***
Руки ужасно болели, и он отчаянно нуждался в отдыхе. Он угрюмо шёл через джунгли, бил палкой по преграждавшим путь лианам и, сдувая волосы с лица, пинал ногой мелкие ветки. Прошёл ещё один неудачный день. Вот уже две недели он только и делал, что пытался вскарабкаться на дерево, хоть и не так рьяно как в первые дни. Он предположил, что когда-нибудь родители сжалятся над ним и отдадут ему палочку просто так. У него испортилось настроение. Он не следил за тропой, но знал, что если продолжит идти на запад, то в конце концов вернётся в лагуну. Он всегда находил дорогу домой. Рубашка прилипла к телу. В какой-то момент восточные джунглевые заросли привели его к обломкам кораблей и аллигаторам, но перед ними находился небольшой скальный выступ. И своего рода карьер, на дне которого бил родник с пресной водой, куда он и направился. Ему хотелось помыться, и он решил сделать это как можно дальше от лагуны. Он не нуждался в моральной поддержке матери. Ему нужна его палочка. После двадцати минут упорного подъёма он добрался до водоёма. С облегчением стянул на ходу рубашку через голову, небрежно бросил её на сухую землю и сел на колени перед естественным прудом, который, должно быть, образовался здесь за тысячи лет. Он плеснул прохладной воды себе в лицо, а затем обмыл своё тело и расслабленно прислонился к одному из тёплых камней. Родник со всех сторон был окружён скалами высотой с человека. Иногда сюда приходили на водопой маленькие обезьяны или дикие кабаны. Но каждый раз, когда он собирался взяться за копьё, юркие звери убегали прочь. Он закрыл глаза, пока вода быстро высыхала на его коже. Но в следующую секунду он моргнул и вновь открыл глаза, когда что-то ослепило его сквозь закрытые веки. Он болезненно дёрнулся назад и, ударившись головой о скалу, в ужасе застыл на месте, когда яркий свет засиял прямо перед ним. Что здесь происходит?! «Неужели что-то трансгрессировало сюда?» — в панике подумал он, оглядываясь по сторонам. Вокруг царила тишина, но его глаза вдруг заметили тёмные очертания человека. Такое ощущение, словно он парил прямо над прудом, и ему потребовалось ещё несколько секунд, чтобы понять, что человек не настоящий! Должно быть, это одно из тех видений, о которых рассказывали родители! Он взволнованно вскочил на ноги и поморгал несколько раз, чтобы ничего не пропустить, а потом изображение стало более отчётливым. У него перехватило дыхание от увиденного. Огромная комната, гораздо больше их хижины и в сто раз больше пещеры! В каменной стене горел широченный камин, а над ним развевалось красное знамя с золотым львом. «Хогвартс!» — в ту же секунду пронеслось в его голове, и он просто не мог по-другому. Его родители столько всего рассказали ему о Хогвартсе, что иногда он видел его во сне, хотя никогда там не был! Мама уже несколько раз прочитала ему вслух всю «Историю Хогвартса», но… теперь он увидел его своими глазами! А ещё здесь были… другие дети! Примерно двадцать учеников, которые громко смеялись и разговаривали, но не видели его. Он стоял с открытым ртом и рассматривал их школьную форму. Наблюдал, как дети пытались колдовать — у каждого была палочка! И его взгляд упал на девушку, которую он заметил первой. Она… казалась старше остальных. Она не походила ни на его маму, ни на Аврору. Длинные волосы были рыжими, почти медными, и она заплела их в высокую косу. Её глаза удивили его своим ярко-голубым цветом. На её груди он узнал значок, о котором говорила мама. Она была старостой! И училась на Гриффиндоре. Видение последовало за девушкой, прежде чем она попрощалась со своими подругами. Рот Килиана невольно открылся ещё шире, когда она вышла из комнаты и поднялась по лестнице — и он «оказался» в спальне для девочек. Она целенаправленно подошла к кровати, сбросила мантию на свежие