***
Он лежал в своей постели с книгой в руке, чего не делал уже целую вечность. И он мог сказать, что его кровать была слишком мягкой. И совершенно неудобной. Его тяготило абсолютно всё. Стены дома давили на него, несмотря на чертовски большую территорию поместья. Вкус еды вызывал отвращение, а ожидание сводило с ума. Просто вырывало почву из-под ног. Ему не хотелось привыкать к бесполезному комфорту, потому что скоро его всё равно упекут в тюрьму. Но даже эта комната казалась ему тюрьмой, потому что его мать, как настоящая надзирательница, тщательно следила за тем, чтобы он не выходил из дома. Он был практически заперт в своей спальне во избежание каких-либо контактов с внешним миром. Его это устраивало, однако он предпочёл бы быть запертым в каком-нибудь другом месте, но точно не здесь. И в этот момент кто-то осторожно постучал в его окно. Он недоверчиво поднял глаза, оторвавшись от книги. Ему пришлось прищуриться и присмотреться повнимательнее.«Это невозможно!» — подумал он, качая головой.
Встав с кровати и небрежно отбросив книгу в сторону, он шагнул к ставням. Гермиона со скучающим видом сидела на корточках на оконном карнизе, а потом ухмыльнулась, увидев его. Он торопливо открыл окно и уставился на неё: — Это же третий этаж, — воскликнул он, всё так же качая головой, на что она пожала плечами. — Для меня это не проблема, — парировала она, и он позволил ей перелезть в комнату. — Ты сумасшедшая, — пробормотал он, но его сердце бешено забилось в груди. На самом деле он читал эту дурацкую книгу только потому, что смертельно соскучился по ней. Он уже давно не проводил ночей вдали от неё, что лишь подтверждало его неумение справляться с тоской — и это не сулило ничего хорошего. — Поцелуй меня, Драко, — тихо попросила она, и он тут же поддался её просьбе. На ней было слишком много одежды! Он с трудом стянул с рук Гермионы толстовку с капюшоном, жадно ловя её губы своими. Под ней его пальцы нащупали ещё один шерстяной свитер, и такое количество ткани очень затрудняло ему «работу» — он не мог по-настоящему почувствовать её, а ему очень хотелось! Драко откинул голову назад. — Как насчёт того, чтобы помочь мне? — прорычал он, и она стянула свитер через голову, дав ему возможность расстегнуть молнию на своих брюках и снять футболку. Наконец она предстала перед ним полностью обнажённой, и ему захотелось запечатлеть эту картину в своей памяти. Он тут же приложил ладонь к её чуть выступающему животу и упал на колени. Драко нежно поцеловал низ живота, а её руки прошлись по его волосам, приятно поцарапав кожу головы, и он посмотрел на неё снизу вверх. — Тебе нравится здесь? Я имею в виду… ты рада, что вернулась домой? Но она оставила этот вопрос без ответа и потянула его за плечи, пока он не встал в полный рост. Спустила его брюки вниз и сжала пальцами эрегированный член. Как же ему будет не хватать этого… Он будет скучать по её запаху, голосу и мягкому телу. Это было так ужасно, что ему пришлось отогнать эти мысли подальше от себя. Она подвела его к кровати, осторожно толкнула на матрас и забралась на него. Её рука снова сжала твёрдый ствол, и он закрыл глаза, наслаждаясь лаской. И он забыл, где они находились. Забыл, что его ожидало. В мыслях Драко была только она. Он почувствовал, как она перекинула ногу и оседлала его, балансируя на коленях. И Малфой выдохнул с облегчением, когда Грейнджер опустилась на его член, и он наконец-то заполнил её. И неважно, в каком мире они находились. Это чудесное чувство будет сопровождать его в любом из миров. Он сел на кровати, потому что хотел сделать их контакт ещё более глубоким. Его рука обхватила её тонкую талию, и она начала двигаться, раскрепощённо крутя тазом и прижимаясь к нему. Это усиливало ощущения, и он запрокинул голову, чтобы она могла поцеловать его. Гермиона обхватила лицо Драко обеими руками, когда их общий ритм стал ещё быстрее. Их губы слились в поцелуе, и его язык тут же устремился