***
— Ну что там обсуждать? — нетерпеливо фыркнул Нильрес, по-мальчишески встряхнув светлыми волосами. Нильресу было не так уж мало лет, только года на два или на три меньше, чем самому Дитвару, но его легкомыслие не на шутку беспокоило Дитвара, который раздраженно отчеканил: — Если бы обсуждать было нечего, я бы не стал тратить на это свое время! Даже этой резкой отповеди оказалось недостаточно, чтобы поколебать присущее новому начальнику конвоя жизнерадостное дружелюбие. Нильрес нисколько не обиделся, наоборот, покладисто попытался сосредоточиться на объяснениях Дитвара, придав своему лицу выражение необходимой серьезности. Но все же по глазам видно было, что слушает он из чистой любезности, а мыслями находится где-то далеко. Дитвар тяжело вздохнул. Нильрес только что получил командование, вообще только что оказался в этих местах и не обладал еще необходимым опытом встреч с повстанцами. Но Дитвару выбирать не приходилось, поэтому он взял себя в руки и подчеркнуто терпеливым тоном сказал: — Нильрес, пойми наконец: те, с кем тебе придется иметь дело — это не жалкая кучка обозленных крестьян, которые рыщут в поисках одиноких путников и ни за что не рискнут связаться с военным конвоем. Это — настоящие бойцы, которые умеют стрелять! — И попадать? — на красивом лице Нильреса обозначилась легкая насмешка. — Не сомневайся! И поэтому, зная, что они будут поджидать вас на дороге, глупо сопровождать обоз открыто, красуясь и гарцуя вокруг, как вы это делаете обычно! Возможно, они, внимательно рассмотрев вас, решат, что охраны слишком много, и откажутся от нападения на ЭТОТ обоз. А вместо этого нападут на следующий. А я ничего не буду знать про планы нового нападения и не успею предупредить вас. Впрочем, я лично считаю такой исход маловероятным. Последние атаки под моим руководством были для повстанцев настолько удачными, что они поверили в свои силы, и поэтому обязательно нападут на ваш обоз. И тогда кто знает, на чьей стороне в итоге окажется победа. В светло-голубых глазах Нильреса отразилось удивление. Он посмотрел на Дитвара, чтобы удостовериться, что тот не шутит, и, после паузы, задумчиво произнес: — Можно не грузить возы шерстью, а вместо этого спрятать на дне часть моих людей. Прикрыть их сверху мешковиной… Будет казаться, что нас меньше! — Хорошая идея! — обрадовался Дитвар скорее не самой идее, а тому обстоятельству, что начальник конвоя наконец-то начал хоть немного думать. — Или пусть часть солдат переоденется возницами! Нильрес шокированно уставился на него, переваривая крамольную мысль, что можно переодеть тарни в дарийцев и никто не заметит разницы. Прежде чем парень успел что-то возразить, Дитвар вынул из кармана аккуратно сложенную карту, которая была мелко и с большим мастерством вышита разноцветными нитками на белой, слегка потемневшей от частого использования ткани. — Я, к сожалению, не знаю, на каком участке дороги Димиан в этот раз устроит засаду. Вот взгляни-ка, где бы ты сам напал на его месте! — Я бы, конечно, устроил засаду в лесу, — быстро сказал Нильрес. — Но я почти уверен, что они из суеверия не решатся напасть на нас именно там! Побоятся! Другое дело, когда мы выедем из леса… Дитвар молчал, нетерпеливо сверля взглядом склоненный над картой светлый затылок, но не желая прерывать нить рассуждений Нильреса. А тот, внимательно всмотревшись в карту, наконец изрек: — Скорее всего, они нападут, когда мы поедем через поля! Здесь они будут чувствовать себя значительно увереннее. Высокая золотица позволяет организовать засаду практически в любом месте. — Так мы и делали все предыдущие разы, — согласно кивнул Дитвар. — Но где именно? Нильрес задумчиво провел пальцем по тонкой линии на карте, обозначавшей большую дорогу: — Значит, так, вот Нирал, отсюда мы выезжаем. В ближайших окрестностях города слишком