Маленький отряд достиг мельницы, когда полдень уже миновал. Шли они сюда, в Ойтан, в основном ночами, далеко обходя любое жилье. Никто не должен был догадываться о появлении чужаков в окрестностях. Всю дорогу Кольс отказывался обсуждать предстоящую миссию, напуская на себя важность всякий раз, когда речь заходила о подробностях, но Дитвар догадывался, что их командир и сам толком ничего не знает.
Дойдя до мельницы, осторожно постучались, и дверь тут же распахнулась им навстречу. Хозяин давно ждал их появления.
В дом к нему заходили уважительно, по традиции четырежды касаясь рукой косяка. В деревне мельник всегда считался человеком необычным, знающим больше остальных. Мельница стоит на ручье, а что за таинственные существа прячутся там, в глубине, помогая крутить мельничное колесо? Всякое про это рассказывают, и от иных рассказов мороз идет по коже. Наверно, поэтому издавна повелось, что к мельникам относились с особенным боязливым уважением. А в этом и вовсе чувствовалось, что за внешней невозмутимостью и обстоятельностью скрываются потаенные и, вероятно, тяжелые думы. Никого не удивило, что держался он со всеми, даже с Кольсом, немного свысока.
Кроме семерых гостей, в доме были все свои — сам мельник, его молчаливая жена и три дочери — высокие, как их отец, не то чтобы красавицы, но вполне миловидные, и все почему-то не замужем, хотя были они в самой поре, а старшая, пожалуй, уже перезрелая. Они подавали гостям еду, но не похоже было, что их тоже посадят за стол. Перехватив прожигающий взгляд мельника, Дитвар поспешно отвел глаза от его дочерей и на всякий случай уставился в свою тарелку. Ссориться с хозяином было не с руки.
Мельник был человек рослый, сильный, уверенный в себе. Полный хозяин в доме — и все же заметен в нем горький, скрытый гнев. О тарни он говорил, не сдерживая ненависти. Он не называл их по имени, даже не говорил «итарки». Мельник произносил «они», по-особенному скручивая губы, выговаривая это слово так, что сразу становилось понятно, кого он имеет в виду.
— ОНИ посылают ко мне крестьян молоть зерно. Сперва проверяли, не крысятничаю ли я, не отсыпаю ли себе лишнего, а теперь и вовсе перестали. Не вяжутся зря, ни в чем не подозревают. Уважают, значит! Думают, я их человек, так же, как и деревенский староста. Никто из НИХ так и не догадывается, куда год назад исчез мой Окрис. Я всем в деревне рассказал, что он в нашем ручье потонул. Так наши деревенские ИМ и доложили. ОНИ меня даже не спрашивают с тех пор про сына, как будто его никогда и не было.
А ведь на самом деле он пошел в Сопротивление и сражался с НИМИ в Сером лесу, мой Окрис. Сражался и погиб. Бинк из Расена тоже был в той битве и дрался бок о бок с Окрисом. Сражение было отчаянное, но одолели наших парней не в честном бою, а хитростью и подлостью… Даже раненых ОНИ после битвы в плен не брали, на месте добивали. Бинк своими глазами видел, что Окрис был еще жив, и слышал, как он хрипел, когда ОНИ склонились над ним. Но ОНИ, конечно, не пожелали возиться с моим мальчиком. Ножом в сердце — и все!
Гости помолчали, склонив головы в знак уважения к отцовскому горю. Мельник продолжил голосом, внезапно ставшим скрипучим:
— Хорошо, что вы заглянули ко мне, уважили мою просьбу. Я ведь с тех самых пор все думаю, как мне отомстить, какой мерой воздать ИМ.
Прошлой осенью подал вашим весточку, чтобы отбили подводы с податями. Славная получилась заваруха. ОНИ еще долго потом гадали, кто это сделал, кто мог знать, когда и какой дорогой поедет обоз… Старосту допрашивали, в глаза ему вглядывались, прямо в самую душу лезли! Но ему бояться нечего было, он честно-откровенно сказал, что знать ничего не знает, ведать не ведает, и пришлось ИМ отступиться… А на меня никто даже не подумал.
Но только то дело было так, мелочь! Я долго мечтал о настоящей мести. И недавно сами боги послали мне знак, что уже пора!
Вот слушайте: у нашего гордого господина всего в достатке, а детей всего-то навсего двое, да и те дочери. Сына-то ему боги не послали. Знают, наверное, кого карать! Вот и нет у него настоящего наследника. А если все пойдет по-моему, так, может, и вообще никакого не будет.
