***
Она не смогла перешагнуть через себя и применить против аллигаторов нечто более опасное, чем обычное заклинание усыпления. Ничего не подозревавшие рептилии дремали на солнце, покачиваясь на мелководье. И, конечно же, они никак не ожидали получить Аваду в спину, поэтому Гермиона просто ненадолго усыпила их. Первый корабль, на который она взошла, немного накренился в воде, но она смогла попасть внутрь сухой. Добыча гвоздей была неблагодарно-утомительной работой. Даже с волшебной палочкой, потому что заклинание вытягивания требовало силы и особого вращательного движения, и у неё быстро заболели мышцы от этих непривычных манипуляций. Но это не имело значения. Им нужны гвозди. На самом деле это заняло у неё несколько часов, и когда она наконец вышла наружу, яркое полуденное солнце уже освещало воду с большой высоты. Она предположила, что при малейшей буре этот корабль, скорее всего, развалится на части. Аллигаторы куда-то исчезли. Наверное, они проснулись на жаре и захотели спрятаться, чтобы немного остыть. Она посмотрела на десять других кораблей, которые были более-менее пригодны к плаванию. Течение, казалось, совсем не щадило деревянные судна, и чуть дальше в воде она заметила острые скалы. Выходит, если они собьются с курса и не сумеют выбраться, то… просто-напросто разобьются здесь. И послужат прекрасным ужином для аллигаторов. Слегка вздрогнув, она трансгрессировала к поляне. Но оттуда он уже ушёл. По крайней мере, она не увидела его там, и в трюме корабля царила тишина. Вторая доска лежала на том же месте, на котором он её и оставил. Нахмурив брови, она подумала, что он, возможно, не смог обработать её в одиночку. Она отнесла гвозди внутрь палубы. Может, он проголодался или захотел прогуляться по джунглям? И это было самой большой проблемой этого острова — ограниченные возможности. Скука нападала слишком быстро, и Гермиона прикусила нижнюю губу. Прежде чем пуститься в слишком глубокие размышления, она снова трансгрессировала и беззвучно приземлилась перед хижиной Хагрида. Спокойный лес простирался перед ней, но она ни на секунду не забывала об осторожности. Она всё так же по три раза оглядывалась по сторонам после каждой трансгрессии, потому что не хотела, чтобы на неё напали. Она слышала, как по деревьям, шурша листьями, двигались маленькие животные, слышала еле различимые звуки идущего оленя, когда напрягала слух. Затем она вошла в хижину, дверь которой всё ещё была заперта с помощью магии. «Выходит, здесь он тоже не появлялся», — подумала она, снимая заклинание. Она смело шагнула к середине комнаты, где соблазнительно сверкнула мерцающая рукоять меча. У неё пересохло во рту, и она тяжело сглотнула, приблизившись к нему. Гермиона ещё раз выглянула в окно, но снаружи его не было. Она совершенно одна. Затаив дыхание, она нагнулась к эфесу, обхватила пальцами прохладный металл — и потянула! Воздух резко вырвался из её легких. Меч словно слился с камнем в единое целое… И она почти почувствовала облегчение. Значит, ещё ничего не изменилось. И она почти специально не накладывала на себя заклинание предохранения и не желала знать, наступила беременность или нет. Она думала, что не обязательно узнавать всё и сразу. Помимо облегчения, она ощутила и лёгкий налёт разочарования — просто потому, что ей хотелось разгадать эту загадку как можно быстрее. Она вышла из хижины и запечатала дверь заклинанием. Лес погрузился в безмолвие. Тёмное облако закрыло за собой солнце, и тишина даже показалась ей странной. Её взгляд заскользил по диким зарослям. По листьям, которые мягко шевелились на ветру. Она прислушалась к окружающей обстановке, чтобы вычислить звуки, которым здесь не место. И это был самый слабый шорох, который просочился сквозь обманчивую тишину. Еле слышный треск ветки неподалёку от неё. Её мышцы напряглись… Опасность… Вот что это за чувство. Её взгляд двинулся в нужном направлении — медленно, очень медленно… Но внушительную тень позади неё было уже невозможно не заметить. Инстинктивно отпрыгнув назад, она уклонилась от первой атаки. Она видела уже целую дюжину таких животных, но они