходила грань и превращалась в одержимость победой. Уизли ценил друга за его качества, но опасался вступать с ним в конфликт. Потому как точно знал, что Гарри в своём упрямстве хуже горной реки. Будь то плотина бобров, зимний лёд, друзья или собственная жизнь, его друг всё снесёт и несмотря ни на что пойдёт своей дорогой. Лучший расклад с таким игроком — это оставаться в кругу доверенных и быть в курсе плана. Так Рон хотя бы будет рядом в случае опасности. Оборотень поднялся по лестнице чердак со спальными местами. — Думал, ты будешь на дереве, — сказал Уизли, когда увидел сидящего у кровати Гарри. — Проснись она сейчас, разбила бы тебе нос. Поттер держал крепко спящую Джинни за руку. От постельного белья тонко пахло мятой снотворного зелья. В комнате под треугольной крышей, как скрип качающихся деревьев, звучало сопенье девушек. Браун в зелёной футболке и с распущенными волосами также спала на кровати у стенки с окном. — Однажды она отвесила пощёчину и даже не проснулась, — сказал Гарри, всё ещё рассматривая ресницы Джинни. — Потом всю ночь думал как так можно было рукой размахнуться? — Я на твоей стороне. — Рон хотел ответить примирением на спокойный тон друга. — Только врать главным… — Мы не будем врать. — Тогда как объясним то, что узнав о чужом оборотне и потеряв вампира, мы тут сидели молча? — Так и скажем, я не сразу решил что нам делать, — Поттер не поворачивался к нему. Уизли заметил, что радио прямо на углу кровати, и что украдкой Гарри тоже в этом убедился. Но Рон не собирался толкаться с ним за устройство, словно из-за нового учебника по зельеварению. Оборотень достал из кармана торчащий свёрток газеты и сел на сундук у лестницы. — Тебе мало разборок с Люпином? — Я не сдамся. И ему… — Да-да. — Нужно быть последовательным, Рон, — Гарри взглянул на него. — Профессор за всех нас принял решение остаться, когда наше положение было куда хуже, чем сейчас. Он устал. Это понимаешь и ты. Я не виню его. Но нам не нельзя отступать. Уизли вздохнул и уставился в страницы газеты. — Фред что-нибудь писал? — спросил Поттер, смягчившись. — Нет. Надеюсь, вы с ним не похожи. Чернила переливались под пальцами и вырисовывали буквы старых статей и сводок. Дата в правом верхнем углу уже побледнела как напоминание об истёкшем времени. — Тогда сломаем радио? — предложил Рон, чтобы перевести своё внимание от далёкой проблемы к проблеме, которую он может решить. — На время. Скажем, ты уронил на него ящик с инструментами. — А потом Гермиона села на палочку и мы растерялись, да? Парни вместе усмехнулись. — Я не думаю, что ты его… разбил, — извинился Гарри. — Спасибо, — хмыкнул Уизли, сворачивая газету. — У меня просто голова пухнет. — Так прекрати строить из себя героя. Если тебе удалось дважды выжить после Авады Кедавры, это не значит, что ты теперь умнее всех. Скорее наоборот. Гарри вопросительно посмотрел на него. — Ну знаешь, на одни и те же грабли. Они снова улыбнулись. Джинни пошевелилась похоже из-за их бормотания. И тогда они понизили голос. Потому как уходить из безмятежного тёплого и глухого к внешнему миру места им не хотелось. — Мы не говорили о Совете. Ты сможешь стать вожаком? Рон коротко взглянул на Лаванду. Она совершенно не двигалась и спала спиной к ним. Вероятно, сон был настолько сладким, что с уголка её рта могла течь слюнка. — Нужно кое-что сделать. И то, не факт, что стану. Поттер, задумавшись, прикусил зубами кусочек кожи на губах. — Консерватизм? — быстро спросил он, зная, что друг будет не особо разговорчив на эту тему. — Мгм, — Рон отстранённо смотрел куда-то в пол под кроватью. Одной рукой он держал скрученные пергаменты, а большим пальцем второй руки почёсывал подбородок. — Если не ломаем радио, то чиним Малфоя? — Да-а, — вздохнул Гарри и ещё раз полюбовался кожей Джинни. — Знать бы как.***