Обе девки — ведьмы ведьмами, как и почти все ИХ бабы. Худые, в любую щель пролезут, вертлявые и наглые! С детства в них ни стыда перед людьми, ни страха перед богами. А, впрочем, ОНИ настоящих богов все равно не ведают. Обе знай себе бродят для забавы по лесу или носятся по окрестным дорогам верхом на чертовых своих конях, что злым духам под стать. А волосы — черные и треплются за спиной что у старшей, что у младшей, даже порой не разберешь, где какая, если встретишь.
Обе девки смальства думают, что им все дозволено. Когда мимо проезжают, смотрят, бывало, на деревенских, будто и не люди мы, а вроде коров на лугу.
Старшую господин наш три года назад выдал замуж за какого-то приезжего. Не знаю, да и знать не хочу, почему он вдруг захотел сбыть ее с рук. Смешно получилось: тот приехал просто погостить или по какой деловой надобности, а может, вообще мимо проезжал, а тут ему вдруг невеста! И, говорят, ни помолвки у них порядочной не было, ни сговора. Все не как у людей. Поженились в спешке. Тот приезжий, наверное, рад был из грязи в князи, поэтому и согласился взять свою страхолюдину в жены. Впрочем, у НИХ других-то баб и нет. Так что, пожалуй, ему теперь все и достанется. Или его отродью, кто бы там у них ни родился. Только вот годы идут, а у них пока так никто и не родился! Конечно, если все время носиться по лесам да болотам, как лисица, как тут родить? Ну и бес с ними!
Зато с тех пор, как старшая кое-как пристроена, младшая таскается в лес одна. А порой и с парнями из крепости, бесстыдница! И притом с разными! Иногда и ночуют в лесу. И ведь девка эта даже не покраснеет, проезжая с ними утром по деревне, когда возвращаются назад в замок. Будто никому невдомек, что они там в лесу делают! Но все же больше ходит она в лес в одиночку.
Слушайте дальше: есть у нас тут озеро в лесу. Маленькое, круглое, и вода в нем всегда спокойная да теплая, до самых осенних туманов. За день перед ярмаркой в Расене был я там на утренней рыбалке. Сижу, даже задремал было, и вдруг гляжу — она, ведьма эта! Одна. Я на другом берегу и за кустами, меня и не видно. Так она разделась и в воду.
— И как она? — не выдержал Ланк. — Как она, ну сам знаешь… Красивая?
— Говорю же, ничего в ней нет красивого. Ни кожи, ни рожи! Подержаться не за что! — отрезал мельник. — Но меня в тот час как будто кольнуло. Вспомнил я своего Окриса. И понял, что судьба мне посылает подсказку, как за него отомстить. Подумал, и догадался на следующее утро там же схорониться. И стал следить за озером. И вот что я вам скажу: девка ходит каждое утро в одно и то же место купаться. Я вас завтра туда отведу. Но сразу на ее место не пущу, а то ведьма раньше времени почует чужих. Мы ее выследим, как дикого зверя! Сперва дождемся, пока она заплывет в озеро, подойдем поближе. А как только вылезет и захочет одеться, тут мы ее и схватим. Вы — парни крепкие, дам вам перчатки из козлиной кожи — самое надежное средство против колдовства, зубов и когтей, чтобы вы могли ее схватить и связать! Но может, лучше было бы быстренько объяснить, за что и почему, да и покончить с ней прямо на месте.
Не хватало еще, чтобы кто-то из вас попался на ее удочку. Знаю я, как ОНИ действуют на людей! Это их болотное, гнилое колдовство… Посветит ведьма на вас своими глазами, и начнется: не будем ее убивать, пожалеем! — скривился мельник.
— Мы не какие-то сопляки! Мы с итарками боремся давно, и ни трусами, ни жалостливыми слабаками нас еще никто не называл! — протестующе перебил его Кольс.
— Хорошо, если так! — сказал мельник, — Значит, сегодня тут переночуете, а с утра, как только солнце встанет, двинемся на место!
— Неплохо было бы все осмотреть перед тем. Может, пока еще светло, осторожно сходим к озеру на разведку? — предложил Дитвар.
Он понимал, что уже не успеет предупредить девушку. Один взгляд на его спутников показывал, что план мельника одобрен и принят. Но если бы Дитвар смог заранее оказаться на месте предполагаемой засады, он уж позаботился бы о втоптанных в землю растениях, обломанных ветках и развешанных на них клочках одежды. Таких следов должно было бы хватить, чтобы насторожить одинокую купальщицу.
— Да ты что, дурачок?! Говорю тебе, девка сразу почует, что мы там были! — вскрикнул мельник и продолжил более спокойным, даже снисходительным тоном, — Молод ты еще и не знаешь, как такие дела делаются! Я и сам еще ни разу не был в том месте, где она купается. Только с другого берега смотрел!
