Короли рая / The Kings of Paradise

— Прошу всех встать! — повелительным тоном потребовал судья Визенгамота в синей мантии, чтобы провозгласить начало судебного заседания. Зал был переполнен до отказа. К несчастью для магоюристов, слушание сделали публичным, и в воздухе витало напряжение с привкусом горечи. В помещении поднялся ропот, когда Малфой и его магический адвокат, а также Гермиона вместе с судебными экспертами послушно встали. Джинни будто застыла, сидя на крае стула, и Гарри не был уверен, какой исход он бы предпочёл. Среди присутствующих он узнал чету Малфоев, Пэнси Паркинсон и ещё нескольких чистокровных, имён которых не помнил. На скамьях судей заседал совет, состоявший из дюжины членов Гамота. Все до одного сидели с кислым выражением лица. Рон не пришёл. Скорее всего, он всё ещё пребывал в алкогольной «коме», лёжа в кровати их гостевой спальни. Наверное, так даже лучше. Гарри настойчиво внушал Гермионе, чтобы она держала язык за зубами, пока её не спросят. Но он предположил, что всё это напрасная трата времени, потому что её просто невозможно в чём-то убедить. Она уже сейчас выглядела так, будто хотела броситься в словесный бой. — Судебное заседание по делу Драко Малфоя, обвиняемого в военных преступлениях, считается открытым. Визенгамот оставляет за собой право оглашения дополнительных пунктов обвинения до вынесения приговора. Прошу садиться, — сообщил судья после того, как все поднялись на ноги, и он проверил взглядом присутствие главных участников слушания, хотя этого по сути и не требовалось. А потом начался сам судебный процесс. И никто не знал, к чему это всё приведёт… — Мистер Малфой, соответствует ли правде тот факт, что вы сражались на стороне Волдеморта пятого июня, и… — … Я протестую! — перебил его адвокат Малфоя без тени уважения в голосе. — Мистер Хэдли, полагаю, во время опроса общеизвестных фактов мистер Малфой может отвечать и сам? — судья Гамота уставился на него, приподняв брови. — Начнём с того, что заявление об участии мистера Малфоя в сражении — это никакой не факт, судья Кент, — заявил тот, скрестив руки на груди, и Гарри медленно выдохнул. Кажется, их ждут жёсткие дебаты, если уж адвокат Малфоя даже не дал судье задать первый вопрос. Перешёптывания в зале стали громче, так что судья окинул всех присутствующих гневным взглядом. — Ну хорошо, — почти насмешливо ответил он. — Мистер Малфой, что вы делали пятого июня прошлого года? С самого утра, пожалуйста, если такой вопрос устроит мистера Хэдли, — он быстро повернулся к магоюристу, который напряжённо откинулся на спинку стула. — Я проснулся, — начал Малфой, качая головой, — и направился к условленному месту встречи, — спокойно заключил он. — Прямо в пижаме или… ? — Протестую! — раздражённо повторил Хэдли. — Это вполне резонный вопрос, разве нет? — и адвокат промолчал, жестом позволив Малфою продолжить. Однако тот, казалось, не мог воспринимать их всерьёз — ни судью, ни своего правозащитника. — Я надел форму Пожирателей смерти. Форму второго подразделения, если хотите знать подробности, мистер Кент, — добавил он, растягивая слова. — Судья. Вы должны обращаться ко мне по моему служебному титулу, мистер Малфой, — резко поправил его Кент. — Благодарю вас. Значит, вы трансгрессировали к месту встречи? Вы сделали это в одиночку или же, может быть, в сопровождении других членов своей семьи? — И судья увидел, как Хэдли чуть не вскочил со стула с поднятой рукой. — Я не приму никаких возражений! Мистер Малфой должен ответить на мой вопрос о том, был ли он один или со своим отцом. — Мой отец работал в первом подразделении, так что нет. Я трансгрессировал один, — громким голосом ответил Малфой. Судья казался каким-то недовольным. — Куда вы трансгрессировали? Где находилось это место встречи? — Хэдли всё ещё держал руки скрещёнными на груди, но не перебивал судью. — У общественных туалетов, ведущих в атриум, — относительно равнодушно объяснил