\\\
— Всем привет, — улыбка не сползает с лица Хонджуна, он проходит в комнату, потирая руки. — О, а это наш суровый репер, — Минги встает со своего места, подходя к Киму и прикидывает руку через его плечо, — Ким Хонджун собственной персоной. Сон представляет старшему своего улыбчивого парня, что сразу же пожимает ему руку — Юнхо, — улыбается Чон. Хонджун в ответ растягивается в улыбке, кивая парню. — О, а это, — Минги, все еще стоявший рядом с Кимом, показывает рукой на парня, сидевшего с его братом, — Юнбин, он парень друга Уёна, Сонхва кажется. Что? Сонхва тут? Сердце Хонджуна пропускает удар, он на миг замирает, смотря точно в глаза поднявшего на него взгляд парня. Сейчас ему либо разобьют лицо, либо… — Очень приятно, — Юнбин тянется через стол, в желании пожать руку. Юнбин ничего не знает. — Взаимно, — выдавливает Ким, где-то внутри выдыхая. Снова осматривает всех. Но нужного лица так и не находит. Вопрос застывает на губах в тот момент, когда с кухни выходит опечаленный Уён. Его присутствие Кима не удивляет совсем. Он уже все знает. Но то, что Хонджуна удивляет — это его опечаленный вид. Не может быть Уён таким просто так. — А где Сонхва? — тут же спрашивает Юнбин, отрываясь от разговора, когда видит младшего. — А… Он сказал, что сейчас выйдет, просил немного подождать. Юнбин смеряет младшего недоверчивым взглядом, но в итоге кивает, подождать – значит подождать. Он возвращается к обсуждению, а Уён обходит Кима, будто не замечая его, встает к нему спиной, а сам жестом показывает, чтобы тот шел туда. Туда – это куда? Ким смотрит на палец за спиной Уёна, что показывает в сторону соседней комнаты. Кухни, кажется ? Осознание настигает его быстро, поэтому он кивая сам себе разворачивается на пятках, чтобы выйти. — Эй, а ты куда? — выкрикивает Минги, снова привлекая внимание остальных и Хонджуна тоже. — Кажется… - Ким на мгновение тушуется, пытаясь придумать отговорку, — руки мыть? — А, о… — Юнхо встревает, — Тогда тебе нужна дверь та, что ближе к кухне. Отлично. — Спасибо, — яркая улыбка и Ким спешит в указанном Юнхо направлении, но далеко не мыть руки. Щелчок двери, и он видит… боже… Сонхва не слышит ничего, кроме внутреннего крика собственной души, что разрывает его изнутри. Слезы катятся сами по себе, а парень оседает на пол, закрывая голову руками. Как же больно, боже. Его накрывают страшные воспоминания того дня… Тех дней… Он отчетливо видит картинки происходившего. Слышит свои крики, слезы, чувствует ту боль, которая сталкивается с прежней, отдаваясь в груди в двойном объеме. Он не слышит реального мира. Не слышит, как в кухню кто-то заходит, не слышит, как закрывается дверь, не слышит голоса. — Сонхва! Хва! Малыш… Сонхва! Он чувствует, как рядом опускается кто-то, кто-то сильный, кто-то, кто способен его успокоить, цепляется за чужие плечи сильной хваткой, льнет к груди. — Пожалуйста, я не хочу… — шепчет сквозь слезы, льнет сильнее и чувствует, как сильные руки обхватывают его тело, до боли родной запах врезается в легкие. — Не уходи, прошу… Не оставляй меня… — продолжает шептать в бреду, захлебываясь горькими слезами. Он цепляется за человека рядом, как за спасательный круг, который может достать его из бездны, что утягивает больными воспоминаниями глубоко в себя. Теплые руки гладят его макушку, а горячие губы прислоняются к виску. «Спасательный круг» покачивает его в своих объятиях, а младший держится за него, крепко сжимая ткань рубашки на плечах. — Я здесь, Хва, тут с тобой, — голос наконец касается слуха, Сонхва узнает его, но даже при этом не ослабляет хватки, держится крепко, льнет все сильнее. Кажется, он должен оттолкнуть сейчас старшего. Разозлиться и убежать, вернуться, вырвать Юнбина из дружеской атмосферы и слезно молить о возвращении домой. Они бы уехали, Сонхва уверен. Но он этого не делает. По одной простой