— Наш Дитвар хотя и молод, но не последний человек в Сопротивлении! — встрял Ланк, который Дитвара очень уважал и вообще предпочел бы, чтобы именно он, а не Кольс, командовал маленьким отрядом.
Но Кольс тоже поддержал мельника, призывавшего к осторожности, так что Дитвар не рискнул настаивать дальше. На ночь их положили на полу, на свежие соломенные тюфяки. Пока его спутники спали, Дитвар лихорадочно обдумывал свои возможные действия.
Может быть, повезет, и девушка просто не придет? Или услышит что-то, что насторожит ее?
В конце концов, почему бы Дитвару не закашляться или расчихаться, когда они будут подкрадываться поближе? Она могла бы переплыть озеро и убежать по противоположному берегу. Голой бегать по лесу — удовольствие не из лучших, но молодая, здоровая девушка, спасающая свою жизнь, справится.
Только вот поймет ли она вообще, что надо спасать свою жизнь? Пожалуй, нет! Скорее, она подумает, что ее подстерег какой-то деревенский парень. И, услышав кашель из-за кустов, наоборот, выйдет из озера, чтобы посмеяться над ним или просто посмотреть, кто прячется в кустах.
Крикнуть ей по-тарнийски? Но так он не просто навлечет на себя подозрения или выставится неуклюжим пентюхом, а полностью разоблачит себя!
Отлучиться и предупредить кого-то? Но как и под каким предлогом? Мельница стоит на отшибе, на самой окраине леса, между ней и деревней простираются поля и пастбища.
Просто не вмешиваться и предоставить событиям идти своим чередом? Самое разумное решение в данной ситуации. И совершенно невозможное.
Несмотря на удобную постель, Дитвар до утра почти не сомкнул глаз. Но вскочил резво, сна не было ни в одном глазу. Остальные тоже быстро собрались, даже не позавтракали, просто плеснули себе в лицо воды из мельничного ручья и двинулись вслед за мельником по узкой лесной тропе.
Вскоре все восемь уже сидели в зарослях осоки и вглядывались в указанное мельником место. Озеро действительно было небольшое, круглое, как чаша, и замечательно красивое, в двойной рамке — одна половинка из плакучих ив, другая из тростника и осоки. Но Дитвару было не до природных красот.
— Вот она! — хрипло шепнул мельник. Дитвар и Кольс осторожно выглянули из-за высоких стеблей. Девушка быстро разделась и как раз входила в тихую, теплую воду. Уже зайдя по колено, она подняла руки, замотать длинные черные волосы в узел и закрепить его.
— Теперь она будет плавать долго-долго! Как раз успеем подобраться! — чуть слышно прокомментировал мельник.
Все прошло, как и было задумано. Повстанцы преодолели разделявшее их расстояние, воспользовавшись тем, что пока девушка была в воде, она не могла слышать их шагов, и выскочили из камышей ровно в тот момент, когда их добыча, накупавшись, вышла на берег и нагнулась за нижней рубашкой. У нее было мгновение, чтобы решить, что делать — прыгать назад в воду или сперва накинуть на себя рубашку, и она инстинктивно и ошибочно выбрала второе. И только потом подняла на нападающих свои светлые, почти серебристые глаза.
Как ни решительно были настроены повстанцы, они все же застыли, не решаясь двинуться с места. Хотя, возможно, промедление только показалось таким долгим Дитвару. Но не ему одному:
— Хватайте ее, чего пялитесь! — заревел мельник. — Хватайте, пока ведьма вас не совратила!
Артан бросился первым, выставив перед собой руки в рукавицах. Девушка легко уклонилась от него, проскользнула мимо Ланка, чудом разминулась с мельником, перепрыгнула через подножку, подставленную Кольсом, но тут подоспели остальные, накинулись на нее, повалили и почти мгновенно связали. Не прошло и нескольких минут, как они уже стояли над ней, довольные и в то же время и сами немного испуганные.
Девушка, совсем юная с виду, лежала на боку и, повернув голову, рассматривала их с непонятным выражением. Ей не воткнули в рот кляп, незачем. Она могла сколько угодно кричать и звать на помощь, ей это все равно не помогло бы. Но она молчала, только зыркала из-под длинных ресниц, как попавший в ловушку зверь. Даже не попыталась смягчить их просьбами или уговорами.
Мельник подошел поближе, присел и негромко сказал:
— Ты помнишь моего сына, моего Окриса?
— Помню! — у пойманной девушки оказался красивый голос, почти не дрожащий. Хотя она, конечно, догадывалась, что жизнь ее висит на волоске.
