Знаешь, я теряю свободу, когда теряю тебя.

— Виски, — Уён поворачивается к бару, четко произнося заказ, — сто пятьдесят. Бармен лишь кивает, быстро выполняя просьбу. Граненый стакан с толстым дном ставится на стойку, и Уён тут же осушает его залпом, снова переводя взгляд на сцену. Он видит его. Снова. Сан тянет ноту, вливая в нее всю душу, а позже Уён видит, как лицо его расслабляется и на нем читается какая-то тоска и скорбь. Будто что-то завяло внутри всегда цветущей душе Сана. Что-то дорогое. Уён ничего не говорит, когда поднимается со своего места, чтобы в выйти из зала. Ему нужен свежий воздух. Движение замечается сразу. Хонджун сегодня замечает все, что происходит вокруг Сонхва, ведь взгляда он с него не сводил примерно так же, как и сам Сонхва с Хонджуна. Парень подходит к Сану, что сейчас пытается отдышаться после долгой партии. Он еле заметно указывает на Уёна и видит, как у Сана расширяются зрачки. Рвение туда и желание спрыгнуть со сцены, не закончив первую часть концерта, читается в его глазах. Хонджун правда хочет сказать ему, чтобы тот бежал за ним, но не может. Песню нужно допеть. Холодный ночной воздух заставляет неприятно поежится. Уён жалеет, что не взял сегодня с собой верхней одежды. Мысли забиты. Он хочет курить. Заветная коробочка находится в заднем кармане джинс. Уён выуживает ее, выбирая одну из многих одинаковых табачных палочек. Зажигалка лежит в пачке в свободном пространстве — там, где места давно использованных сигарет пустуют. Уён подкуривает, сразу же глубоко затягиваясь. Непривычно после долгого времени. Когда он там курил в последний раз? Сигаретный дым сжигает все внутри, заставляя невольно закашляться. Парень обнимает себя одной рукой, в надежде хоть как-то согреться, сбрасывает пепел, затягиваясь вновь. Нужно написать Сонхва, наверное старший его уже потерял. Уён достает телефон, открывая чат ровно в тот момент, когда куртка ложится на его плечи. Когда объявляется перерыв Сан первый вылетает со сцены. Он хватает свою ветровку и выходит на улицу. Ноги сами ведут его на задний двор, и, когда он видит Уёна, стоящего к нему спиной и что-то нервно ищущего в телефоне, понимает, что сейчас он свою судьбу и решит. Укладывает тонкую ткань на чужие плечи, поправляет ее, чтобы не слетела. Должным образом она согреет на вряд-ли, но давайте это считать жестом заботы. От его действий Уён чуть дергается, поворачивает голову в его сторону, смеряя взглядом. На лице ни одной эмоции, холод, почти такой же как в эту майскую ночь. — Можно? — Сан указывает пальцами на тонкую никотиновую палочку, и не дожидаясь ответа вкладывает ее себе между зубов, затягиваясь. Клуб дыма выходит изо рта и ноздрей, Сан делает вторую затяжку, отводя взгляд от сверлящего его глазами Уёна. Будто он здесь только для того, чтобы насладиться вкусом шоколадного никотина. Но нет. — Спасибо, — вкладывает сигарету обратно в пальцы, сверлящего его нечитаемым взглядом, Уёна. Сохранять спокойствие тяжело, но Чон справляется, он затягивается снова, выдыхая дым. Разговаривать с Чхве совсем не хочется. — Ён-а, — слышится тихо совсем рядом, — Давай… — тут же замолкает, потому что слышит рядом тяжелый выдох. Уён злится. Чон хочет влепить парню жесткую подщечину. Такое обращение больше неприемлемо для него. Никто не может называть его так, кроме Сонхва. Сан, понимающий, что лучше молчать, предпочитает оставить попытки разговора. Не прогнали, и ладно. Стоит рядом, не спуская взгляда с уже докуривающего сигарету Уёна. Парень тушит бычок, а затем выбрасывает его в сторону. Тяжелый взгляд поднимается на Чхве. Руки младшего обхватывают ткань куртки, ветровка летит на грязный асфальт, а Уён разворачивается уходя прочь. Момент. И вот его тянет на себя сильная рука, а следом губы Сана накрывают его и впиваются поцелуем. Момент. Удар