вперёд. Она шумно вздохнула, и он ещё крепче прижал её к себе. Она почти прилипла к нему горячей кожей, и они словно слились в единое целое. Гермиона отрывисто задышала, и её стоны стали ещё более несдержанными. Он дёрнулся бёдрами вверх и почувствовал, как она бурно кончила и застонала ему в рот. А потом он с рычанием откинул голову назад и, произнеся её имя, последовал за ней, после чего они вместе упали обратно на кровать. Они оба громко дышали, даже не пытаясь прикрыть свою наготу. И в какой-то момент он ощутил, как она улыбнулась ему в грудь и начала покрывать поцелуями его многочисленные шрамы, как делала это на острове. — Оказывается, это работает и здесь, — утомлённым голосом проговорила она, и уголки его рта растянулись в улыбке. — Ха-ха, — устало отреагировал он. — А твоя мама не придёт? — весёлым тоном спросила она, отчего он и правда хрипло рассмеялся. — Какие у тебя извращённые мысли, Грейнджер, — поддразнил он её, и она засмеялась в ответ. — Драко? — произнесла она, облокотившись на кровать, и он приподнял голову, чтобы посмотреть на неё. — М-м? — Я люблю тебя, — сказала она, и его почему-то охватило почти бездонное чувство страха. — Это прощание? — спросил он, но она покачала головой. — Нет. Это только начало, — с любовью ответила Гермиона, вновь прильнув к нему. Какое же это чудесное чувство — ощущать её губы на своих… — Правда? — недоверчиво уточнил Драко. — Это больше похоже на конец. — Ответа не последовало, вместо этого она снова поцеловала его в грудь. — А о каких вещах тебе нужно было «позаботиться»? — наконец спросил он, и Грейнджер загадочно улыбнулась. — О разных мелочах, — уклончиво объяснила она. Он сделал серьёзное лицо. — Гермиона, мы должны поговорить об этом. — Нет, — твёрдо возразила она. — Думаю, завтра они будут допрашивать тебя с помощью сыворотки правды, и поэтому… — … и поэтому что? Что такого я могу им сказать, отчего эта информация вдруг окажется под угрозой? Это чуть не вывело его из себя. Что она скрывала от него? Что она задумала?! — Нет, — повторила она, игнорируя его гнев и качая головой. — Ещё не время. Всё просто, Драко. Разозлившись, он откинул голову на матрас. — А теперь закрой свой рот, потому что я хочу сделать ещё один заход, — решительно заявила она, и его глаза расширились. — И чего же ты хочешь?! — Она села на постели, и он уставился на неё. — У меня осталось полчаса, — пояснила она, посмотрев на его часы. — И я хочу использовать эти тридцать минут разумно. Незачем тратить время на глупые ссоры. Давай хоть один раз обойдёмся без споров, Малфой? — уговаривала его ведьма, и прямо сейчас она выглядела слишком притягательно, чтобы он мог отказаться. — Ты просто невероятна, — прорычал он, но уже перевернулся и, подмяв Гермиону под себя своим весом, начал покрывать тёплую кожу её шеи лёгкими, как пёрышко, поцелуями. — Меньше слов, больше дела, Малфой. — Её полустон больше походил на приказ, и ему это нравилось. Его заводили чёткие указания, и он без лишних слов раздвинул ей ноги. Его устраивало абсолютно всё. И ему даже хотелось, чтобы родители удосужились подняться в его комнату. Про горячий секс Люциус и Нарцисса наверняка знали только из рассказов знакомых — если, конечно, чистокровные имели хоть какое-то представление о сексе… Его бесцельные мысли испарились, как только он вошёл в неё полутвёрдым. И тихие развратные звуки, которые она издавала, вновь довели его эрекцию до нужной кондиции. Мерлин, эта женщина станет его погибелью! Он слепо доверял ей. И… в глубине души надеялся. Наверное, он ощущал скорее страх, чем надежду, но в его ситуации это не имело значения.***
— Мы что-то устали, — как можно осторожнее сообщил Гарри лучшему другу. Он был рад, что Рон пришёл к ним сегодня вечером вместо того, чтобы прятаться в своём лофте в полном одиночестве. Перед ним стоял стакан виски, хотя ему следовало бы перестать пить.«А ещё лучше — перестать пить навсегда…» — рассеянно подумал Гарри.