Малфой. И Гарри вспомнил. Битва началась рано и пронеслась по Министерству в тяжёлые утренние часы, и в конце концов Волдеморт пал прямо там — в атриуме. Впрочем, уже после того, как Гермиона и Малфой исчезли. — И какое задание вам поручили? Что именно должен был делать в атриуме Пожиратель смерти второго подразделения? — Протестую! — возмущённо вскрикнул Хэдли, но Малфой невозмутимо продолжил: — Уничтожать врагов, — сказал он твёрдым голосом, и судья проигнорировал гневное возражение его адвоката. — Спасибо, мистер Малфой. Судья Уилкинс? — Он повернулся к другому седовласому волшебнику, который поднялся с судейской скамьи и встал перед Малфоем. — Сколько мракоборцев вы убили за время вашей службы на Волдеморта, мистер Малфой? — Протестую, это не имеет никакого отношения к делу! А скольких бывших Пожирателей смерти убили, в свою очередь, мракоборцы? Тех из них, которые не участвовали ни в одном из последних боёв? Даже сама попытка как-то подсчитать последствия чрезвычайного военного положения просто недопустима! Гарри скривил рот. Да, на его совести было несколько Пожирателей смерти, однако он считал, что зло получило по заслугам. А мракоборцы, с другой стороны, такого не заслужили. — Хорошо, я перефразирую вопрос, мистер Хэдли. Однако ваша аргументация не сможет повлиять на вынесение приговора, — невзначай напомнил ему судья. — Мистер Малфой, вы когда-нибудь убивали для Волдеморта? — Да, — последовал чёткий ответ, и по толпе разнёсся неодобрительный ропот. — А пятого июня вы убивали для него? — Нет, — проговорил он, покачав головой, и судья задумчиво посмотрел на него. — Скажите, а кто принёс портключ в виде маски? — Август Доуэлл, — честно ответил Малфой, и Гарри как раз допрашивал Доуэлла несколько месяцев назад. Судья кивнул. Казалось, он тоже знал ответ на этот вопрос. — И вы знали, для чего будет использоваться данный портключ? И Поттер начал понимать, с какой целью он всё это говорил… — Протестую, — почти осторожно выпалил магоюрист. — По какой причине, мистер Хэдли? — с интересом спросил судья Уилкинс, и адвокат громко вздохнул. — Мистер Малфой не является человеком, который принёс с собой портключ и использовал заклинание Мобилюс, — с враждебным видом ответил магический адвокат. — Но он отвечал за гарантированный путь к отступлению для Волдеморта, не так ли? — судья сверлил его ледяным взглядом. — Мистер Малфой, вы несли ответственность за то, чтобы Волдеморт имел возможность использовать портключ? И по этой причине вы рисковали своей жизнью, чтобы воспрепятствовать мисс Грейнджер, когда она бросилась к портключу? Малфой поднял взгляд и посмотрел прямо на Гермиону. Выражение её лица казалось непроницаемым, и он быстро выдохнул. — Да, — тихо заключил он. — Спасибо, мистер Малфой, — удовлетворённо продолжил судья. — Судья Хаулэнд продолжит, — с улыбкой добавил он, и со скамьи судей поднялся высокий мужчина. У него были седые волосы и аккуратные усы над верхней губой, и весь его вид казался крайне недружелюбным. Он сцепил руки за спиной, когда приблизился к скамье подсудимых. — Мистер Малфой, судья Роджер Хаулэнд, — с ровной улыбкой представился маг. — Ваших родителей зовут Люциус и Нарцисса Малфой? — уточнил он. — Это можно прочитать в его личном деле, — ответил Хэдли вместо Малфоя. Хаулэнд покосился на него с недовольным выражением лица. — Разумеется. Я просто уточняю данные, мистер Хэдли. Генеалогическое древо Малфоев восходит ко второму веку, не так ли? — Протестую! — рявкнул Хэдли, но Хаулэнд проигнорировал его. — А генеалогическое древо вашей матери доходит даже до первого века, да? Вы сын истинных чистокровных, — заключил он, кивая почти с насмешливым восхищением на лице. — Прошу вас, судейская коллегия должна положить конец этим бессмысленным вопросам. Генеалогическое древо подсудимого не имеет никакого отношения к делу! — со злостью выкрикнул Хэдли, и судья Кент, кажется, со вздохом сдался: — Судья