Короли рая / The Kings of Paradise

Гарри скрестил руки на груди, и ему всё это не нравилось. Рон, кажется, разделял его недовольство. — А это… обязательно? — спросил он одного из колдомедиков, который проверял ремни, туго натянутые вокруг рук и ног Гермионы. — Она опасна, — коротко объяснил целитель. — Это ради её же блага, пока она не оправится от стресса. Как же это жестоко… И Гарри знал, в чём дело — они боялись её. Она и ему казалась диким и опасным зверем. Он вырвался из своего оцепенения и положил конец происходящему абсурду, только когда её сбило с ног успокоительное заклинание. Он поговорил с Дональдом и объяснил ему, что их возвращение совершенно точно должно проходить не так. Дональд уступил ему лишь в одном — разрешил заняться арестом Малфоя вместо Грейсона. Но сейчас Поттер предпочёл находиться рядом с ней, несмотря на упрямое желание упечь Малфоя в Азкабан за всё, что тот сделал! Поскольку целители определили, что она на пятом месяце беременности, и Гарри мог поспорить на свою палочку, что Гермиона забеременела от Малфоя не по своей воле! И это просто отвратительно! Когда целитель ушёл, Рон посмотрел на него. — Гарри, — начал он потрясённым голосом, — она… она сошла с ума? — Мы не знаем, через какой ад она прошла, — с тревогой пробормотал Гарри, глядя на её спящее лицо. — Или то, что он сделал с ней, — с горечью добавил он. — Она… она защищала его, — с сомнением выпалил Рон, на что он дёрнул головой. — Это «Стокгольмский синдром», — наугад ответил Поттер. — Она отождествляет себя со своим мучителем и защищает его, — заключил он. — Но, Гарри… — возразил Уизли, качая головой. — Мне не кажется, что она… — … Что ты хочешь услышать от меня?! — грубо перебил он его, потому что вся эта ситуация причиняла ему боль. И прямо сейчас он нуждался в подтверждении того, что Гермиона никак не могла сойтись с этим ублюдком по своей воле! И именно от Рона он ожидал большей поддержки! Мерлин, да он даже не смог поприветствовать её и сказать, какое облегчение почувствовал, потому что вместо этого она бросилась защищать Малфоя! И в этот момент она зашевелилась. Как раз после того, как Рон обиженно замолчал. Она хотела подвигать руками, но не смогла, а потом открыла глаза. Гарри показалось, что они были другого цвета. Они сияли, выглядели более яркими. Он не знал, возможны ли такие изменения. — Гарри, — поморгав, пробормотала она и перевела взгляд: — Рон! — воскликнула Гермиона и снова попыталась пошевелиться, но у неё не получилось. — Что…? — Гермиона, это… для твоей же безопасности, — торопливо перебил её Уизли. — Гарри, мы можем развязать ремни? Он посмотрел на него с такой болезненной настойчивостью, что Поттер не выдержал. Ему и самому было невыносимо смотреть на неё со связанными руками и ногами. Он тяжело выдохнул. — Конечно, — тихо согласился он, после чего Рон тут же вытащил палочку и развязал её, а Гермиона со стоном села и начала потирать кожу на местах соприкосновения с ремнями, а потом посмотрела на своих друзей. Вот он — идеальный момент для приветственных объятий. Момент полного осознания её возвращения, но… у Гарри было ощущение, словно на острове Гермиону вовсе не мучили бессонные ночи и многочисленные сны с их участием. На её лице появилось затравленное выражение, когда к ней, казалось, вернулись воспоминания о последних событиях. И именно это по-настоящему ранило Гарри. В течение нескольких месяцев он не знал, жива она или мертва. И он надеялся, что если Гермиона вернётся с Малфоем, то она оставит его в живых только до момента своего возвращения, чтобы эффектно убить на глазах Министерства! Или, по крайней мере, чтобы немедленно отправить его под арест, но вместо этого… вместо этого она… — … Где Драко? — В её глазах и словах читалась тревога — настоящая, болезненно очевидная тревога, и она почти тонула в страхе и беспокойстве о нём! О