причине. Искренние и настоящие чувства И… Сонхва не хочет по-прежнему, не хочет чтобы Кан знал… Пак долго не может прийти в себя. Слезы продолжают катиться с глаз по щекам, делая мокрой рубашку Хонджуна. А тот не ослабляет хватки, сжимает его худи по бокам в кулаки и, кажется, сейчас Ким тоже плачет. Он носом тычется в шею младшего, чувствует всю пронзающую боль и не дает Сонхва отстраниться, чтобы тот мог заглянуть в глаза такие же влажные, как и у него. — Джуни… Боже, он назвал его так… В ответ он лишь слышит мычание, что в следующую секунду сменяется тихим всхлипом. — Я все знаю… От этого Пака сжимают сильнее и он слышит, как Хонджун начинает хныкать. Словно ребенок. Вторая попытка отстранится и взглянуть в глаза, такие же, как у него — полные океаном слез — остается так же безуспешной. Мир разделился на две части. Сейчас за стенкой веселье, а тут, на кухне, осознание. За стенкой смех и радость, а тут слезы и боль. Хонджун медленно отстраняется, смотрит в заплаканные глаза напротив. Тонкие трясущиеся и холодные пальцы накрывают его щеки, стирая горячие слезы. Оба понимают: они любят друг друга. Оба понимают: ничего уже не вернуть. И, кажется, Хонджуну придется всю жизнь жить с этим осознанием, что он потерял любимого. Жить и думать, что тот сейчас не с ним, а с другим человеком, которого любит. Но не так сильно, как любят Ким Хонджуна. И это бьет по сердцу, что и так обливается кровью. Бьет с такой силой, что если сейчас ты раскроешь рот – из него вырвется лишь громкий и болезненный крик. Слезы снова скапливаются, стекая по только что вытертым щекам. Он смотрит в любимые глаза и тянется в перед, чтобы прикоснуться одиночным касанием к самым любимым на свете губам. Сонхва прикрывает глаза, оба не собираются углублять поцелуй, просто трепетные касания в последний раз к губам, к теплой коже. И даже если придется обманывать себя всю жизнь… …эти касания все равно будут последними. — Я всегда буду здесь для тебя… — шепчет Ким, вновь сжимая младшего в своих объятиях.\\\
Сонхва уже нет долгое время и Юнбин начинает беспокоится, когда отвлекается на часы, осознавая, что прошло чуть больше полу часа с тех пор, когда Пак вышел. Юнбин тихо извиняется перед своим новым другом и встает с места, направляясь в сторону кухни. — Ты куда? — окликивает его Уён, сразу подрываясь с места рядом с Саном и подбегая. — Ты же сказал, что Хва скоро вернется, где он? — голос парня чуть настораживается. — Так значит скоро придет… Эй, куда ты идешь? — он пытается тормознуть Кана, но тот настойчиво вырывается, проходя быстрыми шагами к кухне. Щелчок двери, и та широко раскрывается, являя Юнбину интересную картину: Сонхва и Хонджун сидят друг напротив друга за кухонным столом, потягивая кажется только что заваренный чай. — Хва? — Юнбин облегченно выдыхает, заходя в помещение. Кан подходит к своему парню, немного вороша его волосы, а затем, целует в макушку. — Уже познакомились? — спрашивает он улыбаясь и переводит взгляд на Кима, что ну вообще не хочет разнести ему лицо , совершенно нет, а натянуто улыбается, кивая. Сонхва поднимает взгляд на своего парня, легко улыбаясь. С Хонджуном они долго просидели на полу, смотря друг другу в глаза и держась за руки. Пока Ким не предложил выпить успокаивающего чая. — Ты плакал? — лицо Юнбина в миг меняется, стоит ему взглянуть в глаза Пака. Блять… — Нет, совсем, нет — Сонхва сразу же отводит взгляд, потирая глаза, опускает голову, стараясь не смотреть ни на Кима, что тоже поднапрягся, ни на Юнбина. — Странно, глаза красные. — Раздражение, скорее всего… Глупо, как же глупо это выглядит со стороны. Но Сонхва пытается выкрутиться и, кажется, ему даже верят. Стоящий все это время в дверях Уён немного ахуевает с происходящего. Время он тянул как мог, да, но он вообще не думал, что эти двое по итогу будут просто пить мирно чай, а