Тюрьма Министерства магии, Париж
Фред, прижав лицо к прутьям, следил за своими вещами на столе, которые отбросили на скамейку возле картотеки. Рядом один полисмен в отглаженной форме и с блестящими глазами суетился над столом. Он колдовал, чтобы документы сложились в две ровные папки, лампа как кошка встряхнулась от пыли и на застеклённую столешницу с антресоли приземлились заварник, две чашки и четыре блюдца. Другой служащий правопорядку магической Франции неторопливо шагал к ним, — к первой камере, — с дальнего конца коридора. По узкому сырому коридору разносился ритмичный стук волшебной палочки о решётку. Её древко было толстым и упрямым, прямо как характер хозяина. Уизли понял, что ему никак не договориться с этими двумя и не выбраться на свободу, пока не случится пересменка. Дежурные в свою очередь также прикинули, что лучшей возможности поживиться уловом у них не будет. — С тебя сотен сто, друг. За лодку, — шепнул Брейди позади. Он наконец выжал последние капли воды из своей джинсовой куртки. — С тебя лодка за твою башку. О чём ты думал защищаясь сгнившей бабкой? — чуть не рявкнул Фред. Кудрявый парень шикнул на него, замечая что их третий сокамерник злобно зыркнул на них пока считал вслух. — Магия с мёртвыми запрещена. — Она отпугивала вампиров, твою мать, чем для кельпи не сгодится? — Брейди с осторожностью оглядываясь на сумасшедшего примостился около Уизли. — Угораздило меня связаться с идиотом. Стук волшебной палочки о железные прутья приближался. — Разве ты не можешь отсюда выйти? — Чего. — Ну… Покажи им, что ты член Ордена. Достань карточку какую-нибудь, что у вас там? Поиграй мускулами, и нас выпустят. — Министерство Франции не должно знать, что я здесь, придурок. Стал бы я плыть с контрабандистом, будь здесь я званным гостем? — Taisez-vous! — крикнул молодой сторож у стола. Его приказ пролетел по длинному коридору словно эхо волчьего лая. Ребята приподняли руки и отшатнулись от решётки, когда второй полисмен дошёл до их камеры. Служащие только взглянув друг на друга, на подготовленный стол, на ранний час на настенных часах, без слов запели песню. Оба очевидно предвкушали весёлый вечер. — Старушку жалко, — сказал Брейди, откинувшись назад к стене. Он понял, что теперь флики, — так называли полисменов французы, — будут заняты лишь своим делом. — Не место ей на дне с этой скотиной. Фред вздохнул, не желая уточнять, речь шла о судне или о трупе женщины из ящика. Уизли увидел как те двое достали изо стола расшитый кружевами кисет. Воркуя на французском языке они оттянули шнурок и, как главное блюдо, поставили мешочек в центр между чашками крепкого чёрного чая и двумя пустыми блюдцами. — Семьсот тридцать восемь, — как откровение произнёс мужчина в их камере. Брейди и Фред обернулись на человека загибающего пальцы. — С учётом толщины стены и погрешности это будет вероятно тридцать пять камер. Семьдесят метров. Шесть секунд. — А ты давно здесь, приятель? — скептично спросил Брейди. — Не помню, приятель, — мужчина в мантии оскалил пожелтевшие зубы. — Но не больше двух дней. Дольше я ещё не спал в своей жизни. — Аа-а, — согласился контрабандист и было уже опять начал докучать Уизли. — Может быть позвонишь? — Зачем ты считал? — спросил