по груди и Уён вырывается. Еще удар, и щека Сана загорается огнем. — Ахуел? — ядовито шипит младший. Это его первое слово Сану за три года. Несмотря на острую боль, руки Сана лишь сильнее сжимают его талию, прижимая к себе так сильно, что кажется, ребра сейчас хрустнут и сломаются. — Отпусти. Парень бьется и вырывается с крепких объятий, но попытки остаются тщетны. — Нет. — голос твердый, Сан сильнее стискивает его, блокируя все движения. — Сначала послушай меня. Терпение старшего лопается как воздушный шарик, он полностью обездвиживает младшего, с силой сжимает его запястья за спиной, прижимая к себе, казалось бы хрупкое тело. Рядом с Чхве Уен всегда был маленьким. Старший буквально мог окутать собой, создавая барьер, который будет защищать от всех неприятностей. Вот только от себя он младшего так и не защитил. — Я не знал, слышишь? Не знал, что он покажет это всем! Ты же знаешь, что я бы не позволил! Не вырывайся, блять! Я не отпущу! И… Я не спал с Ёнджи. Ту фотографию, которую ты увидел… на ней был не я, Ён-а, не я… — голос чуть подрагивает. — Не называй меня так! — будто не слыша остальных слов шепчет Уён. — … это была подстава. Видео с Сонхва завирусилось и разлетелось из-за Хисына! К нему в руки попал телефон Хонджуна. Пожалуйста, Уён, поверь мне! Уён искренне не понимает, к чему все эти оправдания спустя уже столько времени. Он совершает последнюю попытку вырваться и у него это удается. Он отходит от Чхве на два шага назад, смотрит на него стеклянными глазами из которых вот-вот польются мокрые дорожки. Припёрся и только хуже сделал.Режущие воспоминания накрывают и его. Он помнит как всё узнал. Помнит это ужасное видео с Сонхва. Помнит эту фотографию, где его парень прямо на кухонном столе в общаге прижимал к себе Ёнджи, помнит эти спущенные джоггеры, которые Уён дарил ему как-то на рождество, татуировку на спине Сана и родинку у основания его шеи. Уен любил ее целовать. Помнит, как Сан в тот вечер пришел домой. Он помнит как сильно кричал на него, как билась посуда, а тот смотрел непонимающим взглядом спрашивая, что случилось. Уён помнит как хлопнул дверью, помнит как заблокировал его везде в этот же вечер. Помнит как напился. Помнит как уехал к Сонхва и долго успокаивал его. Помнит, как вызвал скорую трясущемуся в страшной истерике хену. Помнит как возненавидел Чхве и Кима в этот день. — У тебя всё? — спрашивает он. Смотрит на Сана нечитаемым взглядом. А потом разворачивается и уходит. — Уён! — слышит он в спину, но слушать не собирается. Уходит, вытирая слезу с щеки. Больно, да. Хочется верить, да. Но уже поздно.

\\\

Второй части концерта для них не существует. Для них существует только бар и заказанный кальян. Сонхва выдыхает густой дым, откидывает голову на сиденье, когда слышит со стороны сцены «Всем спасибо!». Он поворачивает голову к Уену, который допивает уже черт знает какой бокал виски. — Нужно собираться домой, Ён-а, хватит на сегодня, — выдыхает Сонхва. — Мгм, хен, щас я допью и едем, — младшего ведет, глаза уже полуприкрыты и вот-вот он отрубится. На это Сонхва лишь кивает. Он не в состоянии сейчас строжить младшего и отбирать бутылку, к горлышку которой Уён уже присосался. Сонхва смотрит в потолок, что светится неоном, прикрывает глаза и открывает их, когда слышит: — Мы присядем? Двое парней не дожидаясь ответа опускаются на их диванчик, сразу же пристраиваясь по-ближе. — А может нахуй пойдете? — выплевывает Уён, поднимая взгляд на того, что только что подошёл к нему. — Да ладно, не кипятись, вы тут так скучаете, мы подумали, что вам нужна компания. — Спасибо, но мы собирались уходить, — спокойно проговаривает Сонхва, сохраняя умиротворееный тон. — Оке-ей, мы можем вас проводить, — второй парень подсаживается ближе к Паку, слащаво смотрит ему в глаза, улыбаясь. — Себя прово… — Уён