***
Девушка распахнула глаза. Приснился очередной дурацкий сон. По телу мерзко стекал холодный пот, одежда неприятно прилипала к коже, а сердце бешено колотилось, отчего становилось ещё паршивее. За окном всё ещё темно. Листва окрасилась в глубокий тёмно-зелёный, почти чёрный цвет, звёзды мягко мерцали на просторах синего небосвода, а в самом центре композиции красовалась луна. Девушка аккуратно встала со своего дивана, кое-как нашла свои очки, потянулась и направилась в сторону окна. Луна всегда чем-то притягивала к себе, она как огромная лампа для таких светлячков как ты. Сегодня было полнолуние, из-за чего спутник представал во всей своей красе. Сияние диска не могли затмить многочисленные звёзды, что не могло не радовать. К тому же, ни единого облака, которые обычно мешают обзору. По телу пробежал лёгкий свежий ветерок, из-за чего остаток сна ушёл далеко и надолго. На душе стало как-то очень спокойно. В такие моменты вспоминался дом, когда она ночами напролёт готовилась к вступительным экзаменам в колледж, когда она засыпала только с первыми лучами солнца, днём восстанавливала силы, а ночью наслаждалась светом спутника или звуком дождя, что барабанил по крыше, а когда последние капли уже успевали упасть с небес, оседая на домах, капли размеренно падали на асфальт, звуком отдалённо напоминая стук копыт. Приятно думать о своём, однако размышления прервал шорох из соседней комнаты. « — Кто-то на ночь глядя решил устроить битву подушек? — подумала про себя девушка, — Ничего страшного не произойдёт, если я вдруг решу навестить ночного бедокура?» Она тихо подошла к двери, аккуратно её отворила и направилась в комнату, в которой решили устроить императорский тусэ.***
— Лицемеры! Подлецы! — твердил художник, разбрасывая вещи вокруг, — Ещё смеют мне свои условия ставить! Да как им только совесть позволяет?! Всё вокруг находилось в жутком беспорядке — подушки на полу, бумага с углём покоились на кровати, пигменты рассыпались по всему периметру ковра, да и сам художник был похож на растрёпанную чувырлу. Так ещё и злой как бес. — Я им покажу на следующем собрании, я им докажу! « — Идти опасно, а оставлять его в таком состоянии вообще безумие… — подумала про себя девушка, — Хотя… А даже если я зайду, то что от этого, легче станет? Он едва со мной знаком, нифига он мне не расскажет…» После звука разбитого стекла послышались всхлипы. « — Но и в крысу сидеть и наблюдать за его страданиями вообще не вариант!» Девушка, прождав пару мгновений, постучала в дверь, попутно придумывая оправдания как она тут оказалась и что вообще пришла. Давид, что всё это время не подозревал о присутствии постороннего, заметно притих, стёр проступившие слёзы и направился к двери. — Доброй ночи, гражданин Давид! — бодро сказала девушка, — Я тут это, ну… — Вас подослали? — равнодушно спросил художник, — Что вам от меня нужно? Оставьте меня в покое… — Нет-нет, вы чего? Гражданин Давид, вы неправильно поняли и вообще, с чего вы подумали, что… — не успела она договорить, как дверь перед ней начала закрываться, — Подождите! — Жанетта, уходи, — сдавленно ответил художник, — Я никого не хочу видеть. — Вот это уже наглая ложь! — стояла на своём девушка, препятствуя закрытию двери, — Все художники так говорят, что видеть никого не хотят, а сами в глубине души ждут поддержки и сочувствия! — Я попросил тебя уйти! — всё-таки ему удалось закрыть дверь. — Хорошо… — девушка уже было собралась уйти, но потом спросила, — Мы сможем поговорить об этом днём, если хотите? Я помогу чем смогу! В ответ она ничего не услышала, лишь усталый вздох и тихие размеренные шаги, а после и скрежет стекла и шурхание бумаги. « — Видимо, начал убираться… — подумала про себя девушка, — Главное, чтоб не убивался.»***