Фред, проигнорировав названого друга. Как в песне, сторожи начали читать считалку. Они с распахнутыми и горящими жёлтым светом глазами чайными ложками отмеряли себе в блюдца белый кристаллический порошок. — Они вот-вот уснут, — сказал сокамерник хриплым и гипнотизирующем голосом. Брейди про себя понял, что торговые дела у этого мага должны были идти неплохо. — Тогда, рыжий, у нас будет всего несколько секунд на побег. Когда морфин и моя особенная сладость станцуют вальс в спящих телах, ничто не остановит их ноги, руки, мысли и веселье… За столом послышались резкие всхлипы. Флики приняли по дозе. Брейди стрельнул глазами во Фреда и наркоторговца. — Нужен лишь точный момент, когда их чувства отупеют абсолютно. Уизли обернулся на сторожа, который сидел к ним лицом напротив толстого. Он весь натянулся, будто великан тянул его за голову и ноги. Приоткрытый рот дрожал, словно ожидая поцелуя самой желанной женщины на свете, а глаза медленно, будто у наклоняющийся куклы, закатывались назад. Веки задрожали от напряжения, слегка прикрывая белки. Из ртов мужчин вырвались рваные стоны и, вздрогнув как от удара ток, они упали лицами в вылизанные блюдца. — Десять. Фред и Брейди в неясном страхе повернули головы на мага. Он поднял ладони и загнул мизинец, исподлобья уставившись на тела. — Девять, — наркоторговец загнул следующий палец. — А ну-ка! — контрабандист подскочил на ноги как ужаленный, стукнул Уизли в плечо и метнулся к скамейке. — Помоги мне. — Восемь, семь, шесть… — Нет, ножками в прутья. Упрись в прутья, — скомандовал Брейди, когда они подняли лавку верх ногами и поставили её к решётке так, чтобы использовать как рычаг. — Три, два… Один. — Мужчина опустил руки. Флики не шелохнулись, но парни услышали звук ручья или капающей воды. Уизли понял, что сторожи обмочились. — Давай! — крикнул он Брейди. Они налегли на мебель и сорвали дверь с петель. — С Рождеством, — усмехнулся маг с хрипотой в голосе. Все трое вылезли в коридор. Фред подбежал к своим вещам и, не теряя ни секунды, — только скверный тёмный маг знает что сейчас будет с этими бедолагами, — схватил рюкзак и унёсся прочь вслед за Брейди. По велению волшебника белый порошок тонкими струйками взлетел над столом и полностью, будто змея, поднялся из одного мешочка и переместился в другой. Кудесник, — как любил себя называть мужчина, — затянул шнурок своего кисета и оставил полисменов с пустым. Дабы их наказание было более тягостным — никогда в жизни не проверить было ли то удовольствие вымыслом или реальностью.***
Хижина Ордена
Грейнджер едва удерживала внимание на письме. Когда она уставала, Тедди замечал, что она чаще моргала, больше хмурилась и громче молчала. Последнее с трудом удавалось описать другим людям. Только те, кто оказывался в такие моменты рядом с ней, понимали, что скрипучие доски в полу, шепчущие карандаши, чмокающие пробки в пузырьках, хрустящие пергаменты, всё становилось тише перед недовольством ведьмы. Ничто и никто вокруг будто бы не хотело становиться последней каплей её терпения. Однако проказнику хотелось привлечь её интерес к его домашней работе. В дни подобные последним в доме следовало не мешать взрослым. Ребёнок привык, что обычно сотрясения проходили быстро. Он их почти и не помнил. Просто знал: если подождать, всё закончится. Если ждать и не препятствовать, всё вернётся на круги своя ещё скорее. Но в этот раз время для него двигалось иначе. Оно превращалось в сложные слова, которые кололись в горле. Оставаясь наедине с учёбой и тетрадями, ощущалась