Хаулэнд, к чему вы клоните? — нахмурившись, поинтересовался он у своего коллеги, и тот сделал широкий жест, расцепив сцепленные руки, а потом указал на Гермиону. — Видите ли, мисс Грейнджер маглорождённая. Мистер Малфой, с другой стороны, простите за мой выбор слов — продукт мноковековых поколенческих… предубеждений, — произнёс он, пожимая плечами, и мистер Хэдли никак не прокомментировал этот факт. — Это просто подталкивает меня к мысли о том, что мисс Грейнджер не по своей воле… вступила в эту связь, и… — … это неправда! — воскликнула Гермиона, и Гарри уже предвидел это. Адвокат попытался отговорить её, но она просто отмахнулась от него. — Что это за обвинение такое?! — почти выйдя из себя, спросила она. — Драко не насиловал меня, если вы к этому ведёте! — Истинный гнев отразился на её лице. — Почему бы вам не спросить меня? Разве я не самый подходящий источник?! — Мисс Грейнджер, я обязательно обращусь к вам, если потребуется, — мягко предупредил он её, но всё его кажущееся дружелюбие уже испарилось как дым. — Да вы что? — Точёные черты лица Гермионы излучали вызов. — То, что вы хотите узнать, могу рассказать и я! — наугад заявила она. Гарри и Джинни обменялись смиренными взглядами. — Гермиона, — проговорил Малфой, но она с такой же злостью посмотрела на него, и он замолчал. — Спросите меня! — потребовала она, и судья медленно подошёл к её столу. — Что ж, хорошо, — начал он, и Гарри похолодел от самоуверенности судьи. — У вас же не было волшебной палочки, мисс Грейнджер? — Это правда, — ответила она. — А у мистера Малфоя она сохранилась? — Да, — подтвердила она, испытывая раздражение. — А ваша первая встреча прошла… мирно? Между вами? И Гарри знал эту историю. Слово «мирно» вообще не имело ничего общего с той ситуацией. — Почти сразу, да. Мы оба запаниковали, оба не знали, где находимся, но быстро поняли, что единственный путь назад лежит через сотрудничество, — соврала она, не моргнув и глазом. Поттер стиснул зубы. — Вы же знаете, что у меня есть разрешение на использование сыворотки правды, мисс Грейнджер? Но ни один мускул не дрогнул на лице Гермионы. — Мистер Хаулэнд, мы вернулись вместе, разве нет? Мы сидим здесь, перед вами, и любая древняя волшебная книга об островах заклятия Мобилюс может подтвердить то, что возвращение «путешественников» возможно только через совместную работу. Если вы хотите поймать меня на лжи о том, сколько недель нам с Драко понадобилось, чтобы добиться прогресса в сотрудничестве, то не утруждайте себя. А если вы хотите узнать, когда и как часто я спала с ним, то думаю, что это просто не ваше дело. И пожалуйста — вы можете спокойно использовать сыворотку правды, чтобы узнать, добровольно ли я отдалась Драко. Потому что у меня нет никаких секретов в отношении этого вопроса. Я люблю его, и именно это я буду утверждать даже под влиянием сыворотки правды. Присутствующие растерянно замолчали, и если Малфой стыдливо потупил взор, то Гермиона с такой убеждённостью уставилась на судью, что он даже не поправил её в отношении своего титула. — Вы… ждёте ребёнка от мистера Малфоя, и ваше решение переспать с ним было добровольным. Я поверю вам без сыворотки правды, мисс Грейнджер, — раздражённым тоном ответил судья. — Сейчас мистер Малфой уже не носит Тёмную метку, но он носил её, когда вы прибыли на остров, верно? — Да, — ответила она, и это прозвучало как полувопрос-полуутверждение. — Я не буду комментировать тот факт, что в тот момент вы двое всего несколько минут назад сражались по разные стороны баррикад, а потом якобы сразу же перешли к перемирию и «прекращению огня», каким бы неправдоподобным ни было это заявление, — насмешливо заметил он, и глаза Гермионы снова сузились. — Но… вы же понимали, что мистер Малфой предстанет перед судом, как только вернётся, разве нет, мисс Грейнджер? Гермиона, кажется, снова приготовилась к бою. — Да, это казалось неизбежным, — с горечью подтвердила она. — И, зная