Оказавшись у себя в комнате, студентка сдавленно выдохнула и, прислонившись к стене, постепенно сползла на пол. Девушка помнит, что характер у него не ангельский — несколько вспыльчивый, импульсивный, почти бешеный, впадающий в крайности, невероятно амбициозный и гордиливый, но при всём это до глубины души ранимый и очень сентиментальный. « — Бедный, глупый Давид… — подумала девушка про себя, — Строит из себя скалу, хотя на самом деле является самым обиженным ребёнком на свете, который видит во всех исключительно врагов…» Хотелось бы обнять его, утешить, однако сейчас она сделать это не сможет. Если сейчас он более менее свыкся с мыслью, что его окружают люди, то раньше он был до жути застенчивым и робким юношей, который не мог связать и двух слов при виде незнакомца. « — Опять же, на что ты надеялась, когда постучалась? Он же держит тебя дома только из-за твоего самочувствия. Но к чему он сказал «подослали»? — задумалась студентка, — Надо будет с этим разобраться как-нибудь.» Так и не сомкнув глаз, Жанетта встретила первые лучи солнца, размышляя о том, что ей делать. « — Был бы хоть телефон или книжка какая, было бы не так скверно, — возмущалась она про себя, — А так хоть от скуки убивайся. Я рассмотрела весь потолок и стены, что дальше?» Стук Это Давид решил зайти к ней в комнату? — Войдите! — девушка вскочила на кровати. Пульсирующая боль в затылке и шее ещё давала о себе знать, однако это было более терпимо, чем пару дней назад. Как и ожидалось, в дверном проёме красовался художник, который «спит в одном ботинке». — Жак-Луи, вы вообще не спали? — вовремя опомнившись, она добавила, — Т-то есть, гражданин Давид, как ваше самочувствие? Мужчина, что до этого был готов свалиться на пол и уснуть прямо здесь, внезапно стал бодрым и несколько смущённым. « — Хоть бы не заметил, хоть бы ничего не сказал, молчи, молчи, молчи… — как мантру повторяла про себя девушка, — Как оправдываться? Глупая Вася, глупая Жанетта… Обе тупицы…» — Спасибо, Жанетта, у меня всё хорошо, — спустя пару мгновений ответил художник, из-за чего девушка облегчённо вздохнула, — Нам нужно поговорить. « — Не выгоняй меня, не выгоняй… — начала волноваться про себя студентка, — Даю честное революционное, что больше не буду врываться в твоё личное пространство и называть тебя по имени без разрешения, не выгоняй, не выгоняй…» Подожди Только недавно она хотела свалиться с высоты птичьего полёта, а ту вдруг стала волноваться, что её на законных основаниях попросят покинуть чужой дом? Неужели наконец стала побаиваться смерти? « — Бред какой-то, — пронеслась мысль в её голове, — Он вправе распоряжаться вещами так, как ему взлумается. Если потребуется, просто пойду утоплюсь в Сене как Гро…» — Я… — он кашлянул в кулак, чтобы продолжить, — Мне жаль, что так получилось ночью. Впредь постараюсь не реагировать так яростно, ты этого не заслужила. « — Этот человек умеет раскаиваться? — подумала девушка, — Или это очередная пыль в глаза, чтобы ему не мешали лишний раз?» — Ничего страшного, гражданин Давид, вы не виноваты. Я и сама еле держу себя в руках, когда злюсь или хочу побыть одна. Виновата здесь я, так как нарушила ваши личные границы. Мужчина взволнованно вздохнул, отводя взгляд в сторону. — Впрочем, ты была права вчера, — он запнулся и начал бубнить себе под нос, — Нет, ничего, не обращай внимания… Девушка не стала доставать его допросом, так как делу это не поможет, к тому же, мужчина несколько смущён, нечего его терроризировать. Впрочем, один вопрос она всё-таки хочет ему задать: — Гражданин Давид? — Да? — Как стать вашим другом? — девушка хоть и произнесла это достаточно уверенно, однако в этот момент всё тело будто сжалось до размера теннисного мячика из-за нахлынувшего стыда и волнения. « — Господи боже, что ты делаешь?» Художник сначала несколько смутился, но потом начал говорить как можно более спокойно, хотя девушка чётко видела, как загорелись его тёмно-зелёные глаза. — Я не знаю, — сказал он наиингранно залумчиво, а затем продолжил с лёгким воодушевлением, — Но если вы этого действительно хотите… Можете попробовать, — на его лице заиграла хоть и кривенькая, но от этого не менее очаровательная улыбка, а щёки покрылись еле заметным румянцем. « — Как можно быть таким равнодушным и таким заинтересованным одновременно? — удивлялась про себя девушка, хотя старалась не подавать виду, что она до глубины души изумлена.»***