уж многолюдно для тайной засады. Потом мы довольно быстро въезжаем в лес. Там мы, как я уже говорил, в безопасности, но лес кончается, а дальше поля идут одно за другим. Скорее всего, они будут подстерегать нас еще до того, как вдали покажется мост через Кротицу. На мосту постоянно дежурят солдаты, которые могли бы прийти к нам на помощь. Их там не меньше дюжины. — Согласен, но от леса до моста все еще слишком длинный участок дороги! Нельзя ли его как-то сократить? — с этими словами Дитвар в свою очередь склонился над картой: — Как ты думаешь, золотица уже достаточно созрела? Лицо Нильреса выразило было замешательство, но уже в следующее мгновение он понял, почему это Дитвар так внезапно озаботился сельскохозяйственными вопросами. После короткой дискуссии было решено, что если сбор урожая начнется чуточку раньше обычного, то это не будет выглядеть подозрительно. (Даже учитывая то, что рачительный хозяин подождал бы еще дней десять.) Они попросят управляющего Рин-Танхейла срочно приступить к уборке золотицы на нескольких дальних полях, с тем, чтобы полностью управиться с этим еще до следующей ярмарки. Тогда повстанцам останется сравнительно небольшой участок дороги, идеально подходящий для засады. Расположенный далеко от леса и от моста, в безлюдной, прямой части дороги, удачно обрамленный по обеим сторонам еще нетронутой, высокой золотицей. — И еще кое-что, Нильрес! Мне понадобятся свидетели того, что пока я командовал отрядом, все шло хорошо. И что только сведения, полученные от Фелеса, завели отряд в ловушку. — Я должен оставить кого-то из нападающих в живых и дать сбежать? — понятливо спросил Нильрес, и Дитвар подумал, что новый начальник конвоя не совсем безнадежен, и из него, возможно, еще выйдет толк. Вслух он сказал: — Да, и, если можно, пусть одним из них будет парень по имени Ланк! Нильрес не стал переспрашивать почему и зачем, просто пообещал: — Ланк? Хорошо, Дитвар, сделаю все возможное! Дитвар тяжело вздохнул, ловя себя на мысли, что хотел бы спасти и Ланка, и Димиана, и, в сущности, каждого…***
И вновь повстанцы под прикрытием золотицы напряженно ожидали появления обоза. Ждать пришлось совсем недолго. Сведения, которыми поделился разбойник, оказались верны! К тому же в этот раз конвойных было всего семеро. Димиан подпустил их поближе и приготовился к нападению. Честно говоря, он считал, что Дитвар всегда немного запаздывал с этим. Димиан не говорил ему об этом вслух, тем более что Дитвару сопутствовал успех и спорить с ним означало бы гневить Нефа, бога удачи. Но сам все же полагал, что запоздания эти связаны с известной всем добротой Дитвара и его нежеланием лить лишнюю кровь. Не то чтобы молодой человек колебался, когда это было действительно необходимо… Но все же было заметно, что он избегает лишних жертв. А вот Димиан, в отличие от него, собирался не только уничтожить обоз, но и убить при этом как можно больше итарков. Не из жестокости, а потому, что так будет правильно. Тот, кого ты пощадишь сегодня, убьет тебя завтра, поэтому в их деле нет места жалости к врагам. Впереди ехали двое конвойных, и их пришлось пропустить. "Ну что же, значит, этим все-таки повезёт", — решил Димиан. Конечно, парни будут стрелять им вслед, но скорее всего они спасутся благодаря резвости своих коней. А вот пятерых, едущих сзади, можно накрыть слаженным залпом прямо из засады, прежде чем они вообще успеют сообразить, что происходит. На таком расстоянии все должно получиться! Глядя из-за завесы золотицы на проплывающие мимо возы, Димиан напрягся, как плотно сжатая пружина, в ожидании самого подходящего для нападения мгновения. В этом состоянии ему казалось, что обоз движется даже медленнее, чем обычно. Возницы, несмотря на жаркий день, все как один прятались под капюшонами. "Что это с ними?", — мелькнула было мысль, но