ткань футболки на спине, прямоугольность углов под потолком, твёрдость стула, солёность слюны и горечь больших, как ягоды, слёз. Мальчику и сейчас, даже в компании с его, кажется, лучшим человеком в жизни, — с Гермионой, — было больно и пусто в груди, словно где-то под рёбрами застрял воздух. Тедди молчал. Ребёнок представлял как она обрадуется всем его выполненным заданиям, когда все они наконец и головой, и телом будут дома. Гермиона обязательно заметит его красивый почерк, не одно, а целых два решения задачи, заправленную кровать, расчёсанные волосы и под чистую съеденные завтраки — он собрал немытые тарелки в шкафу в качестве доказательств. Вдруг в голове пробежала мысль, что так стараться можно бесконечно долго, а никто из них всё равно к нему не вернётся. Возможно, что домашняя работа больше не действовала на взрослых как надо? Поэтому-то и не получается! Нужно было придумать ещё что-то хорошее, что заставило бы их опомниться, удивиться, сильно-сильно обрадоваться! «Только что бы это могло быть… — Тедди поджал губы и, сидя в гараже справа от Грейнджер, оглянулся. — Дядя». — Есть новости? — спросил Рон, когда отодвинул железную дверь и они с Гари вошли внутрь. Весь оставшийся день они вдвоём чертовски хорошо должно быть проводили время в домике на дереве, наблюдая за территорией в бинокль. — На чёрном рынке никто, кроме нас, не закупал ингредиенты, — Гермиона отложила перо и страницу газеты для переписки. — Я пообещала Дороти вознаграждение за информацию, но ничего. — Что вы проверяли? — Гарри пропустил крестника мимо стола и сел на его стул рядом с подругой. — Я думаю оборотень был осознанным. — Как ты? — Да, как я. Мальчик, увлечённой своей идеей, заметил на полу лестницу для крыши и ящик инструментов. Какой-то из них можно было припрятать до случая, когда все опять будут заняты своим делом. Чтобы не быть подозрительным для скрытого взора Гермионы, Тедди обошёл островок, как бы прогуливаясь по комнате. Проходя мимо головы уже привычно застывшего Драко, он чуть не подскользнулся. На полу была совсем небольшая лужа прозрачной жидкости. Проказник посмотрел на столешницу. Странно, но из левого глаза вампира вроде как стекла вода. — Тедди, что ты там делаешь? — Грейнджер заметила, что его не видно. Ребёнок с оглядкой и безмолвно вернулся к ней. Гарри позвал его к себе и приобнял за плечи. — Я почти уверенна, что это Наньюнаи. Уизли демонстративно вздохнул. Сложенные на груди руки предвещали спор. — Рон… — Бен не предатель. — Но мотив у него есть, не согласен? — Поттер встряхнул крестнику чёлку, встал со стула и повёл его к двери в дом. — Хотел бы сладкое на ужин? — Да, — с едва заметной и надломленной улыбкой ответил Тедди. — Тогда вытаскивай всё что есть, мы мигом. Гермиона продолжала говорить, когда дверь перед мальчиком прикрыли. В щели оказалась только лестница и ящик. Мальчик подумал, что он хорошо умел ждать. — К тому же, — сказала Грейнджер, — На нашей территории появляется чужой оборотень сразу после того как мы согласовали со стаей Малфоя. Это подозрительно. — Это может быть совпадением, — настаивал Уизли. Стоило Гарри пройти обратно на своё место с говорящим выражением лица «он опять за своё», как Рон ответил: — Ребят, в чём вы пытаетесь меня убедить? Ты сама говорила в дискуссии всегда должен быть оппонент. Так вот он я. Где ваши доказательства, кроме предвзятого отношения к ведунье? — И к Бену, — добавил Поттер. Уизли мельком глянул на него. — Это может быть и Сами-Знаете-Кто. — Джинни сказала, что нужно