Малфое! Но ведь не Малфой ночь за ночью ломал голову над тем, как её спасти! Гарри знал, что это всего лишь какой-то странный вид ревности, но он не мог по-другому. Малфой не заслужил ни единого её слова! Тюрьма — это всё, что заслужил Малфой! — Почему? — и человеком, задавшим этот вопрос, был Рон. И ревность в его голосе была почти такой же осязаемой, как и в мыслях Гарри. И Гермиона непонимающе моргнула, как будто сам вопрос показался ей странным. — Что? — прошептала она, нахмурив лоб. И между ними, кажется, пропало взаимопонимание. Они не общались десять месяцев, и то, что ей казалось таким простым, повергло его и Рона в состояние шока. И он не хотел отвечать. Просто не мог! Всё выглядело так… словно… они с Роном не входили в список её приоритетов. Нет, словно… они являлись препятствиями на её пути, которые ей нужно устранить, чтобы увидеть Малфоя! Будто… они не имели никакого значения. — Я должна убедиться, что с ним всё в порядке! — объяснила она, будто это в очередной раз было чем-то само собой разумеющимся. — Почему? — на этот раз спросил Гарри. И чем больше непонимания отражалось в её глазах, тем мрачнее становился его собственный взгляд. И ему было просто необходимо озвучить этот вопрос: — Он наложил на тебя какие-то чары? И она совершенно точно услышала боль в его голосе. Он хотел получить её любовь, слёзы радости! Он хотел, чтобы она упала в их объятия, рассказала им, какие ужасы ей пришлось пережить — и Гарри даже не знал, зачем ему это! Но он не хотел слышать о том, что человеком, о котором она беспокоилась, был именно Малфой! — Что?.. Она пребывала в полнейшем недоумении. И ей даже в голову не пришло притвориться! Будто ей стыдно, будто… ей непонятна причина такой реакции друзей! Всё было так… будто ей всё равно на то, что они думали. И это причиняло боль и… поэтому Малфой наверняка околдовал её, потому что их Гермиона — настоящая Гермиона — никогда не повела бы себя так, будто ей наплевать на своё возвращение. — Зачем ему накладывать на меня какие-то…? — … ты снова с нами! — перебил её Гарри. — Ты… вернулась из этого кошмара! Мерлин, Гермиона, мы думали, что ты умерла! — выкрикнул он. — И теперь… ты здесь, ты очнулась — и мы… здесь! И первое, что ты хочешь сделать, это… увидеть Малфоя?! — Его грудь гневно вздымалась и опускалась, и что-то болезненное проявилось в её взгляде. — О, Гарри! — с сочувствием проговорила она. — Я люблю вас обоих! Но я должна увидеть Драко! Он был ранен, он… справился со всем в одиночку, и… и теперь его собираются арестовать! И я… я должна найти его! Я… должна помешать этому! — Помешать?! — недоверчиво выпалил Рон. — Он Пожиратель смерти! Да. Они, мягко говоря, не ожидали встретиться с такой версией Гермионы… Она с невероятным рвением вскочила с больничной кровати, совершенно не заботясь о том, что из одежды на ней была лишь больничная роба Святого Мунго. Нет, она хотела покинуть палату! — Он изменился, — лаконично ответила она, осматривая комнату. — Где меч? — Грейнджер так резко сменила тему, что Гарри и Рон снова молча уставились на неё. Эта Гермиона была каким-то роботом, который никогда не уставал и никогда не терял бдительности. — Гермиона, — начал Гарри, не веря своим ушам, но её дыхание участилось. Поттер заметил, как в ней вспыхнула новая волна гнева, и это вселяло страх. — Гарри, знаю, я вернулась. Но для меня ничего не закончилось, ясно? Мне нужно увидеть Драко! — Опять это имя! Эта решимость в её голосе… — Мне очень жаль, если вы не можете этого понять! Мне жаль, если это слишком сложно, но уверяю тебя, я искренне рада встрече с вами! Правда! Но… — … но ты хочешь попасть к Малфою, — закончил Рон вместо неё. И тон его голоса стал более холодным, чем до этого. И в глазах Гермионы наконец-то мелькнуло понимание. — Рон, мне так жаль, — проговорила она в следующий момент. — Я… ничего такого не