каждый раз ужасали её до глубины души. Гигантская горилла замахнулась на неё лапой, и Гермиона еле успела уйти из-под удара. Брошенное «Остолбеней» пролетело мимо, и хищник с рёвом поднял голову, после чего со всех лап побежал к ней. Она перекатилась по земле в сторону и, с трудом переведя дыхание, вскочила на ноги, только чтобы осознать, что оказалась в зоне досягаемости второй гориллы… И следующий звериный удар попал точно в цель! Весь воздух покинул лёгкие, когда массивная лапа сбила её с ног. Бессильно приземлившись на спину, подобно жуку, она сморгнула навернувшиеся на глаза слёзы. Этот примат был больше. Он издал леденящий душу рёв и хмуро посмотрел на неё сверху вниз. «У него остался только один глаз!» — со страхом подумала она. Пурпурная шерсть свисала с головы свалявшимися прядями, и он, подняв вверх две громадные лапы, сжал их в кулаки, пока онемевшие пальцы Гермионы вслепую шарили по земле. Волшебная палочка, должно быть, выскользнула из её руки, и она, почти смирившись с неминуемой смертью, закрыла глаза… Но затем услышала слова заклинания… Пронзительные оглушающие чары Малфоя мгновенно пронеслись по лесу и с неизмеримой силой сбили обезьяну с лап. Закашлявшись, Гермиона встала на ноги. Её взгляд быстро просканировал землю в поисках оружия. Вот она! Задыхаясь, она бросилась к своей палочке, в то время как горилла уже пришла в себя и зарычала. Малфой прицелился в неё, а Гермиона направила древко на более мелкую особь. И только сейчас она узнала этот яркий мех. Тот особенный пурпурный оттенок, который врезался ей в память ещё тогда. Это была Виолетта! Она сморгнула слёзы из уголков глаз, потому что удар оказался очень сильным. — Назад! — проговорил Драко твёрдым голосом, обратившись к примату. К большому и одноглазому. И рот Гермионы приоткрылся. Это же их обезьяны! Только в «режиме чудовищ». Самец глубоко зарычал, но Малфой тоже узнал его: — Нет, — уверенно сказал волшебник. — Скиллз, назад! — властным тоном потребовал он, и ведьма действительно заметила, как во взгляде животного мелькнуло сомнение. — Опусти… опусти палочку, — ответила Гермиона, всё ещё пытаясь отдышаться. — Что?! — выпалил он, но она лишь кивнула в подтверждение своих слов. — Опусти её вниз! Я… Я не стёрла ему память, — поспешно призналась она, и в его глазах отразилось сразу несколько эмоций. — Он узнáет тебя! — А мне так не кажется! — неохотно прорычал он, но всё же медленно опустил палочку и повернулся к обезьяне. Жажда убийства ещё не полностью исчезла с пурпурной морды, но он больше не сжимал кулаки. Потом Малфой осторожно поднял безоружную руку и протянул её в сторону животного. — Спокойно, — хрипло пробормотал он. Примат напряжённо выдохнул воздух из широких ноздрей, после чего Драко убрал палочку за пояс штанов. Он оказался более храбрым, чем Гермиона, чтобы сделать шаг к огромному зверю. Он вырос. Стал таким широким в плечах. И выглядел очень опасным. Слишком опасным, чтобы предлагать ему свою руку… Но в этот момент животное принюхалось. Запах показался ему знакомым, и вся агрессия исчезла из его взгляда. Остался только привычный блеск в его здоровом глазу, цвет которого показался Гермионе таким знакомым, как будто она видела обезьяну буквально вчера. Малфой остановился в одном метре от него. С протянутой рукой. Скиллз возвышался над ними обоими на несколько голов. Он как-то нерешительно засопел, пока Виолетта отступала за его спину. Но он не стал приближаться. Скиллз не играл с ними, не давал почесать себя за загривок, не резвился, прыгая вокруг них — он больше не был преданным домашним животным. Он не нападал на них, и это, скорее всего, было максимумом его былого добродушия. Похоже, Малфой понял это, потому что его рука опустилась вниз. Она верила в то, что Скиллз узнал его. Узнал родной запах и вспомнил, что этот самый запах не представляет опасности. И это чуть не разбило Гермионе сердце… Обезьяна забыла его. Забыла обо всём. Даже и без её помощи. Скиллз фыркнул ещё раз и вновь опустился на свои кулаки, а затем повернулся к ним спиной и направился в лес. Виолетта последовала за ним. Гермиона хотела