подготовить больше зелья. Потому что у Бена новенькие, — сказала Гермиона в сторону Гарри. Теперь они будто только друг с другом говорили. — Если это была засада, то Бен в любом случае ждёт от нас новостей. Либо о чужаке… — Либо о смерти вампира. — Сукин сын. — Это ещё ничего не значит, — повысил голос Уизли. — Рон, всё складывается, — развёл руки Поттер. — Потому что вы сложили. — Засада это или нет, нам всё равно нужно сообщить Бену, — Грейнджер с трудом сосредотачивалась на решении вопроса, но виду не подавала. — Связавшись с ним, возможно, мы заметим что-нибудь. Почувствуем? На этих словах они оба посмотрели на Рона. — Сообщишь ему? — Класс. — Рон, из нас троих интуиция лучше всего работает у тебя, — с неприкрытым умыслом похвалил Гарри. — Сначала нужно сообщить Люпину. В стае не нарушают иерархию. — Может Бену польстит? — За кого ты его принимаешь? — Скажем, что с Люпином попытались связаться раньше. Но не получилось, — предложила Гермиона. Поттер поднял брови и ладонью махнул в сторону её варианта. — Давно вы врать научились, — цокнул Уизли и подошёл к столу, где стояло радио. — Это не враньё. Это тактика. — Напомни мне потом объяснить тебе разницу. Рон отодвинул деревянную заслонку на дне коробки и достал устройство напоминающее часть телефонной трубки. Гарри помог, подключив шнур к радио и ползунком настроив нужную волну тридцать восемь. Послышались характерные постукивания при соединении. Уизли поднёс микрофон ко рту. — А что если он поймёт, что я вру? — опомнился он вдруг. Однако времени не осталось. Бен поднял трубку. — Сапожник. Сапожник? Это молния. У нас дерьмовые новости. — Слышу тебя, молния. Закончилось масло? — голос оборотня был жизнерадостным, каким бывает после горячего ужина. В эфире ещё несколько секунде потрескивали помехи. — Масла хоть ложкой ешь. — Правда? Мне бы как раз пару ложек не помешало. Не сможешь одолжить? — Одолжить получится. — Когда? — резко спросил Бен. Гермиона и Рон переглянулись. Она показала пальцами три и пять. — Со дня на день. Нужно подготовить ложки. — Что-то жёнушка у тебя не торопится, — с двусмысленной интонацией пошутили на той стороне. Рон на пару секунд напрягся, не понимая. Бен знал, что он их подслушивал на совете или это обычное подтрунивание. Хотя потеха в любом случае будто подразумевало вопрос, с которым Уизли мыкался последнее время. Вдобавок Гермиону в стае так не называли, что вмешивало в паузу ещё и смущение. — Её огорчил чужак, — собрался с мыслями Уизли. Благо голос ни на одном дифтонге его не подвёл. В громкоговорителе прозвучал скрежет. — Чужак? — Бен вышел из типи. Из-за чего сигнал в эфире стал чище. — Да. Похож на нас с тобой, но на обед вместо глазуньи предпочитает мёд. Вожак стаи молчал. Гарри и Гермиона затаили дыхание. — Дерьмовые новости, молния. Тихоня знает? Второй удар под дых за этот вечер. Рон в уме отчитал себя отменной бранью, что вообще согласился на этот звонок. Тактика? Ха-ха! Чему он хотел бы научить друга? Гермиона потрясла рукой у шеи, показывая парню, чтобы он уже наконец ответил «Нет, пытались, свяжемся позже». В мгновение Гарри всё понял. — Знает, — сказал Уизли. Его уверенность пустила пыль в глаза Грейнджер — она подняла большой палец вверх. — Жёнушка огорчилась из-за встречи? — Скорее из-за разбитой посуды, — продолжал Рон, игнорируя взгляд друга. Нельзя было отвлекаться. Им предстояло узнать ещё кое-что. — Чужак понимал как можно огорчить. Бен вновь замолчал. И те секунды показались мучительно долгими. Морально Гарри готовился к