— Он не утонул! Зря вы в это поверили! Разве ты не знаешь, что водяной никогда не взял бы себе сына мельника?! Как и тебя, ведьма! Но тебя-то ждет другая смерть, я об этом позабочусь! И все потому, что он не утонул, а погиб в Сером лесу, мой Окрис! А вы даже не смогли убить его в бою! Зато после боя нашли, раненного, и трусливо убили, перерезали ему горло!
Девушка смотрела на мельника не моргая. Да, впрочем, все смотрели на него. Сила его горя была такова, что никто не решался перебить мельника. А он смотрел только на нее:
— Я давно хотел спросить кого-то из вас, зачем было это убийство?! Мой сынок… Он же ничего плохого уже не мог сделать, да и бой к тому времени закончился. Отвечай, зачем?
— Может быть, мстили за что-то. Или он был смертельно ранен, и его добили, чтобы не мучился.
Зря она сказала это! — подумал Дитвар. — Уж лучше бы она и дальше молчала. А так ее трезвый тон и слова, произнесенные без тени сочувствия, разрушили ростки участия, которое кто-то, может быть, втайне испытывал к ней, такой юной и безобидной.
После ее слов робость, которую вроде бы испытывали похитители, исчезла. Они, нахмурясь, придвинулись поближе, а мельник схватил ее за ворот рубашки и рванул:
— Не мучался? Не мучался?.. А вот ты будешь мучаться!
Рубашка не порвалась только потому, что оказалась на диво крепкой. Но, может, так было и хуже. Девушка затрепыхалась, когда ворот стал душить ее горло.
— Хватит! Оставь это! Да погоди ты! — Кольс с трудом уговорил мельника отпустить девушку. Тот отшвырнул ее на землю, как куль с мукой. В ту же секунду Кольс наклонился к ней и заорал, не дав ей возможность отдышаться:
— Как незаметно пробраться в замок? Говори! Придумаешь хороший способ — мы тебя не убьем! Или расскажи нам что-нибудь другое, что-то важное, за что можно купить свою жизнь!
Но девушка была не из тех, кого легко запугать. Когда она наконец смогла говорить, то пробормотала негромко, хриплым шепотом:
— Вы меня все равно убьете.
— А может, нет? Может, ты нам еще пригодишься? — насмешливо протянул Кольс, разглядывая ее так, что любая другая девушка, особенно вынужденная лежать под взглядами мужчин в одной рубашке, залилась бы краской. Но тарни были в принципе невосприимчивы к подобным взглядам, поэтому девушка просто смотрела сквозь него. Скорее всего, она даже не поняла его намека.
— Отойдите все! — решительно вмешался Дитвар. — Я попробую разговорить ее!
Мельник опять заговорил было о том, что тарнийская девка, похоже, уже околдовала самого неопытного парня из них, но Дитвар напомнил Кольсу, что Гарен получит от него полный отчет об их экспедиции, и тот, не слушая мельника, махнул рукой, позволяя молодому человеку действовать так, как он считает нужным.
Уверившись, что остальные отошли достаточно далеко, Дитвар присел рядом с девушкой, как до этого делал мельник.
— Я собираюсь тебя спасти! — по-тарнийски начал он, заставив ее вздрогнуть и впиться в него взглядом. — Но я ни в коем случае не должен показать остальным, что мы заодно. Первым делом нам нужно добиться, чтобы они не убили тебя прямо на месте! Я расскажу, что ты проболталась мне, что завтра утром на это же озеро придет искупаться вместе с тобой твоя сестра.
— Она никогда не купается здесь! — недоуменно пробормотала девушка.
— А теперь собралась! Ведь это колдовское озеро. В нем нужно искупаться, если хочешь родить ребенка. Ты узнала об этом от водяных духов и рассказала ей.
— И они поверят в эти глупости? — удивленно свела ровные темные брови его собеседница, обозначив складочку на переносице. Это вышло так по-детски забавно, что Дитвар улыбнулся бы, если бы не серьезность ситуации. Похоже, девушка, как и многие тарни, даже выросшие на Дари, совершенно не разбиралась ни в местных суевериях, ни в том, чем жили деревенские жители, во что верили и чего боялись!
— Каждому известно, что водяные духи покровительствуют плодородию! — торопливо пояснил Дитвар. — Тем более, озеро — круглое!
Складка между бровями стала глубже, но девушка не стала допытываться о связи формы озера и вероятности зачать ребенка после купания в нем. Ее волновало другое:
— И что будет, когда моя сестра не придет на следующее утро?
— Время! Это просто поможет затянуть время. Даст мне отсрочку на сутки, чтобы спасти тебя!