планировала, это… просто случилось, и… ты же тоже изменил мне, так что… — И у Уизли чуть не выпали глаза от удивления. — Что?! — спросил шокированный волшебник. — Отку… откуда…? — … на острове были видения, которые показывали наш мир, и Драко услышал, как ты признался в этом. Где меч? — более настойчиво повторила она, и у Гарри появилась целая тысяча вопросов. — Видения? Что… ты имеешь в виду? Ты… — … меч, Гарри! — взгляд Гермионы почти заставил его поверить в то, словно он вдруг «отупел». Она выглядела так, будто собиралась закричать. — Пожалуйста! — это было похоже на мольбу. — Я знаю, для вас всё позади. Всё то ожидание и боль, но поймите же, для меня ничего не закончилось! Пожалуйста, помогите мне. Драко не злой, он больше не Пожиратель смерти. Он спас меня. Я… люблю его, — заявила ведьма, и Гарри казалось, будто с каждым её словом сотни проклятий пронзали его тело. Он даже и представлять не хотел, что чувствовал Рон. — Мы… поженились на острове, — последовало отчаянное признание. — Пожалуйста, помогите нам! — повторила она, и они с Уизли обменялись взглядами, полными абсолютного недоверия, и разум Поттера не мог работать с той же скоростью, с какой Гермиона обрушивала на них ужасные новости, похожие на пулемётные очереди. — Вы… что вы сделали?.. Гарри рассеянно подумал о том, что слово «женитьба» кажется, вообще никак не укладывалось в голове такого невероятно далёкого от здоровых отношений человека, как Рон. Особенно в этом отдельно взятом случае. — На острове стояла хижина Хагрида, которая оказалась хранилищем меча Гриффиндора, потому что наши бузинные палочки не сработали бы в открытом море. И мне пришлось забеременеть, потому что только наш сын являлся истинным наследником меча, — рассказывала она, и Рон даже забыл о своей глубокой обиде и злости, потому что у него чуть не выпала челюсть от изумления. — Звучит… немного безумно, но… Она вздохнула. Да неужели? Всего лишь «немного»?! Гарри не мог перестать качать головой. — Прямо сейчас мне очень нужна ваша помощь! — настойчиво заключила она. У Поттера было ощущение, словно он очнулся от бесконечного сна и попал в альтернативную реальность. И этой новой Гермионе всего-навсего не хватало прежнего понимания, её легендарного терпения, любви к ним обоим для того, чтобы вписаться в эту новую жизнь. И он понял кое-что очень тревожное — она и ​​не хотела этого… Она не хотела расспрашивать их о чём-то и не хотела рассказывать подробностей о себе. Их понимание не являлось её приоритетом. — Гермиона, — проговорил он, не в состоянии осознать смысл всего, что она им наговорила. — Меч! — в очередной раз выкрикнула Гермиона. — Всё остальное потом! — отчаянно пообещала она, и он мог дать ей нужный ответ, так как эта информация никак не влияла на его душевное спокойствие. Это был единственный вопрос, на который он мог ответить прямо сейчас. В таком отрыве от всего, что его интересовало… — Его… на некоторое время поместили в хранилище Министерства перед тем, как отправить в Хогвартс, — слабым голосом проговорил он. Она раздражённо выдохнула. — Он мне нужен, — произнесла она, не обращаясь ни к одному из них. — Но я позабочусь об этом позже. — Казалось, что-то другое занимало её разум. Она погрузилась в размышления, и он видел это. И он даже не хотел знать, для чего ей этот меч. Он не решался спросить. Гарри даже не осмелился заговорить с ней о своей теории про «Стокгольмский синдром». Потому что он постепенно осознал один неприятный факт… о том, что она не шутила. О своих отношениях с… Малфоем. — Могу я увидеть его? — Её взгляд был открытым, хоть и немного недовольным. Это выбило Гарри из колеи. И он ещё раз беспомощно посмотрел на Рона, потому что не чувствовал уверенности в своих дальнейших действиях. Он не знал ответа. — Вам… нельзя видеться до суда, — растерянно произнёс он. Почти… с детским недоверием. Её это не