не выйдут в комнату с объявлением «Мы снова вместе!». Миссия провалена, Чон Уён. Он правда хочет, чтобы все было как раньше… И даже наличие Юнбина его не останавливает. — Эй, может вернемся? — спрашивает он, вырывая всех троих из неловкой ситуации, — Вас там все кажется заждались. Сонхва кивает, поднимаясь с места, но рука Юнбина усаживает его обратно, опустившись на плечо. — Вы идите, хорошо? Мы сейчас подойдем, — говорит старший, с напором смотря на Кима, чтобы тот вышел. А вот Хонджуну действия этого человека не особо понравились, желание остаться перевешивает, но для Юнбина он никто, поэтому аргументов для того, чтобы остаться, нет. Туша все маты, что он знает, Ким поднимается с места, в последний раз кидает взгляд на Сонхва, тот смотрит в ответ, легко улыбаясь. Хонджун просит не задерживаться. — Хва, — Юнбин опускается на корточки перед сидящим парнем, — Что-то случилось? Он обидел тебя? Я же вижу, ты плакал, — он берет руки Сонхва в свои, заглядывая в глаза. — Нет, что ты… — выдыхает Пак. — Тогда что случилось? Я же вижу… Я убью его, если… — Юнбин~а, все хорошо, правда, — Сонхва начинает смеяться (это единственная его тактика доказательств парню: действительно все хорошо) укладывая руку на голову парня и вороша волосы, — Я просто устал. — Хочешь домой? — Нет, давай останемся еще не на долго? Юнбин наклоняется, целуя ладони парня, а потом поднимается с корточек, переплетая пальцы одной руки с чужими. — Тогда идем? — он тянет Сонхва за собой, выводя ко всем. Сонхва не нужно смотреть в сторону Кима-младшего, чтобы чувствовать прожигающий взгляд на себе, на его парне и на сцепленных в замок руках. Не нужно видеть его искр в глазах, чтобы почувствовать в воздухе жгучую ревность. Но поделать Сонхва ничего не может. Он так и делает вид, что не замечает этого. Улыбается всем, будто ничего и не произошло, садясь рядом со своим парнем и тут же принимая стакан с алкоголем. Веселье продолжается. — Я покурить, — через какое-то время выдыхает Ким и тут же, прихлопнув стакан залпом, выходит на балкон. Не может он смотреть на это. Он видит, как переплетаются руки Сонхва и его парня, видит, как старший целует макушку Пака, видит эти поглаживания по бедру. Видит и не может вынести подобной пытки. Он хочет встать, взять Сонхва за руку и увести его навсегда. Увести и не отдавать. Забрать и спрятать. Резкие движения от брата не скрываются, Бомджун поднимается следом за ним. Прохлада воздуха окутывает сразу, стоит ему выйти на балкон. Хонджун глубоко вздыхает, откидывая голову назад. Держись! Держись!!! Сигареты лежат в кармане, Хон достаёт одну. «Щелк» зажигалкой, и пару секунд наблюдений, как тлеет табак. — Хонджун~а, — брат входит, закрывая за собой плотно дверь, — Ты в порядке? — В полном. Бомджуна проводить вокруг пальца ещё не удавалось. Брат недоверчиво смеривает младшего взглядом. — А вот я думаю — нет, — забирает из рук брата пачку, доставая одну никотиновую палочку, сразу подкуривая. — Заебал он меня, — выдыхает Джун вместе с дымом, снова затягиваясь. — Кто? — Бомджун встаёт рядом, делает затяжку, выдыхая через ноздри. — Угадай. — Юнбин что-ли? — усмехается брат. — Умница, десять из десяти, — язвит младший, сбрасывая пепел. — Ох Джуни, тяжко с тобой, — брат подходит ближе, облокачиваясь о плечо младшего, — Нужно сохранять лицо, понимаешь? Или он все узнает. — Я хочу вмазать ему, а не сохранить лицо, — шипит Хонджун. — Э-эй, это из-за Хва? — Он что-то ему сделал там на кухне… Я уверен. — выкладывает всё, но не всё. — Не делай поспешных выводов. Юнбин любит его. — Ты-то откуда знаешь? — не может угомонится. Он уже разошёлся. — Весь вечер он только и вспоминал о нем, пока вы там… выясняли… — новая затяжка и сбрасывает пепел. — Что? Он знает? — Знаю только я, я же видел всё, Хонджун~а… — Что – все? — младший переводит взгляд с ночного города