худшему, уже не рассчитывал на силу и влияние стаи в войне. — Сапожник, мне нужно знать нет ли ещё у кого масла? — озвучил Уизли повисший в тишине вопрос. Радиоволны слегка зафонили до ответа. — Только не у меня, молния. По привычке всегда рассчитываю на тебя. Рон отпустил кнопку микрофона и все трое выдохнули. — Молния, я могу рассчитывать и сейчас? — Да, сапожник, — поспешил также спокойно ответить Уизли. — Как и всегда. Дальше Гермиону и Гарри попустило. Разговор продолжился без сжатых пальцев и распахнутых глаз. — Разбитая посуда, это та что блестела на солнце? — уточнил Бен, судя по шелесту травы, возвращаясь в жилище. — Точно так. — Жёнушка должно быть в бешенстве. — Немного, но мы починим, — оборотень повернулся в сторону Грейнджер, которая кивнула и жестами показала нечто понятное, например, для Тедди и несуразное для него. — Как? — Склеим, я думаю. — Для клея что-нибудь нужно? Гермиона опять изобразила что-то неоднозначное. — Возможно. — Дай знать, молния. Я займусь чужаком, — Бен отключил трубку. Ползунок прокрутился и остановился на первой попавшейся волне, где мирно играла композиция Dream группы The Pied Pipers. В гараже громко хлопнули в ладоши. Новости придали сил и подарили чувство облегчения Грейнджер. Ей хотелось немедленно оставить все дела до завтра, поужинать с Тедди и крепко заснуть, чтобы покончить с этим днём. Она поздравила парней, поторопив их с возвращением в дом. Поттер дежурно улыбнулся и остался помочь другу с радио. Воздух в комнате будто намагнитился. — На моей стороне значит? — спросил Гарри. — Профессор дал время всё уладить. Рон не собирался оправдываться за то, что связался с Люпином без условного разрешения. Поступок не был в числе его лучших, но порой нужно поступать плохо, чтобы всё хорошее оставалось целым. Уизли с устройством отошёл к островку, за которым обычно хранились инструменты. Поттер неторопливо пошёл за ним и случайно запнулся о ботинок Драко с оторванным носком. Парень поставил обувь наверх рядом с ледяной головой. И глядя на замершего вампира, ощерился. — Сделай одолжение, — Гарри понизил голос, проверив нет ли кого за дверью. — Когда окончательно решишь быть с ней. Будь последовательным. Утро, день и вечер сложились паршиво для оборотня Ордена Феникса. Поттер наградил Уизли не самым дружелюбным взглядом и ушёл в дом. Оставшись наедине с разбитым телом, от которого хлопот казалось больше, чем от целого, Рон размял себе пальцы и хрустнул суставами. Он заметил на полу марлевое покрывало. Поднял его, встряхнул и до того как накрыть вампира на ночь заметил ботинки. Край оторванного язычка будто смеялся над ним под хриплую колыбельную музыку.***
Лаванда полностью проснулась только перед зеркалом в ванной комнате, в мятых пижамных штанах с зелёной футболкой, с пеной на губах и зубной щёткой во рту. Действие снотворного проходило постепенно. Теперь из неё будто вылетел добрый дух какого-то старого дедушки со складками кожи вместо глаз. Он был с тёплым и тяжёлым одеялом и пьянящим запахом мяты. Словом, старик знал толк в крепком сне. Браун потянулась, хрустнув спиной, и всласть зевнула на весь дом. Странно, что её никто не попрекнул за тишину или не посмеялся над воем. Она выглянула в коридор. Слух оборотня различал человеческое сопение. Лаванда, продолжая чистить зубы, вышла в гостиную. Голые ступни почувствовали тёплый пол — с ночи камин догорал на последних подкинутых дровах. На диване спала Гермиона, окружённая тетрадями Тедди. В кресле также переночевал Гарри. Его положение было