Первое, что девушка решила сделать со своим новоиспечённый другом с испытательным сроком — прогуляться по городу Парижу. Прекрасный город, очаровательная столица, которую всегда хотелось посетить, в котором девушка, мечтая, жила в маленькой квартирке, зато с видом на Стену и Эйфелеву башню. Как говорила тётя: "В Париж нужно приехать и умереть". Племянница не справилась, она здесь воскресла. « — Когда ещё удастся лицезреть памятники истории своими собственными глазами? — подумала про себя девушка, — Но надо будет его спросить о том обвинении ночью…» — Жанетта? — мягко, даже несколько мелодично позвал художник, — О чём вы задумались? — О житейском, гражданин Давид… — несколько отстранённо произнесла девушка, — Так странно и одновременно волнительно чувствовать, что собственными руками создаёшь будущее. Казалось бы, просто людское недовольство, а по итогу это впишут в учебники истории, чтобы будущие поколения всегда помнили об этом времени… « — И не повторяли этих же ошибок, — добавила про себя девушка.» — Я тоже чувствую некое волнение, — подхватил мужчина, — Поэтому я горжусь, что родился в нужное время и дожил до этого дня! Граждане этой страны будут примером для потомков, революция будет синонимом свободы, а Гражданин Робеспьер будет олицетворением справедливого правления! « — То же самое ты будешь говорить, когда встретишься с Наполеоном…» — Вот как бы вам хотелось вписать себя в историю, Жанетта? — слегка улыбаясь, воодушевлённо посмотрел на неё Давид. Хоть она читала много книг о нём, чтобы узнать получше, в очень редких случаях упоминался его характер. В основном говорили об энергичности, самовлюблённости, которая присуща любому творцу, а также о впадании в крайности. Именно поэтому ей несколько необычно видеть его таким заинтересованным и таким внимательным к собеседнику, что краска заливала щёки еле заметным румянцем, а жар переполнял всё тело. — Я?.. — девушка запнулась, — Ну, мне трудно сказать… — Неужели у вас нет никакой «высшей» цели? — несколько раздосадованно спросил художник. — Есть, конечно! Просто я пока не смогла определиться что это должно быть, но я точно знаю, что это связанно с искусством… — немного подождав, девушка продолжила, — Я всегда говорю, что рисование не искусство, рисование — это жизнь. Именно поэтому мне хотелось бы посвятить себя миру искусства и изучению техник предшественников. Но у меня так и не появилось ничего конкретного в голове… — Даже если цель до конца не ясна, то ваши творческие порывы невероятно благородны, — удовлетворённо сказал мужчина, — Я рад слышать это от юной гражданки, тем более от вас. — Это ещё почему? — спросила девушка с явным непониманием, — Вы считаете, что я не смогу? Не гожусь для этого? — Нет-нет, просто девушки вроде вас обычно используют искусство в качестве развлечения на досуге, не уделяя своим картинам должного внимания. — Именно поэтому я и хочу заниматься искусством, чтобы прославлять учения антиков и показать всем, что это дело жизни, на которое не стыдно потратить всего себя, чтобы потомки вспоминали о нас с гордостью! Её пламенная речь закончилась скромными, но при всём этом искренними аплодисментами. — Ваши слова, да в уши моих студентов, Жанетта! — теперь, когда его воодушевила речь девушки, сияли не только его глаза, но и он сам, и если бы это было возможно, то вокруг него бы летали маленькие звёздочки. « — Позволительно быть таким… Очаровательным? — вздохнула про себя студентка, — Я знала, что ты хотел вписать себя в историю и продолжать учения Рафаэля, Караваджо и Пуссена, но я не думала, что настолько…» — Я приятно удивлён, Жанетта, — всё ещё улыбаясь, говорил Давид, — Я и представить себе не мог, что смогу найти человека, который понимает меня и мои принципы в вашем лице… — Гражданин Давид, я просто… — ей не дали договорить. — Просто Давид, — мягко ответил мужчина, – Не каждый день найдёшь товарища по взглядам, особенно в нынешнее время, к тому же в лице молодых граждан, поэтому я буду только рад являться вашим другом, если позволите. Ту-дум Щёки девушки заалели и начали гореть, как ей это показалось. Неужели она снова забыла как дышать? — Я… Невероятно тронута, — еле слышно сказала девушка, – Спасибо.***