особо впечатлило. — М-м, — хмыкнула она. — Но я хочу увидеть его. И образ прежней Гермионы с налётом открытости в широко распахнутых глазах очень быстро исчез и вернулась её новая личность. Та самая, которую Гарри уже видел на палубе корабля. Гермиона, ставшая невероятно жёсткой из-за вынужденного пребывания на острове в дикой среде, одиночестве и суровых условиях, и это вселяло в него ужас. Гермиона, которую не волновали условности или то, как её слова и действия звучали и выглядели в ушах и глазах других. Как это выглядело в их с Роном глазах! Как это её характеризовало! Как будто ей всё равно. Как будто ничто в этом мире не имело значения. Значение имел только Малфой. Перед ним стояла женщина, которая не остановится ни перед чем и примет любое наказание мира, чтобы получить то, что ей нужно. Это была новая Гермиона, которую он не ожидал увидеть. И его рука медленно скользнула в карман, чтобы вытащить ключ. Рон окинул его убийственным взглядом. — Что… что ты делаешь? — сорвался тихий вопрос с его губ. Но Гарри не был настолько глуп, чтобы встать на пути этой новой Гермионы, даже если он и не понимал, что ею двигало или во что она верила. И боль — искренняя и сильная боль исказила лицо Рона. Лицо новообретённого лучшего друга, и Поттер не знал, как ему поступить. — Он может дать мне ключ, или же я разнесу дверь на мелкие кусочки, мне всё равно, — равнодушным тоном проговорила Гермиона, и взгляд Уизли снова метнулся к ней. Она казалась такой холодной. Такой… отвернувшейся от всего мира. И Рон лишь кивнул в ответ. Безмолвно и быстро, после чего он повернулся и покинул больничную палату. Гермиона посмотрела ему вслед, но так и не последовала за ним, как, впрочем, и Гарри. Казалось, она быстро оправилась от этой потери и с вызовом посмотрела на него. — Пойдём, — воскликнула она, жестом приглашая его идти вперёд. И Гарри с тяжёлым сердцем вышел из помещения только для того, чтобы открыть дверь напротив. В его голове мелькнула мысль о том, что он рискует своей должностью. Но он скорее станет безработным, чем даст Гермионе повод убить себя голыми руками, поскольку был уверен, что она более чем способна на это. И при этом новая Грейнджер не моргнёт и глазом. Даже в его случае. Прозвучал знакомый щелчок замка, и он открыл дверь. И Гермиона тут же пронеслась мимо него. Малфой был один, кажется, он только что сел на кровати, и у Поттера внутри всё перевернулось — Малфой получил то, что предназначалось ему, Гарри. То, что предназначалось Рону! Что предназначалось им обоим! На правах её лучших друзей! Она практически влетела в объятия Малфоя, бросилась на больничную кровать и чуть не задушила его — настолько крепкими казались её объятия. — Драко! — с облегчением вскрикнула она, а Гарри так и застыл у двери с открытым ртом, чувствуя отвращение и шок. — Привет, — услышал он хриплый голос Малфоя и потупил взор, когда Гермиона и вправду поцеловала его! Приветствие продлилось довольно долго. Просто нечеловечески долго, и его чуть не стошнило, но в конце концов всё ещё слабый Малфой не выдержал, и Гермиона отстранилась. — Тебя осмотрели? Целитель приходил? Что я могу…? — Гермиона, успокойся, хорошо? Это уже чересчур! С каких это пор заклятые враги называли друг друга по имени?! Гарри не понимал этого. Он ничего не понимал! — Тебе правда нужно… — Целители уже осмотрели меня. Всё в порядке. Я просто… вымотался, — заключил Малфой, пожимая плечами. — И… тебе же нельзя видеться со мной, разве нет? — добавил он, нахмурив лоб, но она точно так же пожала плечами. — Гарри… всё уладил. Гарри всё уладил? Вот уж нет. Гарри, кажется, просто сошёл с ума! И в этот момент Малфой посмотрел на него. — Спасибо, — совершенно искренне сказал он в его сторону, однако Поттер скривил рот. — Прошу, не надо ничего говорить, — предупредил он Малфоя. — Я… правда не хочу ничего слышать о ваших… — Он