Димиан ее толком не додумал, слишком уж он был сосредоточен на предстоящей атаке. И вдруг возницы открыли огонь первыми. В этот же момент передние всадники резко развернули своих коней и понеслись прямо через золотицу на ошеломленных таким разворотом повстанцев. У Димиана, не меньше других потрясенного этим неожиданным и вероломным нападением, причем от тех, от кого он меньше всего его ожидал, слова команды застряли в горле. Весь эффект неожиданности, который так выручал их раньше, был потерян. Большинство, конечно, открыло огонь по врагам и без приказа Димиана, но в суматохе их меткость оставляла желать лучшего. Первый залп ушел в никуда, а на второй времени уже не оставалось. Димиан, не желая стрелять наугад, прицеливался особенно долго и тщательно. Лучше бы он не тянул с этим, потому что его выстрел все же пропал зря. Выскочивший откуда-то сбоку конь с разгону сбил Димиана с ног, и дариец со страшной силой ударился о землю. Пистолет Димиан при этом выронил, и он отлетел куда-то в золотицу. Лежа на боку среди помятых колосьев, Димиан видел, как другая итаркская зверюга, прижав уши, кусает в плечо попавшегося ей на пути Ланка. Не в пример другим лошадям, сегодняшние не боялись ни выстрелов, ни криков и, похоже, жаждали крови дарийцев не меньше, чем их хозяева. Димиан попытался было подняться на ноги, но голос откуда-то сверху холодно посоветовал ему не шевелиться. Он упрямо рванулся вверх, отталкиваясь от земли, но ногу впечатало в землю лошадиное копыто, и Димиан закричал от страшной боли и упал назад. Хотя лошадь наступила на него вроде бы в качестве предупреждения и вряд ли всей тяжестью, у него было такое чувство, что в стопе не осталось ни одной целой кости. Не то чтобы это было важно, Димиан понимал, что скоро умрет так или иначе. Вот если бы еще не эта боль! Но постепенно нога опухала, немела, и вместо резкой боли он чувствовал тупую, тянущую. Наконец ему разрешили подняться, а когда он не смог сделать это самостоятельно, бесцеремонно и резко поставили на ноги и связали руки за спиной. Пока Димиан лежал, он не мог видеть, кто из остальных повстанцев еще жив, но теперь было видно, что из тридцати уцелело не меньше десятка. Повезло. Видимо, итарки собирались допросить их и поэтому оставили стольких в живых. Но с другой стороны, это еще вопрос, повезло ли? Командовал охранниками — верховыми и теми, кто раньше изображал возниц — высокий светловолосый парень, совсем еще щенок, заносчивый и самоуверенный донельзя; Димиана аж затошнило от одного взгляда на него. Этот, конечно, не снизошел до разговоров с плененными повстанцами, поручив это одному из своих людей! Тот, постарше и опытнее, окинул пленных немигающим взглядом, выбирая первую жертву, и безошибочно остановился на Лайси, самом юном из них, не так давно присоединившемся к сопротивлению. Неудивительно: Лайси выглядел смертельно напуганным. Чтобы его разговорить, достаточно будет парочки угроз. Димиан, несмотря на то, что чувствовал себя скверно, попробовал было отвлечь от него внимание врагов, перевести на себя. Но ни оскорбления, ни намеки на то, что он, Димиан, старше и знает гораздо больше, чем мальчишка, не произвели на них впечатления. Тогда Димиан опустился назад, на землю, устало ссутулился и замолчал. Он думал: «Хорошо еще, что Дитвару пришлось срочно уехать. По крайней мере, парень останется в живых и на свободе и сможет продолжить наше дело!» Враги между тем никуда не торопились. Они долго и негромко разговаривали о чем-то с Лайси, потом отвели в сторону еще одного из повстанцев. Димиан не слышал, о чем шла речь. Еще и потому, что нога вдруг принялась болеть с новой силой. Теперь ощущения были такими, как будто ее медленно пережевывали тупыми зубами. К тому же она опухла, как туго набитая колбаса, подвешенная для копчения на железный крюк над