— Но меня будут искать! Я ведь на самом деле вовсе не собиралась сегодня ночевать в лесу!
— Скажем, что как раз собиралась, но специально никого в замке не предупредила! Решила, что небольшой переполох в замке вам обеим даже на руку. Чтобы твоей сестре легче было тайком выскользнуть за ворота.
— Но зачем ей выскальзывать тайком, даже если бы она тоже полюбила купание или уверовала в его пользу? — не выдержала девушка. — От кого ей таиться?!
— От мужа, конечно! Дело в том, что он не желает, чтобы она слишком близко общалась с водяными духами! И вообще не посвящен в ваш план… — вдохновенно продолжил Дитвар и, заметив, что ее недоумение только растет с каждым его словом, сказал другим, очень серьезным тоном: — Просто будь готова подыграть мне! Мне некогда объяснять, почему, но для моих спутников это звучит очень правдоподобно.
— Но они никогда не поверят, что я решила предать свою родную сестру.
— Они поверят! Они просто не устоят, видя шанс лишить твоего отца сразу обеих дочерей! Я скажу им, что поклялся тебе именем Ренизи, что ни один из нас не убьет ни ее, ни тебя!
— Мирвийль Кор Лэйет! — неожиданно сказала девушка, глядя в глаза Дитвару. На ее бледном лице проглянула тень надежды. Это было хорошо, потому что означало, что девушка готова доверять ему, а, значит, будет делать так, как он ей сказал.
— Мирвийль! Дитвар Ден Реаллив!
— Дитвар! — это прозвучало не как обычная церемония знакомства, а как торжественный договор, впрочем, так оно и было.
Кольс не слишком обрадовался, когда Дитвар, отойдя к остальным, рассказал придуманную им историю и упомянул свою якобы данную девушке клятву.
— Ты же не собираешься серьезно ее сдержать? Хорошо, конечно, что ты узнал, как мы сможем заполучить вторую! Но убить эту все равно придется. Не сейчас, так немного погодя. Может, лучше даже прямо сейчас, чтобы она не мучилась зря?
Именно такой реплики не хватало Дитвару.
— Меня не интересует самочувствие тарнийской девки! Она будет мучиться столько, сколько необходимо! — отрезал он так, чтобы слышали все. — И еще вот что: я сказал ей чистую правду! Иначе ведьма почуяла бы ложь и не доверилась бы мне. Мое слово твердо, как и моя решимость сделать то, что надо! Их не убьет ни один из нас. Но есть кто-то, кому придется сделать это!
— Кого ты имеешь в виду? — удивился Кольс.
— Вот его жену и дочерей! — указал Дитвар на мельника.
— Почему это они?! — дернул подбородком мельник.
— Потому что это не может сделать ни один из нашего отряда! А про твоих женщин я ей ничего не обещал. К тому же, даже лучше, если именно они сделают это! Заодно будут держать рот на замке. Они и так уже слишком много слышали про наш замысел! Все мы знаем неуемную женскую болтливость. Если у них не будет веской причины молчать, рано или поздно или мельничиха сболтнет своей подружке, или одна из девок ухажеру! А так все будет надежно!
По лицам остальных Дитвар видел, что им нравится эта идея. И даже мельник проглотил свое первоначальное возмущение, подвигал челюстью и наконец пробормотал, что так тому и быть.
— Кроме того, будет лучше, если девка завтра утром сама окликнет сестру! — сказал Дитвар.
— Зачем? Сядем опять в засаде, как сегодня! Вторая попадется точно так же, как и первая. Налетим, свяжем, и все дела!
— Сестра даже и не пойдет в воду, если младшей не будет на месте! Может сразу что-то заподозрить и сбежать. Лови ее потом по всему лесу, не поймаешь! Каждому известно: итарк в лесу, что рыба в воде. А если мы дадим младшей окликнуть ее из кустов, сестра кинется туда и попадется прямо к нам в руки!
— Дельно придумано! — одобрили сразу несколько парней план Дитвара, — Только рискованно! А что, если младшая крикнет, мол, спасайся? Как дунет старшая в лес, только мы ее и видели.
— Да зачем же ей это делать, если она сама рассказала, что сестра придет на озеро? Ведь она-то верит, что их не убьют. Вот и будет послушной!
— Не верю я ведьме ни на крысиный хвост! Подведет она нас, — буркнул мельник.— Может, сказать моей средней, Матте, чтобы она покликала из кустов?
— И что, твоя Матта умеет кликать по-тарнийски? — насмешливо спросил Дитвар.
— А она без слов!