всё объяснить, но резко столкнулась с его взглядом. — С тобой всё хорошо? Она хотела кивнуть, но только сейчас по-настоящему почувствовала боль. Адреналин испарился, и у неё было ощущение, словно все её ребра сломаны. Она отрицательно покачала головой, и он тут же оказался рядом с ней. Подставил ей плечо и, открыв хижину, завёл внутрь, а затем направил к кровати. Он наложил на неё сразу несколько исцеляющих заклинаний, и болезненные ощущения тут же затихли. Вздохнув с облегчением, Гермиона закрыла глаза и откинула голову на жёсткий матрас. — Меч всё ещё в камне, как я вижу? — услышала она его насмешливый голос и, моргнув, снова открыла глаза. — М-м, — устало подтвердила она. — Ты больше не предохраняешься? Это был вопрос, но на самом деле она слышала отчётливые обвиняющие нотки в его словах. Она виновато посмотрела на него. — Нет, — тихо пробормотала она. — Спасибо, что сказала, — ответил он, ощупывая её руки и ноги. — Переломов нет. Если рёбра и были сломаны, то теперь всё уже на своих местах. И внутреннее кровотечение я тоже остановил. — Спасибо, — ещё тише проговорила она. — Не благодари, — серьёзным тоном ответил он. — Мы останемся здесь на ночь, — сообщил он ей. — Как ты узнал, где я? — слабым голосом спросила она. — Я и не знал. Удача чистой воды, — ответил Драко, покачав головой. — Не будь такой невнимательной. Мордео — не единственная опасность этого острова, — с горечью предупредил он. — Я знаю, — еле слышно ответила она. — Я… хотела рассказать тебе об этом. — О чём? — Его лицо показалось ей холодной маской. — О том, что я не стёрла ему память. Я… не смогла… — Я так и думал, — произнёс он. Её глаза расширились в удивлении. — Что?.. Кажется, он даже не очень сильно рассердился на неё… — Я тебя умоляю. Да ты даже у горного озера не хотела оставлять его одного! Я предположил, что с хладнокровным стиранием памяти ты и подавно не справишься. — И иногда он действительно удивлял её… — Я поищу целебные травы в лесу. Может, у меня получится сварить для тебя какое-нибудь зелье с отвратительным вкусом, — заключил он, а потом вышел из хижины. Услышав, как он запер за собой дверь, обессиленная ведьма вновь расслабленно откинулась на матрас. Исцеляющие заклинания утомляли, и она очень быстро заснула.***
Он никогда бы не подумал, что может так сильно беспокоиться о ком-то. Когда Грейнджер не вернулась, он трансгрессировал к кораблям, но она уже ушла оттуда. В лагуне он её тоже не нашёл, и хижина была единственно возможным местом, где она могла находиться. Когда он увидел её на земле… когда Драко увидел, как обезьяна замахнулась, чтобы безжалостно ударить её в последний раз, то ему показалось, что он сам ощутил всю силу этого удара. Он знал, что должен защищать её. Но то, что он испытывал такие чувства — это просто нонсенс. Как гром среди ясного неба. Он не мог оставаться в хижине, поэтому вышел и разжёг ещё один маленький костёр снаружи. И именно возле него он и сидел. Потому что не мог отвести взгляд от её спящего лица. Не хотел отпускать её тёплую руку. Но в то же время это было выше его сил. И ему хотелось разозлиться, хотелось накричать на неё за утаивание информации. Ведь она не сказала ему, что перестала использовать заклинание контрацепции! За то, что она приняла это решение без него! Но… он не смог. В конце концов, это уже неважно. Ну и что? Да, она больше не предохранялась, и что дальше? Главное, она выжила! Мерлин… Все проблемы, о которых он беспокоился до этого, померкли при одной мысли о том, что ей угрожает опасность. И это было лишь его предположением. Он не знал, что она и правда больше не использовала заклятие предохранения. Он услышал какой-то звук. В ту же секунду все его инстинкты забили тревогу. Палочка уже лежала в руке, готовая к любым заклинаниям. И из глубин леса к нему начала приближаться крупная фигура, которая медленно и робко вышла из клочьев прохладного тумана, окутавшего лес с приходом ночи. И он пришёл один. Мужчина замер в полнейшем молчании. Но он узнал эту походку. Узнал очертания фигуры. Языки пламени осветили примата, и Драко увидел его отсутствующий