очагом. Теперь, чтобы снять сапог, его, наверное, пришлось бы разрезать. Страшно хотелось пить. На поясе у Димиана еще осталась полупустая фляжка с водой, только до нее было не дотянуться. Между тем Лайси развязали и, как видно, сочли настолько безобидным, что разрешили позаботиться о раненых. — Ну, что они от тебя хотели узнать? — прошептал Ланк, когда Лайси оказался возле него. — Да спрашивали, откуда мы появились в этих местах. А еще хотели знать, кого как зовут и который из вас Дитвар. Я сказал, что Дитвара тут вообще нет… — нервно оглянувшись на итарков, ответил ему Лайси. — Да, Дитвара им не видать! — кривовато улыбнулся Ланк. — Но вот с чего они взяли, что Дитвар вообще должен был быть с нами, хотел бы я знать! — негромко пробормотал Димиан, но Ланк расслышал его слова. — Мне сразу не понравился этот лощеный Фелес! — прошипел он злобно. Димиан ничего не сказал, он не любил делать слишком поспешные выводы, но в глубине души он был согласен с Ланком. Все указывало на разбойника, другого объяснения их поражению и быть не могло! — Димиан, подать тебе твою флягу? — довольно робко спросил Лайси, подходя к нему. Он не был уверен, что его не станут попрекать излишней разговорчивостью. Но Димиану было не до этого. Он вспомнил, что у него в поясе, кроме фляги, был еще запрятан крошечный кинжальчик. Итарки были настолько самонадеянны, что даже толком не обыскали пленных. Вот уж кого когда-нибудь погубит гордыня! Димиан лихорадочно обдумывал: если Лайси как бы невзначай зайдет к нему за спину, паренек вполне может перепилить веревку, стягивающую руки. С другой стороны, хватит ли сил на побег? Охранники, может, и не особенно бдительны, и ему удастся проковылять десяток шагов прежде, чем они вообще заметят его исчезновение. Но заметив, они в два счета догонят его, с его хромой ногой. А вот Ланк почти совершенно не ранен, если не считать царапины на плече, болезненной, но не опасной. А главное, так удачно сложилось, что сидит он немного в стороне от остальных. И к тому же солдаты даже не смотрят в его сторону… Если Димиан считал какое-то решение правильным, он не колебался и не тянул время зря. Вот и сейчас он повернулся к Лайси, будто бы благодаря паренька за воду, а сам шепнул, что тому следует сделать. Так Лайси уже второй раз оказался возле Ланка и взялся за его веревки, при этом неловко делая вид, что просто поправляет на Ланке порванную зубами лошади куртку. Димиан от волнения забыл, как дышать — поведение паренька было настолько неестественным, что просто должно было броситься в глаза итаркам. И обязательно бросилось бы, если бы те как раз не завели какой-то спор и настолько увлеклись им, что совсем перестали обращать внимание на окружающее. Не иначе, спорили о том, стоит ли вообще брать пленных с собой или убить их прямо на месте. Слов было, конечно, не понять, но Димиану было почти все равно, каким выйдет их решение. Ведь тех, кого не убьют, сошлют в рудники в горах, а там, говорят, жизнь такая, что лучше уж быстрая смерть… Освобожденный Ланк между тем скользнул в гущу золотицы, и Димиан, подождав немного, облегченно перевел дух. Ланк плоть от плоти этой земли. В поле, в своей стихии, он легко даст итаркам фору. Золотица не выдаст врагам направление его побега, недаром от его движения ни один колосок не колыхнулся. Если уж солдаты до сих пор ничего не заметили, значит, им нипочем не найти Ланка. Хоть кто-то еще, помимо Дитвара, избежит уготованной для них участи. Если бы Димиан верил, что это поможет, то молился бы сейчас не за себя, а за то, чтобы Ланк добрался до лагеря и доложил Гарену об их судьбе и предательстве Фелеса. Но жизнь научила его, что на богов полагаться нельзя, наоборот, чем горячее человек молится, тем меньше они склонны откликаться на эти молитвы, поэтому он просто мысленно пожелал парню удачи.