на брата. —Всё. Не нужно много мозгов, чтобы понять, куда ты ушёл, и что вы там делали… Я же с тобой с самого начала твоей жизни, братик, — на последних словах Бомджун делает приторно сладкий голос, от чего младший ежится — Ой-й, не начинай, прошу… — Так что держи себя в руках и выдыхай почаще, а ещё взгляд отводи, а то прожжешь их обоих им, — Бомджун усмехается. Ким раздраженно кивает, вновь затягиваясь. — Послушай, не будь таким, успокойся, тем более я все делаю, чтобы Сонхва ты видел чаще, — усмешка. — В смысле? — Ужин, послезавтра, вечером с ними, — усмехается Бомджун делая последнюю затяжку. Выдыхает снова через ноздри и тушит бычок в пепельницу. — Что? Он уже согласился? — Сказал, что уговорит Хва, — руки брата складываются на груди, и он довольно улыбается. — Ты серьёзно? — Мгм, побудешь ещё со своим Сонхва. Возможно внутри Кима радость, он понятия не имел, когда состоялась бы их следующая встреча, но, кажется, брат все решил. Только вот… Ему снова придётся терпеть все прикосновения со стороны милой парочки. А он уже убедился, что они его порядком бесят. — Спасибо, — выдыхает Хонджун, туша окурок. — Пойдём, Ромео, — смеётся старший, хлопая брата по спине, — благодарить будешь, когда я сбегу на встречу в следующую субботу, а ты будешь один на студии записывать мелодию. — Ты аху…? — Идем, идем, — и резко открывает стеклянные двери.\\\
Не сказать, конечно, что Сонхва стало лучше… Хоть как-то, но он пытался отвлечь себя от мыслей, посещающих его голову: вслушивался в разговоры, переводил взгляд на фильм, фоном идущим по телевизору, но абсолютно ничего не вырывало его из мыслей, до того момента, как Юнхо не подсел ближе. — Ты в порядке? — спрашивает Чон, в глазах какое-то беспокойство. Сонхва его не заметил, он долго смотрел в одну точку и сейчас, когда голос касается слуха, он вздрагивает, переводя взгляд на парня рядом. — А? — Ты в порядке? Такой грустный, — повторяется Чон, начиная нервно перебирать пальцы. — Порядок, — тянет улыбку, — я немного задумался, извини. Но кажется это Юнхо не особо убеждает, настаивать он не собирается, в конце концов, они с Сонхва не так близки, чтобы тот мог доверить ему что-то. Поэтому расспрашивать о личном Юнхо не собирается. Но, кажется, до него доходит, что возможно, произошло что-то, тогда, когда появился Ким. Но на это он указывать не собирается, поэтому солнечно улыбается, произнося: — Знаешь, ты прекрасно сделал нашу кухню. Момент. — Что? — глаза Сонхва округляются. — Хорошая работа, дизайнер Пак, ты буквально превзошел все мои ожидания! — улыбается Юнхо. — Так… Господин Сон…это? — Это Минги, — улыбается Чон, — Долго мы думали, как переделать кухню, заметили, она не в лучшем состоянии. Я даже сам пытался делать чертежи, но он буквально вырывал карандаш из моих рук. «Ты итак метаешься между сыном, работой и кухней, побереги себя», — дразнит Минги Юнхо, не переставая улыбаться. — Боже, как тесен мир, — кажется, это первый раз за вечер, когда Сонхва искренне улыбается и смеется, закрывая рот рукой, — Я сидел над проектом около двух недель, надеюсь, вам понравилось. — Ещё бы! Ты сделал все точно так как я хотел, даже лучше! — Ну мы обговаривали все с Минги по переписке, кажется он учел твои предпочтения. — Вы оба чудушки! Сонхва заметно расслабляется, с Юнхо говорить так комфортно, даже не смотря на то, что обсуждают они буквально работу, которая раньше не была приятной темой для разговора. — Покажи мне свои зарисовки, — просит Пак и с интересом смотрит, когда Юнхо встает и тащит свой скетчбук. Увесистая книжка попадает в руки Сонхва, и он с интересом раскрывает ее, начиная перелистывать страницы, внимательно разглядывая каждую. — О… это же… Минги? — спрашивает он, поднимает глаза на Юнхо, что сидит рядом. — Ага, он – я нарисовал недавно, такая поза у него была загадочная. — О! А что вы