это, вы всё ещё верили в оправдательный приговор? — Грейнджер нахмурилась. — К чему этот вопрос? — вместо этого переспросила она, и судья взмахнул рукой. — Если вы его так сильно любите, почему вам не пришло в голову остаться на острове, вместо того, чтобы возвращаться домой, где ему, скорее всего, грозил тюремный срок? Разве это не было бы более разумным решением? Гермиона открыла рот от переполняющего её возмущения, и Гарри увидел, что подруга собиралась выпалить какое-то хлёсткое ругательство, но адвокат Малфоя оказался быстрее: — Протестую! — в очередной раз воскликнул он. — Как это понимать, судья Хаулэнд?! В чём суть этого допроса? Судейская коллегия тихо совещалась между собой, а Хаулэнд повернулся к ним, чтобы узнать, нужно ли ему вообще отвечать на реплику магоюриста. — Судья Хаулэнд, пожалуйста, объясните свою точку зрения, — вежливо попросил его судья Кент, и тот почти снисходительно выдохнул. — Что же, насколько я понимаю, в какой-то момент двое «пропавших без вести» поняли, где они находятся и что им нужно сделать, чтобы вернуться домой. И поэтому они наверняка понимали, к каким последствиям приведёт это решение. Возвращение мистера Малфоя. — Гарри никак не мог разгадать смысл слов этого человека. Он просто не понимал его. — Разыскиваемый Пожиратель смерти, у которого нет алиби в день последней битвы, — почти с улыбкой на губах проговорил Хаулэнд, растягивая слова. — Наверное, этот остров был по-настоящему ужасным. — Его взгляд демонстративно метался между Гермионой и Малфоем, пока он озвучивал суровую правду, что показалось Поттеру наглостью. — Но… разве свобода не предпочтительнее тюремного заключения в Азкабане? — Вы хотите наказать их за то, что они решили вернуться? Это же не означает, что… — возмутился адвокат, но судья поднял руку. — … разумеется, нет, мистер Хэдли. Я лишь считаю пылкую решимость мисс Грейнджер, с которой она бросилась на его защиту… весьма недальновидным ходом. Она может защищать свои отношения с мистером Малфоем, сколько её душе угодно, но это не освободит его от наказания, — заключил он, покачав головой. — И она наверняка знала об этом, как мне стало понятно из её слов. И тут Гарри всё понял. И уже начал догадываться о следующей просьбе судьи. Он боялся этого с самого начала… — Мисс Грейнджер, я хотел бы задать свой следующий вопрос после того, как вы выпьете сыворотку правды. Когда помощник принёс ему небольшой флакон, Хаулэнд галантно улыбнулся, а потом приблизился к Грейнджер. Он слегка наклонился, протягивая ей зелье, и это не было вежливой просьбой. Гермиона находилась под присягой. Она была обязана сделать всё, что от неё потребует Визенгамот. Гарри увидел, что Малфой поднял голову и уставился на неё широко открытыми глазами, но та без колебаний схватила стеклянный пузырёк и залпом выпила его содержимое. И секунды не прошло, как судья удовлетворённо скрестил руки на груди. — Мисс Грейнджер, вы планируете побег после судебного заседания и вынесения приговора? Собираетесь ли вы помочь мистеру Малфою сбежать из тюрьмы и принять личность другого человека, собираетесь ли вы вызволить его? Чтобы потом вместе покинуть Англию? Планируете ли вы осесть за границей и жить там инкогнито? Вы планируете нарушить закон? — почти злорадным тоном спросил он. По помутневшему взгляду Гермионы Гарри понял, что зелье уже начало своё действие, и это означало лишь одно — она вынуждена сказать правду. И он даже не заметил, как задержал дыхание. Мгновение спустя, казалось, все люди в зале суда затаили дыхание вместе с ним… А потом она заговорила: — Нет, я не планирую нарушать закон. И не собираюсь помогать Драко сбежать за границу или выдать себя за другого человека. И почти искреннее разочарование проявилось на лице судьи. После чего он повернулся к судейскому совету: — Принесите ещё один флакон! — нетерпеливо приказал он, и другой волшебник принёс ему новую порцию сыворотки правды. Хаулэнд