простыни и села за узкий стол у окна. Открыла выдвижной ящик тумбочки и достала лист пергамента и перо. В их хижине тоже имелся запас пергамента, перьев и чернил, но маме часто приходилось создавать новые чернила из каракатиц. Но их цвет был коричневым, а не кристально-синим, как у девушки. Да и на бумаге они выглядели не очень красиво, и мама разбавляла их с помощью магии, но Килиан гордился своим умением писать пером. Он не знал, почему его сердце забилось быстрее, но он вдруг приблизился к девушке. Видение словно подчинилось его желанию и захотело, чтобы он увидел, что она пишет. И он неосознанно затаил дыхание, без труда понимая её аккуратный почерк: — «Дорогой Килиан», — начала писать она, и по его телу пробежали мурашки, хотя на острове стояла тропическая жара. Что?! Он моргнул, но продолжил смотреть. Она опять обмакнула перо в чернильницу. «Надеюсь, ты уже обжился в новой квартире? Тедди хороший парень и он определённо сможет научить тебя чему-то полезному. Он, как и ты, был лучшим на курсе во время своего обучения, так что не будь таким невероятно упрямым и позволь ему помочь тебе». Она отложила перо и, кажется, ухмыльнулась своим словам: «Я скучаю по тебе, дурачок. Даже если ты и не заслуживаешь такого количества любви», — с усмешкой написала она. Килиан мог лишь наблюдать за незнакомой девушкой. Он спрашивал самого себя — это совпадение или она и правда… писала ему?! Но как? Они не получали почту на острове. И кто такой Тедди? И что это за обучение такое и новая квартира? Скорее всего она имела в виду другого Килиана! Да и зачем взрослой девушке писать ему? «Обязательно напиши мне ответное письмо, хорошо? Учёба в школе жутко утомляет, но я не хочу жаловаться. По крайней мере, мои братья наконец-то выпустились, и я могу насладиться покоем в общей гостиной! Я с нетерпением жду каникул и встречи с тобой. Не забывай меня и, пожалуйста, постарайся больше ни с кем не знакомиться, мой сердцеед!» После своих слов она нарисовала крохотную улыбающуюся мордашку, и он нахмурился ещё сильнее. «Желаю тебе замечательного первого дня на работе!С любовью, Лили».
Видение исчезло так же стремительно, как и появилось. Даже ещё стремительнее, и он будто застыл, сидя на тёплом камне и глядя в пустоту с открытым ртом, как настоящий идиот. Наконец он громко вздохнул. Что?! Кто такая Лили? Почему он увидел эту девушку? Он в панике огляделся по сторонам. Что это было? Он сошёл с ума? Килиан собирался вскочить, побежать домой и рассказать всё маме, но не смог. Он остался на месте, а мысли носились в его мозгу, подобно вспышкам молний. — Лили, — тихо повторил он. Это его ангел-хранитель? Какое-то странное привидение? Она… настоящая вообще? Мама рассказывала им, что некоторые видения показывали ей и папе будущее. Конечно же, она не делилась подробностями видений того времени, превратив их в большой секрет. Новых видений вроде бы не было — по крайней мере, она так говорила! Может быть, она соврала? Может, она знала, кто такая эта Лили? Ну или, конечно, всё дело было в другом — он просто сошёл с ума… Он провёл на пляже несколько недель, мучаясь от вечной жары. Постепенно его разум успокоился. Девушка ни в коем случае не могла иметь в виду его. Он жил тут, на острове. И так будет всегда. И скорее всего он так и проживёт всю свою жизнь без палочки, если не сможет вскарабкаться на то чёртово дерево. Он поднялся на ноги, хоть у него и дрожали колени. Поклявшись больше не приходить сюда, он поспешил домой быстрее, чем обычно. Но картинки Хогвартса преследовали его, словно уже были выжжены в памяти, и сегодня ночью ему наверняка снова приснится школа чародейства и волшебства.***