— Без слов! — презрительно передразнил его Дитвар. — А то старшая не отличит ее голос от голоса сестры? Хватит болтать! Если все сделать правильно, мы захватим обеих!
— То-то наш господин наплачется, когда узнает, что оба его отродья пропали и внуков ему вовек не дождаться! — в голосе мельника уже не было сомнений, только мрачная решимость. А во взглядах, которые он кидал на Дитвара, появилось уважение.
Путь назад к мельнице был долгим. Мирвийль развязали ноги, но не дали надеть ничего из оставшейся одежды. Ее вещи прибрал хозяйственный мельник, а ей пришлось брести босиком по колкой и неровной лесной почве, усеянной корнями, упавшими ветками, шишками. Но это не было самое худшее, а то, что по дороге ей наступали на ноги, толкали, время от времени дергали за растрепавшиеся волосы.
Мирвийль было нелегко, ведь она, конечно, еще никогда в своей жизни не сталкивалась с таким обращением. Никто прежде не поднимал на нее руку. Более того, она, наверное, и представить себя не могла в подобной ситуации. Быть беспомощной жертвой — это то, что плохо укладывалось в ее сознании.
Хотя дотрагивались до нее, конечно, только через рубашку, боясь тарнийского колдовства, Мирвийль было нелегко сохранять видимость безразличия.
Дитвар шагал в стороне, ни словом, ни взглядом не вмешиваясь. Он сейчас не должен был пробудить в других ни малейшей тени подозрения. Эту дорогу девушке предстояло пройти одной, без всякой помощи с его стороны. Он знал, что Мирвийль выдержит, должна выдержать.
А пока шли довольно быстрым шагом, и она волей-неволей волоклась за своими мучителями. Постепенно она стала чаще запинаться, спотыкаться, и хотя она все так же молчала, на ее лице все сильнее проявлялось отчаянное выражение, брови страдальчески хмурились, а губы побелели.
— Надо заранее решить, кто несет девку первым, кто потом! — деловито бросил Дитвар Кольсу.
— Зачем это ее нести?! — вскинулся Кольс, занятый своими мыслями
— Пока, конечно, не надо! — согласился Дитвар. — Но вот если она свалится с ног…
— Мы ее подгоним! Нарежем жгучего разилла и им подгоним! — засмеялся мельник. Но Кольс с сомнением посмотрел на девушку:
— Если она грохнется в обморок, разилл не поможет! — потом что-то прикинул в уме и крикнул остальным: — Ладно, парни, оставьте-ка ее в покое!
Наконец дошли до мельничного ручья, одного из притоков Кротицы. Мельник поспешил вперед, подготовить свое семейство к триумфальному возвращению охотников и заодно познакомить с уготованной им ролью. С полянки на берегу открывался идиллический вид на огромные плакучие серебристые ивы, светлую, поблескивающую под утренним солнцем поверхность ручья, немного покосившуюся от времени, но все еще прочную деревянную мельницу, лежащую в низинке, и виднеющиеся за ней плодовые деревья.
Мирвийль, как только ее перестали подгонять, и впрямь почти свалилась на траву. К полусидящей девушке осторожно, бочком приблизился Ланк. На его открытом лице были написаны любопытство и неуверенность, даже робость.
— Слушай, а как тебя звать-то? — смущенно спросил он.
Мирвийль даже не удостоила его взглядом. Пусть он был одним из немногих, кто за все время еще не разу не пнул ее и не сказал ничего дурного, но он тоже был одним из ее врагов. Ланк разочарованно вздохнул, но не попытался силой принудить ее к ответу. Он потоптался на месте и негромко, так, чтобы слышала только она, предпринял новую попытку завести разговор:
— А ты что, правда водишься с водяными духами? И они действительно живут в этом озере?
— Ты что, не видел, какой оно формы?! — вопросом на вопрос ответила девушка, умудрившись при этом посмотреть на него свысока, несмотря на то, что он был гораздо выше ее, да к тому же стоял, а она сидела перед ним на траве.
Ланк растерянно захлопал светлыми ресницами. Он так и остался стоять неподалеку, в надежде, что девушка скажет ему еще что-нибудь.
Дитвар отметил про себя тот факт, что Мирвийль, похоже, произвела на парня впечатление. Она могла бы, пожалуй, заставить его плясать под свою дудку. Именно так, как опасался мельник. К несчастью, Ланк был исключением. Большинство оставались равнодушными к судьбе уже приговоренной девушки.
Наконец мельник пригласил их внутрь.
— Долго же это продлилось, — раздраженно пробурчал Кольс. — Опасно нам так долго торчать снаружи, еще заметит кто!
В округе в начале лета было безлюдно, но он все равно беспокоился.
