Один месяц, три недели и пять дней назад:
Когда взошло солнце, Гермиона чуть ли не умирала с голоду. Она устала, но упрямо продолжала пробираться через густые заросли, вооружившись тонкой острой веткой, конец которой заточила с помощью камня. Но ни одно животное так и не осмелилось снова напасть на неё. От Гермионы ужасно пахло дымом и горелым мясом, и она не знала, намеренно ли он отпустил её или же просто..? Она не знала ответа на этот вопрос, и ей было совершенно всё равно. Она уж точно ничего не должна ему за то, что он сохранил ей жизнь! У неё было ощущение, что всё это нереально. Ей почти казалось, что она уже валяется где-нибудь в тяжёлом бреду, наступление которого было просто неизбежно после жёсткого дефицита сна и беспрерывного двенадцатичасового перехода через джунгли без воды и еды. Рёв водопадов, долетевший до её ушей откуда-то спереди, показался ей чуть ли не подарком небес. Вскоре её взору открылся водоём, в двадцать раз превышавший по размерам пруд, в котором вчера стоял корабль. Оказывается, она даже не заметила, что джунглевые заросли поредели, а земля стала более каменистой. Кроме оглушающего шума воды она больше ничего не слышала. Доковыляв до края берега, Гермиона посмотрела вниз на прозрачную водную гладь и недоверчиво моргнула, увидев многочисленные косяки ленивых рыб. Прямо перед ней в этой кристально чистой воде… Следующее движение она сделала скорее всего на уровне инстинктов — бесшумно подняла в воздух своё импровизированное копьё левой рукой, так как правое плечо всё ещё едва слушалось её. Один единственный взмах, и «орудие» моментально погрузилось в озеро. И к её большому удивлению… она действительно проткнула одну из этих бедных рыб насквозь! Копьё закачалось в воде, но она поспешно вытащила его. Гермиона одинаково плохо разбиралась как в видах рыб, так и в классификации джунглевых растений, но её добыча всё ещё слабо подёргивалась. Она села на землю, сняла ботинок и с закрытыми глазами сильно ударила им рыбу по голове. Конвульсии прекратились. Её рука дрожала. — Мне… так жаль, — хрипло прошептала она. Рыба мерцала зеленоватым цветом и размером была больше форели. Разумеется, Гермиона не думала, что эту рыбину могли бы подать в каком-нибудь магловском ресторане. «Её же надо выпотрошить…» — обречённо подумала она. Этим она тоже ещё никогда не занималась. По крайней мере, не своими руками. Но она видела, как это делал Рон. Рон… Её мысли на мгновение устремились к нему, и к глазам подступили слёзы. Во времена своих странствий по лесам в поисках крестражей они часто ловили рыбу. Рон пытался научить её, но из-за своего дикого отвращения Гермиона каждый раз отнекивалась от самостоятельного потрошения их улова. Она запретила себе думать о нём — сейчас неподходящее время для лишних сентиментов. И что ещё более важно — она должна разжечь огонь. Девушка осмотрелась. На земле лежало много камней. Она знала, что натуральные кремни тёмные, даже немного прозрачные. Но самым главным было то, что они состояли из кремнезёма. Потому что при достаточном трении это вещество могло воспламеняться. Но она не видела вокруг себя ни одного кремня. Она схватила первый попавшийся булыжник, который, кажется, тоже состоял в основном из кварца, но она знала, что такие камни легко ломаются. Значит, ей нужно изловчиться, чтобы поймать достаточное количество искр и разжечь маломальский огонь. Она подумала о Малфое и его чёртовой палочке. Вчера у неё не было возможности отнять её у него. Она судорожно схватилась за пояс. У её ремня была железная пряжка! Она торопливо расстегнула брюки, вытащила ремень и, подавив стон из-за колющей боли в плече, схватила найденный камень. Она постаралась взяться за самый его край, прежде чем решительно ударить по нему