Драко закрутился вокруг своей оси и перенёсся на горный луг. И ему потребовалось несколько секунд, чтобы всё понять. Его глаза тут же оценили ситуацию, которая оказалась хуже, чем он себе представлял. Он крепко держал в руке палочку, когда бросился вперёд. Потому что заметил кровь на своей дочери, и это было важнее всего на свете. Её ранили, и это парализовало его нервную систему. Он мог лишь действовать, и слепая ярость вырвалась наружу, заставив его закричать. Он с рёвом нанёс первый удар, взмахнул палочкой и убил одного мордео, напавшего на Виолетту, затем второго, посмевшего рычать на Аврору, только для того, чтобы в следующий момент повернуться к третьей твари, которая собиралась прыгнуть и напасть на Скиллза. Горилла испуганно фыркнула. Его старый питомец был слишком слаб, чтобы защититься от четверых. Слишком слаб, чтобы пройти хоть какое-то расстояние, не говоря уже о победе в бою. Потеряв себя в гневе, Драко убил последнего мордео, и теперь вокруг него лежало четыре трупа. Он осмотрел вершины гор, но, кажется, все нападавшие были мертвы. У его ног лежал ещё один залитый кровью мордео. Тот уже не дышал, когда он подоспел к ним. — Папа! — всхлипнула Аврора рядом с ним. Она опустилась на колени и потрясла Виолетту за плечо, а Скиллз с тревогой склонился над своей самкой, обнюхивая её. Драко увидел, что мордео прокусили ей горло. Алая кровь залила её шерсть. Но сначала он притянул к себе Аврору. — Посмотри на меня, — хрипло приказал он, и она подняла заплаканные глаза. Она держала окровавленный нож в трясущейся руке, и он увидел следы укусов на её предплечье. — Он тебя укусил! — воскликнул Драко, мгновенно исцеляя найденные раны. Он продолжил осматривать её, но она отстранилась от него. — Помоги Виолетте! — попросила она сквозь слёзы, и его взгляд упал на умирающую самку. Он произнёс исцеляющее заклинание, но оно не произвело нужного эффекта. Поняв, что её раны были слишком глубокими, он покачал головой. — Я не могу её спасти, — сказал он. Аврора упрямо встряхнула головой. — Ты должен! Ты должен, папа! — в отчаянии закричала она, но Драко притянул её к себе. — Ш-ш-ш, — сказал он успокаивающим тоном. — Всё позади, — пробормотал мужчина, и после этого Скиллз издал такой душераздирающий рёв, что Малфой на мгновение закрыл глаза. Виолетта больше не двигалась. Её глаза закрылись, и Аврора горько рыдала в его объятиях. Скиллз вышел на открытую поляну, хромая на одну лапу. Он жалобно и громко зарычал, а потом начал бить огромной пятернёй по мёртвым телам волколисов. Драко отошёл вместе с Авророй в сторону. Он пришёл слишком поздно. Он обхватил маленькое личико своими руками, вытер большими пальцами слёзы с её мягких щёк, и она посмотрела на него заплаканными глазами. — Ты сама убила мордео? — спокойно спросил он её, и она со всхлипом кивнула. — Я очень горжусь тобой, — тихо заключил волшебник. — Но я… я не смогла спасти её, — прошептала Аврора вне себя от горя, и Драко снова обнял её. Честно говоря, он был благодарен, что мордео не разорвали его маленькую девочку на куски. — Их… их было слишком много, — прошептала она, качая головой. — Ты была очень храброй, Аврора, — заверил он её с отеческой гордостью в голосе, и она прижалась к нему. Он поднял её на руки и вернулся к своей убитой горем обезьяне. Скиллз то протяжно выл, то издавал короткие жалостливые звуки, и Драко от всей души сочувствовал ему. — Пойдём, — проговорил он, положив руку на широкое плечо гориллы. — Пойдём домой. Скиллз продолжал оглядываться назад, проверяя, как там Виолетта, но, кажется, он понял, что жизнь уже покинула её. Малфой осторожно подталкивал Скиллза вперёд, хотя его шесть старых лап едва хотели двигаться. Он издавал тихие и печальные звуки, и когда они завернули за угол, Драко поставил Аврору на землю. — Подожди здесь. Присмотри за Скиллзом, — попросил он и развернулся. Она с грустью смотрела ему вслед, рассеянно поглаживая шерсть гориллы, когда