Итаркскую ведьму заперли в каморке, где хранились обычно привезенные на мельницу мешки с зерном, до которых еще не дошла очередь. Обстановка там и раньше была скудной, но в целях предосторожности из помещения вынесли все, кроме устилавшей пол сухой соломы.
Девушка лежала на ней, крепко связанная по рукам и ногам, и пристально смотрела на небо, синеющее в крошечном, с ладонь, оконце в торце комнаты. Если бы Мирвийль могла подойти к оконцу и оно было бы достаточно большим, чтобы просунуть голову, то она увидела бы внизу мельничный ручей, быстрый и глубокий, а так только слышала его бодрое бормотание. Сверху, через прорубленное в потолке отверстие, в которое мешки на веревке с крюком поднимались наверх, в помещение проникало еще больше света.
Первый этап намеченного Дитваром спасения прошел успешно. Теперь необходимо было переходить ко второму. Но как? Перед входом в каморку дежурили двое парней, а с двумя сразу Дитвар не справился бы, по крайней мере не подняв шума.
Вот если бы он знал заранее, куда поместят девушку, можно было бы, к примеру, подбросить на пол острое лезвие, чтобы она могла перерезать себе путы… Ну да что теперь жалеть!
Необходимо хотя бы ненадолго отвлечь охранников. Может быть, когда Мирвийль начнут искать, кто-то догадается заглянуть на мельницу?
***
Тарни действительно появились в низине у мельницы, когда Дитвар уже на них почти не надеялся.
Посетителей было трое, все верхом на местных вертких гнедых лошадках, привычных к бездорожью. Время было уже после полуночи. Погруженная в темноту мельница чернела на берегу ручья. Если не считать его журчания, вокруг все было тихо, даже мельничное колесо не крутилось, да и зачем бы в такое время.
Мельник долго не открывал, но потом наконец показался на пороге, босой и взлохмаченный, как бывает со сна, и довольно непочтительно поинтересовался у непрошеных гостей, что им надо. Рядом с ним стояла его жена, простоволосая и тоже выглядящая так, будто только что поднялась с постели. Она, не греша против истины, заявила, глядя прямо в глаза всадникам, что никакой тарнийской девушки сегодня не видела и из леса ничего тревожного не слыхала.
Отряд Кольса тем временем затаился в глубине дома, подальше от входа, чтобы ничем не выдать своего присутствия. Но если бы что-то пошло не так, они были готовы стремительно атаковать этих троих, прежде чем те сумеют ускакать и поднимут тревогу. Среди тех, кто прислушивался к идущей на пороге беседе, были и парни, которые раньше охраняли "ведьму" наверху. Дитвар шепнул им, что они тоже нужны внизу, и они тут же спустились, предварительно еще раз убедившись, что девка лежит на полу, как лежала, и сунув ей в рот кляп, наскоро свернутый из старых мешков.
Свет зажигать было нельзя, так что в полутьме никто из парней не заметил, что вроде бы постоянно маячивший за их спинами Дитвар успел ненадолго отлучиться.
Наконец, ночные посетители удовлетворились полученными ответами и отправились вдоль ручья, чтобы продолжить поиски в заболоченной долине, лежащей к югу.
После их отъезда все заговорили сразу, дружно радуясь тому, как гладко все прошло.
Дитвар громко заявил, что от всех этих волнений не на шутку проголодался. Его тут же поддержали остальные. Только успели рассесться за столом, и женщины засуетились, нарезая и подавая еду, а по комнате поплыли ароматы свежего хлеба и колбасы, от которых рты сами собой наполнились слюной, как вдруг это все перебил куда менее приятный запах. Пахло горящим деревом и тряпками. Мельник распахнул дверь, ведущую наверх, и тут же отпрянул: пламя уже бойко плясало на узкой деревянной лестнице, перепрыгивая с одной доски-ступеньки на другую, дым сгущался на глазах. Казалось, даже воздух полыхал, потому что сгорала висящая в нем мучная пыль.
Кольс сделал было движение побежать вверх, бормоча что-то о том, что огонь можно еще потушить.
— Зачем зря рисковать! — Дитвар буквально повис на нем, удерживая от опрометчивых шагов. — Да и похоже, этот пожар не зря случился! Может, это дело злых сил? Или же воля богов? Если это так, в нее нельзя вмешиваться, только сам пострадаешь!
— То ты смеешься над суевериями, то вдруг сам поминаешь богов да духов, — с неожиданной проницательностью бросил Кольс и прищурил глаза, с сомнением разглядывая Дитвара.