пряжкой. Он сломался почти сразу, но она сжала его ещё крепче и повторила удар. — Да! — вскрикнула она, увидев сноп нескольких ярких искр. Она чуть не заплакала от счастья. Гарри когда-то рассказывал ей об этом явлении. Он вместе со своим кузеном Дадли экспериментировал с выжиганием искр в саду, используя различные камни. И в конечном итоге они подожгли клумбу его тёти, после чего двоюродный брат свалил на него всю вину. Вот откуда Гермиона знала, что железо высекает искры. С помощью копья, лежавшего рядом с мёртвой рыбой, она начала небрежно протыкать ткань своих брюк, пока не сумела оторвать небольшой лоскут. Собрав несколько сухих веток и листьев, она сложила всё это рядом с рыбой. Второй ботинок она так и не надела — наплевать, сейчас это не имело никакого значения! Она повторила свой эксперимент прямо над брючным лоскутком и сухими листьями, но, должно быть, ей потребовалась целая сотня неудачных попыток, чтобы ткань наконец загорелась благодаря большой искре. Бездумно отбросив камень в сторону, она низко наклонилась над дымящейся тряпкой и осторожно подула, пока не закашлялась от дыма. Она раздувала огонь до тех пор, пока листья наконец — наконец-то! — не загорелись по-настоящему. Торопливо подложив к языкам зарождающегося пламени ещё несколько обрывков сухой листвы, она обложила маленький костёр большими камнями и снова взялась за копьё. Гермиона взяла в руки мёртвую рыбу. Та была холодной и скользкой, но она перевернула её. Неловко поместила деревянное остриё чуть выше хвостовых плавников и, пожалев о том, что не отобрала у Малфоя хотя бы его нож, где-то на сантиметр вонзила копьё в прохладную плоть, а потом с трудом разрезала им тело рыбы. С отвращением сжав губы и скользнув большим и указательным пальцами внутрь, вцепилась в кишки и одним движением вытащила их наружу. Именно так, как показывал ей Рон. Да, у неё получилось, но от этого ей было ничуть не легче. Она бросила потроха в пламя, отчего раздалось короткое шипение. Потом она насадила рыбу на своё копье и с крайним омерзением поднесла её к огню. Она почти забыла о голоде. Даже руки не помыла — вместо этого, как заворожённая, уставилась на тело рыбы, которая будто бы смотрела на неё в ответ каким-то тупым взглядом. Она ощущала дикое чувство вины. Но если бы эта рыба не умерла, то умерла бы она — с голоду. Именно об этом она размышляла следующие десять минут, пока переворачивала свою добычу над открытым огнём, доводя каждую сторону до румяной корочки. Только после этого она вытащила своё копьё, положила рыбу на плоский камень и вымыла руки. Её сердце колотилось как бешеное, когда она вернулась назад и просто-напросто вырвала пальцами кусок рыбьей плоти, а затем жадно положила его себе в рот, даже не убрав чешую. На вкус мясо было солёным и освежающим, и, скорее всего, именно голод заставил её подумать, что она ещё никогда не ела ничего вкуснее. Она слишком быстро проглотила абсолютно всё, кроме головы и плавников. Её взгляд скользнул обратно к воде. Прошла целая вечность, прежде чем она насадила на копьё следующую рыбу, но Гермиона уже не ощущала и половины первоначальной жалости и стыда…***
Вокруг небольшого костра валялись останки четырёх рыбьих туш. Ей даже пришлось признать, что её навыки потрошения улучшились уже после второй рыбы. Ей удалось избавиться от своего отвращения. Она почти наелась. Кроме всего прочего, озеро оказалось пресноводным. Гермиона проверила ближайшие окрестности и убедилась в том, что вокруг этого места не было опасных животных. А также Пожирателей смерти… Но она же всю ночь бродила по джунглям, стараясь уйти от Малфоя как можно дальше, чтобы не натолкнуться на него сегодня. Она сняла свою потную одежду и погрузила её в озеро, прежде чем избавиться и от нижнего