Драко дошёл до безжизненного тела самки. — Прощай, бедняжка, — прошептал он и, наложив заклинание левитации, поднял гигантскую обезьяну в воздух, а потом направился к ближайшей пропасти. Он медленно опустил её, наблюдая, как пурпурное тело падало всё ниже и ниже. Глубина ущелья наверняка насчитывала около ста метров, и он прервал заклятие, только когда Виолетта уже казалась ему бесформенной точкой далеко внизу. Она не заслуживала таких похорон, но он не смог придумать чего-то другого — у него попросту не было времени. Она принадлежала к роду горных обезьян и таким образом вернулась к своим истокам. К подножию горы, где они её когда-то встретили. Он поспешил вернуться к Авроре и Скиллзу, но его дочь не сдвинулась с места и продолжала гладить грустную обезьяну. Драко вновь подхватил её на руки. — Мы возьмём его с собой? — прошептала она ему на ухо, и он кивнул, ободряюще положив руку на спину обезьяны, чтобы вести его дальше. Поход будет долгим, но он больше не оставит Скиллза в Высокогорье. Это слишком опасно. Он уже не мог защитить себя, а Драко не мог дежурить здесь днями и ночами. — Да. Он вернётся домой, — спокойно подтвердил он. К тому времени, как они оставили горный перевал позади и приблизились к джунглям, Аврора уже заснула у него на руках. Драко освещал путь с помощью «Люмоса», а Скиллз устало и громко дышал рядом с ним. Волшебника удивило то, что старый примат вообще повиновался, пошёл с ними и даже не сопротивлялся, но Малфой также знал, что Скиллз напуган. Тот и сам прекрасно понимал, что больше не в состоянии защитить себя. Драко издалека заметил щелевидные звериные глаза, когда они вошли в джунгли. Мордео Авроры и правда дождался их возвращения, но Скиллз почуял хищника и забеспокоился, и в издаваемых им звуках зазвучала паника. Мародёр поднялся на лапы и занял защитную стойку. Похоже, он не знал, что ему делать. Пытаясь разглядеть зверя в темноте, Драко поднял светящуюся палочку вверх, а затем глубоко вздохнул. Волколис больше не мог сопровождать их. Питомцу Авроры придётся остаться в джунглях. И он не разбудит дочь, потому что она скорее всего не поймёт этого и не сможет расстаться с любимцем, но если Скиллз пойдёт с ними, самцу мордео не останется места в лагуне. Они и так поступили достаточно опрометчиво, подпустив кусачего лиса к своим запасам продуктов. Это слишком опасно. Драко прицелился, но не очень точно. Недостаточно точно, чтобы попасть в него, потому что он не хотел ранить животное. «Остолбеней» ударил по земле в нескольких сантиметрах от Мародёра, но ворох красных искр так напугал волколиса, что он молниеносно исчез в джунглях, подобно выпущенной стреле. — Мне очень жаль, — со вздохом пробормотал он. Но с Мародёром всё будет в порядке. Он не будет голодать. И завтра Драко объяснит всё Авроре. Они продолжили свой путь под беспокойное фырканье обезьяны. Когда они дошли до лагуны, на джунгли опустилась непроглядная ночь. Он не удивился, что Гермиона бросилась прямо к ним. Килиан тут же последовал за ней. — Драко! — с облегчением вскрикнула она, когда убедилась, что Аврора просто спала. Затем она посмотрела на Скиллза. — Ты привёл его сюда? — прошептала Гермиона. — Что случилось? Это что, кровь? — запинаясь, проговорила ведьма, забрав у него дочь и осмотрев её окровавленную рубашку. — Там… на горном лугу мордео напали на наших обезьян, — тихо ответил Драко. Килиан рассеянно погладил гориллу, внимательно слушая отца: — Меня там не было, я как раз отлучился, чтобы добыть мяса для горилл, — продолжил он, но глаза его жены остались такими же настороженными. — Аврора убила первого, но туда пришли ещё трое мордео. Они убили Виолетту, — заключил волшебник, и Гермиона в шоке открыла рот. — Мерлин! — прошептала она, качая головой. — А Аврора? — Мордео укусил её за