— Как тут в них не поверить? — ткнул Дитвар в сторону растущего на глазах пожара. Кольс перевел глаза в указанном направлении и, кажется, впечатлился.
Что и говорить, непонятно, как могла ни с того ни с сего загореться мельница! Темная история, но, когда связываешься с итарками, чего и ожидать?
Дышать внутри было уже невозможно. Повстанцы и семья мельника высыпали наружу и остановились, повернувшись к покинутому строению. Пламя распространялось стремительно и неумолимо, дыша жаром и обдавая клубами дыма. Даже трава вокруг тлела и дымилась. Вскоре верхняя часть мельницы уже пылала, как гигантский факел. Наверное, пожар был виден и слышен далеко.
— Это ведьма сама подожгла! — прошептал мельник, неотрывно глядя на пламя.
— Тогда она первая и погибнет!
Действительно, они ведь покинули здание через единственную дверь! Девка должна была еще находиться там, наверху. Куда ей было деться, она же не могла проскользнуть мимо них!
— Давайте-ка на всякий случай подопрем дверь снаружи! — скомандовал Кольс.
После того, как это было сделано, отряд быстро погрузился в предложенную мельником большую лодку. Уходить лесом было бы слишком рискованно. Там те, кто ищет девушку, и пожар непременно привлечет их внимание. Неизвестно, с какой стороны они появятся. А встречаться с тарни ночью в лесу не хотелось никому.
Сам мельник остался стоять у мельницы, в окружении рыдающих жены и дочерей. Если тарнийская девка сгинет в огне, то им нечего бояться за свою репутацию, но на их глазах сейчас сгорало все их имущество. Мельницу с примыкающим домом пришлось покинуть так быстро, что не было времени спасти даже платок, одеяло или нитку бус.
Дитвар, сидевший на корме лодки, оглянулся на них. Он не слишком сочувствовал мельнику с семьей, хотя и понимал: как только спасенная им девушка доберется до своих, им будет уже не до сожалений о сгоревшем имуществе. Отец Мирвийль, без сомнения, обрушит на них свой гнев за попытку убийства младшей дочери.
***
Кольс заметил тревожное настроение, овладевшее всеми, и ободряюще сказал:
— Ничего, парни, главное — дело мы сделали! Девка наверняка сгорела там наверху. Пусть итарки помнят о ее участи и боятся!
Но Ланк, примостившийся на скамье рядом с Дитваром, шепнул ему на ухо: — А я вот думаю, она не умерла! Ей, наверное, водяные духи помогли вырваться на свободу.
Дитвар молча вздохнул, перебирая в памяти ночные события. Хорошо, что его надежды оправдались, и посланные на поиски девушки все-таки добрались до мельницы! Да еще не удовлетворились односложным ответом, а принялись подробно расспрашивать хозяев. Это дало Дитвару необходимое время.
Он босиком, чтобы не шуметь, взлетел по узкой деревянной лестнице, воспользовавшись отсутствием охраны у дверей, проскользнул в каморку, где лежала Мирвийль, быстрым взмахом кинжала рассек ее путы и бросил ей на колени кремень с огнивом. Девушка без слов поняла, что от нее требуется, и вполне преуспела в устройстве пожара, пока Дитвар отвлекал остальных.
А когда обрывки ее рубашки и сухая солома на полу уже пылали, Мирвийль по веревке для мешков вылезла наверх, а там перелезла через жернова, протиснулась в настежь открытое окошко и выпрыгнула прямо в мельничный ручей. Можно было не опасаться мельничного колеса, пока мельница не работала, оно было надежно заклинено. А плавала Мирвийль превосходно. По расчетам Дитвара, она уже должна была найти себе убежище в лесу.
Позже он узнал, что девушка в это время еще находилась в ручье. Не спеша выбираться на берег, она затаилась под нависавшей с берега корягой, чтобы вблизи понаблюдать за происходящим. Мирвийль видела своими глазами, как горела подожженная ею мельница, как горевало семейство мельника и как отплывали ее несостоявшиеся убийцы.
***
Через какое-то время Вакей рассказал Дитвару с Тьеном новую ойтанскую легенду, о том, как заживо сожженная итаркская ведьма вернулась мстить дарийцам в виде кровожадной русалки. Эта русалка якобы любила выслеживать людей у берегов ручьев. Она внезапно выныривала из воды, завораживала их силой своего взгляда, а потом уволакивала оцепеневшие жертвы прямо на дно.
Наблюдатель снисходительно посмеивался, занося эту историю в свой маленький, с ладошку, прибор, заменявший целую библиотеку: что за восхитительная народная фантазия!
У Дитвара было другое мнение на этот счет, но он не видел причин делиться им с Тьеном.