запинается, его взгляд падает на барную стойку, с которой на него смотрит Чхве. Момент. Уён поднимается с места, тянет парня перед собой на себя и целует. Зачем он это делает, он не знает. В мозгу алкоголь и желание побесить Чхве. Откуда? Он тоже не знает. Откуда-то. У Сонхва глаза округляются, он смотрит на друга, не понимая смысла его действий. Парень, что сидел рядом с ним сверкает глазами, пододвигаясь к Сонхва ближе. Тяжёлая рука опускается на бедро. — Ого, уже так? — парень перед Уёном на миг отрывается, а потом тянет его на себя уже по-собственнически, сразу же углубляя поцелуй. Уён от таких напористых действий вздрагивает. Кусает парня за нижнюю губу и тихо шипит «не борзей, блять», но его уже не слышат. Чужие руки тянутся к нему, с силой сжимают талию заставляя Уёна вскрикнуть. Оглаживают спину, а потом одна из них проскальзывает под свитер, оглаживая теплую кожу. Вторая же ложится на упругую ягодицу с силой сжимая ее. Момент. Парня буквально вырывают из поцелуя, разворачивают к себе и тяжёлый кулак проходится по челюсти. Парень немного ахуевает, когда приходит в себя. Видит перед собой кого-то (кажется он был на сцене, но он не уверен) с налитыми от злости кровью глазами. Сан хмурит брови, встряхивает его и следующий удар уже приходится в район живота. — Слыш, мужик, ты чё? — друг подрывается с места рядом с Сонхва. Уёна немного забавит происходящее, он берет в руки свою недопитую бутылку, опускаясь на свое место. — Ты чего наделал? — шепчет рядом Сонхва. — Щас будет шоу, — улыбается ему явно не соображающий уже совсем Уён. — Уён, ты ахуел? — Сонхва поднимается с места, собираясь расталкивать пьяные тела, но крепкая хватка оплетает его запястье, его тянут назад, заставляя сесть на место. Ким сверкает взглядом. — Ребят, а вы знали, что двое на одного это как-то ну… На него смотрит второй, тот что сидел рядом с Сонхва. — А тебе что, больше всех надо? — шипит он. — Ну… помимо того, что сейчас ты разхуярил губу моего друга, ты еще и пару минут назад посягнул на мое, — ухмылка, удар, парень отшатывается в сторону, придерживая нос рукой. Сквозь пальцы начинает течь кровь. Он набрасывается на Кима, фактически сносит его с ног, начиная наносить удары по всем частям тела. Что происходило дальше Сонхва не понимал, подтянулось еще несколько человек и сейчас в клубе развивается полноценная драка. Он слышит крики охраны, смех Уёна, маты а потом громкое «Хва!» и его тянут за руку уводя из клуба. Он помнит машину, кажется, такси, множество фонарей в окне, свой дом, лифт и то, как его заводят в квартиру. Не в свою. В соседнюю. Когда сознание чуть возвращается, он понимает где он, и кто сейчас перед ним. У Хонджуна рассечена бровь и губа, из носа тонкой струйкой до сих пор течет красное. Сонхва закрывает глаза, давит на виски, а потом возвращается в этот мир. Разворачивается на пятках, собираясь выйти. На самом деле со стороны это выглядит очень нелепо, но сейчас он не до конца понимает, что происходит, поэтому просто дергает ручку двери. — Хва… подожди… — слышит он за спиной, медленно оборачивается, Хонджун подходит к нему, накрывает его ладонь на ручке двери, захлопывая, — Останься… ненадолго, пожалуйста. «Нужно уходить, Сонхва!» — кричит внутренний голос Но разум ему остается неподвластным. В крови адреналин, алкоголь и никотин. Сонхва многого не понимает в своих действиях. Рука соскальзывает с ручки, тянется к замку и закрывает дверь. Он молча снимает свои белые кеды. По-хозяйски проходя внутрь квартиры мимо Кима. Старший следует за ним. Сонхва останавливается возле барной стойки, сверлит ее взглядом, пытаясь найти кувшин с водой. Находит. Жадными глотками выпивает стакан, вода стекает по подбородку, попадает каплями на белую рубашку, но это не важно. Он вытирает рот тыльной стороной, смотрит на Кима, что