Невеста с Марсового Поля

      Как и предрекал Энис, фамилию которого Найл не смог прочесть с первого раза на карточке к номеру — только французы могли писать фамилию Кайе с использованием буквы «л» — они оказались в номере для новобрачных к вечеру, с бутылкой виски и в ожидании его подруги с чемоданом.       — Я в душ, если Морин придет, пока я буду там, открой, — Энис махнул Найлу рукой и исчез за дверью ванны. — Я надолго, но пить без меня не смей.       Кулани хмыкнул и смел с кровати лепестки цветов, едва удерживаясь от скептичных комментариев по поводу пошлости оформления номера. Помимо лепестков, бутылки шампанского и открытки, впрочем, ничего особенного в номере не было, но у мужчины была стойкая аллергия на клишированные ходы, поэтому он только качнул головой. Шампанское им могло бы даже пригодиться, если бы они не начали знакомство с виски.       Он включил кондиционер на обогрев — сам он слегка промок, пока они передвигались от бара к такси, в магазин и в гостиницу, поэтому отогреться было необходимостью.       — Энис, я пришла с миром, — следом в дверь раздался стук, а Кулани прочистил горло и придал лицу доброжелательный вид, чтобы не испугать девушку. — А ты еще кто? — на него уставились огромные глаза с длиннющими ресницами.       — Найл, — мужчина неловко улыбнулся и отступил, пропуская девушку, которая мотнула головой отрицательно и поджала губы.       — Я к другу, он пересдал вам номер?       — Энис в душе, — только после того, как лицо новой знакомой вытянулось, Кулани понял, как это могло быть воспринято. — Не-не-не, у нас договор, что мы друг с другом спать не будем. Он отмывается от макияжа и, видимо, нужно погреться — ходить под дождем в платье не самая теплая затея, даже в моей куртке.       — Все еще не объясняет, кто ты и откуда тут взялся. Я Морин, кстати.       — Да, Энис сказал прежде, чем пошел намываться. Выпьешь?       Девушка все еще подозрительно косилась на нового знакомого, но вошла в номер, вкатывая перед собой чемодан, к которому была пристегнута спортивная сумка. Она указала на бутылку шампанского, чтобы Кулани ее откупорил, а мужчина не стал спорить, споро наполняя ей бокал и плеская себе в стакан виски, чтобы составить ей компанию.       — Так… откуда ты знаешь Эниса?       — Я увидел его в платье на Марсовом Поле и решил подойти и спросить, не нужна ли ему компания.       — И он пригласил тебя в номер?       — До этого я напоил, накормил его и помог снять орудие пыток в виде фаты и наращённых волос с двадцатью семью заколками и шпильками.       — Ничего более странного я сегодня уже не услышу, — Морин взяла бокал из рук мужчины и чокнулась с ним. — Как он? — понизив голос, спросила, смотря на нового знакомого настороженно.       — Хреново, но он держится, насколько мне это видно.       — Рыдал, шутил, пил, потом по кругу?       — Да, а еще сказал, что не станет со мной спать и обвинил в том, что меня не было, чтобы предотвратить их с мудаком знакомство.       — Он не назвал тебе имени? — Морин хихикала, усаживаясь на постель.       — Нет, но мне это не интересно.       — А что же тебе интересно? — пронзительный взгляд темных глаз заставил Найла задуматься — нет, он любил авантюры, но обычно они ограничивались сутками, не более, теперь же он опрометчиво предложил парню пожить в его номере, пока не найдет себе жилье. Пускай Энис еще не согласился, но это было нетипичное поведение для мужчины.       — Любопытная компания и разбавить выходные, я думаю.       — И что же ты делаешь в Париже, господин американец?       — Я снимаю кино.       — Кино? — на несколько секунд девушка задумалась, а после ее глаза снова округлились. — Найл Кулани? — Лицо ее изменило несколько выражений, пока она не схватилась за телефон и не нашла его страницу на кино-портале. — Не-е-ет, не может быть.       — Увлекаешься кино? — почему-то оператор был не шибко рад узнаванию со стороны Морин, но когда-то это должно было случиться.       — Я училась на режиссуре, пока у меня не закончились деньги, так что теперь я в академическом отпуске и зарабатываю на следующий семестр. Ну и еще несложно понять, что у Марсового Поля дают снимать только большим компаниям, сопоставить с последними кино-сплетнями и иметь хорошую память на имена.       — То есть он правда шишка в кино? — Энис вышел к ним в халате, а Найл склонил голову, рассматривая его без макияжа — от туши под глазами все еще были тени, но в остальном лицо Кайе было чистым — острые скулы и пухлые губы, тонкий, прямой нос и длиннющие ресницы — он и сам мог быть моделью.       — О-о-о, мы с тобой ходили на фильмы, которые он снял, в кино, дорогой мой, — Морин смеялась заливисто, смотря, как открывается в удивлении рот друга.       — Я же говорил тебе.       — Но я предположил, что ты выпендриваешься.       — Ты в своем репертуаре, — девушка хмыкнула. — За свободу, случайные встречи и искусство. — Она произнесла это, когда Найл наполнил их бокалы, чокнулась с ними, выпила пару глотков шампанского и отсалютовала, прощаясь.       — Так, ладно, значит, сегодня ты будешь рассказывать мне про кино, — Энис запрыгнул на постель, усаживаясь удобней.       — Ты бы хоть трусы надел, — Найл закатил глаза, когда бледная задница сверкнула из-под халата, а парень только закатил глаза, бурча себе что-то под нос.       — Будто ты задниц не видел.       — Давай-давай, — мужчина подвинул чемодан с сумкой к постели и потянулся. — И мне достань что-то, я тоже приму душ, а ты пока закажи нам поесть.       Энис показал язык, но спорить не стал, потянувшись к вещам. Найл же, заперевшись в ванной, посмотрел на себя в зеркало — под глазами залегли тени утомления — график у него был не самым приятным в последнее время, а выходные все же стоило провести в постели. Он не жалел о знакомстве с Энисом, но сам себе пообещал, что выспится хотя бы в воскресенье.       — Все решено — ты будешь показывать мне фильм, которым гордишься, и рассказывать, почему именно.       — А ты покажешь мне свои работы? — Найл вышел из душа, хмыкнув, когда Энис поперхнулся, увидев его в одном полотенце на бедрах. Кулани знал, что выиграл генетическую лотерею и его ритм жизни не слишком портил его телосложение, но внешнее подтверждение всегда было приятным.       — Завтра, если ты захочешь. Мы можем зайти пообедать рядом со студией, в которой хранятся мои картины, — парень протянул Кулани спортивные штаны и футболку, отводя взгляд от подтянутого пресса, а Найл тихо рассмеялся.       — Ладно, — Найл решил не смущать Эниса еще больше, поэтому одевался в ванной, попутно пытаясь сообразить, какой фильм включить. В голову приходила одна из старых картин, которую Кулани снимал с артхаусным режиссером около пяти лет назад, но сюжет и посыл были на любителя, так что уверенности в том, что эта работа покажет его умения с лучшей стороны, не было. — Выбирай — мрачно, но красиво охренеть от того, что ты понял половину происходящего или насладиться более простой картинкой, но с понятным сюжетом и идеей.       — Ответ очевиден, я же француз, — Энис фыркнул, отодвигаясь на край постели и устраивая поднос с напитками и едой посреди.       — Тоже верно, — Найл хмыкнул и включил на экране артхаус.       Они пили неспешно, ставя на паузу, чтобы парень мог выразить все, что думает и выпустить наружу всю иронию, а Кулани улыбался и кивал головой, с удивлением понимая, что ход мысли Кайе совершенно отличается от его собственного. Парень смотрел на проблематику, затронутую в фильме, с новой для Найла стороны, а еще улавливал изменения в композиции, свете и цвете, как настоящий художник.       — Ты неплох. Фильм — отстой, но картинка, правда, хорошая.       — Это артхаус, тут не угадаешь.       — Тут я готов поспорить, но мы оставим высокоинтеллектуальные споры на следующую попойку. Покажи мне что-то стыдное, — Энис заговорщически перебирал пальцами, хитро смотря на собеседника.       — С чего ты взял, что у меня есть что-то стыдное?       — Не заливай, я знаю, что у всех есть. Особенно в начале творческого пути. Реклама корма для собак или промо рэп-альбома, я готов руку на отсечение дать, что ты просто не хочешь показывать.       — Все еще хуже, — Кулани отвел взгляд, улыбаясь широко, и едва успел поймать бутылку, упавшую на бок на подносе, когда Энис двинулся в его сторону.       — Пожалуйста-пожалуйста, я хочу это увидеть.       — Дай слово, что никому не покажешь и не расскажешь.       — Обещаю, — большим пальцем он дернул себя за верхний ряд зубов. — Зуб даю. Этому жесту меня научил один русский художник пару лет назад, так что это серьезное обещание.       — Ладно, — Кулани выдохнул шумно и медленно, все еще сомневаясь, что это хорошая идея, но она казалась ему забавной в его хмельном сознании, поэтому на экране спустя несколько минут появилась фиолетовая драпировка, на которой кривовато была сделана надпись-название секс-клуба.       «Стоны боли, крики удовольствия и похвалы от вашей госпожи» — это был слоган клуба, на фоне которого нанятые, неловкие, юные актрисы пытались создать сексуальный вид в одной из самых пошлых обстановок, в которых Найл вообще когда-либо оказывался.       — Не-е-ет, я не хочу, чтобы этот позор заканчивался, — Энис смеялся, утирая слезы, а Найл прикрыл глаза ладонью еще на середине ролика. — Тебе заплатили?       — Я жил в одной из их комнат несколько месяцев бесплатно, пока мне не пришел гонорар за первый фильм.       — Я так и видел твое отчаяние, сквозящее в каждом кадре, — парень забрал у Кулани пульт и вздохнул. — Я отвечу взаимностью и покажу тебе свое первое драг-выступление.       — Уверен, что мой позор ты не переплюнешь.       — Это правда, но мне все еще стыдно.       На видео Энис был на сцене в мини-платье, с макияжем, который и рядом не стоял с его свадебным марафетом, а еще он зачитывал с листа абсолютно несмешные шутки, заикаясь и нервничая. Найл умилился шумно, а после поднял брови, когда в видео заиграла музыка, а Кайе бросился в пляс, стараясь спастись от неминуемого провала в юморе.       — Это, правда, ужасно. Но ты был молод и наивен.       — Ты прав, это было десять лет назад — мне семнадцать, я стащил у подруги косметичку, в которой явно не было ничего, чтобы нормально накраситься, своровал десяток шуток, которые мне не шли, а потом испугался сцены так, что начал заикаться. Зато станцевал с огоньком.       — Не спасает ситуации, — Кулани фыркнул и увернулся от брошенной в него жевательной конфеты.       — Теперь давай спать, чтобы успели выселиться из номера до того, как нас начнут выгонять. Ко мне под одеяло не лезь и держи свои лапы при себе, — хмельно и расфокусированно глядя на Найла, проговорил парень.       Кулани не собирался нарушать условий их договоренности, поэтому спорить не стал. А от утренней неловкости, которая точно была бы, проснись Энис раньше него, он их тоже уберег, выцарапываясь из объятий парня и спасая свою пятую точку от его стояка, притирающегося через одеяло к пояснице.       — Проснись и пой, — переодевшись в свою подсохшую одежду после душа, Кулани вернулся в спальню, бросая в посапывающего Эниса подушкой.       — Ты ужасный, — парень простонал, но сел в постели, морщась от собственного запаха изо рта. — И, если ты использовал оба гигиенических набора, я тебя прокляну.        — Иди чисть зубы, я оставил один нетронутым.       Они зевали, выходя на завтрак — выпитое явно не дало им выспаться как следует, но в Энисе не чувствовалось вчерашнего напряжения, что Найл считал своей заслугой.       — Ты серьезно говорил по поводу того, что я могу пожить у тебя? — Энис пил кислый апельсиновый фреш, легко позавтракав и дожидаясь, пока мужчина наестся.       — Да, почему нет?       — Тогда можем завезти чемодан к тебе, а потом в мастерскую?       — Хорошо.       Найл продолжал удивляться сам себе, соглашаясь на совместное проживание с абсолютно незнакомым парнем, но он не использовал свой шанс отступить, а значит, следовало держать слово.       — Это тебе снимает студия? — Энис обошел двухкомнатные апартаменты, бросив вещи у двери и присвистывая, когда Найл утвердительно кивнул. — Делаю пометку больше не встречаться с моделями, теперь только работники киноиндустрии.       — Главное, умей отличить успешных, — Кулани хмыкнул и направился в спальню. — Устраивайся, я пока проверю рабочие переписки и сделаю пару звонков.       — Кстати о звонках, — Энис достал из кармана телефон и закусил губу, готовясь его включить. — Не, не сейчас. Я включу, когда ты сделаешь свои дела, чтобы ты мог остановить меня от глупостей. Раз уж ты — мой ангел-хранитель.       — Я на такое не подписывался.       — Поздно, — парень показал язык и открыл шкаф в прихожей, начав вывешивать одежду.       Кулани хмыкнул и забрал ноутбук в спальню, где разобрал рабочие переписки за несколько минут, поняв, что ничего принципиально нового не намечалось, а воскресенье все еще было свободным днем. Он вызвался вечером встретить Донну — одну из немногих актрис, с которыми у него сложились дружеские отношения за последние несколько лет работы — в аэропорту, в остальном день был свободен.       Он хотел было набрать номер старшей сводной сестры, но вовремя успел проверить часовую разницу. Если в Париже было двенадцать дня, то в Сан Диего было три часа ночи и Роза не была бы рада такому раннему пробуждению. Найл записал ей голосовое сообщение, вкратце рассказав о приключениях за вчерашний день, попутно переодеваясь в чистое.       — Я уже заказал вторую ключ-карту и пару наборов полотенец, так что они будут нас ждать, когда вернемся. А обед, так и быть, с меня.       — Сначала давай включим твой телефон, — Кулани хмыкнул, увидев, как сползает с лица Эниса задорная улыбка, но остался непреклонен.       — Да на здоровье, держи.       Парень разблокировал телефон и протянул его мужчине, садясь рядом на диване и складывая руки на груди.       В диалоге с контактом «Муж» было больше десяти непрочитанных сообщений, которые начинались с банального «Прости» и заканчивались туманными и длинными объяснениями, оправданиями и слезливыми попытками убедить в том, что так будет лучше. Найл выдохнул с отвращенным мычанием и удалил все новые сообщения, так и не показав адресату. Энис дернулся отнять телефон у него, но остановился сам, видимо решая что-то для себя.       — Написал что-то дельное?       — Хуйню, которая и выеденного яйца не стоит.       — Удали и все от Анники — это его свидетельница.       — Сделано, — в диалоге с девушкой повторялись все те же сообщения, предваряемые еще парой от самой Анники, но Найл был безжалостен. — Теперь ответь Никки и Морин, что я не расчленил тебя, и поехали смотреть твои картины.       Энис улыбнулся как-то по-новому, кивнул, закусив губу, и взял телефон из рук Найла, проговаривая свои ироничные и пошлые ответы друзьям.       — Ты же знаешь, что они ни единому слову не поверят?       — Это пока Морин не видела тебя без футболки, потом у нее не останется сомнений, что я быстро переключился.       — Твой бывший — модель, вряд ли у меня есть что-то, чего ты еще не видел.       — Ну, я все еще не видел все, что ты прятал под полотенцем, так что у тебя есть еще шанс меня удивить.       — Даже не надейся, — Кулани закатил глаза.       — Да ладно тебе, я шучу.       — Вот и хорошо.       — Но неужели я не в твоем вкусе?       — Дай подумать — травмированный вчерашним расставанием, с хорошим чувством юмора, язвящий на каждом шагу, харизматичный и очень красивый: тут есть один фактор, который все портит.       — Твоя зависть моему чувству юмора?       — Как ты догадался?       — Ладно-ладно, я правда шучу.       — Вот и славно.       — У тебя кто-то есть? — Это был неожиданный вопрос, так что Найл только изогнул брови, оглянувшись на парня. — Ты так отнекиваешься даже от шуток о сексе, что мне подумалось, вдруг тебя кто-то ждет дома.       — Меня никто не ждет, но и пользоваться твоим уязвимым состоянием я не буду.       — Я запишу твой номер, когда ты мне его дашь, как «Ангел», и ты больше никогда не отвертишься от этой клички.       — Как скажешь.       Спустя час, большую часть которого они провели в субботних пробках, Найл пообещал себе никогда больше не пользоваться такси и научиться использовать приложение с самокатами и велосипедами. Но они оказались в светлой студии, где пахло красками, а несколько художников рисовали с натуры под какую-то едва уловимую музыку. Энис поздоровался с присутствующими и направился к расписанной двери в подсобку, поманив за собой Найла.       Работы парня были неплохи — эмоция угадывалась даже в обыкновенных, на первый взгляд, пейзажах Ниццы: пляжи и улицы, виды из окон маслом и случайные скетчи прохожих карандашом или углем — Кулани наслаждался тем, что ему показывали.       — Я нарисую тебя сегодня вечером, — проговорил Энис, взяв с полки небольшой кошелек с мелками и альбом.       — В полный рост, анатомию с натуры?       — Если ты настаиваешь, — парень улыбнулся и вздрогнул, когда его телефон зазвонил.       — Мудак?       Энис кивнул, замирая и так и не делая нового вдоха, обездвиженный эмоциями, а Найл достал из кармана его толстовки телефон и отключил вызов.       — Выпьем?       — Сопьемся.       — Зануда.       — Мне казалось, что я ангел.       — Который бережет мое здоровье, ага.       После звонка бывшего Энис стал менее разговорчивым, снова оттаивая, когда им принесли суп в хлебной тарелке за столиком небольшого ресторанчика в квартале от студии.       — Итак, берешь гренку, макаешь ее в чесночное масло, откусываешь, потом ложку супа, вместе с мякушкой с бортов в рот — кончаешь всем ртом от удовольствия.       Он продемонстрировал действия, прикрывая глаза и мыча довольно, а Найл повторил за ним, почему-то доверяясь его вкусу. И не пожалел — суп был действительно отличным.