подошёл к Малфою, быстро потребовал, чтобы тот выпил зелье, а потом повторил свой вопрос: — Мистер Малфой, если вас приговорят к тюремному заключению, планируете ли вы как-то уклониться от наказания? Неважно, каким способом? И снова Гарри мог лишь заворожённо наблюдать за происходящим, и через несколько мгновений Малфой покачал головой. — Нет, не планирую. Судья выглядел так, словно хотел ударить кулаком по столу. — А мисс Грейнджер планирует вызволить вас из Азкабана? Собирается ли она достать вам волшебную палочку? — Нет, — вновь проговорил он, и Поттер выдохнул с облегчением. — Мистер Малфой, скажите правду! — со злостью потребовал судья. — Вы готовы провести двадцать лет в Азкабане добровольно, без дальнейших пререканий? Хэдли хотел было вмешаться, но Хаулэнд властным жестом руки заставил его замолчать в ожидании ответа Малфоя, и тот посмотрел на него почти остекленевшим взглядом. — Готов. Напряжённая тишина воцарилась в зале, и разъярённый судья отвернулся. — Судейская… э-м-м, коллегия удаляется на совещание, — заговорил судья Кент, который, скорее всего, был немного удивлён и раздосадован жёстким допросом. И всё произошло достаточно быстро. По всей видимости, коллегия судей поняла, что они могут потерять свой авторитет, если дадут добро на продолжение этой травли последнего Пожирателя смерти со стороны Хаулэнда. И Гарри склонил голову в сторону Джинни. — Она же соврала, да? — прошептал он так тихо, что его могла слышать только она. — Нет, — возразила ведьма, пожимая плечами. — Он просто задавал неправильные вопросы, — с улыбкой добавила она, и он на мгновение задумался. Гермиона не могла врать, но он предположил, что даже своим одурманенным сознанием она могла давать правдивые ответы только на точные и максимально конкретизированные вопросы. Потому что… Нет, она не планировала побег за границу, какой бы пугающей ни была правда. И, кажется, она не посвятила Малфоя в свои планы… Хаулэнд споткнулся о свою же подножку…

***

Наверное, самым странным фактом было то, что даже «сторона добра» не воспринимала это как победу над несправедливостью. Ни один репортёр не пытался задавать вопросы. Она стояла немного поодаль, не смея мешать, даже несмотря на то, что тоже хотела попрощаться с Драко. Но в его объятиях была Гермиона Грейнджер. Малфой утешал её как мог, и это было по-настоящему душераздирающим зрелищем. Ему вынесли приговор — десять лет лишения свободы в Азкабане без права досрочного освобождения. Его сразу же взяли под стражу — даже домой не отпустили… И ей казалось, что прямо сейчас никто не торжествовал, празднуя победу над злом. Боль и страдания Гермионы казались настолько искренними, что думать о справедливости приговора было попросту неправильно. Да, десять лет — довольно мягкое наказание, но это всё равно ничего не меняло. Пэнси увидела, что Нарцисса и Люциус уже ушли. Они быстро попрощались с Драко — видимо, им было неприятно находиться рядом с Гермионой. Но Паркинсон посмотрела на них обоих взглядом, полным печали. Они просто не могли по-другому — упрямые Малфои… Гермиона родит ребёнка от Драко, и малышу целых десять лет придётся расти без отца. Может быть, они смогут навещать его каждую неделю? Но, несмотря ни на что, это было невыносимо грустно. Неудивительно, что пресса не билась в истерике, пытаясь сделать хоть одну фотографию. Министерство магии в очередной раз разрушило чьё-то счастье и любовь. Как же это мерзко… — Может, выпьем по чашечке чая? Мне кажется, это продлится довольно долго. Девушкой, которая встала рядом с ней, оказалась Джинни Уизли, сестра Рона. Паркинсон потрясло осознание того, что у неё были его глаза… — Наверное, ты хочешь попрощаться с ним? — понимающим тоном предположила красивая рыжеволосая ведьма, и Пэнси кивнула. Она последовала за Джинни к выходу из атриума. — Гарри говорит, что ты встречаешься с моим братом? — прямо спросила она, и Пэнси удивлённо приоткрыла рот. Она… что?!