проходит мимо него, доставая аптечку из верхнего шафа. Хотя, аптечкой это не назвать: антисептик, вата и пластыри. Наборчик. Хонджун садится за барную стойку, рядом с Хва. Тот сверлит его непонятливым взглядом, а потом сам берет вату и антисептик. То что им управляет сейчас — загадка. Подходит ближе, очень близко. Смотрит поплывшим взглядом в глаза Кима где-то с минуту. Чуть вздрагивает, переводя взгляд на предметы в своих руках. Вата намокает быстро, легкое прикосновение к раздраженной коже, шипение со стороны от антисептика, что неприятно щиплет. — Шш, потерпи немного, — Сонхва шепчет, прикасается снова, аккуратно стирая кровь с поврежденных участков. Дует на ранки, чтобы не щипало так сильно. Хонджун сидит перед ним в недоумении. Его глаза следят за выражением лица Сонхва. Он видит, что тот перебрал, где-то внутри чувствует, что в кальяне был не только табак, и что Сонхва ведет не просто так. Но он не может позволить этому прекратиться. Он ждал его внимания и прикосновений, даже таких, слишком долго, чтобы сейчас позволить всему закончится и вернуть Сонхва в реальность. Последнее прикосновение, Сонхва дует уже на чистую кожу, будто чувствует, что старшему все еще больно. Но вот только больно ему не поэтому. Ким перехватывает его руку, смотрит в глаза пристально. Долго. Очень долго. Он сам тянется вперёд, прикасается своими губами к чужим, сминая их в поцелуе. Пытается углубить, трепетно целует каждую но… Но вот только ответа не получает. — Сонхва… пожалуйста… — тихо шепчет Ким, прикасаясь лбом ко лбу Сонхва, повторяя свои попытки вновь. Сонхва стоит напротив него, смотрит разочарованными полуприкрытыми глазами, не выражая ни одной эмоции. Лишь слезы, которые теперь текут ручьями из его глаз, выдают то, насколько ему сейчас больно. После ещё нескольких неудачных попыток, Хонджун все же отступает. Он крепко жмурится, пытаясь сдержать поток эмоций, что готовы выплеснутся сейчас из глаз. — Я ненавижу тебя… — шепчет Сонхва, освобождая руку, — Я так ненавижу тебя. Его глаза отпускаются, а в следующую минуту он сам с силой тянет старшего на себя, сталкиваясь с ним губами. Сразу же толкается языком в чужой рот, углубляет поцелуй, кусается больно, заставляя только что обработанную ранку на губе снова кровоточить. Так больно на душе Хонджуна еще никогда не было. Он чувствует буквально все эмоции, которые Сонхва сейчас вкладывает. Чувствует слезы. Не знает, чьи они — Сонхва или же его собственные. Кажется, они смешались и, кажется, сейчас этот кровавый поцелуй разорвется, и Сонхва сбежит. Или исчезнет. Или это окажется сном. Хонджун боится этого больше всего. Он стискивает талию в руках, прижимает к себе так сильно, заставляя Сонхва промычать в поцелуй. С того времени почти ничего не изменилось. Губы такие же мягкие и теплые, поддатливые. Хонджун хочет прикусить их, как раньше, но не позволяет себе. Сейчас он хочет быть нежным. И совсем не важно то, что Сонхва, наоборот, буквально раздирает его губы этим поцелуем. Старший поднимается на ноги, он подхватывает Сонхва под бедра, заставляя обхватить ими себя, выходит с кухни, пытаясь не снести что-то по дороге. Мягкость кровати, теплые руки по телу, «вжик» молнии джинс. — Стоп! — Сонхва отталкивает его, смотрит расфокусированным взглядом, — Остановись, не надо. Хонджун не посмеет пойти против его воли. Он коротко кивает опускается к шее, оставляя пару легких поцелуев на теплой коже. — Только не уходи… прошу… — шепчет он, оплетая талию младшего руками. Сонхва не уйдет, нет, сейчас он не в состоянии куда-либо уйти. Завтра будет плохо. Но это будет завтра. Сейчас он зарывается пальцами в короткие волосы на затылке старшего, разрешая обнимать себя как тогда три года назад и снова уснуть в тёплых объятиях Кима и этой майской ночи. От кого: Малыш Ён-и. 08:45 Я переспал с Чхве…