Кроме того, он хотел поскорее избавиться от костюма. Весь этот наряд был крайне неудобным. Когда они трансгрессировали, Рон понял, что Джинни приняла оборотное зелье. Понял, что именно Джинни, а не Гермиона, присутствовала сегодня на министерском приёме в честь её возвращения. И, скорее всего, он сложил дважды два и сумел вычислить, где в это время находилась настоящая Гермиона. И от этого стало только хуже. — Я хотел бы побыть один, — наконец сказал он низким и расстроенным голосом, даже не посмотрев на него. — Рон… — начал Поттер, но Уизли окинул его настойчивым взглядом. — Гарри, я сам справлюсь, ладно? Было совершенно ясно, что его слова расходились с действительностью, и Гарри неохотно сел в конце стола. Только сейчас он заметил покрасневшие глаза Рона. Выходит, он плакал. И Поттер не знал, как ему поступить. — Я знаю, о чём ты думаешь, — проговорил он. — Да ладно? Серьёзно? Тон его голоса стал более холодным. Рон недоверчиво посмотрел на него. Словно он был предателем… — Рон… — снова начал Поттер, но тот покачал головой. — Я не смирился с этим, Гарри! — заявил Уизли. — В то время… я… просто не мог жить изо дня в день с этой утратой в душе, с этой болью, с этим… — … одиночеством? — он закончил за него предложение, и Рону, кажется, было неприятно это слышать. — Всё было не так! — На его лице отразилось упрямство. — Ничего не было, — сердито выпалил Уизли. — Ничего важного. Просто небольшое развлечение. Больше ничего, Гарри! — это прозвучало почти как клятва. — Это ничего не значило! Если бы на её месте была Джинни, ты бы и года не прождал! — упрекнул он его, но Гарри знал, что ради неё выждал бы даже целую сотню лет. Поттер никогда бы не предпочёл ей другую девушку, однако он не стал произносить это вслух. Это не поможет. — Прошёл почти год, Гарри! Её не было почти целый год! — Что я должен ответить, Рон?! Потому что он не знал, что сказать. Что он хотел услышать? То, что Рон поступил правильно, пытаясь отвлечься? Потому что, скорее всего… это не имело никакого значения. Ничего бы не изменилось. И в очередной раз… это ни на что бы не повлияло. — Ничего, ясно? Вообще ничего, чёрт возьми. Просто оставь меня в покое! — Он залпом осушил стакан и со звоном поставил его на стол. — Я наказан за то, что осмелился не засыпать каждую ночь со слезами на глазах, за то, что не смог вынести этого одиночества! — выкрикнул Уизли, в его голосе отчётливо звучали гнев и безмерное отчаяние. — Это же наказание, так ведь? Именно оно! Она там, видимо, повредила себе мозг! — потрясённо заключил он. — Рон, — нерешительно проговорил Поттер, — может быть, надо просто подождать? Может, нам нужно дать ей время? И как только эти слова сорвались с его губ, он в ту же секунду понял, что это неправда. Он не верил в то, что со временем чувства Гермионы как-то изменятся. Как бы горько и печально это ни звучало… — Чем я так плох?! — вопрос Уизли прозвучал настолько прямолинейно, что он тяжело сглотнул. Но, кажется, у него не было подходящего ответа на этот вопрос. Ответа, который устроил бы их обоих. — Рон, ты не плохой, — наконец с полной уверенностью проговорил он. Но… может быть, Рон «неплох» для кого-то другого? Вслух Поттер сказал кое-что другое: — Единственное, что действительно имеет значение, это то, что она вернулась, разве нет? Всё остальное пока совершенно неважно. Однако Гарри и сам не верил в эти слова по-настоящему, потому что… возможно, возвращение Гермионы будет недолгим. Но он не расскажет об этом Рону. После нескольких неловких мгновений он с трудом поднялся, потому что не мог помочь другу. Это ничего не изменит. Рону плохо — это неоспоримый факт. И Гарри ничего не мог сделать. Он похлопал его по плечу, вложив в этот жест максимальное количество сочувствия, но Уизли больше не смотрел на него. — Спокойной ночи, друг мой. Вздохнув, он вышел из столовой, надеясь, что Рон не выпьет всю бутылку.