День близился к концу, на небе потихоньку начали появляться многочисленные звёзды, которые можно было рассмотреть благодаря отсутствию облаков. Хоть они и находились на набережной Сены, холодно не было и капли. Их согревали прогулки по улицам города, местный колорит, встреча с товарищами художника и, что не менее важно, их личный воодушевлённый диалог. Хоть девушка в силу возраста ещё наивна и горда, она всё равно оказалась интересным собеседником, Жак-Луи узнал от этой девушки много нового, хотелось ещё больше, а она, в свою очередь, радовалась энтузиазму с его стороны. Они остановились у моста, дабы немного отдохнуть и продолжить свой размеренный, уютный разговор. Девушка собралась с мыслями и решилась сказать: — Давид, вам можно поведать секрет? — спокойно сказала студентка. — Конечно, я умею молчать, – с усмешкой ответил мужчина. — Простите, что не сказала вам сразу, просто тогда это бы травмировало меня… — выдохнув, студентка продолжила, — На самом деле дом мой, семья и мои работы — всё сгорело. Данная новость потрясла Давида до основания. Весь диалог с этой девушкой шёл в весьма спокойном и жизнерадостном темпе, поэтому такое неожиданное изменение в настроении повествования ещё более ввергло его в странное состояние конфуза. — У меня ничего нет, даже документы никакие не остались, я думала, что справлюсь, но по итогу я оказалась слишком слаба, поэтому полезла на здание конвента, чтобы окончить свои муки… « — Зато теперь не придётся оправдываться, почему я не показываю, где находится мой дом. Сны, оказалось, иногда действительно могут помочь. Легенда просто огонь… Пыщ-пыщ.» — Жанетта, мне очень жаль, — он посмотрел на неё с искренним сожалением, — Как я могу тебе помочь? — чуть подумав, он добавил, — Видимо, Высшее Существо оберегает вас, раз вы вышли из этого ужаса почти целой и невредимой. — Давид, вы и без этого невероятно мне помогли, мне стыдно просить большего… — выдохнув, она продолжила, — Но я благодарна вам, что вы желаете помочь мне. Может вам никогда не говорили этого, но вы — хороший человек и настоящий друг. Она посмотрела на него со всей мягкостью и благодарностью, на которые только была способна. — Жанетта, — художник медлил, но всё же решился спросить, — Могу ли я обнять вас? — Вам тоскливо от моих слов или вы хотите утешить меня? — Что-то среднее… Но если вам неприятно… Вместо ответа девушка обняла мужчину, прижимаясь к нему всем телом. Несмотря на слои одежды, от этого человека веяло теплом, в его присутствии девушка чувствовала себя в безопасности и могла сказать, что чувствует в его объятьях себя как дома. « — Если всё получится, то я обязательно скажу это тебе, но пока рано, — с некой горечью подумала девушка.» Мужчина прижал к сердцу девушку, расположив свои руки на её спине, легонько поглаживая её, успокаивая. Он давно не общался с бывшей женой, своими детьми, которым мог дарить ласку и заботу, всё его время забито до основания, поэтому встретиться с сыновьями и дочерьми он не всегда может. Поэтому в этот момент он почувствовал себя невероятно нужным. Луи Давид просто был рад человеческим чувствам, которые старательно отвергал в искусстве. Но иногда хочется быть людьми, поэтому он мог позволить себе некоторую вольность в виде объятий. Шло время, пока они стояли, делясь теплом тел друг с другом, но становилось всё холоднее, а это означало, что пора и честь знать. — Думаю, уже совсем поздно, — тихо подал голос мужчина, — Домой? — Домой, — устало, но вполне довольно ответила девушка. Если этот сон сбылся, то сбудутся ли другие, которые тревожат её разум каждую ночь, будоража воображение и душу?