даже не знал, как это назвать. — Правда! — с напором добавил он, но Гермиону, похоже, не волновали его слова. — Нам нужно выбраться отсюда, — вдруг выпалила она. — Меня заберут мои родители, — со стоном ответил он, спрятав лицо в ладонях. — Твои… родители? — посмотрела она на него. — Они приходили сегодня утром. Всё оставшееся до заседания суда время я должен провести вместе с ними. Магический адвокат попытается провести справедливое слушание, — заключил он, и Гарри начал сомневаться в своём благоразумии, потому что Малфой показался ему более рациональным, чем Гермиона. — Драко… — нерешительно начала Грейнджер, сделав короткий выдох. — Мне нужно кое-что подготовить. Я должна кое-что сделать, — объяснила она. — Ты должна пойти с Поттером, — настойчиво сказал Малфой. — Ты же позаботишься о ней, правда? На этот раз Гарри ощутил на себе прямой взгляд волшебника, и в нём было что-то угрожающее. В Малфое он ощущал это сильнее, чем в Гермионе. Обоим, казалось, было трудно вести себя открыто и уважительно по отношению к другим людям. Он поймал себя на мысли, что они оба, можно сказать, одичали в эмоциональном плане. Будто оба внезапно превратились в другой подвид земных существ. И он чувствовал, что обязан ответить: — Ко… конечно! Она может жить у нас с Джинни, — ответил он пакету мускулов, вселяющему страх одним своим пронзительным взглядом. — Хорошо. Я хочу, чтобы у неё были все необходимые условия. Кажется, это угроза… Гарри невольно приоткрыл рот. Ему это не нравилось. Ему не нравилось абсолютно всё. — Ты не попадёшь в Азкабан, — с тихой убеждённостью произнесла Гермиона ни с того ни с сего. — Это неизбежно, и ты это знаешь, — напомнил он ей, и Гарри не мог поверить в то, что эти два человека на самом деле обменивались друг с другом человеческими словами. В своих мечтах Поттер просто выстреливал в горло Малфоя оглушающими чарами, а потом душил его голыми руками. Что стало с этой прекрасной мечтой?! Он ещё не готов относиться к Пожирателям смерти с уважением. Особенно к этому! — Ты не попадёшь в Азкабан! — повторила она с такой серьёзностью, что Гарри нахмурил лоб. — Грейнджер… — проговорил Малфой с налётом снисходительности в голосе, но Гермиона наклонилась и вновь страстно поцеловала его, и на этот раз Поттер не мог отвести взгляд — он должен убедиться в том, что… И… нет. Она делала это абсолютно добровольно, как бы отвратительно это ни выглядело. — …ты же доверяешь мне, правда? — отстранившись, спросила она более спокойным тоном, и теперь уже Малфой вопросительно смотрел на неё. Кажется, между ними существовала некая негласная договорённость, потому что в конце концов тот обречённо выдохнул. — Я доверяю тебе, — согласился он. — Тогда поверь и в мои слова о том, что ты не попадёшь в Азкабан, Драко. — Что ты задумала?.. — с тревогой выпалил Малфой, качая головой. — Мне нужно позаботиться кое о чём, а потом… — … а потом? — Малфою не терпелось узнать, что она скажет, и Поттер тоже выжидающе уставился на неё. — А потом я тебе всё объясню. Иди со своими родителями, но… будь осторожен, хорошо? И, казалось, ей и правда было тяжело оторваться от Малфоя. Это так странно… Сбылись его худшие кошмары. Лишь для Гермионы они казались не такими уж и плохими. Потом она поцеловала его в последний раз, и Гарри скривил губы от отвращения. Она встала с кровати и вернулась к нему с отчаянной решимостью в глазах. — Мне нужно достать несколько вещей, — сказала она ему, и его первой мыслью была другая одежда. Её странная неприхотливость в отношении своего внешнего вида удивляла его. Но, наверное, всё это казалось ей не таким важным. Существовало что-то, чего не знал ни он, ни Малфой. Но Гермиона, кажется, не была расположена к разговорам прямо сейчас. И он не знал, что хуже — то, что она любила Драко Малфоя, или что он, Гарри, согласился на это безумие и последовал за ней…