белья. Она ступила ногой в относительно тёплую воду, и стаи рыб расплылись в разные стороны. Она стояла абсолютно обнажённой, но ей было всё равно. Ведь никто не смотрел на неё. К середине озеро круто обрывалось, и она больше не могла опираться ногами о дно. Сделав несколько первых гребков, она улыбнулась, наслаждаясь этим невероятно приятным ощущением. И кроме того, благодаря плаванию даже её правое плечо немного расслабилось и перестало болеть так сильно. Она хоть и кривила рот при каждом движении повреждённого плеча, но через некоторое время боль и вовсе утихла. После этого она нырнула под воду и всплыла на поверхность только когда её волосы полностью промокли. Она никогда раньше не купалась голой и удивилась тому, как быстро человек забывает о таком явлении, как стыд, когда судьба неожиданно «катапультирует» его в самое сердце джунглей. Но она не могла позволить себе нежиться в воде дольше необходимого, потому что здесь она была абсолютно беззащитна. Гермиона не знала, где живут волколисы и обитают ли тут другие гориллы. Поэтому она поплыла обратно. Взобралась на сушу и встала на берегу — всё так же без одежды. Её взгляд заскользил по окружающей местности. Природа была совершенно нетронутой. Никто не наблюдал за ней. Наклонившись, она подобрала свою мокрую одежду и подошла к скалам, чтобы разложить её там. Её кожа быстро высохла на солнце. В какой-то момент она развесила свои вещи над низкорастущими кустами, чтобы ветер ещё быстрее высушил их, а сама присела на тёплый камень у воды. Издалека её можно было принять за статую. Она всё ещё сидела совершенно голой, но ощущение ветра на обнажённой коже было просто восхитительным. Ей пришло в голову, что она могла бы остаться здесь навсегда. Однако через мгновение до неё дошло, о чём именно она думала. Если она и останется, то, разумеется, ненадолго. Ей всё же хотелось, чтобы её нашли. А правильные ли шаги она предпринимала ради своего спасения? Вот этого она не знала. Она догадывалась, что это, скорее всего, лишь короткая пауза в череде её злоключений. И она ещё не до конца разобралась с этим местом. Знал ли Малфой, куда они попали? Был ли остров вообще каким-то реальным местом? По крайней мере, он был волшебным. И на одну долю секунды она задалась вопросом: а не ловушка ли это? Ведь она нашла эти водопады незадолго до того, как жажда и голод окончательно доконали её — не слишком ли это подозрительно? Не странно ли то, что никто до сих пор так и не напал на неё? А то, что здесь не было диких животных, которые могли бы съесть её? И то, что она наконец… получила передышку? Поскольку она была на сто процентов уверена, что не слышала рёва водопадов, хотя… по идее он должен раздаваться на много километров вокруг. Она осмотрелась, но всё выглядело вполне спокойно. Может быть, так было только днём? Возможно, этот водоём служил местом водопоя для многих животных. Но большое количество рыбы противоречило этому предположению. В таких водоёмах обычно не было рыб, потому что они не смогли бы там выжить. В следующий момент она заметила, что здесь не слышно пения птиц. Конечно, шум воды был очень громким, но… ведь это всё равно не могло помешать ей слышать птичьи крики. Все было… слишком идеально, разве нет? Ей вдруг захотелось одеться. Она вернулась к краю леса за своими вещами. Те всё ещё были слегка влажными, но Гермиона больше не хотела ждать — они высохнут на её теле. Она внимательно осмотрела землю, но не смогла разобрать никаких явных следов присутствия животных, которые указывали бы на то, что здесь обитал огромный медведь или что это место было логовом волколисов. Обойдя водопад и взобравшись по камням немного выше, Гермиона подумала, что, ей, возможно, даже удастся отдохнуть на этой высоте. Она могла бы поспать