глаз. Эта картина отозвалась болью в сердце, и он не мог избавиться от чувства, что это его вина. Но… он вернулся! Скиллз подозрительно взглянул на огонь, но страха, кажется, не ощущал. Нет, скорее всего, он помнил, что провёл перед костром всё своё детство. И он подошёл ближе, буравя его своим звериным взглядом. Он приглушённо засопел, тихо общаясь с ним, и Драко не мог описать то чувство, которое он испытывал в данный момент. Его горилла вернулась… Сейчас они находились всего лишь в одном метре друг от друга. Драко высоко запрокинул голову, потому что только так он мог разглядеть морду Скиллза. И как раз в тот момент, когда он подумал, что горилла всё-таки нападёт на него, тот плюхнулся на задницу рядом с ним. Малфой чуть не улыбнулся. — Привет, Крепыш, — спокойно пробормотал он, и Скиллз фыркнул в ответ. И Драко ничего не мог с собой поделать — он поднял руку и положил её на мощное плечо бывшего питомца. Горилла смотрела на него своим единственным глазом. Он понял, что повреждённый глаз плохо зажил. — И как же тебя угораздило? — прошептал он, поднимая палочку, отчего обезьяна вздрогнула. — Спокойно, всё хорошо, — тихо сказал Драко. Он молча наложил на него чары исцеления, и Скиллз удивлённо помотал головой. Его длинные пальцы вдруг нащупали зажившую кожу, и он снова засопел. Сегодня Малфой исцелял раненых… Будь то человек или животное. — Извини, что я ушёл тогда, — проговорил он. Скиллз не понимал ни слова, но это было не так важно. Примат наклонил голову и обнюхал лицо Драко, отчего тот рассмеялся. — Да я это, я, слепой дурачок, — отреагировал он, покачав головой. Он почесал обезьяне голову, а потом и шею, после чего Скиллз, фыркнув, навалился на него всем своим весом, но волшебник отпрянул в сторону. — Эй! — запротестовал он сквозь смех. — Ты больше не можешь так делать, гигантский ты монстр! Он оттолкнул Скиллза, поднялся на ноги и обеими руками почесал его широкую спину, отчего горилла начала издавать тихие, довольные звуки. Стоя, он всего на голову возвышался над сидящим животным, которое и вправду достигло по-настоящему гигантских размеров. В этот момент по лесу разнёсся обезьяний зов. Скиллз тут же вскинул голову вверх. И это не было похоже на угрозу. Драко всё понял. — Она зовёт тебя, — сказал он, кивая головой. Обезьяна лениво поднялась на лапы и вновь стала похожей на необъятную стену. И Скиллз почти по-человечески повернулся к волшебнику, как будто понимал, что должен уйти. Как будто понимал, что это очередное прощание. — Я… я рад, что нашёл тебя. Тогда. Драко знал, что горилла не понимала ни единого его слова и не могла пропустить через себя ни одну эмоцию в человеческом масштабе, но он чувствовал, что просто обязан произнести это вслух. Потому что не сделал этого в прошлый раз. И, раскинув руки, он обнял большого зверя, который, в свою очередь, неловко сымитировал его движение — объятие вышло слишком крепким, но Малфой лишь улыбнулся. А потом Скиллзу надоело, и его лапы снова опустились вниз. Он нервно обернулся и посмотрел в глубину леса, на что Драко согласно кивнул. — Давай. Иди уже, — он с улыбкой взмахнул рукой, указав гигантской горилле направление. Скиллз фыркнул ещё раз, прежде чем покинуть поляну с костром. Для этого ему понадобилось всего несколько мощных прыжков. Через пару секунд он уже исчез в лесу, и Малфой опять остался один. Но… на самом деле Драко был не один, как он понял в порыве саморефлексии. Его взгляд скользнул к хижине. После чего он потушил огонь, качая головой, словно то, что он оставил её одну, уже само по себе было глупой идеей. Он вернулся в хижину. Огонь в камине почти догорел. Он добавил несколько поленьев, потому что не хотел, чтобы она замёрзла. Затем Малфой проскользнул под тигровую шкуру, и она тут же уютно устроилась на его плече — то ли наяву, то ли сквозь сон. Её тепло обволакивало его. Он так испугался за неё сегодня… — Не оставляй меня, Гермиона, — тихо пробормотал он ей в волосы. Та произнесла что-то нечленораздельное — кажется, она всё-таки спала. И он крепко держал её в своих объятиях. А потом закрыл глаза, наслаждаясь этой близостью…