руку, но я залечил рану. С ней всё хорошо. Но… — … она в состоянии шока? — предположила Гермиона, крепко держа дочь в своих руках. — Хорошо, что с ней больше ничего не случилось. Рана чистая? — Я не знаю. Думаю, да, — тихо произнёс он. — А где Мародёр? — спросил Килиан, осматривая сестру и ласково гладя её по спине. Драко выдохнул. — Я прогнал его с помощью Оглушающих чар. Мы не можем держать здесь и Скиллза, и мордео, — объяснил он. — Он останется здесь? — недоверчиво переспросил Килиан, и Драко обменялся молчаливым взглядом с Гермионой. — Это максимум, что мы можем для него сделать, так что да, — подтвердил мужчина. — Я должен защитить его. А это возможно только здесь, — приглушённо закончил он. — Хорошо, — кивнула Гермиона, а потом серьёзно посмотрела на него: — Сколько там мордео? Нам нужно начинать беспокоиться? — прямо спросила она, но Драко дёрнул головой. — Их там не очень много. Они быстро поймут, что Скиллз и Виолетта были единственными обезьянами, которые не могли защититься самостоятельно. Скорее всего, они просто ждали подходящего момента, а мы с Авророй случайно оказались там в неподходящее время. Он не знал, придётся ли ему пойти на охоту, чтобы истребить стаю мордео, или же кусачие лисицы останутся на своей территории. — Она… убила одного из них?.. — робко поинтересовался Килиан, рассматривая свою спящую сестру. — Да, — еле слышно подтвердил Драко. Его старший сын медленно кивнул. — Из неё выйдет отличный охотник. И хорошо, что с ней ничего не случилось, — тихо добавил он. И Драко был почти уверен в том, что Килиан оскорбится и отреагирует по-другому, но он ошибся. Он недооценил сына. Возможно, из него и не вышел охотник, но… Килиан был очень умным. И он любил свою сестру. — Мы идём в хижину. Ты придёшь? — это не было вопросом. Это было чем-то само собой разумеющимся, однако Малфой отрицательно помотал головой. — Я… думаю, что сегодня вечером я останусь со Скиллзом. Он должен привыкнуть. Увидимся завтра, — пообещал он и, склонившись, поцеловал Гермиону в лоб. Она кивнула и развернулась, чтобы уйти вместе с Авророй и Килианом. Он посмотрел своей семье вслед, а потом положил руку на спину Скиллза и подтолкнул его к пещере. И разжёг небольшой костёр, надеясь, что горилла вспомнит о старых временах. Малфой сел перед костром, ожидая, что Скиллз присоединится к нему. Примат выглядел таким потерянным и слабым, стоя перед огнём, что Драко вдруг вспомнил, как он его нашёл. Вспомнил смрад разложения, который отгонял врагов от их логова. Вспомнил, что Скиллз был настолько маленьким, что он мог спокойно взять его на руки. Уму непостижимо, сколько же ему сейчас лет? Волшебные гигантские гориллы не доживали до глубокой старости. Скиллз был… настоящим феноменом. — Мне очень жаль, Крепыш, — наконец прошептал Драко. Обезьяна тихо засопела и устало моргнула здоровым глазом, прежде чем лениво плюхнуться на задницу рядом с хозяином. Скиллз прошёл долгий путь, и у него выдался по-настоящему тяжёлый день. И почти сразу же его единственный глаз закрылся, и он уснул прямо так — сидя. Перед ними уютно потрескивал огонь. Малфой уже и забыл, когда в последний раз спал под открытым небом, но он справится. Кажется, он даже почти соскучился по этому. По природе, костру, сияющим звёздам над головой. Только он и его обезьяна. Как же это странно… Скиллз защищал его, помогал во многих битвах, был ему единственным другом, когда он очутился здесь, и теперь пришла очередь Драко защищать питомца. Каким бы одичавшим он ни был, он всё равно оставался его обезьяной. И он понял, что время не стоит на месте. Вздохнув и закрыв глаза, он прислонился к одному из плоских камней и прислушался к успокаивающим звукам ночи. И постарался запомнить этот момент в мельчайших деталях. Потому что не знал, сколько ещё их будет.