более ненормальным, так как у ног таял наколдованный сугроб. Браун хмыкнула, затем перенесла щётку на другую сторону зубов. До гостиной доносились ещё пара звуков. Знакомый храп Рона в его спальне. Заглянув, Лаванда обнаружила его в односпальной кровати, с биноклем на шее и газетой в руках. Дальше, совсем не в доме, а за дверью гаража кто-то ритмично стучал об камень. Девушка сомневалась, что её может что-то удивить после сугроба, и потому без задней мысли открыла дверь. На столе лежал вампир. Разбитый. На вампире сидел ребёнок. Целый. В руках держал молоток и гвоздь. — Доброе утро, — сказал Тедди с некоторой оживлённостью. Он ещё не успел починить дядю, но наконец кто-то оценит его идею. — Доброе, — пробубнила Браун, не вынимая изо рта зубную щётку. Проказник принялся целиться в железную шапочку. В гараже опять зазвучал стук, и снова из-за утреннего солнца на стенах засияли цветные блики от проклятой кожи.***
Замок Конисбро
Стук каблуков эхом разносился по каменным подвалам замка. Долохов слышал собственное сердцебиение. Пальцы мёрзли, а дыхание перехватывало из-за неудачи. Очередной ненавистной ошибки, которая стоила ему тринадцати на редкость прекрасных ангелов. Один из них должен был стать совершенным, идеальным дитя. Колдун был близок как никогда, но желанное от него вновь ускользнуло. Сгорело в собственной плоти! — Господин, вас, — его догнал мямлящий Пожиратель смерти. — Тёмный лорд вас разыскивает. Амуры они… — Я знаю, чёрт тебя дери! — Антонин с удовольствием отвесил пощёчину наотмашь. Огонь на руке приятно взбодрил его дух. Долохов боялся Волан-де-Морта, но не сомневался, что тёмный маг будет ждать столько сколько понадобится. Сердце Антонина волновал гнев другого человека — далёкой, почти чуждой, но невыносимо притягательной женщины с мягкой светлой кожей и с ароматом лимона от тёмных волос. Тяжёлая деревянная дверь навешенная замками изнутри комнату ударилась об шкаф у стены. Антонин также быстро закрыл её и магией замкнул все замки. У него оставались считанные секунды. Он нутром чувствовал как Тёмный лорд ищет его душу по всему замку. Долохов выдернул ящик стола. На пол упали пергаменты и чернила. Чёрный бутылёк разбился об камень. Пожиратель смерти шагнул к жерди, где сидела его сова и в неравной борьбе вырвал у неё перо. Припав к полу, к самому чистому из оставшихся пергаментов, Долохов макнул остриё в растёкшуюся лужу и начал писать: «Моя любовь, я потерял их всех. Но я верну утраченное и вознесу тебе обещанный дар. Молю, не оставляй меня в ночи и в неведении твоего существа». Под кожу пробрался склизкий холод. Волан-де-Морт ничего не говорил, лишь шипел где-то в образах сознания и впивался когтями до костей. Антоним зажмурил глаза. Изо рта вырвался сдавленный стон. Последнее. Он напишет последнее «Ne me quitte pas, mon amour». — Я немедленно прибуду, мой Лорд. Я здесь… Голова раскалывалась на части до красных пятен перед открытыми глазами. Долохов сдерживал вмешательство в свои мысли. Он скомкал письмо в шар и бросил его птице. Сова подобрала хрустящий комок, как мёртвую мышь, закричала и захлопала крыльями перед второй дверью. Антонин приложил последние усилия, чтобы открыть проход на башню. Животное в мгновение нырнуло в темноту и полетело вверх вдоль спиральной лестницы. Чёрная и ободранная с одного бока сова безмолвно приняла решение, что ни за что более не вернётся в этот замок. Однако птица, как и её хозяин, даже не предполагала, что до ответного письма и редкого лакомства придётся ждать ещё пару лет.