несколько часов, и ни одно животное не добралось бы до неё… но инстинкт самосохранения в тот же миг отмёл эту мысль. Она поднялась ещё выше и обнаружила что-то вроде пещеры. «Здесь даже можно устроить себе жилище», — вяло подумала она. Но потом она испуганно замерла — а вдруг в этой пещере уже кто-то жил? Может быть, там спал монстр, который ждал наступления ночи? Она со злостью вспомнила о том, что её копьё осталось на краю берега у костра. Но… какое-то непонятное, почти маниакальное чувство влекло её в эту пещеру. Больше всего она боялась наткнуться на какого-нибудь зверя, обитающего там, и на кучу обглоданных костей, но она ничего не могла с собой поделать. Грейнджер продолжила карабкаться вверх — осторожно и очень тихо. Наконец она оказалась у самого входа. Дальше нескольких метров отсюда ничего не было видно — пещера круто поворачивала в сторону. Гермиона и не предполагала, что та окажется такой большой. Пересилив себя, она вошла внутрь и спустилась ниже. Прямо перед поворотом ей в лицо подул прохладный ветер. И здесь не было никаких костей. Она тяжело сглотнула и сделала несколько шагов в глубь пещеры. Надо было захватить с собой какой-нибудь факел… И копьё. Но она продолжила свой путь без какого-либо оружия. А потом остановилась. Застыла как вкопанная и не могла вымолвить ни слова. Она увидела мужчину! Ей показалось, что он сидел в кресле. Спиной к ней. Изображение прояснилось и стало чётче. Она заметила окно и какой-то… стол? Она невольно подошла ближе. Потом мужчина поднял взгляд и обречённо посмотрел в сторону. До этого он сидел, низко склонив голову над чем-то. Она открыла рот от удивления. — Гарри?! — недоверчиво прошептала она. Да, это и правда был Гарри! Ещё до того, как она сорвалась с места и упёрлась в некий невидимый барьер, будто бы сделанный из толстого стекла, она знала, что это не может быть правдой. — Гарри! — крикнула она так громко, что её голос в тот же миг эхом разнёсся по пещере. — Гарри! — снова закричала она, но Гарри лишь поднял руки и сцепил их в замок на затылке. И теперь она ясно увидела очертания рабочего кабинета. Что это за место? Нора? Дом на площади Гриммо? Затем он встал и начал бесцельно ходить по комнате, а её кулаки стучали по невидимому стеклу, отделявшему её от него. — Гарри! — практически зарычала она, не осознавая, что начала плакать. Гарри мерил кабинет усталыми шагами. Один лишь вид друга служил ей невероятным утешением, но в то же время огромное чувство потери сковало её душу так, что она заплакала ещё сильнее. — Я здесь! — почти взмолилась она. Но он не слышал её. И не видел. Но она вдруг поняла — он ищет её! Она снова тщетно ударила по барьеру, но была уверена, что это просто какая-то иллюзия. Затем картинка исчезла, словно кто-то выключил телевизор. Перед ней оказалась лишь голая скала — пещера была пуста. Она в отчаянии обшарила стены, но ничего не нашла. Вообще ничего. Она побежала к выходу — а вдруг там что-то изменилось? Но перед ней было всё то же озеро, та же идиллия, тот же водопад. Она что, сошла с ума? Отравилась рыбой? Внезапно она почувствовала, что за ней наблюдают. Ей показалось, что она что-то увидела вдалеке между высокими деревьями — где-то за другим краем берега. Она сощурилась. Это какой-то зверь? «Если так, то у него белый мех», — подумала она. Но когда она моргнула, животное исчезло. Она огляделась, всё ещё не имея ни малейшего понятия, где находится. Гермиона знала лишь одно: ей нельзя здесь оставаться. Но прежде чем уйти, ей нужно наловить ещё немного рыбы. Друзья действительно искали её? Сможет ли Гарри найти способ спасти её? Остров показал ей правду? Или только то, что она хотела увидеть? Гермиона ещё сильнее захотела домой. И чем быстрее, тем лучше. Она боялась сойти с ума…