делаете? — Уен приземляется рядом, с интересом заглядывая в блокнот, — Ого-о! Юю, это ты рисуешь? — Юю? — переводит взгляд на Уёна Сонхва. — Ну да, это его сокращенное имя, хён, да и он разрешил называть себя так, — улыбается Уён, прислоняясь к Сонхва ближе. Он очень хочет извинится, но в данный момент не находит ничего, кроме как контактом показать, что ему действительно очень стыдно за этот разговор, который должен был состояться далеко не в тот момент. Просто Уён сначала делал, а потом думал. Льнет ближе, укладывая голову Сонхва на плечо, и старший чувствует буквально все в этих прикосновениях. Поэтому трется щекой о мягкие пряди на макушке, как бы говоря «Все в порядке, Ён-а». — А это что за малыш? — спрашивает Хва, перелистнув страницу и видя милого мальчика. — Мой сын — Чонсон, — улыбается Юнхо, поглаживая пальцами страницу. — А я говорил хён, у него милый малыш! — чуть ли не пищит Уён, — Юнхо-хен, нам обязательно нужно с ним познакомиться! — Обязательно, — соглашается Чон. — А сейчас он где? Такой милашка, — спрашивает Сонхва, рассматривая точные линии. — Сейчас он со своей мамой, мы заберем его завтра, тем более он уже звонил, сказал, что скучает. — Боже, это так мило-о-о! — еще немного и Уён — лужа. С мамой? Сонхва хочет снова спросить, но прикусывает язык, лезть в возможно больную тему он совсем не хочет. С мамой – значит с мамой. — Я обязательно познакомлю вас с ним, думаю, вы ему очень понравитесь, — ослепительная улыбка Юнхо делает на сердце спокойнее. Сонхва очень хочет встретиться с его сыном, буквально убежден в том, что улыбка у мальчика такая же прекрасная, как и у отца. — А вот и та самая кухня, — чертеж показывается буквально через пару страниц и Сонхва может видеть очень похожие предметы дизайна из своей работы. — Думаем одинаково, — шутит он, на что Юнхо смеется, объясняя, что расположить все он хотел именно так, как тут на чертеже и так же, как в работе Сонхва, — Ты очень хорошо рисуешь! — Я лишь иногда балуюсь, когда времечко есть, не такие уж это и художества, — Юнхо чуть смущается. — Не правда! Не верьте ему! — слышится голос Минги, что кажется уловил разговор, — Он рисует просто превосходно, а сейчас принижается! — Мы видим, — кивает Сонхва, — Юю, действительно прекрасные работы, — окончательно вгоняет парня в краску, от чего улыбка его становиться лишь ярче. Кажется Сонхва нашел нового друга. А вечер стал чуточку лучше.\\\
Возвращаются они поздно, даже под настоятельными предложениями Минги остаться на ночь, ибо «Места у нас много», они все равно уезжают к себе. Вечер не назвать ужасным, но и идеальным он не был. Сонхва старался особо не смотреть в сторону Кима, но глаза сами скользили к нему, встречаясь с темными омутами, которые блестели радостью, когда младший улыбался, что-то обсуждая с Юнхо или страшной ревностью, когда Юнбин время от времени подходил, чтобы провести рукой по волосам и поцеловать в макушку. И каково было удивление Юнбина, когда он узнал, что сосед у них… Как тесен мир! — Хва? Снова думаешь? — Юнбин ложиться рядом в мягкую постель, сразу утягивая парня в свои объятия. — А? Прости, — Сонхва выпадает из мыслей, поднимая взгляд на Кана, — Вечер очень насыщенный, мой мозг обрабатывает моменты. — И что он наобработал? — Говорит, что вечер прошел хорошо, — привирает, но в целом… — Я рад! Как насчет такого же через пару дней? — А? О чем ты? — Пак щекой укладывается на грудь, обнимая парня поперек. — Бомджун предложил встретиться за ужином, что думаешь? — рука ложиться на черные пряди, начиная перебирать. — Это брат Хонджуна? — Ага, он кстати с нами будет, кажется, вы подружились. Подружились… — «Отказаться, Сонхва, отказаться!» — внутренний голос бьет в голове красным сигналом. Это как минимум мазохизм, но Сонхва чуть заметно кивает. А одинокая слезинка спускается по щеке, впитываясь в ткань одеяла.